«Творите дела правды»

Зачем спрашивать Его, если им известен закон Моисея? Евангелист, который повествует об этом событии, объясняет их намерение такими словами: Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его (Ин. 8, 6). Они уже не раз хотели поднять на Него руку, то побить камнями, то убить, но или Он ускользал из их рук, или они боялись народа, который считал Его за пророка. Но сейчас они нашли удобный момент, чтобы осуществить свое желание. Здесь, перед храмом Соломона, в котором хранились скрижали закона под сенью херувимских крыл, здесь, перед большим собранием народа, Христос должен был высказаться против закона Моисеева, и тогда их цель была бы достигнута. Они бы до смерти забили камнями и Христа, и грешницу. Даже скорей забили бы Его, чем грешницу, так же как позже, перед Пилатом, требовали освобождения разбойника вместо Господа.

Разве сейчас не видите, какая темная градовая туча нависла над грешницей и над Безгрешным? Все присутствующие ожидали одного из двух: или Господь по милосердию Своему освободит грешницу и этим нарушит закон, или же исполнит закон и скажет: делайте так, как написано в законе, – и этим нарушит собственную заповедь о прощении и милосердии. В первом случае Он был бы осужден на смертную казнь, во втором же был бы осмеян и посрамлен. Может быть, в этой толпе были такие, кто, затаив дыхание, ожидали от Иисуса чего-то третьего, великого и неизвестного. Это могли быть те, кто уже присутствовал на прежних испытаниях Христа злобными и скудоумными начальниками. Снова здесь эти же искусители, снова та же клика, которая занималась ловлей грешников в свои сети, снова те же кровожадные, которым кровь пророка слаще крови любого грешника. «Ты что скажешь?..» Когда искусители поставили этот вопрос: «Ты что скажешь?» – наступила полная тишина. Тишина среди народа, между судьями и грешницей, и у нее перехватило дыхание.

Тишина наступает всегда, когда на цирковых аренах укротители заставляют львов и тигров выполнять команды, делать все, что они прикажут. Но сейчас перед нами стоит не укротитель диких зверей, а укротитель людей – призвание куда труднее первого, ибо много труднее укротить одичавших от греха людей, чем диких от природы животных.

Ты что скажешь? Перед белокаменным храмом стоял Тот, Кто больше храма (Мф. 12, 6), вся площадь была заполнена людьми, негде было бы упасть яблоку, плечом к плечу, в полной тишине взоры устремились на Него. Никто в этой массе народа и думать не мог, что ответ, который Он даст в эту минуту, в этот солнечный день, пред храмом премудрого царя, стоя рядом с несчастным и грешным человеческим существом, которому через несколько минут предстояло быть раздавленным, разорванным на части, превращенным в месиво крови и мяса, никто, повторяю, никто не мог предположить, что Его ответу суждено будет звучать столетиями, что он станет вечным. Никто не мог подумать, что Его ответ на протяжении девятнадцати веков будут повторять с благоговением, удивлением и радостью в нашем городе, в Константинополе, в Риме, в Лондоне, в Нью-Йорке, в Токио, во всех концах земли. Только Он один знал об этом. Только Он один знал, что в этот час и в этом месте присутствуют не все Его слушатели. Только Он один знал, что Его тогдашний ответ услышат и будут повторять и в нынешнем поколении христиан XX века миллионы человеческих душ. А где те миллионы, миллиарды христиан, которые слышали и повторяли его до нас? Только Он, Всезнающий, знал, что Его тогдашний ответ станет нравственным законом поколениям, племенам и народам до конца времен.

Какое-то мгновение Господь молчал, молча думал, склонившись к земле. Ибо сказано: «Не смотрите на своих ненавистников и искусителей». Думал и молчал. Его образ мысли был иным, чем наш. Его размышление было созерцанием, духовным созерцанием. Он созерцал духом сокрытые тайны бытия, тайные предметы, тайны человеческих душ. Возвышенные тайны небес, глубокие тайны земли, далекие тайны времени и пространства. Я верю, что он в эту минуту видел и нас, собравшихся сегодня в этом храме, чтобы вспомнить и рассказать об этом событии. Когда все увидел, все прозрел, постиг духовным зрением всю историю тварного мира, ответ был готов. Ты что скажешь? – снова подступили к Нему фарисеи с искаженными от злобы лицами.

