Loe raamatut: «Нетелефонные разговоры с учительницей физики», lehekülg 9

Кавказ – Рим

Северный Кавказ

Это было лет двадцать пять тому назад. Мы ехали по дороге, лентой скользящей по склонам и взгорьям северного Кавказа. Зеленые шеренги, до линии нависшего горизонта, – виноград! Такое впечатление, что он растет на самом краю земли, – поднимешься до последнего ряда, а там только небо. Было страшно и весело! Вдруг там край Мира!?

Теперь нет виноградников. Вырубили почти все. Сейчас фермеры пытаются что-то восстановить, но без особого успеха.

А Дон течет, мощно тянет баржи, грязноватый, слегка обмелевший, но работу свою делает и рыбой кормит.

Польша

Для тех, кто путешествует автобусным туром (экстремальный туризм – иначе это не назовешь), Европа начинается с дороги по яркому лоскутному одеялу Польши. Маленькие игрушечные земельные наделы, тщательно обработанные и ухоженные, мелькают мимо неискушенного взгляда. Усадьбы как будто соревнуются между собой в затейливости убранства: голубые бассейны, гномики, коровки, клумбы с цветами, местами туя, елочки и кипарисы. То ли декорации для жизни, то ли декоративная жизнь (вечный русский сарказм, скрывающий то ли зависть, то ли боль)? Практически нет заборов.

Ночь. Кемпинг. Сижу на скамейке спиной к автобану, лицом к маленькому, обустроенному со всеми удобствами, светящемуся разноцветными яркими огнями, островку отдыха. Слушаю, как проносятся автомобили и счастлива, – сбылась мечта – пустили Дуньку в Европу!

Злато-Прага

Передо мной лежат два альбома. Впечатления от поездок слились в одно. Злато-Прага! Для меня она Рыжая красавица на семи холмах, как волшебная сказка. Раскинулась вольготно по сверкающим берегам Влтавы.

Любима! Оберегаема!

Море и французские духи

Лазурное побережье для меня началось с Канн, а французские духи с Грасса.

О море.

Нас привезли в Канны, быстро провели немудреную экскурсию, дали сфотографироваться на красной дорожке возле «Бункера» – так называют Дворец Фестивалей и Конгрессов и показали городской пляж. Мы пошли знакомиться с морем. Цвет у него оказался действительно лазурным! Мало того! Вода искрилась на солнце от маленьких золотистых блесточек, плавающих в воде. Как они туда попали? Говорят, это от пляжного песка. Такого удивительно красивого сочетания мы не видели больше нигде.

О духах.

Грасс – столица духов. Около 40 парфюмерных фабрик. Старинный город. Воздух пропитан ароматом цветов. Капелька духов – память о ярких красках и дурманящих запахах лета юга Франции.

Моя Испания

Испания. В ней нет снобизма Швейцарии, иронии Франции, замкнутости Германии, элегантности Чехии, отстраненности Австрии. С первых шагов по земле Каталонии она ощущается как что-то близкое, свое. Испания – несдержанно красивая, яркая, чувственная, как прекрасная женщина, искренне доброжелательная к гостям, несколько по-русски небрежная. Буйство красок. Основные цвета – красный, желтый, сине-голубой и зеленый.

Моя Испания – калейдоскоп из Барселоны, моря, Гауди и Дали.

Для Барселоны три-четыре дня – мгновение, песчинка в песочных часах. Все быстро, все бегом. Постоянно сопутствующее желание остановиться и насладиться, впитать в себя красоту улиц, площадей и парков! Для непрофессионалов от архитектуры нет претензий к смешению стилей, оно кажется органичным. Грусть оттого, что многое не удалось посмотреть. Город оставляет радостное послевкусие, желание обязательно вернуться, окунуться вновь в праздничное чудо.

Редкий штиль на море.

Гауди и Дали, такие разные, каким-то чудесным образом переплетаются в моем сознании и кажутся двумя воплощениями одной и той же личности, которую могла породить только Испания. Непостижимая глубина и широта самовыражения через шедевры на грани реальности.

