Выжить дважды. Часть 1

Глава 23

В этот день, на корабле был праздник, в честь выздоровления Лиин Чи. Одновременно, ожидался и праздник обжорства, так как за время болезни корабельного повара, вся команда питалась исключительно концентратами. По горячей, вкусной и разнообразной пище, соскучились не только члены команды, но и сам Лиин Чи.

Оживление, царившее на корабле, казалось реально осязаемым. До банкета оставался час, и Марта решила провести его с пользой, а заодно, наконец, удовлетворить своё любопытство. Она дотронулась до сенсора, и дверь санчасти отъехала в сторону. Ничто не нарушало стерильной тишины, и Марте показалось, что здесь никого нет.

– Тамара, – позвала девушка.

Никто не ответил. Капитан прошла через зал с кабинками для больных, и заглянула в лабораторию. Никого. Многочисленные склянки и реторты, хранили тайну исчезновения своей хозяйки. Марта вернулась в зал, и посмотрела на ряд матово-белых кабинок. – В какой из них наша гостья? – подумала она. Кажется в третьей. Марта подошла к кабинке, и открыла раздвижную дверцу. Никого. Паника начала медленно овладевать девушкой.

– Так, спокойно, – мысленно скомандовала она себе, – сейчас я по очереди открою все двери.

И она начала с левой крайней. – Так, никого, – вторая… Она открыла дверь, и увидела её. Женщина сидела на кровати, и улыбалась. Марту снова поразила её яркая, необычная красота. Маленькая заноза чисто женской ревности, кольнула капитана, но она быстро взяла себя в руки, и представилась:

– Здравствуй, меня зовут Марта. Я, капитан этого корабля. Тамара говорила, что у тебя есть какие-то вопросы ко мне. Кстати, ты не знаешь, где она?

Гостья нахмурила лоб, будто что-то пытаясь вспомнить, и, наконец, будто с усилием проговорила:

– Лиин Чи.

Марта сразу всё поняла, и, улыбнувшись, кивнула девушке.

– Я поняла, спасибо. Ну, что ж, давай знакомиться! Тебя как зовут?

– Вельма, меня зовут Вельма, – ответила гостья приятным мурлыкающим голосом.

На какое-то время, воцарись молчание. Женщины разглядывали друг друга. Марта отметила про себя, что Вельме примерно тридцать пять лет. – Старая для наших ребят, – решила она, и тут же устыдилась собственных мыслей.

– Что такое, – ка-пи-тан? – По слогам спросила Вельма.

Марта несколько растерялась, ей не был известен словарный запас аборигенов.

– Ну, это значит, самая главная над всеми, – ответила она, и с сомнением посмотрела на молодую женщину, поняла ли?

Глаза Вельмы расширились от удивления, и она чуть подавшись вперёд, шёпотом спросила:

– Главная, над всеми, всеми? И над мужчинами тоже?

– И над ними, – кивнула Марта.

Женщина с восхищением посмотрела на капитана.

– А у нас только мужчины главные, всегда.

Марта пожала плечами.

– В каждом обществе, свои правила, к тому же, насколько я знаю, у вас тяжёлые условия жизни, и мужчина, у вас главный, потому, что должен защищать свою семью, кормить её. Я права?

Тут уже Вельма пожала плечами. И заговорила своим мурлыкающим голосом:

– Жизнь как жизнь. А у вас, разве не такая?

– Ну, мне трудно ответить на твой вопрос, я ведь не очень хорошо знаю о ваших обычаях. Но ведь ты мне расскажешь?

– Расскажу, – улыбнулась гостья, затем посмотрела на Марту как-то смущённо, и спросила:

– А ты, мне расскажешь, как ваш дом висит в чёрном небе, и почему он не падает?

– Не уверена, поймёшь ли ты, но я постараюсь объяснить.

