Loe raamatut: «Несколько карт из цыганской колоды», lehekülg 10

…Бог вовсе и не судит… просто мы сами не вписывается в какие-то изгибы мира. Или, как и квадратный брусок с круглым отверстием, не делаем его изящнее…

Но если алхимическое деланье оказалось неудачным, и философского камня не вышло, что случается куда чаще, нежели когда удача улыбнется, и на дне тигля засверкает красным приглушенным светом желанный кристалл, то бесполезные «соли» души снова идут в плавильный котел, и заливаются затем в другие исходные формы. Именно – в другие, ибо после «переплавки» было бы неверным сказать, что чья-то душа воплотилась в другом теле. Вновь разожженный костер пылает все тем же пламенем? Другим ли?

Артур вышел из музея переполненный новыми мыслями. Он зашел в ближайшую лавку, купил грошовый блокнот и ручку, пересек улицу, и, усевшись на скамейке в сквере, стал записывать все, что увидел и запомнил.

–…Золото понимания рождается из свинца смирения… Мир состоит из семи главных меридианов, и каждый имеет свой внутренний Зодиак… Землетрясение – это избыток Меркурия и Серы. Техногенная катастрофа – это избыток железа и ....Довольно проследить за движением и силой, чтобы…

 ** ** **

В жизни Артура было совсем немного событий, которые можно было бы назвать краеугольными. Испанский музей, Сатурнианский период Жизни, связанный с его работой в городской канализации, и еще – поездка в Иерусалим. В один из дней он пришел из города на окраину, в старый монастырь, выстроенный еще крестоносцами, который назывался «Иоханан в пустыне». Монастырь был греческий, но кое-кто из монахов говорил по-английски…

Артур, отхлебывая из стакана, и глядя на мерцающие огромные звезды, вдруг ясно вспомнил разговор с одним из них. То был относительно молодой человек и говорил он немного странно, делая большие паузы между словами и не фиксируя взгляд ни на собеседнике и ни на одном предмете, находящемся поблизости:

– Ты, как я – отшельник, судя по всему, что ты говоришь. И твой дом – весь мир. Сегодня ты здесь, а завтра там. Ты не связан никаким государством, никому не должен платить налогов. Будь все время в пути. И что самое главное, ты должен быть готов оставить все это в любой момент – хоть завтра, хоть сию минуту…

 ** ** **

Затем, был первый успех. Он сумел вывести формулу землетрясений. И вскоре после того, как будто ниоткуда лег на бумагу так называемый «тезис агрессии». Именно это давало возможность, понимать: где и когда произойдет какое-то чудовищное убийство или же иное рукотворное зло. В этот период Артур все еще работал в городской канализации, но уже перешел в информационный отдел, или, говоря проще – компьютерный центр, хранивший все базы данных. Он сразу понял, что наступила фаза Меркурия и что сейчас нужно мыслить, сливаясь с миром гораздо полнее, чем прежде.

… нельзя сказать, чтобы это было легально, но благодаря связям, он вошел в контакт с коллегами из полицейского и военного ведомств, и, пользуясь их нерасторопностью, скачал все, что касалось терроризма, убийств и вообще тяжких преступлений. Близилась фаза Марса, и к ней нужно было прийти не с пустыми руками. Впрочем, когда удалось без особого труда стащить гигабайты информации зла, Артур понял, что ошибся, что фаза Марса – предвестник фазы Меркурия, а не наоборот.

Данных было много, но идея как их обрабатывать пришла довольно скоро. Артур вспомнил, что в музее ему попался на глаза какой-то экспонат, кажется, это был макет обычной алхимической лаборатории. В пояснении говорилось, что само слово «лаборатория» значит «лабор» и «оратория», то есть место работы и молитвы. Теперь, всякий раз, заходя в тупик, он часами молился. Он брал четки и, перебирая бусину за бусиной, читал «Отче наш», полагая, что Отец небесный сам знает, что ему Артуру нужно, ибо не Он ли привел его в тот странный музей в Толедо, неизвестный даже коренным жителям города? Либо же он брал бусину и говорил:

– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Не дай пройти мимо истинного пути, но наставь на него. Укажи путь к Белому Тезису, клянусь, ничего не возьму больше, чем нужно, дабы следовать дальнейшему пути. Аминь.

