Loe raamatut: «Нетелефонные разговоры с учительницей физики», lehekülg 4
– Куда денется. Только сыро очень. С погодой не повезло. Очень много экскурсий. В конце я уже начала путать, где и что видела. А вообще мне больше понравилось просто гулять по городу. Разве можно почувствовать город, когда знакомишься с ним на автобусе? Мы один раз маленькой компанией сбежали от руководителей, нам, конечно, попало, но не будешь ведь толпой гулять, – а охота. Мы дали здоровенный крюк: по Дворцовой набережной к Летнему саду, потом все обошли возле Михайловского замка, вернулись к Спасу на Крови, вышли на Большую конюшенную, нашли церковь, в которой отпевали Пушкина, потом вернулись на Невский и в метро. Мне эта прогулка помнится больше всего. И вот что странно. Я помню дворцы, решетки, мосты, пронизывающий ветер, воду и даже уток в каналах, но не помню людей. Такое впечатление, что я одна, наедине с городом.
– Город так поглотил твое внимание, что на людей его уже не хватило. Слишком много впечатлений.
– Не знаю, но раньше так не было. Я очень рада, что съездила туда, но очень жаль, – пять дней пролетели слишком быстро. А сколько еще не увидела, теперь хочется ехать еще.
– Да, этот город привязывает. Ни в одном я не была так часто и не в один меня не тянет так сильно.
– У нас некоторые девчонки поступают туда, и я бы хотела, но родители не потянут нас двоих с сестрой. Но все равно, мне надо будет уезжать в Челябинск или Екатеринбург. Вместе с сестрой жить не получится.
– Что, вместе тесно?
– Не то слово. Ссоримся почти каждый день.
– А перемирия бывают?
– Очень редко, когда ей от меня что-нибудь надо.
– Из-за чего конфликты?
– В основном из-за порядка в комнате и одежды. У нас одна комната на двоих. Она может не заправлять кровать до обеда. Не убирает со стола свои учебники, конспекты. Даже свое нижнее белье, грязные расчески бросает, где попало.
– А тебя это бесит?
– Очень. А еще она без спроса берет мои вещи и одевает их. И когда они мне нужны – их нет или они грязные. Если я так сделаю, она меня может отлупить. Хорошо, что еще у нас размер ноги разный. Когда родителей дома нет, она и на лекции не ходит. Может весь день смотреть телевизор и специально делает его на всю громкость. Тогда я уроки совсем не могу учить и делаю их ночью, а потом в школе сплю.
– Родители о ваших проблемах знают?
– Да, знают. Им на это наплевать. Они между собой разобраться не могут. Мама говорит, что и так в доме напряженка, – не лезь со своими глупостями.
– Может она права? Вам бы самим наладить свои отношения. Не маленькие уже.
– Не хочу я ничего налаживать с этой дурой!
– Да, – да, мы это уже проходили. Я так понимаю, она у тебя единственная родная сестра?
– Иногда чужие ближе, чем родные.
– Верно. И все же это не значит, что свою сестру нужно делать своим врагом.
– Да она сама ведь все портит.
– А она, может, думает, что это ты все портишь. Кончай, Татьяна, воевать. Это самое неблагодарное дело. Война между близкими, как впрочем, любая война, забирает много сил, она изматывает, как болезнь, превращает жизнь в ад. Она лишает нас радости, открытости. Мы все время в броне, наши мысли вертятся только вокруг того, как бы насолить, что бы такое сделать и сказать больнее. Чтобы не в бровь, а в глаз и под дых. Я в свое время, по своей дурости, много повоевала и поверь, ни одной войны не выиграла. И не потому, что противник был сильный, а потому, что не война решает проблемы, а решение проблем. Улавливаешь? Война – совершенно лишние энергозатраты. И она мешает нам любить своих самых близких и дорогих людей. Тебе, наверное, кажется, что была бы твоя сестра хорошей – вот тогда бы ты ее любила. И если она исправится, то ты к ней будешь относиться хорошо. Но, откладывая на завтра хорошее отношение к своим близким, можно не дождаться. Не надо искать подходящее время, когда близкий человек будет «достоин» твоих чувств. Возможно, в твоих глазах, этого не случиться еще очень долго. Ты же не все еще в жизни понимаешь хорошо. Требуя от сестры, чтобы она соответствовала твоим идеалам, ты становишься ее тираном (конечно, ты же хочешь, чтобы твоя сестра стала лучше – благие намерения!) Ты подумай, на что тратишься?!
