– Это что ж он будет у меня здесь два часа лежать? – пробовала возмутиться Лера.
– А вы позвоните его жене, сообщите, пусть она за ним приедет, – тут же нагло отшила ее докторша.
– У меня ребенка няня должна привести через два часа, – Дашенька может испугаться, – продолжила Лера.
Докторша только пожала плечами и вышла за дверь.
***
На самом деле Дашенька с ее испугом Леру мало волновала. А вот няня.. а точнее нянь – Рома явно бы не понял присутствие чужого полуголого мужика в постели своей любимой девушки. Рома был чистым юношей, который искренне сочувствовал одинокой молодой матери, вынужденной для содержания дочери и себя работать в ночном клубе цветочницей. Рома любил Леру первой юношеской любовью, что выводило из себя его интеллигентную семейку. Мама Ромы пила валерьянку и устраивала истерики, папа договаривался о переводе сына в столичный университет ( подальше от этой порочной женщины), а Рома, хлопнув дверью родительского дома, уходил ночевать в лерину общагу, чтобы Дашеньке не было страшно одной, пока Лера работала.
Сегодняшний день у Леры был распланирован поминутно: после ухода Павла, подружка приводит Дашу, гостившую у доброй тети полдня, через полчаса является Рома, и через час Лера идет на свою ночную работу.
К приходу Романа все было готово. Даша тихо рисовала что-то в своем уголке, Павел, все такой же полуодетый ( а как же, его врачи всего осматривали, каждый сантиметр!) лежал на кровати в ожидании труповозки, а заплаканная Лера сидела за столом. Через полчаса Роман успокаивал любимую, гладил ее по голове, целовал руки, а Лера дрожащим голосом продолжала:
– Ты не представляешь. Они хотели забрать Дашу! Причем приехал этот Павел, совсем чужой нам человек! Это свекровь все придумала, чтобы дядя ее увез! Знала, что Сергей не сможет ее у меня забрать! Этот мужик орал на меня, угрожал! Ногами топал, чуть не подрались! Вот его бог и наказал – сердце не выдержало! Меня трясет до сих пор, как я работать сегодня буду?
***
Через час тело Павла забрали в морг. Рома уложил Дашу спать и сел за конспекты.
А Лера уже работала. Публика визжала от восторга, ведь она была лучшей стриптизершей в ночном клубе.
СЕРИЯ СЕДЬМАЯ
ГАЛКИНА СЕМЬЯ
Открывается дверь в квартиру. Входит уставшая женщина. Одета просто, средних лет, ничем не примечательная.
– Жора, возьми у меня сумки!
В ответ молчание.
– Жор, ну ты что, не слышишь?
Выходит недовольный муж. Лысый мужичок интеллигентного вида.
– Галь, ну что ты таскаешь? Не могла позвонить, я б Славку погнал тебя встретить.
– Да Славка пока от своего компьютера отлипнет –я уже пятьдесят раз до дома дойду.
Проходят на кухню.
-Вы ели что? (заглядывает в холодильник, где не тронутая кастрюля борща)
-Да пока нет.
– Ну чего ждете-то? Сами разогреть не можете? Ждете, когда я с работы приползу, и начну вас обслуживать?
Галя начинает раздражаться. Муж, видя это, потихоньку пытается скрыться в свою комнату. По ходу оправдываясь
– Галь, ну у меня доклад завтра. Мне сегодня только сказали, что я выступать на конференции должен…
– Артист ты что ли? Все бы он выступал! Толку от твоих докладов… Ни денег, ни уважения – в спину ему бурчит Галя.
***
Галя одна на кухне. Ставит разогревать кастрюлю. Из сумки достает батон хлеба, откусывает кусочек прямо от булки. Медленно, уставившись в окно, жует. Раздается телефонный звонок. На экране высвечивается – «Миша». Из трубки – бархатный голос.
– Галчонок, надо поговорить.
Галя (официальным тоном) – Нет, уколы я сегодня уже всем своим клиентам сделала. Вы хотите сказать, что я кого-то упустила? у меня в записной книжке все отмечены. Так что – никаких разговоров!
– Галь, ну не дури. Твой педагог что ль рядом? Разговор важный. Выходи через минут 10.
– Галя (тихо, чтобы домашние не услышали)
– Миш, ну опять выйду, а ты не приедешь. Уже сколько раз так было. Пользуешься тем, что я как малолетка влюбилась…
– Ну так это ж взаимно, Галь, – похохатывает бархатный собеседник. – Считай, что у нас с тобой медовый месяц идет. Жду, короче.
***
Галя пытается что-то возразить, но тут в дверях кухни возникает Славка.
– Ма, ты уже пришла? а есть будем?
Начинает грызть батон.
