Loe raamatut: «Тайны Острова Санта Круз», lehekülg 11

–Это не игра, понимаешь, не игра! – пыталась я ему втолковать сквозь слезы. Почему-то это было очень важно. Словно все, что происходило с нами до этого, было чьим-то спектаклем, в который мы ввязались против воли и принялись исполнять свои роли. Игорек всё похлопывал меня по спине, не зная, что сказать.

Глава Восьмая. Санта-Барбара

– Так что вот, сидят они пока у нас по камерам, наняли адвоката… Надеюсь, что мы соберем доказательства… – Джон приветливо кивнул официанту, и тот поставил перед нами по второй кружке пива. – Эта парочка каким-то образом мыла этим богатеям мозги. Скорее всего, сажали на наркотики. Мужик рассказал кое-что, но про наркотики не колется, боится. Идиот! Им же прямая дорога в Сан-Квентин! Эксперт говорит, что трупов в пещере – десятки! Зубы не горят. По зубам, наверно, и опознание трупов будут проводить, не знаю, я не спец по этим делам. Они нашли пещеру на острове и придумали, как в неё заманивать и умерщвлять людей, предварительно обобрав их до нитки. Так надежнее: мертвые не болтают. Пещера оборудована очень просто, с хорошо запрятанным естественным входом. Выход наверх они немного расширили. Даже не знаю, почему они ничего умнее не придумали, с такими-то деньгами… Там всего -то и наворотов было, что двустенный ящик для представления, как в цирке, да труба-распылитель дыма.

– Чем проще, тем лучше: меньше вероятность того, что в системе будет сбой, – сказала я. От упоминания о Сан-Квентине у меня зачесался шрам на левом боку.

– Ты права, наверное. Поэтому сами в этот спектакль играли, никого не нанимали. Так вот: женщина была жрицей, а мужчины был как-бы рядовым членом секты. Эту так называемую жрицу в пещере сектанты сжигали. Точнее, они думали, что она сгорала, принося её в жертву языческим богам. Это они так справедливость историческую восстанавливали. Эти земли раньше племени Чумаш принадлежали, у них жертвоприношения были. Ну и вот они так отчищались тоже тут, как в стародавние времена. Я не вдавался в подробности, я человек верующий, мне вся эта чертовщина ужасно опостылела. Все смотрели, как она горела в этом двойном ящике в виде алтаря, – прямо как в цирке, – а ее напарник в это время закрывал вход при помощи металлического щита на рельсе… Потом он сам прятался в глубине грота, в закрытой нише. Там у него был противогаз и накидка, а термокостюм он надевал еще снаружи, под саван. Костер разгорался не на шутку, и эти обдолбанные наркотой люди начинали метаться по пещере, пытаясь найти выход. Преступники ждали, пока все они задохнуться от дыма, и выбирались наружу через отверстие наверху скалы, обычно прикрытое еще одним металлическим щитом и присыпанное камнями. Они вообще хорошо все маскировали. Там у них была заготовлена лестница. Они присоединяли к отверстию что-то вроде трубы, распыляющей дым и уводящей все запахи вниз, в каньон. В Миннесоте такие сейчас популярны, чтобы зимой соседей не обкуривать, – не все же дровами топят, кому-то и запах даже не нравится. В течение ночи тела сгорали в бушующем пламени, а дыма совершенно не было видно. Вы засекли этот дым буквально в те три минуты, когда они вылезали из пещеры. После этого заглушка сразу же закрылась.

Я повела плечами, словно стряхивая наваждение. После выпитого пива слегка кружилась голова, и недавние переживания легко уносились прочь. Всё прошло: шумный полицейский участок, свидетельские показания, фотографии. Отпечатки пальцев для подтверждения личности, – ведь мои водительское удостоверение и паспорт остались на «Флибустьере»… Солнце катилось к горизонту. Ветер с севера приносил долгожданную прохладу. Конец сентября – самый популярный сезон Южной Калифорнии: океан уже прогревался настолько, что можно было плавать без гидрокостюмов, и жара понемногу спадает. К вечеру все бары и рестораны заполнены туристами и местными жителями – отдохнуть и посудачить за столиками. Вот и мы сидели на террасе шикарного пивного бара, пристроенного к пивзаводу Санта-Барбары.

