Loe raamatut: «Сдать экзамен по любви»

За консультации по юридическим вопросам автор благодарит ведущего канала «Юрист-юморист» Антона Дубровского

Часть I. Юлия Игоревна?! Здрас-сьте…

Глава 1. Один чудесный выходной

Юля

Выходные любят все. Даже те, кто сам их себе устанавливает. Выстраданные в борьбе между жадностью и чувством самосохранения, в народе именуемом ленью, такие дни отдыха ценятся даже дороже.

У Юлии Гордеевой выходной был один. При подготовке к ЕГЭ по биологии ученики обычно просили два занятия в неделю, поэтому заниматься приходилось чётное количество дней – для их удобства. Воскресенье – идеальный день для репетиторства, потому что нет уроков и работать можно хоть целый день. Помимо тех, кто приходил дважды, в этот день добавлялись «одноразовики». А выходной смещался на понедельник.

Первая его половина была отдана традиционной рутине. После утренней разминки и растяжки Юля завтракала и принималась за свой «уголок юнната». Семнадцать горшков комнатных растений, аквариум на семьдесят литров и террариум с ахатиной Сашей – солидное хозяйство! Побрызгать, порыхлить, сменить воду, убраться… У папоротника Кости стали подсыхать листья. Бегония Ева вытянулась и требовала обрезки. Кислица Оксана набирала цвет, неплохо было бы подкормить. Обновить воду в аквариуме – когда у тебя в нём полным-полно прыгунов, эта процедура превращается в экстремальную. Порадовать душем улитку. Одним словом, забот невпроворот.

Напоследок отсадив для подготовки к нересту рыбку-петушка Егора и его подругу – петушка Ольгу (не «курочку» же?), Юля наконец выдохнула. Уходовые и клининговые процедуры можно считать завершёнными. Наконец можно отдохнуть: съездить на каток и пострелять в тире. Тир располагался на другом конце города, но это как раз не было проблемой. Поездка на велосипеде – прекрасная возможность проветрить мозги, очистить карму от налёта уныния, а корму – от угрозы лишних килограммов.

Гордеева уже надевала куртку, когда ожил мобильный.

Надпись на экране уведомляла, что на связи заведующая кафедрой биологии того самого университета, который Юля успешно окончила десять лет назад.

– Здравствуйте, Ольга Дементьевна! Рада слышать! – Она говорила совершенно искренне. Ольга Дементьевна вела физиологию человека и дрючила всех так, что студенты ходили по струнке. Но и объясняла так, что имела право требовать. К тому же была одной из немногих, кто в той непростой ситуации протянул Юле руку помощи. – Как ваше здоровье?

– Добрый день, Юлечка. Здоровье понемногу. Как твои дела? Всё так же репетиторствуешь? Или устроилась в школу?

– Нет-нет, Ольга Дементьевна, спасибо, я больше в систему образования ни ногой. – Юля решительно помотала головой, хотя собеседница её не видела.

– Жаль, очень жаль, что из школы уходят грамотные учителя, – начала свою привычную песню заведующая.

– А мне-то как жаль! – поддержала её Гордеева.

«Жаль» было очень деликатным словом. С момента её эпического вылета из гимназии прошло почти два с половиной года. Жизнь давно наладилась и даже улучшилась. Во всех отношениях: и в эмоциональном, и в финансовом. Жить стало лучше. Жить стало веселее. Но любые напоминания о том, через что Юле пришлось пройти тогда, будили панику и желание спрятаться под одеяло.

– Юлечка, мне нужна твоя помощь, – перешла Ольга Дементьевна к делу.

– Если речь не о миллионе долларов, то всегда готова! Миллион, простите, просто не накопила.

Именно бывшая заведующая помогла тогда Гордеевой с учениками. Это было бесценно. На тот момент без её помощи Юля бы просто не выплыла.

– Нужно взять девочку. Можешь?

– Если честно, мой лимит уже выбран, но если очень нужно… – Долг платежом красен.

– Очень нужно, Юлечка. Сегодня звонил наш новый проректор, Валерий Владимирович Залесский¹. Ты, наверное, его не помнишь…

– Почему же. Он у нас на втором курсе экономику читал.