– Сейчас, суп разогрею и будем ужинать. Ты пока расскажи как пересдача прошла? Гоняли?
– Да все нормуль, ма.
– Да? А почему мне Виктор Евгеньевич звонил и сказал, что ты не появлялся у него? Кому ты врешь-то? Мы с Витькой одноклассники, он мне о твоих «успехах» все докладывает.
– Ммм, а что он тебе еще докладывает? ( Славка огрызается). С кем я в коридорах обжимаюсь не прислал список смской?
– Слава, мы с отцом деньги платим за твою учебу, а не за обжимания в коридорах. Это можешь делать бесплатно и не в институте!
– Ма, ну хватит, че ты завелась? Завтра суну твоему однокласснику тысячу в зачетке – он быстро сообщит тебе о моих блестящих успехах
– Да я за эту тысячу километры по дворам наматываю, задницы колю без устали…
Но Славка уже ушел к себе в комнату.
Галина замолкает на полуслове.
В кухню бочком протискивается муж.
_ Галь, ну мы ужинать будем?
Галя молча наливает борщ в тарелку, отламывает батон ( от хлеба почти ничего не остается) и отдает все Жоре. Он ест аккуратно, молча, медленно прожевывая. Как-то бездушно. Галя смотрит на него, потом решается.
– Я пойду, мусор вынесу.
– Да если хочешь я попозже сам схожу… Ты ж с работы. Не присела еще.
– Нет. Я пойду. Сама.
***
Улица. Галя у мусорных баков.
Посматривает на дорогу к подъезду. Ждет. Но никого нет. Галя проверяет батарею в телефоне – все нормально. Она вздыхает и идет с пустым ведром обратно домой.
В подъезде у лифта стоит «Жора» одет совсем по-другому, он мельком глянул на женщину и продолжает разговаривать по телефону. Приходит лифт, «Жора» и Галя заходят в кабину. Раздается голос – «Подождите!». Вбегает «Славка», он тоже совсем в другой одежде. «Жора» спрашивает – Вам на какой?
– Мне пятый – говорит Славка.
– Мне на 12, – отвечает Галя.
Они едут в лифте, каждый занят своими делами. Первым выходит «Славка» на пятом, вторым – «Жора» на восьмом. На 12-м выходит Галя. Открывает дверь , в квартире пусто, на кухонном столе наполненная тарелка с борщом и немного откусанный батон. Галя включает телевизор и садится за стол, начинает есть. На экране телевизора появляется диктор местных новостей – Михаил Карсавин.
– А ты опять не пришел, Миша.
Она доедает борщ и ложится спать, в одинокую постель.
СЕРИЯ ВОСЬМАЯ
ЮЛЬКА-СТАТУЭТКА
Юля, миниатюрная невысокая брюнетка, одной рукой пыталась открыть квартиру. Ключ не попадал в замочную скважину, другой рукой она придерживала безвольное тело Санька, пускавшего слюни на ее праздничное платье.
– Юлечка, подожди, я открою! – донеслось из-за двери.
– Не надо, ма, я сама! У меня просто сумки тяжелые, – замок тут же щелкнул, и Юля заволокла Санька в коридор. – Я уже вошла!
Саню Юля привычно пристроила прямо на полу и поспешила в комнату.
Мать сидела на кровати, рядом с которой стояла инвалидная каляска.
– Что принесла? Не носи тяжелые сумки, Юлечка. Ты же женщина, пусть Саша таскает. Вот твой папа никогда не позволял мне носить тяжести, – слабый голос матери звучал с некоторой долей превосходства. Мама Сашу не одобряла.
– Ладно, мам. Разберемся. Есть будешь? я тебе кусок шашлыка принесла, со встречи.
– А ну и как прошло? Кто был? Что рассказывали?
Мать оживилась.
Юля принесла из коридора сумку с зеленью и шашлыком. Стала разрезать и накладывать в тарелку.
– Вот тут икра баклажанная – это Женька сам приготовил. Он, мам до сих не женат. Как был маменькиным сынком, таким и остался. Хотя теперь живет уже в своей квартире. Заработал. Он же теперь директор собственного медиа-агентства. А вот эти помидоры я для тебя с грядки сорвала – мы ж у Аллы на даче собирались. Ну, дачей назвать это нельзя. Так разрушенный домик ее родителей. Аллка ж – мать –одиночка, Тимку своего родила от Пашки и разошлась по-быстрому. Вот теперь и воспитывает его сама. А вот и вино – это Светка откуда-то с Кавказа привезла, из командировки. Тоже – ни мужа, ни детей, мотается по заданию редакции по всему югу. Завела несколько собак и кошек, носится с ними как с писаной торбой.
– Юлечка, я забыла, а откуда ты их знаешь? – мать как бы извинялась.