Женщины разговорились, и Марта узнала от гостьи, об устройстве их общества, об иерархии в клане, и обычаях. Кое-какими сведениями Марта владела, но совсем другое дело было услышать всё это от самого участника описываемых событий. Затем Марта спросила:

– Вельма, а как случилось, что все ушли, а ты оказалась в сарае с чужим ребёнком, и этой ужасной собакой?

– Как я уже говорила, – начала Вельма свой рассказ, – у наших мужчин по несколько жён, я – «жена для души», у меня есть взрослая дочь Агайя, которую недавно выменял для себя, славный охотник – Варм. Он дал за дочь очень хорошую цену, – целых три шкуры Голого Глота! – Распахнув, и без того большие глаза, с придыханием проговорила Вельма. Затем продолжила:

– Но мой муж хотел сына. Вот одна из рабочих жён и родила ему двух сыновей. Их положили на холод, и посмотрели, какой активнее цепляется за жизнь. Того дали матери для выкармливания, а второго отдали собакам.

Марта громко ахнула, и с выражением крайнего ужаса, посмотрела на рассказчицу.

– Неужели вы отдаёте своих детей на съедение собакам?! – Закричала она. У нас ребёнок считается высочайшей ценностью!

Вельма посмотрела на капитана, как-то грустно и укоризненно, и, показывая недюжинное владение элементарной логикой и умением анализировать, ответила:

– У всех свои правила. У нас, выживает сильнейший! К тому же, слабый и трусливый, может подвести в бою членов своего клана, не принести добычи семье. Поэтому, оставляют лучшего.

Марта не выдержала, и перебила рассказчицу:

– Скажи, а если родится один ребёнок, тогда как?

Брови гостьи поползли вверх.

– Один? Всегда рождается два!

Марта по привычке, от волнения принялась мерить тесную кабинку шагами: два – туда, два – обратно. И забормотала себе под нос: – Эволюция нашла выход и из этой ситуации, типичное проявление естественного отбора: «выживает сильнейший». – И в крайней степени возбуждения, попросила гостью:

– Это так интересно! Скорее рассказывай дальше! – Затем немного замялась, и спросила:

– Скажи, а это обязательно, так жестоко убивать второго малыша? Зачем вы отдаёте его на съедение собакам? Разве нельзя это сделать как-то, – Марта задумалась, подыскивая более понятное для гостьи слово, – быстро, чтобы он не мучился?

Очаровательный ротик молодой женщины, открылся от удивления, и она засмеялась приятным грудным смехом.

– Мы не отдаём детей на съедение собакам. Просто. Молока у матери обычно

– И, собак у нас действительно много. Они нужны для охраны и охоты, и всегда, то у одной, то у другой, рождаются щенята. Когда женщина начинает рожать, мы отнимаем у одной из недавно ощенившихся собак, её малышей, и подкладываем другой. Ну, уж если та их не захочет принять… – Вельма пожала плечами. И продолжила:

– Поэтому второго ребёнка, мы отдаём на выкармливание этой осиротевшей собаке. Ребёнок при этом, живёт не в помещении для людей, а там, где живут свинбары. Для собаки с малышом, обычно отгораживается часть загона. Если малыш растёт здоровым и подвижным, то его через некоторое время, забирают в дом, ну, а если, он умирает, – женщина опять пожала плечами.

Здесь уж пояснений не требовалось.

В медицинской кабинке, на несколько секунд наступила тишина. Марта спохватилась, и посмотрела на наручный хронометр.

– Ой, уже через несколько минут начнётся праздничный банкет! – Воскликнула она, – а ты мне не успела всё рассказать! Ладно, продолжишь позже, а сейчас, пойдём со мной! Тамара сказала мне, что твои раны уже совсем зажили, и тебе нечего здесь делать. – Тут капитан несколько смутилась, и добавила:

– Но если Тамаре понадобится взять у тебя какие-нибудь анализы, то иногда будишь сюда приходить. Вставай!

Вельма встала с кровати. На ней была больничная рубашка. Лицо Марты вытянулось от разочарования.