Залесский был не просто красавчиком, он был харизматичным и холостым красавчиком. Такие навсегда оставляют след в нежных девичьих сердцах. Не то чтобы Юля надеялась, что проректор вспомнит её, но она его помнила.

– Так вот, позвонил и очень просил помочь в деликатном вопросе, – продолжила заведующая. – Очень, – подчеркнула она дополнительно. – У его знакомого проблема с дочкой. Что-то у них там внезапно не заладилось с предыдущим репетитором. Хорошая девочка из хорошей семьи.

– А почему я?

– Так ему же и репетитора нужно хорошего. Проверенного. У таких очереди на два года вперёд расписаны. – На этих словах Ольги Дементьевны Юля даже обиделась, но та продолжила: – Большинство же работает параллельно. А ты у нас барышня свободная…

– В каком классе учится эта «девочка из хорошей семьи»? – стала сдаваться Гордеева.

– Юлечка, я не знаю. Ты уж сама с ними договорись, – подвела итог разговору Ольга Дементьевна, не оставляя шансов на отказ. – Я могу дать твой телефон?

– Хорошо. Постараюсь утоптать расписание. – В конце концов, дополнительный источник учеников никогда не бывает лишним. Особенно если это проректор по экономике.

– Ты уж постарайся. Попрыгай на нём, будь добра.

Пожаловавшись на старение профессорско-преподавательского состава, заведующая по обыкновению предложила Юле поступить в аспирантуру, чтобы пополнить увядающие ряды. Гордеева традиционно отказалась, заявив, что не чувствует сил двигать науку. А образование она уже двигала. Спасибо, додвигалась. На том и порешали.

В конце концов, Юля дала согласие только посмотреть. По сути, просто сразу не отказала. Да и не факт, что «хорошая семья» осчастливит Гордееву своим звонком. Вряд ли Залесский был единственным источником репетиторского мяса. Может, там уже всё без неё решили. На этой мысли Юля успокоилась и вернулась в свою повседневность.

Тир.

Каток.

Собрав увесистый рюкзак, она вышла из квартиры. На лестничной площадке, пристёгнутый к батарее, её поджидал верный Буцик – велосипед Буцефал, если полностью. За время дороги мысли о звонке заведующей выветрились из головы. В тир она выбиралась раз в две недели и предвкушала, как будет расстреливать мишени. Верный арбалет Арчи в чехле, пошитом под мухомор, был пристёгнут к рюкзаку и весело постукивал по плечу, предвкушая потеху.

Сбросив в стрельбе всколыхнувшиеся эмоции, Юля проверила телефон. В мессенджере обнаружилось сообщение.

«Здравствуйте, – безлично начиналось оно. – Ваш контакт мне дал Валерий Залесский».

Вот так, в двух словах, собеседник намекнул, что с проректором он на «ты».

«Когда мы можем к вам подъехать?» – гласило продолжение. Собеседник не тянул кота за хвост. Он брал быка за рога.

Глава 2. Другой чудесный выходной

Герман

Сутками ранее

– …Что?! Палыч, у неё с головой вообще всё в порядке? – Герман скривил рот в оскале, остановил беговую дорожку и обтёр полотенцем пот.

Эта небольшая комнатка под крышей изначально планировалась как миниатюрный спортивный зал. В этом доме всё было продумано до мелочей ещё на стадии проекта.

– У тебя нужно спросить. Гера, у неё с головой всё в порядке? Ты, когда на ней женился, этим вопросом не озадачивался? Каким местом ты думал?! – задал встречный вопрос его адвокат и давний приятель Антон Данин.

– Можно подумать, ты, когда женился, думал другим…

Влажная майка неприятно липла к коже и холодила спину, что лишь усиливало гадливое ощущение от разговора.

– Я, во всяком случае, не развожусь. А для материалов вашего дела уже пора носильщиков нанимать. – Данин не удержался от осуждающего взгляда, будто это его принуждали таскать папки в суде, и он, бедолага, перетрудился.