– Клёвое место, правда? – говорил Джон, подцепляя с тарелки колечко жареного кальмара, – Пиво- свежайшее, вкусная еда, и цены не кусаются: бар не для туристов, а для местных…

Мы согласно кивали, смакуя тягучее темное пиво из высоких фирменных кружек. Игорь, Джон и я сидели за пределами туристической зоны, обозначенной рельсами и старинным зданием железнодорожного вокзала. Цены здесь и вправду были вполне приемлемыми, а пиво – холодным и изумительно вкусным. После нашего немудреного туристического провианта Игорь и я с нетерпением вдыхали аромат, доносившийся до нас из кухни, и косились на огромные порции рыбы с жареной картошкой на соседних столиках. Вскоре и нам принесли долгожданные «фиш-н-чипс». Мы набросились на еду и в течение десяти минут просто молча ели. Наконец я откинулась на спинку стула, отдуваясь и поглаживая живот.

– Спасибо тебе, добрый человек, что привел нас сюда, – Игорь тоже перестал жевать и дурашливо поклонился, подняв над столом кружку в честь Джона.

– Место – супер! – присоединилась я. Смочив горло пивом, я призналась, – Всегда хотела посмотреть Санта-Барбару. После этого сериала в России даже фраза такая была: «Сплошная Санта-Барбара», то есть бесконечная драма с интригами.

– Какой сериал? – не понял Джон.

– Ну как же? Длинный такой сериал, не знаю, сколько серий или там лет он шёл, называется «Санта-Барбара».

До Джона наконец-то дошло. Он, расхохотавшись, хлопал себя по ляжкам, повторяя:

– Не могу поверить, что вам показывали эту голливудскую отрыжку! Неужели русские это смотрели?

Я обижено сказала:

– В стране, между прочим, шёл ликбез по сериалам. Не только эту вашу, прости господи, «Санта-Барбару» смотрели, но также мексиканские и бразильские сериалы. Очень даже интересно, потому что у нас такого не было. Нам советское образование не позволяло такое снимать и смотреть. А тут – на тебе: любовь – морковь, слезы- сопли, и никакого патриотического долга!

– А сейчас есть сериалы?

– Еще какие! Свои, отечественные, и про полицию, и про бандитов, и про медиков, и про любовь… Все как в Америке.

– Хочу в Россию…– мечтательно сказал Джон и закатил глаза, – найду там себе голубоглазую невесту с льняными волосами и золотым загаром, родим кучу детишек…

– Размечтался, – прервал его Игорек, – так не бывает. Если невеста, то бледная и замученная городским метрополитеном, или, на худой конец, пробками. Золотым загаром она покроется на островах, куда вы поедите отмечать медовый месяц…

– На острова – дорого…

– Тогда ищи невесту в Санта-Барбаре. Русская без островов на тебе не жениться! Таких как ты и в России хватает…

– Ну почему же? – встала я на защиту Джона. – Ведь есть тропические острова в Мексике, там, наверное, не так уж и дорого…

– В Мексике опасно, – сказал Джон.

– Я там была, и тоже на островах. Правда, на субтропических островах, что в море Кортеса. Ничего опасного я там не видела. Все дружелюбные, расслабленные. Теплоходы постоянно ходят, туристы с рюкзаками, студенты. Мусора мало. В Кабо Сан Лукас и Ла Пасе ¹⁴очень много американцев-пенсионеров живут. У них даже своя газета там выпускается. Много канадцев, целые поселения…

– Опасно, я тебе говорю! Ты знаешь, сколько политиков там погибло в этом году? Этих мэров там наркобароны прямо на мосту в Энсенаде ¹⁵ повесили, во устрашение публике!

– Так ты не лезь в политику…

– Я-то не лезу. А если на пляже или в магазине разборки начнутся, то так и попадешь под пули со своей невестой.

С этим было трудно поспорить. Я все же буркнула:

– Вечно вы народ Мексикой запугиваете… вот у меня друзья по работе все время к себе в Мексику ездят, а потом только о поездке и говорят. И ждут следующую. Все иммигранты в итоге рвутся домой, ну хотя бы на время. Или вот даже туристы. Вот спроси Игоря – рвется ли он в Россию?

– Рвешься? – спросил Джон

– Не-е, не рвусь, – заулыбался Игорек. – Тут тепло, светло и мухи не кусают. Деньги пока есть, жена с детьми скоро приедет. Будем яхту покупать.