– Ой, как же это я не подумала об одежде для тебя! Ну, ничего, ты пока посиди здесь, а мне никак нельзя опаздывать, должность накладывает определённые обязательства. Я за тобой кого-нибудь пришлю, тогда тебе и одежду принесут, – сказала Марта, и ободряюще улыбнувшись женщине, выскользнула из кабинки.

Банкетный зал был украшен огромной, во всё помещение, голограммой земного леса, окружавшего большую поляну. На ней стоял длинный обеденный стол, уставленный всевозможными деликатесами. Лиин Чи сегодня явно был в ударе, и соскучившись по своей любимой стряпне, наваял великое множество новых шедевров кулинарного искусства.

Команда, окружила стол и с воодушевлением обсуждала каждое блюдо: из чего оно приготовлено, и чем вообще является, первым, вторым или десертом. Уже то, что повар выставил на стол всё сразу, уже говорило само за себя. Как человек, надолго лишённый возможности говорить, и потом снова получивший такую возможность, долго не может остановиться. Так и Лиин Чи, высказался сразу и полностью.

В самый разгар бурных обсуждений, в зал быстро вошла Марта. Капитан раскраснелась от быстрого шага, и выглядела до невозможности несолидной и хорошенькой. Мужская часть команды зачарованно притихла.

– Не будь она капитаном, я бы давно за ней приударил, – зашептал Ра в ухо Томасу. Тот не успел ответить, как капитан заговорила, и гул в зале немедленно стих.

– Я рада видеть вас всех, собравшимися за этим большим столом. Рада выздоровлению нашего любимого Лиин Чи, и его возвращению в своё царство вкуса и божественного аромата. Сегодня мы вновь по достоинству оценим его кулинарный гений, и поблагодарим счастливый случай, подаривший нашей экспедиции возможность приобщиться к прекрасному миру эстетики вкуса. – Марта улыбнулась, и, повернувшись к повару, зааплодировала ему.

Тут же все присутствующие, вторили ей бурными овациями, и поздравительными выкриками, предназначенными виновнику торжества.

– Вот загнула! – опять зашептал Ра в ухо Томасу, – ей бы речи для Семи Старейших сочинять.

Томас удивлённо и внимательно посмотрел на приятеля, и спросил:

– Ты что так на неё взъелся? Можно подумать, капитан тебя чем-то обидела.

Эти, вообще-то безобидные слова, возымели прямо оглушающее действие на штурмана-навигатора. Он сильно побледнел, с его лица куда-то исчезли все веснушки, он резко встал, и быстро вышел из зала. Кроме Томаса, этого никто не заметил, но тот, не придал этому большого значения, решив, что это не что иное, как не разделённое чувство к капитану, заставляет Ра, вести себя несколько не адекватно.

В этот момент, все подняли тост за Лиин Чи, и Томас забыл про Ра.

В честь выздоровления повара, пили шикарное вино, взятое с собой специально для особо торжественных случаев. Под куполом, его делали из начинающих вянуть цветов, в изобилии растущих в Саду Развлечений. Процесс изготовления этого божественного напитка был очень долгим и сложным.

Марта с сожалением поставила на стол опустевший бокал, и огляделась. По левую руку от неё, сидел скучающий Макс с рукой, находящейся на перевязи. Во время последней экспедиции, он сильно повредил плечо, вывих которого, ему на корабле вправили, но рука всё ещё сильно болела.

Макс сидел и думал, что совершенно никому нет дела до него самого и до его повреждённой руки. Есть не хотелось, но и уйти было нельзя. Он покосился в сторону капитана. Марта смотрела на него понимающе, и как-то грустно. Лицо Макса вспыхнуло, он понял, что командир всё поняла, и ему ещё больше захотелось уйти. Нужна была уважительная причина. Вино! Он напьётся! Тогда можно будет уйти прямо под стол. И он налёг на спиртное.