– В любой сделке присутствует элемент везения. – Гера подошёл к скамье для жима, где сидел адвокат. – Тебе просто статистика подыграла.

– Герман, при всём уважении: у неё же на лице крупными буквами написано: упырица. Сжирает всё, до чего дотягивается. Даже костей не оставляет, чтобы их потом перемыть. Всё перерабатывает прямиком в дерьмо. – Антон косым росчерком ладони показал, куда направляются продукты переработки.

– Слушай, я женился на вау-красотке, чтобы моей женой была вау-красотка. Цель достигнута. Можно двигаться к очередной вершине. Теперь сделай так, чтобы она съехала из моего дома.

– Не могу, – Антон развёл руками. – Я не могу ничего сделать, пока вы не разведены.

– Так разведи нас!

– Не могу! И не смогу ещё месяц, потому что твоя упырица снова подала уточнение к исковому заявлению. И месяц – это оптимистичный сценарий. Очередное заседание опять может быть перенесено, потому что её адвокат чудесным образом окажется занят в другом, гораздо более важном процессе. Герман, услышь меня: она не хочет с тобой разводиться!

Эпопея с разводом длилась второй год. Точнее, уже вторую половину второго года. Милена подала на развод внезапно. Не то чтобы до этого у них не было никаких трений. Были, но мало. Сложно ссориться и скандалить, когда два человека живут практически в параллельных вселенных, лишь изредка встречаясь в постели и на кухне.

Со стороны они, наверное, казались чудесной семьёй. Когда Летовы «выходили в свет» всем составом, на них оборачивались. Герман для своих сорока четырёх выглядел прекрасно. Регулярные физические нагрузки, дорогой парикмахер, здоровое питание, брендовая одежда и аксессуары – это всё в придачу к тому, что природа на его внешности не сэкономила. Милена тоже тщательно следила за собой. Можно даже сказать, маниакально. Дочь Арина взяла от родителей всё худшее по характеру, но лучшее из внешности, так что на фоне мамы и папы точно не терялась. Троица вызывала восхищённые или завистливые взгляды, в зависимости от нравственных качеств наблюдателей.

Да, за красивой картинкой пряталась неприглядная реальность. А у кого не так? Можно подумать, у кого-то в семье идеально! Все на людях делают хорошую мину.

Хотя некоторые и на людях не стараются.

Так-то у Летовых всё было путём, полная чаша. Они ни в чём себе не отказывали. В этом смысле Герман справедливо полагал, что свою мужскую миссию в семье он выполнял в полном объёме. А то, что иногда поглядывал на сторону… Ну так он нормальный, активный мужчина. У Милены же то голова болит, то Венера ретроградная, то у подружки новый айфон, хочу вчера, ах, нет?! На нет и суда нет, и сюда – нет, а туда – тем более! Ишь, чего захотел! Даже не мечтай, извращенец! Вот в чём Милена была гениальна, так это в скандалах. Могла раздуть склоку из ничего. Даже меньше, чем из ничего – из вакуума.

И что, Гера за нею бегать должен? Уламывать-упрашивать? В жаждущих тепла и ласки у него недостатка не было. Но стоило зазвенеть первым звоночкам, Летов честно предупреждал: женат, и это нерушимо. Так что ариведерчи, бамбина, буду вспоминать тебя с тоской, всё такое.

Ну правда, зачем менять шило на мыло? Все бабы одинаковы. У всех повдоль. У всех ПМС. Все с тараканами. Правда, каждая со своим выводком. Ну так к Милениным Летов за время супружеской жизни более-менее приспособился.

Поэтому повестка в суд была для него как гром среди ясного неба. Сначала он растерялся и даже дезориентировался. Потом обнаружил в исковом заявлении требование моральной компенсации за измены и весело поржал с Даниным. Дебилизм чистой воды! Любой более-менее грамотный юрист сразу скажет, что в суде с таким без шансов. Бабу просто накрыло. Нужно дать время перебеситься. Жила Милена исключительно за счёт мужа и других доходов не имела. Арине на тот момент исполнилось шестнадцать, пировать за счёт алиментов особо не разгонишься. Пососёт немного лапу, успокоится.