Тогда Законодатель нравственности, наклонившись низко, разровнял ладонью пыль и «писал перстом на земле». Вот то, третье, неожиданное, удивительное, драматически-напряженное. Что писал Господь на земле? Это было слишком гадко и отвратительно, чтобы войти в книгу радости. То, что Господь писал нечто страшное, очевидно из внезапного поворота событий. Но, если евангелист не хотел донести до нас эти слова, мы находим подтверждение им в народном предании. Из предания мы узнаем, что именно Он писал перстом на земле. Он писал нечто поразительное для старейшин, обличителей грешницы. Он перечислял их самые тайные беззакония, ибо эти ловцы грешников и судьи чужим явным грехам были весьма искусны в сокрытии грехов собственных. Но тщетно скрывать что-то от очей Того, Кто все видит и прозревает.

«Мешулам – похититель церковных сокровищ», – перстом на земле писал Господь.

«Ашер – совершил прелюбодеяние с женой брата своего»…

«Шалум – клятвопреступник»…

«Елед – ударил отца»…

«Амарнах – присвоил имение вдовы»…

«Мерари – совершил содомский грех»…

«Иоиль – поклонялся идолам»…

И так обо всех по порядку писал на земле перст Праведного Судии. А те, о ком Он писал, склонившись, с невыразимым ужасом читали написанное. Се, их искусно скрываемые беззакония, которые нарушали закон Моисея, были известны Ему и вот сейчас перед ними объявлены. Их уста вдруг умолкли. Дерзкие гордецы, превозносящиеся своей праведностью, и еще более дерзкие судьи чужой неправедности стояли неподвижно и немо, как столбы в храме. Они дрожали от страха, не смея смотреть друг другу в глаза, о женщине-грешнице они уже не помнили. Они думали только о себе и своей смерти. Ни один язык больше не мог произнести это надоедливое и лукавое: Ты что скажешь? Господь не сказал ничего. Он не сказал ничего. Ему было гадко Своими пречистыми устами объявить их грехи. И потому Он писал на пыли, то, что так грязно, заслуживает написания только на грязной пыли. Другая причина, по которой Господь писал на пыли, еще более удивительна… То, что написано на пыли, быстро исчезает, не оставляя следа, а Христос не хотел объявлять их грехи всем и каждому. Ибо, если бы этого хотел, Он все-таки сказал бы о них перед всем народом, обличил бы их и народ, согласно закону, побил бы их камнями. Но Он – беззлобный Агнец Божий, не желал ни мести, ни смерти тем, кто постоянно замышлял Его убить и кто больше хотел смерти для Него, чем вечной жизни для себя. Господь только хотел, чтобы они задумались о собственных грехах. Хотел сказать им, чтобы они под бременем собственных беззаконий не были жестокими судьями чужих; чтобы они, прокаженные грехом, не спешили лечить чужую проказу; чтобы, будучи преступниками, не расталкивали других, чтобы пробиться в начальники. Это все, чего хотел Господь. И когда Он закончил писать, Он разровнял пыль, и написанное исчезло.

После этого Великий Господь восклонился и мягко сказал им: …кто из вас без греха, первый брось на нее камень (Ин. 8, 7). Как будто кто-то, взяв оружие из рук врагов, сказал: а теперь стреляйте! Несколько минут жестокие судьи женщины-грешницы стояли обезоруженные, немо и неподвижно, как обвиняемые перед Судией. А благой Спаситель снова склонился и снова писал что-то на земле. Что Он писал сейчас? Перечислял ли другие сокрытые преступления фарисеев, чтобы заградить им уста? Или же писал, какими должны быть старейшины народа, чтобы пробудить их совесть? Об этом нам не должно спрашивать. Главное, что Он, написав эти слова на песке, попал в цель трижды: во-первых, бунт, который подняли против Него иудейские начальники, Он обратил в ничто; во-вторых, пробудил в их окаменевших душах умирающую совесть, пусть на мгновение; в-третьих, спас грешницу от смерти. Ибо говорится о них: Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди (Ин. 8, 9).