– Какую яхту? – в один голос удивились мы с Джоном.

– Парусную. В Сан-Диего. Я с продавцом уже все обсудил, но жена должна сама посмотреть. И пацаны тоже.

– Большая яхта? – спросила я с опаской.

– Смотря с чем сравнивать. По сравнению с твоей – гигантская…

– Сколько метров?

– Семнадцать. С половиной.

Я поперхнулась и попросила:

– Пожалуйста, не говори мне, что платишь наличкой…

Игорь широко улыбнулся и хитро подмигнул.

– А? Знай наших! – я гордо обвела глазами террасу бара и посмотрела на Джона. – А ты говоришь – невеста… Умом Россию не понять!

– А потом куда? На яхте-то? Или вы её в Сан-Диего будете держать? – вежливо поинтересовался Джон.

– Нет. Мы на юг пойдем, в Мексику, а потом на Карибы через Панамский канал. Там её и оставим до следующего отпуска.

– Надеюсь, вам понравиться в Мексике. Но всё же имейте в виду – это страна третьего мира. Будьте аккуратны, фильтруйте воду и обрабатывайте овощи и фрукты дезинфицирующим раствором, иначе проведете на горшке весь свой отпуск. У нас это называют «Реванш Монтезумы»…

– Фигня это всё, – заявила я, тут же почему-то вспомнив советскую хлорированную воду и дохлых рыбок в своем аквариуме. В детстве, решив поменять рыбкам воду, я их всех погубила. Оказывается, воду из-под крана надо было отстаивать в течение суток перед тем, как залить её в аквариум, а я по малости лет этого не знала. – В Мексике рынки на улице, прямо как в Ялте, и все пробуют немытые фрукты с лотков …

– Украина – тоже страна третьего мира… – неуверенно заявил Джон и покосился на меня.

– Ага! Раш Лимбо¹⁶ и Россию называет страной третьего мира! Вообще охренел!

– Нет, не так. Он говорит, что бывший Союз – это страны с образованием и вооружением на уровне стран первого мира и экономикой третьего мира.

Я скорчила злую мину:

– Что он вообще понимает! Он же из Америки ни куда не выезжал, потому что боится за свою жирную жопу… Он только и помогает этим политиканам всех рассорить, весь мир стравить, чтобы все перебили друг друга…

Игорек закашлялся и пнул меня ногой под столиком. Я извинилась. Мне и самой надоело спорить о политике. Наша перепалка по поводу политики и международного положения продолжалась всю дорогу от острова Санта-Круз до полицейского участка Санта- Барбары. Очевидно, дебаты не закончились и в баре, и пиво лишь усилило моё желание поумничать. Даже если я и было в чем-то согласна с Джона, то ни за что в этом бы не призналась. Из-за принципа – потому что Джон был республиканцем, а мне тогда еще импонировали лозунги демократов. Поэтому я лишь миролюбиво спросила:

– Джон, а где ты был в Мексике? В Акапулько отдыхать ездил?

К нашему огромному удивлению оказалось, что двадцать лет назад совсем еще тогда молодой Джон со своими двумя приятелями проехал на лошадях всю южную часть полуострова Баха Калифорния, начиная от Сан-Игнасио и заканчивая Лос Кабос. Он видел магические города Тодос Сантос в бухте Всех Святых, осмотрел Мулехе – город- оазис в пустыне, отбитый мексиканцами назад у американцев в девятнадцатом веке. Он видел безобидных акульих китов, подплывающих совсем близко к купающимся и дающим себя потрогать за плавник. В Санто Розалии он бродил по кварталам, отстроенным по проекту месье Эйфеля – архитектора той самой знаменитой башни в Париже. Лорето же преподнес ему особый сюрприз. Около старой церкви первых миссионеров Джон повстречал крепкого мужчину, державшего на поводке местного мохнатого ослика-бурро. На американца, несмотря на свою светлую щетину на подбородке, он был не похож: слишком неровные зубы, да и волосы торчали из носа и ушей. Присев рядом с ним на ступенях церкви, Джон завел с ним беседу. Эта встреча так поразила его молодое воображение, что он до сих пор помнил её до мельчайших подробностей. Улыбаясь, Джон стал рассказывать:

– Его звали Рой Сноубол. Рой начал идти пешком от океана и по горам пересек полуостров с запада на восток. В итоге он оказался на берегу моря Кортеса. Ослик – его верный товарищ – все это время безропотно нес воду и немного провизии… Рой оказался родом из Новой Зеландии. За всю свою длинную жизнь он работал сварщиком, каменщиком, рыбаком, а также ловцом крабов и лангустов в коварных морях Новой Зеландии. Выйдя на пенсию и добравшись до Сан-Диего, он на три месяца сдал свою яхту в аренду американцем и, договорившись с ними встретиться в мексиканском порту Лорето, что на море Кортеса, отправился в свое путешествие по Мексике. Выторговав в деревушке ослика-бурро, он загрузил на него воду, и смело двинулся через пустыни и горы Сьерра де ля Хиганте. Рою было тогда шестьдесят семь лет. Жена его умерла за три года до этого путешествия, а самому Рою уже сделали две операции на сердце. Он шёл наверх, в горы, и задыхался, а сердце его стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди. Тяжело ему приходилось и на спуске с гор – стершиеся хрящики в коленях причиняли невыносимую боль. В холодные ночи в спальник не раз залезали скорпионы – погреться от человеческого тела, а днем среди кактусов скользили бесшумно гремучие змеи, так и норовя попасть прямо под ноги. Один неверный шаг – и никто не сможет помочь одинокому путешественнику. Но всё же это было для Роя намного лучше, чем сидеть в домашнем кресле, слушая, как настенные часы отстукивают ему последние минуты… Дойдя до Лорето, он пришел к церкви и здесь высматривал, кому бы отдать своего ослика… «У нас в Новой Зеландии, – овцы, а здесь, в Лорето – козы в основном… Я бы пастуху отдал, всё помощь. Будет ему воду носить…» Так и не дождавшись пастушка у церкви, Рой, по-медвежьи расставляя крепкие ноги, отправился к невысоким домам, – высматривать будущего хозяина ослика. У причала его уже ждала красавица яхта, готовая к новым приключениям бесстрашного капитана…

Джон отпил пива и продолжал:

– Я хорошо помню, как расспрашивал его о Новой Зеландии, и глаза его загорелись, а лицо озарилось светлой улыбкой… И тогда я точно понял, что он непременно доберется до своей страны, чтобы это ему не стоило…

Джон замолчал, словно вновь переживая встречу с Роем. Может, и он скучал по своему Техасу. Я вспомнила Вернера – капитана «алых парусов» из бухты Пеликан, – ведь и ему было шестьдесят семь. Я с восхищением думала о том, что сколько вот таких отважных роев и вернеров бегут от старости и болезней в горы, тайгу, моря и океаны, подчас обманывая смерть, выгадывая у Костлявой год-другой, а то и все десять лет, – время, полное встреч и приключений…

Мы расплатились и не спеша направились в сторону набережной. Я была благодарна Джону за то, что он поделился с нами своими воспоминаниями, и жалела, что спорила с ним о политике. Была пятница, и на Старой Верфи показывали бесплатное кино. Народ сидел на раскладных стульях и прямо на нагретых за день деревянных настилах верфи, потягивая пиво и закусывая орешками. Продавцы картин сворачивали свои стеллажи. Невдалеке играл джазовый оркестр. Отовсюду неслась иностранная речь; было много русских. На рейде стояла, едва покачиваясь на волнах, гигантская «Луна» Абрамовича. Огни набережной Санта-Барбары напомнила мне вечернюю Ялту, и до сладкой боли в сердце захотелось домой… Игорек и Джон тоже как-то приутихли; каждый думал о своем. Не сговариваясь, мы вдруг взялись за руки и, смеясь, понеслись по песку навстречу пенистому прибою. Теплые волны ласкали наши ступни, и мы еще долго бежали вдоль кромки воды, обрызгивая друг друга и просто радуясь жизни.

Глава Девятая. Сны

Уютно устроившись в кровати, я щелкала пультом, выбирая канал поинтереснее. Последний раз телевизор я смотрела очень давно, и сейчас просто прилипла к экрану, завороженная мельканием картинок. Русский миллионер Игорек заплатил за номер в гостинице в пяти минутах от пляжа, и мы наслаждались комфортом и уютом курортной Санта Барбары. Вдоволь набегавшись по телеканалам, я потушила свет и сладко обняла подушку.