– Мы работали вместе, мам. Я у них начальником была, – вздохнула Юля.
***
Редакция, где работают Женька, Алла, Света и Юля.
Юля знала, что за глаза ее называют статуэткой. Вся одежда только подчеркивала хрупкость ее ладной фигуры. Предельное мини – было юлькиным всем. Как бы невзначай она наклонялась к столу за какой-нибудь бумажкой, и кокетливые чулки открывались взору редакционных мужчин. Юле нравилось краем глаза замечать, как ухмыляется главный редактор, на которого она имела самые прямые виды, как стеснительно прячет глаза еще совсем мальчишка Женька, как многозначительно переглядываются Светка с Аллкой. Но плевать она хотела на их переглядывания – Юля была их непосредственным начальством. Она – девочка с Сельмаша – руководила не последним творческим коллективом города. Она четко знала все свои плюсы – от фигурки до красивого поставленного голоса, и была уверена, что своего никогда не упустит: ультра-мини, голос и яркая помада на губах свое дело сделают.
Но сначала главный редактор, за внимание которого боролись все красавицы коллектива, уехал в другой город, на повышение. Юле он пожал руку и поблагодарил за хорошую работу.
Потом пришел крах – издание закрылось. Пришли другие люди, с другими планами и целями, Юля оказалась не у дел, пришлось уйти. И на долгие 10 лет бывшие коллеги общались изредка в соцсетях, ограничиваясь поздравлениями и лайками к фото. Юля не была активным пользователем. Сама она следила за своими бывшими подчиненными. Тем более что Алла выкладывала фото своего подрастающего сына, Светка – хвасталась достижениями на журналистском и театральном поприще, Женька с успехом организовывал важные областные мероприятия, а Юля по-прежнему могла предъявить только фигуру и голос.
И вот в апреле этого года каким-то ветром к ним на Сельмаш занесло Женьку. Увидев из автобуса Юлю, он выскочил и кинулся наперерез.
– Юлька, привет! Как дела, мать? Ну совсем не изменилась, – орал длинноногий нескладный Женька. А Юля судорожно думала – не слишком ли длинные и старые у нее шорты, да и губы не накрашены. И еще – вот-вот должен был появиться Санек, Юлин муж с недавних пор. И в каком виде он появится – неизвестно. Если он будет нетрезв – то лучше, чтобы его Женя не увидел.
К счастью быстро подошел другой автобус, и, дав Женьке свой номер телефона, Юля его спровадила.
Вечером Женька позвонил и позвал Юлю на встречу бывших соратников у Аллы на даче. И началась подготовка. В магазине была куплена помада того самого тона, которым она пользовалась будучи начальником в редакции, срочно подшито до «привычной» ультра-длины праздничное платье, закрашена предательская седина. Оставалось самое главное – нужно было придумать достижения своего десятилетнего периода. И Юля решила, что этим достижением станет то, чего нет, она знала, у троицы ее бывших подчиненных – семья.
***
Санек на встречу идти не хотел. Но узнав, что там будут шашлыки и выпивка, решил побаловать супругу. Да, теперь, по настоянию Юли, он называл ее супруга и Джули. Привычные Юльча и Юляндра были запрещены, перед бывшими коллегами Санек должен был называть Юлю «моя супруга» (в разговоре) и Джулия (при обращении). На родной мат был наложен запрет, с ростовским «гэканьем» Юля смирилась. В день встречи Санек побрился, одел лучший типа адидасовский спортивный костюм ( на дачу ж едем, не в театр), еще раз прослушал все наставления Юляндры – тьфу, супруги – кивнул и…
Калитку открыла Светка, рыжая, в теле, в очках, с огромными перстнями и браслетами:
– Юлька, твою мать, мы уже думали, вы не явитесь. Какого хрена, тут вам ехать 20 минут!
– Супруга пока сбиралась….. – пустился во флирт Санек.
Юля предусмотрительно посадила супруга рядом с собой. Во-первых, подальше от яркой Светки, во-вторых, под пригляд – чтобы не накидался раньше времени. Бывшие коллеги пили весело, рассказывали смешные случаи из своей сегодняшней жизни, подтрунивали друг над другом. У них был какой-то свой способ общения – иронично-добрый. Санек не понимал и половины того, над чем смеются этибывшие юлькины коллеги. Он налегал на водку и потихоньку бычился. Юля изо всех сил загадочно улыбалась тщательно накрашенными губами, и мучительно понимала, что ее достижение (супруг Санек) ни на кого не произвело впечатление. Более того, эти люди не достижениями хвастались, они просто общались и получали от этого удовольствие. А Юля никак не могла попасть на эту волну. Она чувствовала себя новогодней елкой, которую уже забыли: когда-то вокруг нее водили хороводы, кричали «Елочка, зажгись!», а теперь, когда отшумели салюты и оливье съеден, она по-прежнему стоит, вся красивая, но уже не такая нужная для праздника.