– А что делать-то?
– Для начала хотя бы задать этот вопрос. А потом, объясни мне, какие такие железобетонные основания ты имеешь считать себя совершенством?
– А я не считаю себя совершенством.
– Правда? Мне, значит, показалось. А кем ты себя считаешь? Я понимаю, что очень трудно посмотреть на себя со стороны, трудно быть к себе объективной. (Нельзя, находясь в инерциальной системе отсчета, ни по каким признакам определить, движется она или покоится относительно другой инерциальной системы. Помнишь два поезда на станции, ты смотришь в окно и не поймешь, – который из поездов начал движение? И ты, чтобы понять это, смотришь на небо или на землю.) Но можно посмотреть на себя чужими глазами. Например, своей подруги, но лучше глазами человека, который тебя не любит. Уж поверь, он имеет на это веские причины. Попытайся рассказать сама себе, за что такая немилость? Видишь ли, Татьяна, существует одна простая и очень сложная для понимания вещь: Если человек ценит свои интересы выше твоих – это его право. Это все равно как, хочешь взять – дай. Ты себе даже не представляешь, как мучительно до меня доходил смысл этих слов. Еще мучительнее я постигала то, что человек сам является источником своих проблем. Какой мерой измерить одиночество ответственности человека перед самим собой? Видишь, вот мы и мы вернулись к непростому разговору об одиночестве и взрослении. Так вот. Однажды я поняла, что никто не хочет, и не будет отвечать за меня. Я поняла, что осталась один на один сама с собой. Ситуация сложилась так, что из-за ложной стыдливости (разновидность гордости) я не могла поделиться своими затруднениями ни с кем. Когда ты сама себе опора и подмога. Когда все силы для жизни нужно найти только в себе. Когда за все поступки, события, свой характер и поведение, свое будущее и прошлое ты отвечаешь сама. Все твое при тебе, ты за это отвечаешь. И как только ты осознала свое одиночество и ответственность за себя, – ты стала взрослой. Да, это кризис. Из него надо обязательно выйти, вернуться к людям, став достаточной самой себе. И ты знаешь, Татьяна, раз уж речь зашла об этом, скажу, что очень полезно человеку периодически оставаться наедине с собой. Для того, что бы послушать себя, поговорить с собой. Конечно, для каждого существует свой минимум одиночества. Я знаю, что есть люди, которые вообще не могут оставаться одни. Почему так?
– Может им так легче? Может, они бегут от своих неприятных мыслей? Или им вообще не о чем думать? Не знаю.
– Наверное. Так вот, если принять за основу, что ты взрослая и сама отвечаешь за себя, что ты сама являешься источником своих проблем, то, что мы имеем? Посмотри на себя глазами своей сестры. Она изо дня в день видит твое злобное лицо, слышит твой недовольный голос. У нее в зубах навязла твоя педантичность. И она специально включает громко телевизор, что бы тебе досадить. А может ее еще что-то в тебе раздражает? Знаешь, жить вдвоем в мире в ограниченном пространстве – огромное искусство. Мы с моей подругой едва не стали злейшими врагами после того, как прожили один год в двухместной комнате в общежитии. Наши отношения сохранились хорошими только потому, что мы вовремя разъехались.
– И вы ни чего не могли сделать?
– Что значит, – не могла? Я была уверенна, что во всем виновата она, а я только страдательный элемент. Зачем я бы стала что-то делать? Слава Богу, что у меня хватило мозгов хоть переехать в другую комнату. И я думала, что приняла тогда единственно верное решение. Возможно, тогда я ничего лучшего и не придумала бы. Потому, что тогда я еще не сформулировала для себя закон о том, что в каждой ситуации есть, как минимум, два выхода. И тогда я еще не испытывала сознательной нелюбви к словам: единственно верное, никогда, всегда, невозможно, и т.д. Это слова ограничители, о них спотыкается наше сознание. Ты знаешь, вся моя жизнь – это сплошной бег от ограничений (ха, постоянное бегство – это тоже ограничение, надо иногда останавливаться).