Летов резко и сразу послал жену на отдельную жилплощадь – полученную им в наследство квартиру, – раз она так жаждет свободы и независимости от злостного абьюзера и кобеля. Но не тут-то было. Как выяснилось, несмотря на заявление, Милена никуда не собиралась съезжать из дома, который Герман так тщательно спроектировал и с такой любовью построил. И чем дальше в лес, тем больше Летов приходил к тому же выводу, что и его адвокат: Милена не хотела разводиться.

Она хотела выкручивать ему яйца.

Долго.

Со вкусом, с толком, с расстановкой.

Милена продолжала жить в его доме за его счёт. Потому что не могла же оставить дочь с таким подонком? И с собой она забрать Ариночку не могла: кровиночку же нужно на что-то кормить. А то, что жена тоже кормилась тем, что покупалось якобы для дочери, так не будешь же еду изо рта у неё вырывать? Хотя из этой акульей пасти попробуй вырви. К тому же, пока Милена ела, она хотя бы молчала. Потому что нескончаемая песня на тему: «Твои измены разрушили наш брак!», «Из-за тебя Арина ревёт по вечерам, вместо того чтобы готовиться к экзаменам!», «Ты испортил мне жизнь, из-за тебя я в депрессии и вот-вот умру» и так далее и тому подобное окончательно отбила у Германа желание появляться дома в то время, пока там была всё ещё жена.

– Так чего, говоришь, она хочет на этот раз? – Гера опёрся о тренажёр и бросил взгляд в панорамное окно, за которым виднелся усыпанный снегом лес. Из-под невинно-белоснежных шапок выглядывали тёмные колючие лапы. Какой поэтический образ пропадает втуне!

– Половину инвестиционного фонда, – повторил Антон.

– Слушай, что курил её адвокат?! Он что, не понимает, что фонд мне не принадлежит? Ни уставной капитал, ни, тем более, паевой. Я – всего лишь управляющий! Палыч, у Милены же диплом по экономике! Как можно не понимать таких очевидных вещей?!

– Если бы ты оплачивал обучение своей благоверной не столь щедро, возможно, что-то из контрольных и курсовых она бы всё же выполнила сама, – не удержался от очередной колкости Данин.

И здесь Герману нечего было возразить. Адвокат – это вообще такой человек, с которым лучше не спорить.

– Гера, попытайся с нею договориться. Выясни, чего она хочет. И дай ей это наконец.

– Антон, она хочет денежков. Много. Навсегда. А я ей их давать не намерен. К тому же у меня столько нет, сколько она жаждет. А если и есть, то ей об этом знать не надо. Хочет половину фонда? Ну я тоже хочу. Хоть что-то нас объединяет. Благодарю, друг, за добрые вести. – Герман подал руку адвокату. – Спасибо, что заехал. Извини, что ничем тебя не угостил.

– Не извиняйся. Ты мне платишь деньги. И пока в твоём доме проживает твоя гюрза, я здесь в рот ничего не возьму. И тебе не советую, – оптимистично закончил Данин и поднялся. – До встречи.

* * *

Желание продолжать тренировку пропало, хотя положенное Герман ещё не отбегал. Ладно. Добегает в другой раз. Острые струи прохладного душа кололи кожу, но привычной бодрости не дарили. Смыв шампунь с волос, Летов бросил взгляд на тело. Нет, у него не было «пивной мозоли», и под кожей бугрились мышцы, если их напрячь. Но предательские дряблые складочки на боках, когда Гера наклонялся, бесили.

Впрочем, сейчас его всё бесило.

Долгожданный развод, затеянный Миленой, в очередной раз отодвигался. Это подвешенное состояние раздражало настолько, что Летов как никогда был близок к рукоприкладству в самом что ни на есть абьюзивном смысле этого слова.

Возможно, после этого проволочки с разводом наконец закончатся.

Но нет, конечно, нет.

Ничего не закончится. Герман слишком хорошо знал свою жену, чтобы надеяться на простой исход. Она раздует из банальной пощёчины побои, а то и покушение на убийство. Хорошо, что жили Летовы в отдельном коттедже. Проживай они в многоквартирном доме, к гадалке не ходи, она бы устраивала по три концерта на день, терроризируя соседей и полицию россказнями о несуществующем насилии.