Площадь перед храмом Соломона быстро опустела. Никого не осталось на ней, кроме них, двух, которых старейшины обрекли на смерть, – грешницы и Безгрешного. Женщина стояла, Он же сидел склонившись к земле. Нигде, никого, только они. Всюду тишина. Вдруг Господь снова выпрямился, посмотрел вокруг Себя и, не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? (Ин. 8, 10). Господь знал, что никто ее не осудил, но хотел Своим вопросом ободрить женщину, утешить ее сердце и оживить душу, чтобы она яснее услышала и поняла то, что Он скажет ей после этого, словно искусный врач, который сначала подбодрит больного, а потом даст ему лекарство. Никто не осудил тебя? Тогда женщине вернулся дар речи, и она отвечала: никто, Господи (Ин. 8, 11). Эти слова произнесло то несчастное существо, которое несколько минут назад не надеялось на то, что еще когда-нибудь что-нибудь сможет произнести, то существо, которое впервые в жизни, может быть, ощутило истинную радость. До этого эта грешница знала только боль и наслаждение, низшее наслаждение, то, которое – удел животных. А теперь она испытала радость, которая принадлежит человеку и человеческому обществу. Наконец благой Господь сказал женщине: …и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин. 8, 11). Если волки оставляют свою жертву, то и пастырь не может желать смерти ее. Но следует понимать, что неосуждение Христа значительнее, чем неосуждение человеческое. Если люди не осуждают твой грех, это значит, что они не назначают тебе наказания за грех, но оставляют тебя один на один с твоим грехом, оставляя его в тебе. А когда не осуждает Господь, это значит, что Он прощает тебя, прощает твой грех и очищает от него, как от гноя, твою душу. Потому слова Господа: и Я не осуждаю тебя – значат то же, что и слова: «прощаются тебе грехи твои; иди, чадо, и впредь не греши».

Вот радость насказанная! Вот радость истины, ибо Господь открыл истину заблудшим. Вот радость правды, ибо Господь сотворил правду. Вот радость милости, ибо Господь явил милость. Вот радость жизни, ибо Господь сохранил жизнь. Все это – Евангелие Христово, все это Радостная Весть, одна из страниц Книги Радости.

Тот, кто хочет вкусить этой радости, незнакомой фараону египетскому и кесарю римскому, должен перестать грешить. Ибо грех – причина печали и убийца радости. Особенно опасен грех плотский, который совершила женщина-грешница. Что такое плотский грех? Этот грех ставит на службу себе все остальные грехи: клятвопреступление, клевету, воровство, непочитание родителей, убийство, отрицание Бога и, наконец, самоубийство. Совершающий плотские грехи почитает свое тело и не почитает Бога, Создателя тела. Найдется ли на всем свете безумный правитель, который использовал бы самую дорогую колесницу для перевозки мусора? Наши тела – драгоценнейшие колесницы, которые создал Господь на земле, из земли для того, чтобы в них путешествовали Царские дети, Царские души. Кто совершает плотский грех, тот, в безумии своем, употребляет эту драгоценную колесницу для перевозки мусора.

В действительности плотский грех является безумием. Безумен тот, кто надеется через этот грех обрести радость, ибо именно этот грех влечет за собой безысходную печаль. С тех пор как диавол посеял его среди людей, он всегда и навсегда несет погибель, болезнь и смерть. Самый тонкий из всех грехов, по своим последствиям он страшней других; если бы перед вами открылись души тех, кто носит в себе этот грех, вы бы ужаснулись. Вы бы увидели такие искалеченные и уродливые души, какими не могут быть даже тела. Как оскорбляли бы они своим уродством ваш взгляд! Каким несносным был бы их смрад! Да сохранит вас Господь от этого греха, чада Божии, от этой смертоносной печали. А вы, кто согрешил, спешите к ногам Пречистого Христа, как та кающаяся грешница, чтобы Он очистил вас от этой проказы, Он, единственный, Который может и хочет очистить всех. В Нем истина, в Нем правда, в Нем милость, в Нем жизнь. От Него радость исходит, а не от плоти и крови, которые умирают и истлевают, превращаясь в грязь, которой место лишь под землей. Но этой жалкой тленности Создатель даровал честь рождать царей и пророков, священников и поэтов, мудрецов и простых честных людей. Воистину безумие – извратить цель, которую Творец определил для тела. Безумие еще больше – унижать то, что уже достаточно унижено судьбой. Безумие – гасить в себе луч божественной целесообразности и возжигать смрадный уголь гадкой страсти. Вот безумие, которое производит телесный грех, разрушает брак, убивает любовь, делает малых детей сиротами при живых родителях, сеет раздор между братьями и друзьями, превращает честь в бесчестие, уважение в унижение, подвергает мудрецов насмешкам, повергает сильных, ломает здоровых, умножает больных, переполняет лечебницы умалишенных, опустошает очаги, распространяет ненависть, наполняет кладбища могилами самоубийц, обременяет суды, переполняет тюрьмы, развязывает войны, свергает царей, превращает мраморные дворцы в дома скорби и печали, делает народ ничтожными лягушками, государства – загонами для сатанинского стада. Это безумие не вам предназначено, дети Божии. Оно предназначено отпавшему от Бога диаволу и его стаду. А вам предназначено Царское достоинство в бессмертном Царстве Царя Бога. Для вас уготована радость – неизреченная радость, которой радуются Ангелы на небесах и святые души на земле.