Игорек посапывал на соседней кровати. Казалось немного странным спать рядом с ним в одном номере, хотя на острове лежать в спальнике рядом с ним и слушать шум прибоя казалось совершено обычным делом… Я взяла в банке немного наличных, и вопрос с деньгами больше не стоял так жестко. Я могла бы заплатить половину за номер, но Игорек не позволил. По прибытию в гостиницу мы оба на несколько минут почувствовали себя не в своей тарелке; мне даже показалось, что Игорек мысленно корил себя за то, что не снял нам отдельные номера. Но неловкость быстро прошла: мы оба знали, что в любом случае сидели бы в одной комнате. Номер стоил больше двухсот долларов, и выбрасывать на ветер такие деньги не стоило. Я зарядила телефон и наконец-то связалась с Сережкой, Алёшкой и Дейвом, а Игорек позвонил семье в Россию через скайп, усевшись в холле гостиницы за один из компьютеров.

То, что Игорек совершил путешествие на надувной лодке через океанский пролив к островам только для того, чтобы скоротать время в ожидании семьи, да к тому же собираясь покупать яхту стоимостью в полмиллиона «зеленых», приводило меня в полное восхищение. Я лежала и тихонько посмеивалась, представляя себе озадаченное лицо Джона. Игорехин подход мне ужасно нравился. К тому же, несмотря на свои миллионы, деньги он попросту не тратил, да и яхту купил парусную, чтобы его пацаны учились бережливому отношению к природе-матушке. Зачем зря бензин выливать, если есть такая силища, как ветер? О красоте и романтике тут и говорить не приходиться…

С ветра и парусов мои мысли переключились на Дейва. Когда я ему позвонила, он, как обычно, был немногословен, словно боялся отнять у меня время. Может, он просто не любил говорить по телефону. Я немного по нему скучала и уж совсем его не стеснялась, но как-то не решилась сказать ему о потерянном «Флибустьере». Я, наверное, смирилась с вероятностью того, что никогда больше не увижу флибустьерскую драконью морду, но в глубине души все же отчаянно надеялась на чудо. Сережка и Алёша уже созвонились с Дейвом. Было решено, что мы встретимся на острове Каталина через неделю. Я поняла, как ужасно соскучилась и по сыновьям, и по Дейву, и с нетерпением ждала нашей встречи. Потеря «Флибустьера» казалась мне уже сущей мелочью. Главное, что все живы-здоровы, и слава богу. Я представила себе свое и Игорехино семейство в сборе и заснула, улыбаясь.

Мне снилась Мексика. В зеленой воде плавали неторопливые черепахи, вытягивая шеи и словно поглядывая на нас из перископа. Алёшка и Сережка, совсем маленькие в моем сне, строили на песчаном берегу шалаш из топляка, выброшенного приливом на пляж. Накануне я еле вытянула их на берег: они совсем замерзли и стучали зубами, но никак не хотели вылезать из воды. Весь день мы плавали с маской и трубкой, то и дело ныряя на дно за жемчужными раковинами и мюрексами – ракушками удивительной формы. Нас касались своими плавниками пестрые рыбы-попугаи, а также неведомые огромные рыбы необыкновенных окрасов, с большими, словно силиконовыми, губами. Среди кораллов сновали маленькие синие рыбки . Закрытые плоские раковины лепились к кораллам – они так и манили своими запрятанными внутри сокровищами. Мы уже набрали с десяток скалопий, и в лимонном соке мокли свежие устрицы.

Совсем рядом замаячила подтянутая фигура моего мужа Дениса. Он шел по песчаному пляжу, смотря себе под ноги и аккуратно ступая мимо разбитых ракушек. В его руке была связка небольших, но вкусных рыбок кабрийа, которые мы обычно жарили на костре. Я радостно махала ему рукой, но он был так занят разглядыванием острых ракушек, что совсем меня не замечал. «Па-па!» – Сережка с Алёшкой наконец-то оторвались от постройки шалаша и бросились Денису навстречу. «Мы плавали с черепахой! Мама сказала, что её зовут Тортилла! Это правда?» «Не Тортилла, а Тортийа, – поправил их Денис, – двойное «эл» читается как «и краткое». Это означает мексиканскую лепешку». Мальчишки требовательно уставились на меня, и я, прикусив от смеха губу, предложила: «Ну что ж, я думаю, это не та черепаха. Наша черепаха совсем не похоже на лепешку. Какое же у неё тогда имя?» «Нинзя!» – выпалил маленький Сережка. «Подходит! А вы как думаете?» – посмотрела я на Дениса и Алёшку.