Марта поняла, что Макс завидует повару, и это её неприятно кольнуло. Ей ещё не хватало раздора, между членами экипажа! Но тут её внимание привлекла Тереза. Девушка тщетно пыталась забрать бутылку из рук брата. Того, от непривычки, уже изрядно развезло, и он, размахивая руками, что-то кричал Лиин Чи. Надо думать, что-то обидное, так как Тереза, попутно, пыталась ему еще, и закрывать рот рукой. Надо было срочно что-то делать. Марта поискала глазами Томаса. Тот, лишь поймав взгляд капитана, сразу понял, что требуется его помощь. Поэтому ровно через три секунды, электронщик уже стоял за спинкой кресла Марты.

– Томас, помоги Терезе отвести Макса в его каюту. И вот ещё что: – Скажи Терезе, пусть она подберёт какую-нибудь одежду для Вельмы, и приведёт её сюда. – Заметив недоумённый взгляд Томаса, Марта пояснила: – Вельма, – это наша гостья с земли.

Томас сверкнул белозубой улыбкой, и дурашливо ответил:

– Будет исполнено, капитан!

Затем он подошёл к координатору, и что-то зашептал ей на ухо. Тереза закивала головой, встала, и с помощью Томаса, взяв Макса под руки, повела его к выходу.

Марта, постучала вилкой по бокалу:

– Внимание!

Шум понемногу затих, и взгляды всех присутствующих, остановились на капитане.

– Ребята, – начала Марта, – вы знаете, что сейчас среди нас нет двух наших товарищей, Виктора и Алекса. Они очень умные и находчивые парни, и мы все надеемся, что с ними всё в порядке, но им, возможно, требуется помощь. – Марта замолчала, и оглядела притихшую аудиторию, – Если до утра они не вернутся сами, им на выручку отправится челнок. Веселясь сегодня, мы должны сохранять свежие головы, так как завтра, возможно, понадобится помощь нашим товарищам. Как только ребята будут найдены, мы устроим ещё более грандиозный праздник!

Ответом ей, было громогласное «Ура!».

Марта поняла, что ей здесь делать больше нечего. Помахав рукой, она подозвала повара. Лиин Чи, как всегда находился в прекрасном настроении, и его круглое лицо светилось обычным добродушием.

– Что изволит, капитан? – склоняясь в церемониальном поклоне, произнёс повар.

– Лиин Чи, у меня накопились некоторые дела, не мог бы ты, прислать мне в каюту немного еды, на твоё усмотрение, и ещё один лишний прибор.

Тактичный и невозмутимый как всегда, повар с улыбкой поклонился, и поспешил на кухню.

Марта, испытывая укол совести, что загружает Чи поручениями в его праздник, встала, и вышла из банкетного зала, сопровождаемая гулом голосов, и щебетанием птиц, – фонограммой, наложенной на голограмму леса. То, что птиц на земле не осталось, Марта уже знала.

Капитан зашла в санчасть, но Вельмы там уже не оказалось, тогда она направилась к каюте Терезы. Уже издалека Марта услышала весёлый женский смех, и невольно улыбнулась сама. – Ну, чем они от нас отличаются? – спросила она себя, и тут же ответила, – да ничем! Четыре руки молодой женщины, она перестала замечать уже через десять минут разговора с ней.

Постучав, она открыла дверь, и вошла в уютный женский хаос, под названием «примерка». Вельма стояла посередине каюты, обмотанная тканью, и Тереза суетилась вокруг женщины, чем-то, закрепляя вырезы четырёх рукавов. В верхней паре рук, Вельма держала тесьму и подушечку с булавками, а в правой руке из нижней пары, – ножницы.

Получалось, очень даже недурственное платье – кимоно.

– А ты, Тереза, оказывается мастерица шить, – удивилась Марта. Но больше всего, её приятно поразило, отсутствие мрачного выражения лица, до сих пор, обычного у девушки.

Тереза обернулась на голос капитана, и смущённо улыбнувшись, сказала:

– Это моё любимое занятие, после работы, конечно.