– Что, Татьяна, идем куда-то не туда? Поздно уже. Подумай до следующего разговора, как тебе стать лучше. Может одновременно с тобой начнет изменяться и твоя сестра.
***
– Здравствуйте, Ирина Викторовна.
– Как дела, моя хорошая?
– Сегодня уже лучше. Я спокойно и доброжелательно попросила сестру постирать после себя мою кофточку (решила проверить – получится или нет), и она это сделала. Честное слово, в первый раз. Еще я заправила ей кровать, просто, молча. Она заметила и сказала спасибо. Я пыталась весь день с утра улыбаться, хвалила ее за прическу, и она ни разу на меня не заорала.
– Да, твоя сестра перерождается на глазах! Если и дальше дело так пойдет, то вы станете прекрасными сестрами. Дело все в том, Татьяна, что нельзя заставить людей любить и уважать себя в приказном порядке. Ты же это знаешь! Они относятся к нам так, как мы этого заслуживаем, – на их взгляд, и ты так делаешь. И если к тебе относятся плохо, то, – правильно, ты сама в этом виновата. Ты знаешь, я для себя вывела несколько простых правил, которые, может быть, повторяются где-то по смыслу, но они мне очень помогают жить:
Правило №1: во всем, что происходит со мной, виновата я сама;
Правило №2: за все, что я делаю, отвечаю я сама;
Правило №3: все люди хорошие и я хорошая;
Правило №4: люди имеют право ставить свои интересы выше моих;
Правило №5: я имею право регулировать свои отношения с людьми, исходя из своей шкалы ценностей;
Правило №6: в повседневной жизни люди всегда стремятся навязать свою волю друг другу (я это делаю постоянно, только необходимо к этому процессу относиться сознательно), надо уметь относиться к этому терпимо.
У меня еще есть правила, но они применяются не всегда. О некоторых мы с тобой уже говорили. А эти были постигнуты мной большим набиванием шишек, а последнее правило далось мне особенно дорого. И во всем виной мой неуемный характер. Видишь ли, меня не приучили подчиняться. Стремление же быть независимой у меня патологическое. Поэтому, естественно, я относилась к навязыванию воли негативно и очень хорошо для себя разработала вопрос об отрицательной стороне этого дела. И действительно, навязывание нам чужой воли неприятно, оно ограничивает свободу наших действий, суждений, желаний, чувств. Навязывание чужой воли является основной причиной любого конфликта. Ты обрати внимание, Татьяна, на конфликты в школе, дома, с сестрой, друзьями. Изначально, какой бы ни был конфликт, в его основе лежит чье-либо желание навязать свою волю. Конфликт будет развиваться до тех пор, пока кто – то не отступиться. Потом, конечно, может наблюдаться эффект перекачки энергии, как у нитяных маятников при резонансе, но это уже совсем особый случай. А все же без навязывания воли не возможен процесс обучения, воспитания, управления. И это бы все ничего. Но у меня есть подозрения, что без навязывания воли невозможно любить и быть любимым. Ведь что есть наша забота о любимом или требование, что бы он соответствовал нашим идеалам? («Если я тебя придумала, будь таким, как я хочу…»).
Рассуждая, таким образом, мне пришлось вывести еще одно правило: если хочешь, что бы тебя любили, – позволяй навязывать себе чужую волю. Вот так. А остальное додумаешь сама.
***
– Здравствуй, моя хорошая. Голос невеселый и давно не звонила.
– У меня с сестрой не ладится.
– Опять? Вроде бы все налаживалось?