Рим

Рим. Жирная точка и длинная пауза. Ну, если честно, то лучше и дальше молчать. Я от этого города просто ошалела. Да, именно так. Как будто вдохнула и до сих пор не могу выдохнуть. Мне кажется, что если я смогу выразить свои чувства словами, то обрету снова свой центр тяжести. Или что-то другое не менее важное. При всем своем историческом глобализме и чуждости славянской натуре изначально, Рим оказался доступным и вполне демократичным городом. Шумный, неспешный, не совсем прибранный, как большой дом, в котором всегда много гостей. Рим ненавязчиво находит место всем: с любым возрастом, образованием, кожей и кошельком (есть нищие, попрошайки и бомжи, такое впечатление, что они живут прямо у некоторых фонтанов: спят, умываются и едят тут же). На улицах полнейшее многоязычие. Город не давит своей древностью, значимостью и величием вековых останков, не требует преклонения перед дворцами и храмами, это все для него обыденно. Он говорит, – «Живи во мне, радуйся, наслаждайся красотой, прикасайся душой, вбери меня, чувствуй меня, люби меня! Любой уголок – твой». И вот этого всего было так много, и так странно переживалось, что даже когда уезжали, я не ощутила привычного чувства потери (Вечный город нельзя потерять, – приходи к нему снова и снова), томления при прощании, когда оставляешь что-то дорогое, близкое, надолго и, может быть, навсегда, к чему прикипела сердцем. А было чувство полноты от приобретения чего-то радостного и прекрасного, но не осмысленного пока (какие мысли в шоке?!). Наверное, мысли придут потом, а может быть, и нет. Это уже не важно. Потому что любовь не думает, она просто любит.

Площадь св.Петра

Про Ватикан, его музеи и отдельно про Сикстинскую капеллу ничего не скажу. Да. Просто нечего и незачем что-то добавлять к общеизвестному. Да и вряд ли смогу найти нужные слова. Вот так. Полуторачасовой экскурсии даже с хорошим экскурсоводом для этого мало. И, хоть сколько часовой -мало. Как в Лувре, в Эрмитаже, как в любом музее, храме, сакральном месте. Для личных впечатлений нужно остаться наедине с ним – местом, в его пространстве и времени. Экскурсовод и дышащие в затылок туристы своей группы мешают – очень, чужие – нет. Странно, но это так. Сопричастность к общей гонке по залам не дает сосредоточиться. Когда ты один между посторонних людей, тебе до них нет дела, ты живешь здесь и сейчас в своем ритме: всматриваешься в игру света, вслушиваешься в дыхание фресок, картин, слегка и незаметно (нельзя трогать экспонаты руками) прикасаешься к предметам, вбираешь тепло дерева и прохладу мрамора, резонируешь душой с потоками приходящей информации. И все это остается с тобой, и становится твоим…

Ожидаемая встреча, уединение, вернее сказать, единение произошло на следующее утро (это был третий день в Вечном городе, первые два дня я была оглушена и буквально смята потоками впечатлений, сменой чувств и переживаний) на почти пустой площади св. Петра. Между крыльями колоннады Бернини я отчетливо поняла и осознала всем своим естеством до последней молекулы, что наконец-то оказалась в Риме и в Ватикане. Площадь – белое на голубом, в золотых лучах утреннего солнца! Какое свободное пространство! Мне кажется, что я чувствую, как оно дышит, как слегка дрожит и дробится время. Впервые в жизни я так сильно почувствовала энергетику места. Мягкий, но плотный и реально ощутимый, поток радости от макушки до пяток пошел через меня и буквально заставил остановиться. Вся кожа покрылась мурашками, как в моменты сильных неконтролируемых переживаний. Волевым усилием заставила себя сдвинуться с места. И только когда я вышла на via della Сonciliazione площадь меня постепенно отпустила.

Табакерка

Примерно такое название я придумала и пока оставлю. А речь, собственно, идет о том, что иногда ни фотографии, ни описания, ни чужие впечатления не оправдывают ожиданий путешественника: реальная действительность преподносит сюрпризы. Так случилось с замком св. Ангела и Кампо деи Фиори (иногда пишут Фьори).