– Что-то мне подсказывает, что теперь твоё хобби послужит на благо всем нам, … – Марта многозначительно посмотрела на Вельму, – и нашим гостям, – добавила она. Кстати, зайди как-нибудь к Людмиле. Думаю, малышу тоже не помешает сшить что-нибудь из одежды. – Затем, внимательно посмотрев на координатора, она добавила: – Надеюсь, я тебя не сильно загружаю?

– Конечно, нет, я с удовольствием сошью карапузу парочку костюмчиков, – ответила девушка, и, продолжая сложные манипуляции с тканью, и, со словами: – на, подержи, – сунула в четвёртую руку Вельмы, особым образом сложенный край ткани.

Марта нервно сглотнула, и только теперь целиком рассмотрела необычную композицию из четверорукой женщины, держащей в каждой руке по предмету. Это было так странно и смешно, что капитан неожиданно для себя громко рассмеялась.

Тереза недоумённо оглянулась, но, проследив взглядом в том направлении, куда смотрела Марта, поняла необычность ситуации, и тоже засмеялась. Вельма, не понимая причины столь бурного веселья, стояла, и растерянно улыбалась, смотря то на одну девушку, то на другую. Когда приступ смеха прошёл, Марта сказала:

– Тереза, теперь у тебя будет помощница, и тебе веселей, и ей занятие. Ну, вы пока занимайтесь, когда закончите, накорми Вельму, а потом приведи её ко мне, – обратилась капитан к Терезе.

– Хорошо, – ответила девушка, – и снова принялась «колдовать» над складками четырёх рукавов.

***

Марта вернулась к себе в каюту, Лиин Чи уже побывал здесь. На маленьком столике стояло два обеденных прибора, и несколько закрытых контейнеров с едой.

– Очень предусмотрительно, – подумала Марта, – похоже, я не скоро сяду обедать.

Усевшись поудобней на кровати, девушка произнесла: «Отчёт», тотчас голос из невидимого динамика прошелестел: «Запись активизирована».

Марта на секунду задумалась, и начала наговаривать новый отчёт для Совета Семи Старейшин.

Глава 24

Что-то назойливо лезло Варму в глаза и мешало спать. Он завертелся, в глаза лезть перестало, зато полезло в нос, отчего жутко захотелось чихнуть, что охотник и сделал. Вместе с чихом, с него слетел и весь сон. Варм потряс головой, смачно зевнул и потянулся.

Левая рука упёрлась в чей-то волосатый бок. Охотник посмотрел через плечо, и увидел спящего Шестинога, а волосатый бок, оказался головой приятеля, и, похоже, в нос Варму лезла косматая шевелюра этой самой головы.

Варм повернул голову на право, и его слегка передёрнуло. Оказывается, по соседству с ним, спал Глот. Впрочем, хищник уже тоже не спал, он лежал с открытыми глазами, и внимательно смотрел на охотника. Варм давно заметил, что Глот проявляет к нему повышенное внимание, – то идёт рядом с ним, а не со своей хозяйкой, то во время сна ложится поближе к нему, вот как сейчас, например. – Интересно, а почему он так внимательно на меня смотрит? – Подумал мужчина, да и взгляд какой-то … будто он хочет узнать, о чём я думаю. Может, я ему нравлюсь? – неожиданно мелькнула сумасшедшая мыслишка.

И тут, словно в подтверждение его мыслей, Глот поднял голову, и как-то, по щенячьи, взвизгнул. Тут Варма посетила ещё одна сумасшедшая мыслишка, и, не успев испугаться, он протянул руку, и дотронулся до панцирного бока хищника. У Глота от удивления вытянулась морда, а затем, расплылась в довольной улыбке, обнажив два ряда острейших зубов. Варм никогда до этого не видел, чтобы эти смертоносные хищники улыбались. Конечно, эту гримасу трудно было назвать улыбкой в прямом смысле этого слова, но расположение, и желание услужить, довольно ясно читалось во взгляде самого страшного хищника планеты.