– Теперь по-другому. Вообще не знаю, что делать. Последние дни она какая-то дерганная была, а позавчера прихожу домой, а там: телевизор орет, дома не убрано, сестра сидит в кресле с абсолютно пустыми глазами. Сначала меня взбесило, что опять в доме бардак, а потом я испугалась. Подхожу к ней, а она меня не видит. Я так тихонечко по плечу ее погладила и спрашиваю: « Надь, а Надь, что случилось?» Смотрю, а у нее глаза быстро наполняются слезами. А потом она как заревет в голос, я еще больше испугалась и с ней заревела. Посмотрела на нее, а она всю тушь и помаду по лицу размазала, нос распух. В общем – страшная и смешная. И я, – честно не нарочно, стала смеяться, а она посмотрела на меня и тоже рассмеялась. Потом мы разом замолчали, и она ушла в нашу комнату. Я выключила телик и пошла к ней. Она стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу.
– Я ему все сказала, Таня. Я сказала, что люблю его, а он сказал, что знает, еще сказал, что любит другую. Так что – все кончено.
– Как же ты решилась на это?
– Ну, сестренка, ты же знаешь, – я храбрая. Только теперь уже все, понимаешь? Все.
Сестра уже плакала беззвучно, не чувствуя и не вытирая слез.
– Он держал меня за руку, когда говорил это, как будто хотел, что бы мне было легче перенести. Он гладил меня по голове, он не хотел, чтобы мне было больно. Он меня жалел. Жалел! Вот так. Значит, мне уже ничего не поможет. Безнадежно. Все безнадежно. Господи! Как будто время остановилось и всем своим грузом лежит на сердце. И так тяжело и давит к земле, как – будто все замерло и ничего, ничего уже не важно.
Я смотрела на сестру. Распахнутые глаза уставились в одну точку и в них такая тоска, что только и выть и биться об стенку, чтобы боль победила тоску. Тут с работы пришла мама и заглянула к нам в комнату: «Что опять подрались? Нет дома покоя». Я не стала включать свет, закрыла дверь и пошла к маме на кухню, чтобы сестре никто не мешал быть одной. Вот такие мои дела.
– Растревожила ты меня, разворошила мою память, подняла такое мое давнее, как – будто из другой жизни.
– У вас тоже была несчастливая любовь?
– Ну что ты, Танюша. Кто тебе сказал, что бывает несчастливая любовь? Любовь бывает невзаимной, да. Но несчастливой – нет. Любовь – редкий подарок судьбы, а взаимная она или нет, – второй вопрос. Ты сама-то как?
– Да так себе. Не думаю, что это было настоящее.
– Ясно. Не пришла еще твоя пора.
– Все равно. Я не хочу, как у сестры. Она так переживает, боюсь, что крыша поедет.
– А я благодарна своей судьбе за свою «несчастливую» любовь. Мне тогда было четырнадцать – пятнадцать лет. И я уже несколько раз влюблялась, но это было так себе, как ты говоришь. В этот раз было все гораздо серьезнее. Я писала стихи, сочиняла песни, рисовала его портреты. Вообще, удивительно зарождение любви. Ты видела в замедленном кино, как раскрывается цветок (кстати, парадоксально на первый взгляд, чем больше частота кадров, тем медленнее развивается сюжет, как будто, чем больше дробить время, тем медленнее оно идет). Представь себя в саду в летнее, умытое дождем, утро. Ногам холодно от росы и сырой земли, а солнышко уже пригревает. На небе ни облачка. День обещает быть жарким, но не знойным. Ты наклоняешься над розовым кустом, от дурманящего запаха у тебя слегка кружится голова. Некоторые розы уже теряют свою прелесть, а этот бутон еще только набирает силы. Упругие лепестки хорошо скрывают сердце цветка, но навстречу солнцу тянется все его естество. И начинается сокровенное таинство, – раскрытие бутона. С чем еще сравнить зарождение любви? Разве что с тем, как веселый горный ручей, пробив себе новое русло, вырывается на свободу? Одно я знаю точно, – зарождение любви это одно из самых нежных, самых хрупких и прекрасных состояний души. Мир становится особенным, люди хорошими, человек как будто рождается снова, прощая всех и винясь перед всеми. Зрение физическое и душевное обостряется. Происходят какие-то странные процессы. Зарождение любви как катализатор познания мира. Человек начинает видеть и понимать то, на что раньше не обращал внимания. Думаю, что именно в моменты зарождения любви человек может ощутить и осознать по настоящему, как прекрасен мир. У меня не хватает умения описать и понять это. Лучше пережить, чем слушать, а если хочешь, можешь прочитать об этом в «Войне и мире» у Толстого или у Айрис Мердок в «Черном принце». Извини, что я этих авторов ставлю рядом – они так не схожи. Но я очень люблю Айрис Мердок. Да, такое состояние длится недолго. Когда оно проходит, некоторые люди воспринимают это как охлаждение или исчезновение любви. Так бывает. По каким-то причинам цветок увядает не распустившись. Или чувство переходит в другую фазу, более спокойную и устойчивую, что ли? И любящий человек, конечно, страдает, если не видит отклика на свое чувство.