Я думала, когда читала про замок св. Ангела, что это замок в общепринятом представлении. Когда посмотрела его фотографии, мне показалось, что, возможно, они не отражают почему-то его особенной красоты и изящества. Да простят меня итальянцы и древние римляне, но судя по изображениям, – это же просто гигантская каменная табакерка! С несуразной крышкой из надстроек различных эпох. Ах, ну так, конечно! Ему и не предназначалось блистать в голубом небе разноцветными флагами, золочеными флюгерами, остроконечными крышами и витиеватым каменным орнаментом. Но чем только ему не довелось побывать, и чего только не помнят его стены. А ему почти 2000 лет! Сначала он был мавзолеем для императора Адриана (в 130 году нашей эры он решил его построить и упокоить там свои бренные останки и останки членов своей семьи). Потом замок был усыпальницей других королей, резиденцией пап, сокровищницей, крепостью и, наконец, тюрьмой. Говорят, что дыры в стенах, – это миниатюрные камеры (внутрь мы, к сожалению, не заходили). Среди самых известных узников замка были Галилей Галилео и Джордано Бруно. Да.

Но, вот в чем странный эффект присутствия и непроизвольного соизмерения реальных объектов со своим личным физическим размером проявляется: чем ближе к замку подходишь, тем величественнее и красивее он становится. Оказавшись рядом с его древними кирпичными стенами, глядя снизу вверх на зубцы, поросшие зелеными вьюнами, на то ли арки, то ли окна, на скромные, но изящные украшения из камня, я невольно ощутила его магическое действие, мощь и красоту.

Теперь замком св. Ангела музей, и, как говорят, самый посещаемый памятник архитектуры. Мы только заглянули туда за неимением времени. А вот на ров посмотреть спустились, когда-то он охранял замок. А теперь «работает» местом для любителей утренних и вечерних пробежек и выгула детей и собак. Ну, да. Никого не коробит это соседство. Что есть, то есть, к сожалению, а, может быть, и нет. Пусть уже людям пригодится для полезного дела и теперь. В аллеях пиний возле стен замка идет торговля сувенирами, работают маленькие ресторанчики, периодически устраиваются выставки и ярмарки. И это хорошо, значит, очередной раз, еще на одном временном витке, замок не потерял значения и сумел вписаться в окружающую действительность.

Цветы. Кампо деи Фиори

Когда я собиралась в Рим, у меня было два обязательных домашних задания для знакомства с ним. Первое – это замок Ангелов, для меня он представлялся совершенно загадочным и мрачным объектом и Площадь цветов (Кампо деи Фиори), потому что именно там сожгли Джордано Бруно. Потом к этим заданиям уже в Риме добавились сами собой площадь Испании и Венеции, т.к. они были достопримечательностями на слуху и определенными точками ориентира в городе. И если с замком Ангелов все обстояло более-менее понятно, он находился недалеко от Ватикана, то Площадь цветов, судя по карте, пришлось бы поискать.

Оказалось на самом деле все довольно просто. Туристы из группы – люди общительные и делятся своим опытом с удовольствием. С площади Навона нас направили примерно так: выйдете в проход налево, там стоит памятник какому-то мужику (Марко Мингетти (1818-1886) – итальянский политик и государственный деятель), идите мимо, а за ним пройдете сразу на площадь. Так все и случилось.

И, ой! Что же это такое? Площадь цветов оказалась совсем не такой, какой я ее ожидала увидеть, а маленькой, просто крохотной, может оттого, что на ней не было буквально свободного места. Все заполонили рынок и люди! Разноэтажные, но невысокие дома (так и хочется написать домишки, чем-то напоминающие Золотую улочку в Праге), пристройки и надстройки к ним, разных стилей и цветов от кирпичного до светло-желтого с садиками на крышах, тесно обступили ее со всех сторон. На таком небольшом пространстве столько эпох! Все они существуют теперь для нас одновременно и естественно. В этих памятниках старинного зодчества живут люди, совершенно не испытывая к ним никакого пиетета. Несмотря на такую архитектурную сумятицу, площадь выглядит уютной, светлой и радостной (может от приветливых улыбок и веселых голосов продавцов) и какой-то совершенно итальянской.

Есть достопримечательности, которые посещают (вот именно – посещают) все, а есть места, в которых ты хочешь прожить хотя бы одно мгновение, увидеть, узнать, почувствовать и оставить в своей памяти. Это о ней. О Кампо деи Фиори.