Варм провёл рукой по покрытому костяными пластинами боку. Ощущение было странным, он никак не мог понять, что именно, не так как всегда. У Варма – охотника, в заплечном мешке, была такая же шкура. Для защиты от непогоды и таких же хищников, но дотрагиваясь до неё, он никогда не испытывал ничего подобного. И тут он понял! Это было тепло! Живое тепло! Варм поднял руку выше, и провёл по шее хищника, тот вздрогнул, и заметно напрягся.

Мужчина поспешно убрал ладонь. Ещё не время. Но от этого чувства доверия и расположения, Варму стало необыкновенно легко и весело. Он поднял лицо к небу, и засмеялся. Яркие лучи солнца, бьющего в глаза, быстро вернули его в реальность. Варм посмотрел на свои импровизированные часы из палочек, и увидел, что уже далеко за полдень. Они проспали почти половину светового дня! Хотя это и понятно, люди и животные основательно вымотались за последнее время, но надо было идти дальше.

Варм осторожно растолкал спящих, и когда они, наконец, зевая и потягиваясь, немного отошли ото сна, сказал:

– Быстро едим, и в путь, – Кассандра, доставай, всё что осталось!

Женщина опустилась на землю, и, развязав котомку, достала зажаренные на камне полоски мяса. Поделив их на равные кучки, раздала людям. Голодные путники быстро справились со своей долей, но сухое мясо, вызвало приступ жажды, и люди сидели некоторое время, облизывая пересохшие губы, в надежде поглядывая друг на друга. Но бурдюки давно уже были пусты, кислое молоко рогача тоже закончилось.

– Хорошо тропам! Они и в сухих колючках влагу отыщут, – задумчиво протянул Варм. Но тут взгляд мужчины, остановился на верховом животном приятеля. – Шестиног, как ты думаешь, у твоего тропа ещё сохранилось молоко? Ведь малыша она совсем недавно потеряла!

Лицо приятеля вытянулось от изумления.

– Ты что, хочешь подоить тропа? Или просто жить надоело?!

– Ну, а что тут такого? – Лениво произнёс Варм, пожёвывая соломинку, вот если бы мой Буцефал был самкой, я бы постоянно его доил. Попробовал бы он не позволить мне этого сделать!

– Не умничай! – Огрызнулся Шестиног, – если ты помнишь, то моего тропа пришлось оставить дома из-за трещин в копыте, и эту самку мне дали на замену ему. Я до этого на ней никогда не ездил!

– Ладно, хватит препираться, давай попробуем, в конце – концов, что мы теряем?

– Ну, это кому как не повезёт, – вмешалась в разговор Кассандра, – кто-то может глаз потерять, а кто и целую голову, – произнесла женщина, и громко рассмеялась.

Ева смотрела на спорящих. Девушке вдруг остро захотелось так же как они, заспорить, закричать, сказать, что она сама думает по этому поводу, но проклятый обрубок во рту никогда не позволит ей этого сделать. Как вдруг, её глаза широко распахнулись от удивления, и она внимательно посмотрела на всех людей по очереди. Каждый занимался своим делом: Варм и Шестиног продолжали спорить, Кассандра расчёсывала деревянным гребнем волосы, и насмешливо поглядывала на мужчин, а Агайя, Агайя смотрела на неё – Еву. Как только их взгляды встретились, тут же в голове у последней, возник шёпот: – Хорошо, когда можешь с кем-нибудь поговорить, правда?

– Она что, может читать мои мысли? – В замешательстве подумала Ева.

– Не все, только те, которые предназначены только для меня. Сначала в голове возникает образ того человека, которому хочешь что-то сказать, а затем мысленно обращаешься к нему. В этом случае, между тобой и им, будто протягивается соединяющая только вас ниточка, по которой ваши мысли бегут от одного к другому, – ты поняла? – услышала Ева в своей голове, тихий, словно шёпот голос Агайи.