– Как у вас просто получается. Все по полочкам разложили и, – привет!
– Да нет. Любить и страдать, – совсем непросто. А в первый раз особенно. Но надо пройти через это. Надо научиться не терять себя.
– Думаю, что моей сестре уже наплевать на все.
– Да. Тяжелое состояние безнадеги. Но так не будет продолжаться долго. Обязательно что-то случится и даст слабую надежду. Или самообман, как защитная реакция, поможет выйти из кризиса безнадеги. Но когда минует кризис, совсем не обязательно, что кончатся страдания. Они станут выносимыми. Это все тяжело, но выжить можно. Мои первые глубокие чувства тоже оставили без ответа. Я пережила состояние безысходности, тягучей тоски, беззвучного крика, плача без слез. Это даже не душевный коллапс, когда душа падает сама в себя. Это состояние когда теряешь полное физическое и душевное зрение, а душа растекается, как нефтяная, черная пленка. И нет сил себя собрать, потому, что ты и себе становишься не нужной. Душа теряет свои измерения. Черная нефтяная пленка живет своей, не подвластной никому, жизнью, а под ней гибнет живая вода. Когда ты лишняя, когда ты не нужна, как выжить? Кем я казалась ему? Каких частот не хватило мне, что бы душевный резонанс расцвел взаимной любовью? Что теперь гадать. Кто постигнет таинство первой девичьей любви? Это скорее грезы о чем-то большом и красивом, мечта о воплощении и самореализации. Ведь, если нас любят, – значит, мы есть и мы нужны. Любовь, как подтверждение нашего объективного существования. Отсутствие любви к нам ставит под сомнение саму нашу жизнь. И это сомнение настигает нас не только тогда, когда мы очень молоды. Конечно, когда-то мы дорастем до того, что поймем – гораздо важнее искать не любви к себе, а искать любить самому. Что же сказать твоей сестре, если ее не любит тот, кто всего дороже? Чем утешить и обнадежить? В то, что будет другая любовь, она сейчас не поверит. Что ее любят другие, ей не важно. Я бы спросила у нее, может ли она любить его еще сильнее? Может ли она его любить так, что бы забыть про себя? Если да, то пусть полюбит его так сильно, что бы хватило сил отпустить от себя. Пусть полюбит его так сильно, что бы смогла пожелать ему счастья даже без себя, даже с другой. Пусть любит за двоих и отпустит его, разрешит ему жить без себя. Пусть любит так сильно, чтобы не страшно было быть нелюбимой. Я бы сказала ей – люби еще сильнее, когда тебя не любят. Сейчас я не знаю более достойного выхода из такого любовного кризиса.
– Ничего себе, – выход. А что, нельзя от этого чувства избавиться, запретить себе?
– Не знаю. У каждого это чувство убывает или не убывает по – своему. Если очень сильно захочешь заглушить любовь, то это, скорее всего, получится. Боль потери терзала меня очень долго, но и потом, когда все, казалось бы, успокоилось, при встречах, у меня земля уходила из-под ног. Сердце бешено билось, а в ногах образовывалась пустота, и они отказывались идти. Вот тогда я поняла, что такое «ватные» ноги. Думаю, я волновалась тогда потому, что взвалила на себя непосильную задачу: поздороваться, сделать вид, что он твой обычный знакомый, и тебя совсем не волнует, с кем он идет. Я была очень самолюбивой и не хотела, чтобы кто-то знал, как мне больно. И я гнала от себя это чувство, а когда прогнала, на его месте образовалась пустота. И ты знаешь, пустота тоже бывает тяжелой.