Спустя месяц непрерывного поста и молитвы, он вдруг ясно увидел, как даты рождения сплетаются с датами преступлений, и как все это, проносясь над землей, проецируется на ту или иную широту и долготу, страну, область или город…

Первый шаг был наивен и практичен. Он предвещал либо все, либо ничего. Артур вычислил, когда и где именно должно произойти мощнейшее землетрясение в Японии. Он описал все события, включая, предполагаемое количество жертв, вложил в конверт и назначил встречу с нотариусом. В присутствии чиновника конверт с указанным прогнозом был опечатан и положен в сейф.

Когда пришел положенный срок, Артур связался с одной из телекомпаний и, пообещав сенсацию, договорился о встрече. Фото и киноаппараты запечатлели смущенного нотариуса, который изо всех сил пытался казаться безразличным, а также действительно спокойного Артура и листок, на котором с точностью до одного процента было указано все: координаты, мощность катастрофы и количество жертв. На другой день пресса, особенно левая, просто бесновалась: как можно было скрыть такую информацию?! Ведь она могла спасти хотя бы детей…

Но Артур не обращал внимания. Он был холоден, ибо прекрасно понимал, что никакая информация с его стороны никого спасти не могла, ибо ей не предшествовала, и пока еще не могла предшествовать настоящая известность, которую дает новая фаза Меркурия, а она была еще далеко.

На всякий случай, он стал раз в два месяца менять жилье, не ожидая, впрочем, что будет в результате настолько восхищен этой идеей. Именно тогда и начались вечные скитания, предсказанные иерусалимским монахом. Каждый переезд давался все проще, ибо вещей оставалось все меньше и меньше. И, в конце концов, остался только компьютер, и самые необходимые книги, которых не было в сети. Последние свои переезды Артур уже спал на полу и ел, собственно, тоже, сидя на полу, с невысокого складного столика, который сам и смастерил.

Он сделал еще два подобных выступления в прессе. На этот раз он предсказал серьезные беспорядки в Пакистане и извержение в Индонезии. И тогда его стали ловить. Именно в тот момент Артур решил: «Пора!» Он сделал восемь новых прогнозов и разослал их на имена премьер министров или президентов тех стран, к которым это относилось. В каждом из писем было примерно следующее:

– Я – такой-то и такой-то – мои прогнозы известны по таким-то публикациям, данным письмом хочу сообщить, что вашу страну ожидает серьезная катастрофа, которую я оцениваю в столько-то баллов по 10-ти бальной шкале. Если вас интересует дата, характер и место катастрофы, прошу связаться с моими адвокатами на предмет перевода необходимой суммы. Если вас мой прогноз не интересует, то забудьте об этом письме. Но вы о нем вспомните, когда оно будет опубликовано после катастрофы, вместе с данными прогноза.

С уважением Артур Ж.

Не скажу, что с первого и даже второго раза откликнулись многие. И лишь после того, когда полетели головы очень известных людей… Кое-кто, уже догадывается, видимо, о ком идет речь… Только тогда в мире что-то изменилось радикально.

Первые серьезные плоды, если будет этично так выразиться, принесла известная катастрофа на северо-западе Индии и взрыв на химзаводе близ Гуанджоу. Тогда удалось вовремя эвакуировать почти все население.

Артур отделил ровно половину своего гонорара, поставил на полное довольствие детдом где-то в Сибири, и нанял за приличную зарплату местного человека, дабы тот следил за порядком. На остальную сумму, он нанял несколько программистов и довел до ума те идеи, до которых все не доходили руки. Все программисты работали в разных концах света, и вряд ли каждый из них представлял, в чем состоит задача в целом. Затем Артур поставил сервера на всех континентах: кто знает, где предстоит работать завтра… Теперь все было готово для важного скачка – завершения Меркурианской фазы – текучести и впитывания – и перехода в более длительную Юпитерианскую – фазу олова, фазу расширения влияния.