В средние века здесь проводили публичные казни. И на этом крохотном пятачке (возможно, конечно, что столько веков назад она была намного больше, не зря же ее название произошло от цветущего поля в дословном переводе) 17 февраля 1600 года был заживо сожжен Джордано Бруно «за неуместные писания и мысли», а так же за антихристианские взгляды и утверждение, что Вселенная бесконечна и существует вечно, что в ней находится бесчисленное количество миров, каждый из которых по своему строению напоминает коперниковскую Солнечную систему. В центре площади в 1887 году был сооружен памятник Джордано Бруно. Он  изображён стоящим во весь рост, с перекрещенными руками, в которых держит книгу, с головой, покрытой капюшоном и смотрит на Ватикан с немым укором. Джордано Бруно никогда не бывает одинок. На нем часто сидят голуби, влюбленные назначают свидания, а вокруг шумит с утра до обеда настоящий итальянский рынок. Говорят, что здесь можно купить самые свежие фрукты, овощи, рыбу, мясо и зелень в Риме. Над площадью витает слабый и очень приятный аромат специй. Глаза разбегаются от бутылочек, баночек, итальянских сапожков с оливковым маслом. Тут же продают сувениры, мелочи из одежды и, конечно, цветы. А вечером площадь меняет свое лицо, маленькие ресторанчики и кафе предлагают романтический вечер и римскую кухню.

Площадь Венеции

Наш гид сказал, что исторический Рим – небольшой город и заблудиться в нем почти невозможно. Ага. Нет возражений, но слово «почти» имело для нас многообещающий смысл. Мы все-таки там пару раз потерялись, но нашли даже больше, чем искали. Так обычно и бывает, когда отправляешься без провожатых в свободное плавание. Этот экстрим я люблю больше всего, он-то и позволяет лучше узнать и полюбить город. Маршрут наш пролегал от Ватикана до площади Испании, вот тут мы заблудились и почему-то сначала вышли к фонтану Треви, большая часть которого реставрировалась.

Когда бродишь с картой по городу, не все бывает гладко, как на бумаге. Дома, переулки, дороги, маленькие площади, какие-то повороты и вот наступает момент, когда ты уже не понимаешь, где находишься. Не всегда можно найти название улочки или площади на домах. А если найдешь, то оказывается, что как раз этого-то названия на твоей затертой и прямо-таки уже замусоленной карте, нет. И начинается кручение и верчение, пока взгляд не упрется, наконец, на какой-то очевидный признак, определяющий искомое место. Мы каким-то непонятным теперь и случайным образом сделали зигзаг удачи, и он нас привел к площади Испании. Там тоже нас ждал сюрприз, к которому путешественник должен быть готов, еще не выходя из родного дома. Была в реставрационных лесах церковь Пресвятой троицы на горах и огорожен щитами со всех сторон фонтан «Лодочка», где женщины в белых комбинезонах и голубых перчатках чистили и скоблили его при помощи каких-то замысловатых инструментов. Потом, блуждая снова, мы к собственному недоумению и восхищению оказались на площади Пополо. Это был просто подарок нашей туристической судьбе. Кроме того, что она – площадь, просто красавица, от нее лучами идут расходящиеся веером улицы. Так мы благополучно вышли на главную магистраль Рима – Виа дель Корсо. И наши бедные уставшие ножки понеслись к опорной точке – Капитолийскому холму. Там она голубушка, вожделенная наша, – площадь Венеции! Прибежали, встали лицом к памятнику Виктору Эммануилу II. Ну, где же ты? Вертим своими головешками в разные стороны. И взгляд зацепляется за белые изысканные кружева дворца дожей в Венеции. А-ааа!!! Мы же по ней только что шли! Фокус в том, что на карте площадь Венеции обозначена за Капитолийским холмом, а не перед ним. В этот день мы были на ней уже второй раз.

На грани сарказма

Кризис позднего возраста

Мне уже многое поздно…

Мне уже многим не стать…

И к удивительным звездам

Мне никогда не слетать.

…

Но я умею мечтать

Юрий Лоза

У меня есть подруга. И ей я могу рассказать хоть о чем. Даже о кризисе позднего возраста. Те, кому «за» или «около» пятидесяти помнят, и, может быть, даже любят песню Юрия Лозы. Я к тому, что основополагающие и определяющие слова для кризиса позднего возраста смотри в самом начале. Даю расшифровку для тех, кто не любит читать эпиграфы. Кризис позднего возраста – это когда человеку уже многое поздно и уже многим не стать. У Лозы или, точнее, у того про кого он пел, этот кризис настал сразу после тридцати – молодо, зелено (он еще не нюхал тогда настоящего кризиса). Наступает он не для всех. Вот в чем дело. Не потому, что кто-то прозаично до него не доживает. Нет. Просто есть особенные люди, у них этого возраста и кризиса соответственно, не было и не будет. А есть обычные люди, вот у них бывает по-разному (!? – да, да, вопрос-то есть, кто это такие, но ответа не будет, сами поймете, кто Вы такие, когда кризис настанет или не настанет, и только время, только оно покажет… или не покажет? все так сложно иногда!).