***
– Здравствуй, Татьяна. Как сестра?
– Слушает музыку, молчит, не смеется, а если улыбается – глаза грустные.
– Ничего. Обойдется.
– Не хочу себе такого.
– А ты хотела бы спустить любовь на тормозах?
– Как это?
– Очень просто. Пусть сама идет на закат, и ни каких следов своего существования, даже пустоты.
– Я ничего не понимаю.
– Я и сама плохо понимаю, думаю, что если любовь была, то душа должна быть отмечена ею. Любовь активизирует развитие лучших качеств души. Человек учится понимать красоту мира, формирует или частично меняет свою шкалу ценностей. Я думаю, что когда человек любит и страдает, у него душа растет, дух мужает. Значение безответной любви в ранней юности неоценимо.
– Короче, любите и страдайте дети, – вам это полезно.
– Примерно так.
– По-вашему, любовь – это как корь или скарлатина, ею надо переболеть в детстве?
– Ты сообразительная. Только для меня понятие любви настолько глубоко и настолько сложно, что я не берусь ничего обобщать.
– После такой «скарлатины» можно и не выжить. Моя сестра сказала мне, что она плохая и никому не нужна, и ей незачем жить. Я даже не знаю, что ей говорить.
– Я бы сказала твоей сестре – послушай, когда ты познала своим нутром бесконечность одиночества и уже поняла, какая ты плохая, и смысл твоей жизни ускользнул от тебя, когда ты сама себе стала неценной, ты замри и послушай Вселенную. Она тебе скажет, что ты нужна и любима этим миром. В любой жизненной ситуации есть, как минимум, два выхода. (Дополнение к закону, – по прошествии времени обязательно выяснится, что был еще выход, и лучше. Некоторые психологи утверждают, что это не так, что для человека выбор, который он сделал, является оптимальным в данной ситуации, с этим можно поспорить). Додумай все до конца. Ведь додумать, – значит принять решение, которое может быть очень трудным. Найди опору в себе. Не бойся одиночества, оно кажущееся. Если трудно тебе, если ты не живешь, а перемалываешь жизнь, поиграй с собой. Поищи как можно больше выходов из лабиринта жизни, пусть даже заведомо абсурдных. Раскрепости свое сознание. Масса выходов – это так здорово, это лекарство от депрессии и пессимизма. Хочешь, я тебе предложу несколько?
– Поживи некоторое малое время своими самыми радостными воспоминаниями, окунись в них, забудь реальность, уйди в мир грез, отдохни душой. И снова возвращайся обновленной, сильной, уверенной. Ведь, если в твоей душе живет любовь, все равно к кому, к чему, она и есть твоя душевная сила;
– Займись своим любимым делом: рисуй, пой, пиши стихи, слушай музыку, танцуй, читай, шей, вяжи (лучше не смотри телевизор);
– Изучай что – либо новое: архитектуру, стили, жанры, историю, научись разбираться в творчестве какого-либо художника, поэта, пойди в спортивную секцию, найди новых друзей;
– Устрани факторы, мешающие тебе существовать, разорви ненужные связи, перестань ссориться с родителями, не учи нелюбимый предмет (временно!). Разреши себе не делать то, что не нравится. Прояви стойкость и мужество в отстаивании своих прав и свобод;
– Займись тяжелым физическим трудом, который к вечеру валит с ног;
– Уезжай куда-нибудь и поживи в одиночестве с неделю.
Выбирай любой путь или сразу несколько. Какой выбор ты бы не сделала – ответь на главный вопрос, – чего ты хочешь, и как ты этого будешь добиваться. Верь своему подсознанию. Пока ты будешь идти по одному из направлений выхода из кризиса, оно само решит и подскажет, как и зачем тебе жить.
Вот что я бы сказала твоей сестре, Татьяна.
– Я знаю, что ты сейчас готовишься к экзаменам, а у меня конец учебного года. Я хочу пожелать тебе счастливого поступления и верю, что так и будет (чужая вера в нас укрепляет нашу собственную). Если будет совсем невмоготу, – звони. Мы теперь хорошо знаем друг друга и можем вполне вести нетелефонные разговоры.