В Америке есть одно прозрачное озеро, индейцы назвали его Вода Смеха или Вода Радости. Это озеро очень известно и воспето во многих поэмах. Вода в нем никогда не возмущается и никогда и не стоит, но всегда трепещет, трепещет, трепещет, тихо и нежно, как будто смеется. Поэтому индейцы называют его Вода Смеха. В него любит смотреться солнце, в нем яснее видны звезды и луна. Леса вокруг озера в отблесках воды приобретают волшебную красоту. Говорят, что нигде нет сосен и елей прекраснее и нигде птицы не поют веселее, чем на берегах этого озера. Все создания земли и неба, когда склоняются над ним, выглядят светлее, добрее и разумнее, чем в реальности. Говорят, что над этим озером всегда звучит легкий переливистый смех, тихий и удивительный, днем и ночью, зимой и летом. Помню, как, стоя на берегу этого озера, мы вдруг испытали неожиданную неизъяснимую радость. Кто бы ни посмотрел на свое отражение в его водах, на его лице неизменно появлялась улыбка. Но, когда я задумался и представил себе, что может произойти в будущем, меня охватила грусть, ибо представилось мне, что эти прекрасные сосны когда-то засохнут, власть смерти и тленность оставят свой отпечаток и здесь, и от этой мысли печаль снова пронзила мне сердце.

Но мы знаем, дети Божии, другое озеро, Которое называется Вода Жизни; никогда не увянет то, что растет на его берегах. Никогда не состарится и не умрет тот, кто пьет воду его. Будет чист и светел каждый, кто умоется его водой. Каждый, кто склонится над ним, увидит себя бессмертным Ангелом, а не смертным человеком. Увидит в его отражении все творение неизреченно прекрасным, таким, как ни в одной сказке описать невозможно. Это неиссякаемое озеро Воды Живой – Тот Самый Безгрешный Спаситель Господь Иисус Христос, Который писал перстом в пыли и спас жизнь грешницы. Тогда звал Он людей, взывая:…кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек (Ин. 4, 14). И ныне зовет Он с престола Небесной славы, зовет и призывает всех, кто имеет уши:…кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек. Блаженны вы, чада Царские, если оставляете мутные воды, воды печали и смерти, которые пьют грешники и, отравляясь, умирают духовно прежде, чем умрут физически. Блаженны вы, если припадаете к этому вечному озеру Воды Жизни, чтобы пить из Него и в этом мире, и в ином. В Нем сияет улыбка вечной радости и свет вечной жизни, из Него изливаются четыре реки радости и питают всю вселенную видимую и невидимую. Одна река зовется Радость Истины, другая – Радость Правды, третья – Радость Милости, четвертая – Радость Жизни. Этот вечный источник вечной истины, вечной правды, вечной милости и вечной жизни – Сам наш Господь Спаситель Иисус Христос, дарующий радость, Которому подобает слава с Отцом и Духом Святым на небеси и на земли ныне и вовеки.