Нужно купить грушу.

Герман боксом и вообще единоборствами не увлекался, но прямо сейчас с радостью бы сбросил агрессию в конструктивное русло. И для психики хорошо, и для здоровья полезно.

Он вышел из душевой, которая прилегала к тренировочной зоне. Пахло по́том, и Гера приоткрыл фрамугу на проветривание. Снаружи догорал короткий зимний день. Света из окон, выходивших на север, уже не хватало. Сумрак и скат крыши давили на черепную коробку. Захотелось сбежать на работу, хотя сегодня был выходной. Всю работу, понятное дело, не переработаешь. Особенно в бизнесе Летова. Бросив использованное полотенце и спортивную одежду в корзину для грязного белья, он пошёл к лестнице. Неплохо было бы подкрепиться, а потом можно и в офис собираться.

Но, открыв холодильник, Герман обнаружил, что идея поесть дома всё же была плохой.

– Арина сдала пробник на два! – остановил его изыскательские работы голос всё ещё супруги. Причём, судя по тону, виноват в двойке был непосредственно Летов.

Дверцу пришлось закрыть несолоно хлебавши.

Точнее, не похлебавши вовсе.

– И тебе добрый день, дорогая, – натянул демонстративно-дежурную улыбку Герман. – На что она пробовалась в этот раз?

– Очень смешно! – Милена сложила руки на груди, что сложило верным признаком: разборки будут долгими и кровопролитными.

Проливаться будет кровь Германа.

И мозг разлетаться брызгами во все стороны.

Почему за вербальное убийство не судят? Летова убивали каждый раз, когда он пересекался с женой. Убивали с особой жестокостью. И тем не менее в глазах судьи Милена Летова выглядела кроткой овечкой, несчастной жертвой мужа-самодура.

Герман молча отзеркалил позу супруги. Если кому-то очень хочется поорать, пусть орёт. Не кляп же ей в рот совать? Но помогать и стимулировать Летов не будет.

Даже если этим будет помогать и стимулировать.

Или именно поэтому.

– Ты даже не спросишь, о каком экзамене идёт речь?! – Как Герман и ожидал, Милену прорвало.

– Зачем? – Резиновая улыбка снова растянула его губы.

– Тебе никогда не было дела до дочери! – Голос жены улетел куда-то в регистр ультравысоких частот. Нестерпимо захотелось закрыть уши подушкой и провалиться сквозь землю. Почва, наверное, отличный звукоизолятор.

С чем тут спорить? Ну нет. И не было. Она же девочка! О чём с ней разговаривать? О Тик-Токе? О платьицах и куколках? О том, почему она волосы в розовый цвет покрасила, а ногти в чёрный?

Герману было всё равно.

Он, конечно, мог помахать шашкой и сказать Арине, что она должна выглядеть, как положено. Но на самом деле не видел в этом темы для обсуждений. Кто положил эти нормы и сколько им ещё лежать? Нравится – пусть себе ходит. А почему нельзя-то?

Ругаться на тему учёбы Летов тоже не видел смысла. От ругани желания учиться у Арины не прибавится. Мозгов в голове – тоже. До некоторых вещей человек должен дорасти сам. Опыт – дело наживное и спорами не размножается. Только на собственных ошибках. Только хардкор. Хотя Миленины гены заставляли сомневаться в том, что ошибки помогут. У той любимые грабли всегда были наготове.

К тому же с учебой – точнее, с оценками, – у дочери проблем особо не было. Но за это следовало сказать спасибо не способностям или усердию Арины, а пробивным талантам её матери. Жизнь любого учителя, которой позволял себе усомниться в гениальности Принцессы, превращалась в ад. Конечно, самым показательным примером в этом ряду была её классная руководительница, которую Милена буквально выжила из школы.

Представьте себе: та не желала ставить пятёрки за то, что Арина – хорошая девочка!