За этими переживаниями Юля не заметила, как пьяный Санек все-таки влез в разговор компании. Женька в привычной манере пошутил над его репликой, и сельмашевский пацан не удержался – полез в драку. Мощная Светка держала Санька, Аллка уводила Женьку в дом, а Юля пыталась успокоить супруга.
– А ты че лезешь? Тебя, курва, не спросили! Что за компания – ни анекдот рассказать, ни в морду никому дать! Джулька – п..дюлька! – орал Санек.
Юля плеснула в его пьяную рожу стакан воды – и тут же получили от него в глаз.
Светка от удивления замерла. Санек, выплеснув оставшиеся силы в драку с супругой, затих на диване под грушей.
– Юль, давайте вы с Сашей уедете, – сказала появившаяся из дома Алла. – Женя такси вызвал уже.
В подъехавшее такси Санька грузили Светка с Женей. Алла пристраивала сумку с продуктами – для юлиной мамы. И Юля видела, как все они переглядываются. На переднее сиденье машины Юля садилась наклонившись так, как когда-то в редакции, но Женька смотрел на фирменный прогиб не стеснительно, а с жалостью. Юля хлопнула дверцей и, не оглядываясь, уехала.
***
На пятый этаж «достижение Санька» пришлось тащить самой. И сумку с едой. И следить, чтобы тушь в глаза не попала и помада не размазалась. Главное маме сказать, что Саня как бы на смену пошел.
СЕРИЯ ДЕВЯТАЯ
ПОБЫТЬ С ГЕНЕРАЛОМ
Двор пятиэтажки. У подъезда на спиленной колоде сидит Нинель Петровна. В руках у нее газета.
Не смотря на свой 90-летний возраст и толстенные линзы очков, она живо всматривается в пространство двора, стараясь не упустить ни одно событие.
– Гуляй, Белка! Пысь-пысь! – говорит она своей черно-белой дворняге 17 лет.
– Давайте я с вашим поводырем пройдусь, – предлагает помощь пожилая соседка. – Пойдем, гончая ты наша.
– Ишь, внимательная какая, – бормочет вслед им Нинель Петровна. – Знает, что я на опекуна Белки квартиру отписала, после смерти моей.
***
Соседка с собакой доходят до площадки, на которой еще одна бабка – Валентина – кормит голубей. Она громко начинает жаловаться женщине.
– Вот Нельке с Белкой все помогают, а мне с моими голубями – не допросишься. Пока со своего пятого этажа спущусь с кастрюлей пшена для них….
– Так вы пустите на постой квартиранток каких-нибудь, студенток, и к пенсии прибавка, и голубей будут кормить – советует соседка.
– Да вы что, какие квартиранты? – округляет глаза Валентина. – Зачем мне чужие глаза в доме? Я ж еще не такая старуха, как Нелька. (громким шепотом) Ко мне ж любовник ходит. Нам же побыть нужно, а тут – квартирантки. Мы с ним уже 25 лет встречаемся, что ж я его на квартиранток буду менять.
– А, ну понятно, – женщина оценивающе вглядывается в Валентину, незаметно ухмыляется.
– Она ж меня с юности из-за этого не любит, – Валентина кивает головой на Нинель Петровну на колоде. – Я ж всегда красивая, бойкая была, ухажеров много было. Не то, что у этой очкастой акушерки. Она как из Германии после войны вернулась, все избранника ждала. А они все – около меня крутились. Она и сейчас мне завидует, что у меня трахаль есть, а у нее – нет.
– Ой, Белочка, ты уже все сделала? Пойдем мы, – еле сдерживаясь от смеха, собеседница поспешила отойти от голубятницы.
***
У колоды с Нинель Петровной
– Что Валька опять рассказывала, как она с очередным хахалем побыла? – заворчала Нинель Петровна на соседку. – Врушкой была и помрет ею. Недавно художник из 45 квартиры ей мешок с пшеном до квартиры донес, так она через неделю стала рассказывать, как он к ней приставал, чтобы побыть. Ну как 50-летний мужик на 80-летнюю бабку посмотрит?
– Так Валентина говорит, что 50 ей, с хвостиком, – поддержала беседу соседка.
– Какие 50? Говорю ж – врет всю жизнь! – вскинулась Нинель Петровна. – Она меня младше лет на 5-6, колченогая! Ты Рамзана не видела? не проходил он?
– Какой Рамзан? – опешила собеседница.
– Ну, генерал из 13 квартиры, черноглазый такой, – выпытывала Нинель.