Принцип Восточной Православной Церкви^[10]

В начале было Слово (Ин. 1, 1). Не слова, но Слово. Не отдельные голоса, но гармония, не отдельные знания, но мудрость. Если слышатся отдельные звуки, гармония музыки потеряна, а если знание расколото, мудрость потеряна. Расколотым словам не хватает красоты гармонии. Расколотому знанию не хватает света мудрости. Гармония охватывает все голоса. Мудрость охватывает все знания. Когда вы смотрите на собор апостола Павла, вы наслаждаетесь удивительной стройностью здания как единого целого и не замечаете тысячи камней, из которых оно выстроено. Когда вы слушаете умного человека, вы чувствуете свет и красоту, но не можете сказать, что вот сейчас он говорит о биологии, а сейчас о математике, потом о физике, ибо стройное здание его речи объемлет все камни слов, так же как мудрость объемлет все науки. Один камень может быть лишь зна ком здания, так же как наука может быть зна ком мудрости. Но только невыразительным знаком. Один голос может возвестить о гармонии, но он еще не гармония. Совсем иначе со Словом, Которое одновременно означает и гармонию, и смысл, и музыку, и мудрость.

Поэтому в одном из самых глубоких и мистических Евангелий Библии сказано: В начале было Слово. Не слова, но Слово. Не отдельные голоса, но единая гармония. Не отдельные знания, но единая мудрость.

Самыми величественными храмами западного христианства во славу Христа считаются церковь святого апостола Петра в Риме и святого апостола Павла в Лондоне. Самым величественным храмом восточного христианства, воздвигнутым во славу Христа, является храм Святой Софии в Константинополе. Святая София означает мудрость Божию или Божие Слово. Посвящение главных храмов Востока и Запада Христу символично и исполнено смысла. Восточное полушарие христианства, которое оставалось неизменным и не поддавалось духу времени, но хранило христианскую доктрину и богопочитание такими, какими приняло их от святых апостолов и отцов церкви, посвятило свои самые выдающиеся здания Слову Божию, не словам, но Слову. Символически это посвящение выражает истинный глубочайший принцип Восточной Православной Церкви. Это означает вбираемость Восточной Церкви. Что значит принцип вбираемости? Это значит, что Восточная Церковь, Кафолическая и Апостольская, вбирает в себя все отдельные принципы, на которых выстроены другие. Возьмем, например, принцип непогрешимости, на котором основана Римская Церковь. Восточная Церковь не отрицает этого принципа, но с самого своего основания вбирает в свой Символ веры, с той разницей, что считает непогрешимой не какую-то одну личность, а Вселенский Собор как Собор Церквей, которым руководит Дух Святой. Принцип непогрешимости присущ христианству на протяжении всей его истории. У святого апостола Петра было свое мнение на обрезание, у святого апостола Павла – свое. Однако ни мнение святого Петра, ни мнение святого Павла не было непогрешимым, но непогрешимым было решение Апостольского Собора. Или возьмем старый вопрос: приходит ли спасение только от веры, как думал Лютер, или только от дел, как думали последователи святого Петра? Вопрос этот мучил западное христианство веками. Восточная Церковь, которая больше всего придерживается Евангелия апостола Иоанна, которое, как она верит, вбирает в себя оба, и Евангелие святого Петра, и святого Павла, никогда не была озадачена этим болезненным вопросом. Она от начала исповедовала любовь как высшее проявление христианской веры. Ибо любовь, как видно из самого слова, вбирает в себя и то и другое – и веру, и дела. Кто бы ни следовал одному из них, вере или делам, тот никогда не постигнет понимания слова, вернее, его значения, до гармонии и мудрости.

Или возьмем принцип исцеления молитвой, принцип, который недавно открыла и которому следует Христианское научное общество. Лечение молитвой всегда было частью веры Восточной Церкви и сохраняется ныне и останется присно не только в теории, но в практике. Практически все болящие в России, Греции, Сербии, Армении, Сирии и другие, кто принадлежит к христианской вере, просят Церковь о молитве за них. Они просят о молитве в болезни, ибо верят в целительную силу молитвы. Знаю из личного опыта, что в моей епархии основное дело священства – молитва за больных. Это так, но все-таки мы верим, что лечение молитвой – только буква, а не целое слово, это одна из составляющих веры, а не вся вера.

Или возьмем принципы поста, уединения и сосредоточенности. Все эти принципы, долго отвергаемые современной наукой, приобрели постепенно добрую часть пространства современной науки. Ученые люди гнушались этими принципами как отшельничеством и молитвой.

Но вот! Вегетарианство захватывает всё большие права именно в культурной среде. Лев Толстой и Эдуард Карпентер не единичные примеры. Растет количество вегетарианских ресторанов. Антиалкогольные убеждения доминирует не только над отдельными людьми, но над целыми народами. Постные дни объясняются не только военной нищетой, но и медицинскими показаниями. Восточная Церковь определила всего 192 постных дня из 365 дней в году.