Некоторые из обычных людей могут прямо в этом возрасте родиться и жить, и жить все в нем почему-то. Хм, ну не знаю почему. Они постоянно, прямо с рождения, себя ругают и ругают, пилят и пилят, грызут и грызут, обвиняют и обвиняют, не вверят себе и совсем не любят себя, одним словом! Ох, – это полный кризис (хочется другое слово сюда припустить, но нельзя).

Часто этот возраст и кризис вместе с ним наступает тогда, когда люди сильно устают и (или) теряют радость в жизни. Это нормально и не страшно. Можно ведь, в конце концов, отдохнуть (если догадаешься, что устал) или найти радость в жизни и начать радоваться. Можно эти дела объединить, ну и благополучно выйти из кризиса.

Но вот, что интересно, – у некоторых людей он накатывает как волна, как прилив (ага, климакс – подходящая аналогия, только мужчины и молодые женщины не поймут, или поймут? все так сложно иногда!).

Я лично впадаю в этот возраст и кризис с несистемной периодичностью (т.е. период-то есть однозначно, и от количества прожитых лет он не зависит, но приход его плохо прогнозируем, а если сказать «время от времени», то значит, отрицать некую закономерность, все так сложно иногда!).

И вот тогда, когда он пришел, я сижу или лежу и ною или вою, или скулю, или тупо смотрю в окно. И печалюсь или тоскую, или очень целенаправленно и пронзительно грущу.

Характерно же для наступления этого состояния жизнепроживания то, что факторы для кризиса позднего возраста существуют непрерывно и объективно (так ли уж объективно, а? все так сложно иногда!), а сам кризис может наступить навсегда, накатывать как волна (периодично или стихийно) или не наступить вообще. Вот. Приходится признать, что факторы являются необходимым, но недостаточным условием для наступления кризиса позднего возраста.

Однако же они есть, и для примера или иллюстрации могу перечислить некоторые из моего сундучка с переводом на понятный язык для полной ясности:

– достижения по жизни (ну и кто ты есть в свои за пятьдесят?);

– дети, – зрелый детородный возраст (могут жениться и рожать, но не хотят);

– морда лица потекла (мешки под глазами, овал потерял овальность и срочно ищешь крем для лифтинга, средство для пилинга, маски с эффектом ботокса);

– здоровье требует крепко задуматься о нем и принимать меры – понятно без перевода;

– достаток вещь неоднозначная и проблематичная (если ты такая умная – чё не богатая? все так сложно иногда!)

Ну и так далее и тому подобное. К тому же Вы видите, что достаточные условия для наступления кризиса, оставлены в полном тумане, как вещь, не исследованная в теории, а только пережитая на практике.

Так вот, извечный вопрос, – и что тогда делать, когда кризис позднего возраста наступает все больше, дальше и глубже?!

Не поможет уговаривать себя, – не ныть, не выть, не скулить, не пилить, а простить, любить и т.д.

Нет, ну может кому-то помогает, не буду настаивать.

Самый верный и надежный способ – срочно перестать думать о себе и начать думать о других. Проверено – помогает сто процентов!

Второй верный и надежный способ – перестать жалеть себя, но это уже мелко по сравнению с самым верным и надежным способом, – если он удался, – кризис закончился.

Третий верный и надежный способ – дуть в деревню за тяжелым трудом и легкой пищей. Между прочим, способ хорош, но чреват, ой, чреват. Не всегда ясными и предсказуемыми последствиями. Нет, из кризиса выйдешь точно, но, вот куда зайдешь? Ну, опять же, если кризис, какая разница? Всяко будет лучше! Или нет? Все так сложно иногда!

Есть, конечно, еще верные и надежные способы, надо только поискать.

И как вариант здоровый пофигизм, тоже ничего себе способ.

Так что, – ищите, дерзайте, любите и творите, создавайте радость и дарите ее в любом возрасте.

А кризис позднего возраста вещь, по большому счету, надуманная и для людей вредная.

Потому что в любом возрасте «самое время мечтать».