И ведь предмет такой, никому не нужный – биология! Не математика, не русский – действительно серьёзные дисциплины. Не физика или, прости господи, химия, которые сложные и не всем даются. Тут, так уж и быть, Милена была согласна на «четыре». Но бесполезная биология, пестики-тычинки?..

А ещё эта мымра обзывала Принцессу, говорила, что та наглая и ленивая, и отказывалась продавливать ей отметки по другим предметам. А ведь классный руководитель обязана заботиться о ребёнке и об успеваемости класса! Ещё унижала Арину при всех. Это со слов жены: и про мымру, и про обзывания, и про унижения. Летова написала целую петицию и собрала подписи – а кто бы ей отказал? Дураков-то нет. Герман тоже от этого процесса старался держаться подальше, чтобы продуктами жизнедеятельности не окатило с ног до головы. Милена строчила кляузы безостановочно, чуть не Президенту, сколотила стачечный комитет из таких же обиженных завышенными требованиями. В общем, только когда училка, наконец, сбежала из школы, она выдохнула.

Но ненадолго.

Куда девать силушку-то молодецкую? Темперамент огненный? Тут-то и прилетела Герману повестка в суд.

В общем, если бы не скандал с классной, эпопея с разводом, видимо, началась бы на два года раньше и продлилась на них же дольше. Поэтому в глубине души Герман был благодарен неизвестной, но очень принципиальной жертве супруги за то, что та приняла огонь на себя.

Эти размышления остались сокрыты от жены, но молчание подействовало на неё, как пика на быка.

– Тебе плевать, что девочка не поступит в вуз!!! – Милена ушла в ультразвук.

– Может, это её чему-то научит, – спокойно возразил Герман.

– Это будет ужасный удар по психике! Как ты можешь быть таким жестоким к своему ребёнку!

– Я-то в чём жесток?! – Герман почувствовал, что терпение начинает иссякать и ситуация выходит из-под контроля. – Чего ты от меня ждёшь? Что я должен был сказать? Что мне очень жаль? Или позвонить губернатору, чтобы тот отменил ЕГЭ?

– Губернатор не может его отменить! – Жена слегка ослабила напор.

– А Президенту, прости, я позвонить не могу, – развёл руками Гера. – Нужно было выходить замуж за олигарха. Но для тебя ещё не всё потеряно. Разводись и выходи.

Летов вытянул вперёд раскрытые руки, будто нёс на них хлеб-соль.

– Ты должен найти репетитора по биологии, – вдруг, с места в карьер, перешла Милена к конкретике.

Только отточенное годами умение держать лицо помогло Герману сдержать хохот. Если карма бывает, то это она.

– Арина решила поступать в мед? – не удержался он.

– Арина мечтает стать психологом! – ледяным тоном отрезала жена.

– А при чём тут биология?

– Мог бы и поинтересоваться, какие предметы ей нужно сдавать! – улетел в Германа очередной упрёк. – Хотя при чём тут биология, я тоже категорически не понимаю. Глупость какая! Могли бы собеседование сделать вместо этой идиотской биологии. Ну скажи, какая связь между психологией и тычинками?!

Из тона супруги можно было подумать, что Летов лично подтасовал вступительные, лишь бы ей досадить.

– Понятия не имею, какая связь и куда делись те деньги, которые я выделяю ежемесячно на репетиторов. Я полагал, что ты все эти вопросы утрясла. С твоей-то неуёмной энергией.

– Я всё сделала! – стала горячо оправдываться Милена. – Я нашла ей репетитора, но Ариночка не смогла с нею заниматься! Она доводила девочку до слёз своими придирками! Мы сменили педагога, но новая объясняла непонятно. И время было неудобное. Тогда Арина решила заниматься сама. Я нашла ей самую лучшую онлайн-школу. Она говорила, что всё у неё хорошо.

– Но внезапно оказалось, что всё плохо?

– Как у тебя совести хватает издеваться?! Ты, ты-то что сделал?

Герман выдохнул и медленно посчитал про себя от пяти до одного.

– Я найду репетитора. Всё? Или у тебя ещё есть что сказать?

Пользуясь моментом перезагрузки алгоритмов, Герман ретировался с кухни, а спустя десять минут – сбежал из дома.