А уединение? Разве оно всего лишь бессмысленная меланхолическая идея восточных монахов? Ни в коем случае. Эмерсон, блестящий американский писатель, был ярчайшим проповедником уединения. А что значит рост практики уединения среди священства и мирян в Великобритании, если не оправдание отшельничества, которое Восточная Церковь всегда проповедовала как здоровое средство очищения, углубления в себя и укрепления?

А самоуглубление? Этот религиозный принцип был общеизвестен еще до Пришествия Христа. Индийская религия и буддизм полностью зиждутся на нем. Но и он долго, очень долго подвергался насмешкам науки и западной цивилизации. А сегодня, какая перемена! Ведущий философ континента Бергсон написал книгу «Введение в метафизику», в которой подчеркивает, что только с помощью интуиции, упражнениями по развитию интуиции мы можем обрести способность понимания вещей и самой жизни. Конечно, только самоуглублением можно развить силу интуиции. Святому принципу самоуглубления в наши дни придается журналистская и деловая форма в так называемом пелманизме^[11]. Вся западная теософия основана на этом. Восточные православные монахи упражнялись в самоуглублении восемьсот лет. Жития святых служат удивительным доказательством этой теории и практики Восточной Церкви много раньше Бергсона и целой армии тех, кто будет стараться доказать ее научно и метафизически.

И все-таки ни пост, ни уединение, ни самоуглубление не есть Слово, а только буквы Слова.

Тот же случай с поклонением. Некоторые христианские ветви полностью отрешились от поклонения, избегая любых символов и знаков, свечей, ладана, символики облачений и крестных ходов. Это произошло в тот период, когда протестанты гнушались всем этим как идолопоклонством. Восточная Церковь всегда изобиловала такими знаками поклонения. Христос никогда не возражал против поклонения, напротив, Он Сам посещал храм и молился в нем принятым тогда образом, соблюдая обычаи. Он восставал против искаженного, или холодного, или равнодушного поклонения. И снова поклонение еще не всё.

Это снова лишь нечто. Это не Слово, это одна буква Слова. Восточная Церковь изобилует такими знаками поклонения, но не исчерпывается поклонением. Ибо не только поклонение дало силу и вдохновение сирийцам и армянам выдержать тиранию, которая царила больше тысячи лет.

Что сейчас является главным следствием этого православного принципа вбираемости? Его практическое следствие – жажда христианского Востока единства христиан и молитва об этом. Может быть, не совсем ясно, почему Восточная Церковь жаждет единства всех христианских ветвей, ибо она вбирает в себя все их так или иначе существующие принципы. Почему она жаждет единства, если она представляет собой микрокосм всех христианских различий в единстве?

Скажу вам откровенно.

Прежде всего, мы хотим единства с вами, потому что вы все нужны нам. Это не материальная, но духовная потребность, не временная, но вечная. Я воспользуюсь одним известным сравнением, чтобы яснее выразить свою мысль.

Жених любит свою невесту не по каким-либо материальным или физическим причинам. Он любит ее потому, что нуждается в ней. Эта необходимость или потребность в возлюбленной означает для жениха более полную, реальную жизнь. То же самое происходит и с нами. Нам не хватает вас по чистой неизреченной любви. Мы ожидаем большей полноты жизни с вами. Без вас мы как иссохшие кости. С вами мы чувствуем себя совершеннее, живее. Каждый опыт нашей Церкви был особо и отдельно испытан опытом различных христианских общин. Это подобно тому, как если бы каждая часть человеческого тела по отдельности была упражнением развита до невиданной силы – отдельно ноги, отдельно руки, грудь, шея и голова. Каждая часть приобрела бы гигантскую силу, но все-таки Тело, Христова Церковь, в целом оставалось бы слабым и болезненным. В наше время эта болезненность как никогда чувствуется в неспособности объединить все великански развитые части в один мощный организм. Все отдельные звуки должны стать одной сладкозвучной гармонией.

Все буквы – Божественное Слово.

Вот в чем истинная причина.