Денис сидел на корточках и разводил костер. Он устало взглянул на меня и лишь раздраженно пожал плечами. Алёшка встал рядом с ним и, тоже нахмурив свои светлые бровки, стал раскладывать тонкие веточки поверх бревен. «Ну что ты делаешь!» – одернул его Денис. – «Они тут же прогорят! Надо еще бревен положить поперек!» Он смахнул ветки вниз. Тонкие крылышки Алёшкиных лопаток окаменели. Я смотрела на его узкие плечи, беззащитно выступающие позвонки, и мое сердце сжималось от обиды за малыша. В горле болезненно застрял комок, и я проснулась, задыхаясь от подступающих слез.

Мобильник показывал три часа ночи. Я тихонько села на край кровати и уставилась в открытое окно. Сквозь густые ветки магнолий искрились по-южному яркие звезды. Ночью было значительно свежее, и подоконник покрылся росой.

– Не спиться, Дин? – вдруг раздалось за мой спиной.

Я вздрогнула от неожиданности. Игорек, приподнявшись на локте, смотрел на меня из глубины комнаты.

– Сны снятся какие-то дурацкие, – сказала я, шмыгая носом.

– Давай, колись тогда, что снится-то? Может, полегчает? Готов поспорить, что за тобой бегают обгорелые трупы, – пробовал пошутить Игорь.

– Если бы! Алёшка с Сережкой снятся, маленькие, лет пять, не больше…

– Ну ты, мать, даешь! Что же тут плохого? Мне вот мои пацаны всегда такими снятся…

– Мне тоже! – улыбнулась я, размазывая предательскую слезу по щеке. – Всегда такими – пятилетними. Я по ним очень скучаю. Всего один раз они маленькими бывают. А тогда казалось, что так будет всегда… «Черепашки Нинзя», трансформеры, кубики «Лего»…

– Это точно! – засмеялся Игорек.

– Знаешь, мне мой бывший муж приснился. Словно мы в Мексике, на островах отдыхаем. Денис недовольный такой, ворчливый. Алёшку ни за что, ни про что обидел во сне. Алёшка ему всегда во всем подражал. Он как-то быстро вырос и уехал от меня в свою Силиконовую долину. Такое ощущение, что как только смог, так и уехал. Наверное, у него целая куча проблем из-за нашего развода, но он ведь ни за что не поговорит, не признается…

– Дин, у нас у всех проблемы. Я уверен, что ты его воспитала здравомыслящим и психически уравновешенным человеком. Взрослый парень, самостоятельный, со временем разберется, что к чему. Жизнь научит…

Я кивнула головой:

– Никогда не понимала, когда мне так мама говорила. Раздражалась ужасно. А сейчас вот вижу: во многом мама права была.

– Мамы обычно правы… И семья – самое большое, что у нас есть. Самое ценное…

Я благодарно улыбнулась:

– Спасибо, Игорёк. Ты спи… Я с телефона еще почитаю, если тебе свет спать не мешает…

–Не мешает. Порть глаза себе на здоровье…

Игорь пожелал мне спокойной ночи и вскоре снова засопел. Прочитав пару глав легкого детектива, я погасила экран мобильника и закрыла глаза. Зеленые волны моря Кортеса тут же вернулись и стали плескаться предо мной, заманивая в свои необыкновенные глубины.