– Да, – мысленно ответила Ева, – но тогда почему, когда я думала о невозможности поговорить с кем-нибудь, ты меня услышала? Ведь я не думала именно для тебя?!

– Тебе было очень плохо, поэтому твои мысли прозвучали не как шёпот, как обычно бывает, а как крик, поэтому я тебя услышала, – ответила Агайя, – хотя, если честно, ты первая из людей, с кем я смогла вот так поговорить. Я вообще не знала, что это возможно. До сегодняшнего дня, я умела чувствовать только животных, страшно им, плохо, хорошо, или может быть им больно и требуется помощь, в свою очередь, я могла отдавать им приказы. Не знаю почему, но они меня слушаются. Вот и всё.

Тем временем, среди мужчин страсти окончательно накалились.

– Давай поспорим, – кричал Варм, – если я подою твоего тропа, то ты сядешь на моего Буцефала, и попробуешь на нём удержаться, а если я не смогу подоить тропа, то…

– …ты пойдёшь вперёд один, и найдёшь для нас воду и еду! Согласен?

– Согласен, – ответил охотник, и, прихватив пустой бурдюк, направился к тропу Шестинога.

Варм присел на корточки у задних ног животного, и, бормоча что-то успокаивающее, протянул руку к вымени, затем, осторожно захватив сосок пальцами, слегка сжал его. Он увидел струю жирного желтоватого молока, а затем небо, затянутое облаками с остатками вулканического пепла, яркий луч солнца, и …песок.

Сознания он не потерял, но голова гудела, как рой диких пчёл, и почему-то очень хотелось расстаться с недавним скромным обедом. Тот час, вокруг незадачливого дояра, засуетились сердобольные женщины. Варму помогли осторожно сесть, нежными, чуткими пальцами ощупали всего на предмет наличия возможных повреждений, и не найдя таковых, тут же оставили в покое.

Основная миссия женщин была выполнена, а с неприятными ощущениями, типа головной боли и тошноты, мужчина был обязан справляться самостоятельно. Не успел охотник прийти в себя, как ехидный Шестиног принялся требовать выполнения обещания.

– Всё это очень мило, – неожиданно вмешалась Агайя, но неужели мы теперь останемся без молока? Или что, опять всё женщинам надо делать?

Сказав это, она царственной походкой направилась к тропу отца, погладила его по боку, и сев на землю, принялась его доить.

***

Спустя некоторое время, когда все напились, Шестиног вытер губы тыльной стороной ладони, и многозначительно посмотрев на приятеля, произнёс:

– Спор есть спор, тем более, что скоро время ужина. Пора тебе в путь, друг мой, а мы уж как-нибудь потихонечку, следом поедем.

Варм молча встал, и, свистнув Буцефалу, направился на север. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, и как-то странно посмотрев на свою жену, перевёл взгляд на её верного стража. Мужчина пристально посмотрел зверю в глаза, и тихо сказал: – Пойдём со мной. – Глот поднялся с земли, и, шурша костяными пластинами, тяжёлой рысью побежал вслед за охотником.

Судя по всему, Агайя мысленно приказала зверю вернуться. Но тот оглянулся, и лишь виновато скосив на хозяйку глаза, опустил ниже голову. Поравнявшись с Вармом, пошёл рядом с ним. Охотник не оглянулся, но будто воочию видел недоумевающие лица спутников, и возмущённое лицо Агайи, – своей жены. Наконец-то он поставил на место эту заносчивую женщину. Лицо Варма растянулось в довольной улыбке, и он, прибавив шагу, принялся весело насвистывать. Мужчина, сопровождаемый тропом и Глотом, вскоре превратился в далёкую точку.

Женщины переглянулись.

– Эти мужики, все как один, подлые и лживые предатели, возмущённо воскликнула Агайя, и на глазах у неё навернулись слёзы.

Кассандра и Ева, согласно закивали.

Шестиног же, пребывающий в явном меньшинстве, счёл за благо промолчать.