А другие причины больше относятся к реальному положению в мире. Политическое и экономическое состояние мира еще не сложилось, не успокоилось. На конференции по установлению мира, в мире употребляются светские методы – научные знания и светская мудрость. Ее участники распоряжались странами и народами так, как будто сами были творцами народов и стран. Я уверен, что эта не их вина, вина лежит на Церкви, что она была «многим» вместо «одного». После разговора с несколькими делегатами конференции у меня сложилось впечатление, что запас их светской мудрости невелик и уже исчерпан. В своем смятении они ищут помощи некой неведомой и неисчерпаемой силы. И некоторые из них начали говорить о Церкви. Вдохновенность Церкви, всеобъединяющая сила Церкви еще не востребована, чтобы сыграть неминуемую роль в заключении мира. Но где Церковь, которая спрашивает о мире, которая служит вдохновением, которая предлагает помощь? Гигантская своими отдельными частями, Христианская Церковь все еще не стала гигантской в целом. Но если бы Церковь была единой, белая раса обрела бы огромный запас просвещающего вдохновения и силы, с помощью которых легко решила бы неразрешимые на первый взгляд проблемы границ, Лиги Наций, профсоюзов и другие.

Третья, и последняя, причина нашего желания христианского единства заключается в нашем убеждении, что белому человечеству и христианству грозит большая опасность от превосходящего по силе нехристианского мира. Да, мы видим, что Россия, полностью белый христианский континент, осталась беспомощна. А это значит, если что-то значит, очень большую опасность для белой расы и религии. Когда христианские Балканы, куда менее значительные, чем Россия, несколько столетий назад пали под исламское иго, Европа веками дрожала от страха перед исламской Турцией. Разве мы видим меньшую опасность, которой подвергается наша нация, из-за того, что теперь сильная Россия оказалась в опасности? в беде? Будет спасена Россия – будет спасена белая раса и христианство. Будет потеряна Россия – белая раса и христианство обречены. Так видят христианские народы Востока. И в этом причина того, что наши народы, сейчас свободные, не считают свою свободу полной, пока русский народ и русская Церковь тонут в глубочайших страданиях.

Народы Сирии, Армении, Палестины и Греции, веками находившиеся под могущественной защитой России, получавшие от нее помощь, сейчас крайне обеспокоены. Ислам поднимается, и не только ислам. Поэтому они устремили взор на Великобританию как на поборника христианства в эти дни. Вы великодушно помогаете им, вы протягиваете им руку, вы молитесь за них. Ваша помощь очень ощутима и высоко ценится. Говоря от имени Сербии и всех наших югославских братьев, я верю, что она освобождена благодаря не только вашей материальной и военной помощи, но и вашим непрестанным молитвам за нее в этом храме и сотнях других на протяжении последних четырех лет.

Но одна вещь очень важна для того, чтобы было удовлетворено не только нынешнее стремление, но и то, которое последует в дальнейшем. Это – объединение Церквей. Не просто сближение, но реальное объединение. Сближение достигнуто между англиканской общиной и христианским Востоком. Вчерашнее молитвенное собрание – одно из выражений этого сближения. Существуют и многие другие выражения и практические предложения, особенно в течение последних нескольких лет, которые показывают взаимное горячее желание единства Востока и Запада. И все-таки нам необходимо не просто сближение: мы жаждем реального объединения христианства, при этом выиграем мы все и не проиграет никто; единства, от которого зависит спасение белого человечества как единого целого и осуществление цели Христа в мире.

Я дерзаю говорить на этом святом месте, на котором проповедовали такие яркие звезды вашей Церкви, как доктор Лингдон, Гинг, Чёрч, Робертсон и другие. Я не могу говорить так же легко, как говорили они, но я стараюсь сохранить дух, в котором они говорили и в котором бы они говорили, если бы были среди нас.

Услышьте мой глас как глас христианского Востока, вопиющий о единстве Церкви.

Вот в чем самая большая проблема белой расы, и стоит жить на свете ради того, чтобы была решена эта проблема, которая тяготит христианское сознание тысячелетиями и которая подрывает развитие евангельского сознания в Европе и за ее пределами, в Америке. Доктринерские препятствия уступили свое место духовным и практическим причинам, первые уступили место вторым. С самым живым интересом мы следим за работой мировой конференции о вере и порядке и церковном союзе. Что бы я мог сказать о вчерашнем богослужении, на котором сердца Востока и Запада объединились в одном молитвенном порыве о победе Царства Небесного? Это настолько потрясающее зрелище, какого еще не было под величественным куполом этого храма. Один большой шаг сделан успешно.