Песчаная коса полумесяцем обрамляла изумрудную воду. Защищаясь от северного ветра , жались к склонам горы ветхие домики – временное пристанище рыбаков. Тонкий загорелый мальчишка-мексиканец лет тринадцати ходил по пляжу с пластмассовым ящиком и, останавливаясь перед пьющими пиво отдыхающими, брал пустые бутылки и складывал в тару. Туристы были в основном американцами. Кто-то в придачу доставал пятерку, кто – пару долларовых бумажек, пытаясь потрепать мальчишку по коротко остриженной голове. На его правой щеке проступало родимое пятно; оно было светлее, чем его смуглая кожа. Мальчишка не улыбался и держался с достоинством. Я пошарила глазами вокруг и, найдя пустую бутылку, протянула её мальчику. «Дякую» – поблагодарил он почему-то по-украински. Я проводила глазами его худую фигурку, одетую в красную футболку и джинсы. Он не спеша двигался к серому волнорезу, обходя лежащих на полотенцах отдыхающих. Под его ногами блестела мокрая от воды галька. На волнорезе вкривь и вкось было по-русски выведено большими красными буквами: «Нырять запрещено!». Я в Крыму! – моё сердце подпрыгнуло от радости. – Это же Ялта! Я стала оборачиваться, пытаясь среди отдыхающих разглядеть друзей и родителей, но их не было видно. Мобильник разрывался от звона, мешая мне сосредоточиться, и я отмахивалась от него, как от назойливой мухи: не сейчас, не сейчас…

– Дин, проснись! – тряс меня за плечо Игорь. – Тебе Джон звонит!

Я нащупала кнопку приёма, и сипло сказала:

–Привет, Джон…

–Буэнос диас!¹⁷ – энергично протрубил Джон мне в ухо. Я поморщилась и спросила:

–Сколько чашек кофе ты уже выдул?

– Только две. Но большие! – он рассмеялся и продолжил, – Я только что из дома этого Эрика, ну, серийного убийцы, которого мы задержали… Так вот, – там, в подвале, целая грибная плантация. Галлюциногенные грибки, прикинь? Пещера, грибы: средневековье какое-то! Вот жмоты, а? Даже на наркотики деньги не тратили!

– Ну и правильно, свидетелей меньше, на фига с наркодельцами связываться?… И потом, они же в образ вживались, у них же культ был, жертвы девственниц и так далее, я так понимаю… Слушай, ты мне из-за этого в такую рань звонишь?

– А что, разбудил, да? Вообще-то твоя лодка нашлась…

У меня ёкнуло сердце, и я окончательно проснулась. Помолчав две секунды, я жалобно попросила:

– Джон… повтори, пожалуйста, что сказал.

– Твоя лодка нашлась! Целая и невредимая! Ты, Дина, безумно удачливая, я тебе доложу!

Я стала смеяться и, как маленькая, закричала «Ура!», а потом в раздумье принялась накручивать на палец прядь волос:

– А ты уверен, что это моя лодка?

– Ага! Ты еще где-нибудь видела трехметровую лодку с кабиной, метровым килем и драконьей головой? Собирайся. Я сейчас в гостиницу еду, по дороге все расскажу!

Мобильник отключился и тут же снова пискнул: пришло сообщение. Джон написал: «Что ты на это скажешь, Фома неверующая?». Я открыла прикрепленную к сообщению фотографию. На фоне белого песчаного пляжа, в изумрудно-прозрачной воде красовался мой «Флибустьер». Драконья голова как ни в чем не бывало сияла свеженьким лаком, и даже будто бы косила глазом в мою сторону: « Ну где ты всё бродишь? Я уже заждалась!» Позади мачты «Флибустьера» высились конусы давно потухших вулканов; по их склонам огромными палицами возвышались зеленые кактусы. Я вдруг вспомнила свои сны и в недоумении покачала головой: «Флибустьер» позировал в живописной бухте где-то на море Кортеса…

Глава десятая. Микос

Полицейская машина резко затормозила, и взметнувшийся столб пыли покрыл коричневой пудрой ветровое стекло. Джон выругался и включил дворники. В образовавшемся светлом окошке вновь показался «Флибустьер», и машина окончательно остановилась.

Черный пикап с надписью «Мексиканская полиция» уже собрал кучку зевак. Мужчины стояли вокруг пикапа и что-то оживленно обсуждали. Мальчишки сидели на толстом бревне, лежащем на берегу воды. Женщины в длинных юбках и платках держались поодаль; как только мы остановились, они, как по команде, повернулись в нашу сторону, тревожно рассматривая нас из-под платков. Пахло чабрецом. Ветер приносил сладкий аромат с окружающих нас холмом. Я с наслаждением вбирала в себя этот запах Мексики, вглядываясь в танцующем на волнах «Флибустьера». Отделившись от собравшихся вокруг пикапа мужчин, к нам подошёл человек в коричневой форме полицейского.

– Хосэ,– буднично представился он и протянул руку для пожатия.

Мы по очереди пожали его руку. Хосе взял меня под локоть и отвёл в сторону

– Прошу вас, будьте снисходительны, – сказал он, глядя мне в глаза. – Парню только шестнадцать лет, не ломайте ему жизнь…

Я кивнула головой и пожала плечами: главное, что «Флибустьер» нашёлся. Зачем мне ломать жизнь какого-то мальчишки ? Мне по дороге сообщил Джон, что отец некоего подростка заявил в мексиканскую полицию о найденном его сыном «Флибустьере». Местный подросток, якобы, нашёл его на трейлере около моря, прямо у пляжа города Сан-Филиппе¹⁸. Полиция в это не верила. Все считали, что подросток каким-то образом замешен в краже, а отец пытается его выгородить перед властями. Правда, и я не совсем понимала, как ему удалось доставить «Флибустьер» к морю Кортеса, и зачем это было делать? Вопросом было много, и я надеялась найти на них ответ. Но больше всего мне хотелось плюнуть на все формальности и поплыть к «Флибустьеру», обнять его деревянную голову и посмотреть, все ли с ним в порядке.

– Вот он, полюбуйтесь! – неожиданно строго сказал Хосе, поманив пальцем одного из мальчишек, сидящих на бревне. Ребята на бревне перестали галдеть и посмотрели на худенького подростка в красной футболке и джинсах. Тот встал и стал медленно приближаться к нам. Не отрываясь, я смотрела на его правую щеку: на ней светлело округлое, размером с металлический доллар, родимое пятно.

Я слышала, как гулко бьется моё сердце. Я смотрела на мальчишку из своего сна, и у меня появилось странное состояние невесомости, словно я скользила над землей.

– Рассказывай! – сказал Хосе, хмурясь и строго глядя на высокого подростка снизу вверх. Мальчик был немного выше и старше, по сравнению с тем, которого я видела во сне, но это был он. Только будто бы он повзрослел за это время.

– Подождите! – попросила я Хосе, и медленно обернулась к подростку, – Ты говоришь по-английски?

Он кивнул. Жестом пригласив его следовать за мной, я двинулась к кромке воды. Усевшись на песок, я стала смотреть на качающегося на волнах «Флибустьера».

– Красивый… -сказал мальчик и сел рядом.

– Да. – согласилась я и представилась, – Дина.

– Я знаю…Меня зовут Микос. Вообще-то меня зовут Микеланжело, но все называют меня Микос…

– Мучо густо¹⁹… Микос, я совсем запуталась, расскажи мне, что ты знаешь о моей лодке… Пор фавор²⁰…

Микос кивнул и стал рассказывать. Говорил и на на испанском, и на английском, и картина постепенно стала прояснятся.

Недавно, собирая бутылки по пляжу, Микос наткнулся на трейлер с «Флибустьером» у воды. Забыв обо всем на свете, он вглядывался в деревянную голову дракона, смотрел на округлые бока, и сердце его бешено колотилось. Всю свою жизнь Микос мечтал о парусной лодке. Надо сказать, что парусный спорт в Мексике дорогой и популярностью совсем не пользуется. Мексиканцы – народ небогатый и прагматичный. Они любят мощные джипы и пикапы, в совершенстве подходящие грунтовым дорогам. Морские просторы рассекают панги – надежные и прочные плоскодонки с мощным подвесным мотором. Парусная лодка – это причуда для богатых американцев, которым некуда девать деньги и время, – так считает большинство в Мексике.

Микос любил читать. Его отец, архитектор из Мехико – сити, собрал крупную библиотеку, которая кочевала с ним из города в город, пока он работал по контрактам на разные компании. В итоге он проехал всю страну и очутился в Сан-Филипе, городке на западе Мексики, что располагается в верховьях Калифорнийского залива, который еще именуют морем Кортеса. Работая в Сан-Фелипе, Алехандро – так звали отца Микоса – встретил красивую и добрую девушку по имени Люпэ, которой и сделал предложение. Почетное положение архитектора в городке чрезвычайно порадовали семью Люпэ, да и парень он был неплохой, и все приветствовали Алехандро как нового члена семьи. Так и осел Алехандро в Сан- Филиппе. Библиотека вскоре перекочевала в коридор нового, построенного по проекту хозяина, дома молодой семьи. Дом стоял прямо у моря.