 ****

Яхта все еще дрейфовала неподалеку от Кюрасао. Артур сопоставлял результаты, полученные с серверов в Бангкоке и Сантьяго, и понимал, что теперешняя работа – это уже новое качество. Компания, которая вышла на него, просила рассчитать вероятность провала при вложениях капитала в разработку урана в ряде стран Африканского рога. Артур никогда не работал с этим, но понял, что слова «нет», а точнее «не знаю» – быть не может.

Он запустил своих «червей» во все известные сети, связанные с бизнесом радиоактивных элементов и вот теперь у него был результат, который, впрочем, скорее ставил вопросы, нежели давал ответы, а потому требовал серьезного осмысления.

Этот самый первый результат обсчета получился неоднозначный и странный. Если он скажет «да» – сместится баланс сил в Тихоокеанском регионе. Если скажет «нет»… получится и вовсе плачевно. Он уже видел падение бирж в Сингапуре, Гонг-Конге и Малайзии… А за этим неизбежный взлет экономической экспансии целого ряда нежелательных стран. Тогда он сосредоточился на Африканских рынках сырья, развивая, впрочем, очень активно идею прогнозов катастроф.

 ***

Ривьера, как и всегда в это время года, была почти пустынна. Артур прогуливался по бульварам Ниццы, закутавшись в толстое пальто. Ветер пронизывал, налетая плотными порывами, и потому в зонтике не было никакого смысла. Окончательно продрогнув, он зашел в кофейню на берегу и заказал кофе с коньком.

Он сел в углу у окна, расчерченного косым дождем. Здесь было уютно и тепло от газового камина. Гарсон принес заказ довольно скоро, и тотчас удалился. Артур отпил кофе и затем немедленно сделал глоток коньяку. Тепло разлилось по телу и стало почти хорошо.

– Позвольте?– услышал он голос сбоку от себя.

Артур поднял глаза. Перед ним стоял невзрачный старик, одетый незамысловато но, впрочем, довольно дорого.

– Прошу… – рассеянно ответил он, хотя и несколько недовольно, поскольку свободных столиков было достаточно.

– Скучаете?– весело спросил старик по-английски.

Артур посмотрел удивленно. Услышать английскую речь на французской Ривьере, да еще не в сезон было из области казуистики.

– С чего вы взяли?

– Ну… знаете ли… я тут завсегдатай. И скучающих людей я отличаю с большой легкостью.

– В таком случае, вы ошиблись.

– Вот как? Впрочем… я не особенно удивлен. Где-то в глубине души я ждал, что вы ответите именно так, – старик улыбнулся.

– Да? И как глубоко лежало это ваше предвиденье?

– Ну… не очень глубоко, – ответил старик с готовностью, – Не настолько, чтобы не отличить скучающего богатого бездельника от запутавшегося в жизненных смыслах алхимика.

Артур посмотрел удивленно:

– Что такое? И чем я обязан?

– О, ничем… Верьте мне. Я не шпик и не журналист. Просто, я такой же, как и вы.

– Как я? В каком смысле?

– Ну, в том самом. Я пришел к тому же, что и вы, но значительно раньше. Лет… двести назад… , – он потер ладони, – И когда стал догадываться, впал в такую же хандру. Ее нельзя спутать ни с какой другой.

Артур вздохнул и решил не отвечать. Он отвернулся к окну.

– Ну-ну… Не надо, – продолжал старик.– Если угодно, я могу уйти в любой момент. Но зачем же наступать на те же грабли, когда можно послушать человека, который уже получил этот опыт?

– Какие еще грабли? Вы о чем вообще?– спросил Артур немного рассерженно.

– Ну, о том, что ваши предсказания землетрясений, вспышек преступности и прочее, уже начинают ставить вас же в тупик. Но, повторяю, если вам угодно, я уйду тотчас, как вы изъявите желание.

– Я вас просто не понимаю, – ответил Артур, стараясь быть спокойным.

– Все вы понимаете, – старик ехидно подмигнул.– Я на вас обратил внимание еще после прогнозов землетрясений в Японии. Как это было красиво! Изящно, и между тем броско. Но всему наступает предел, или, если угодно – насыщение. За которым, неизбежно возникают вопросы типа «а что дальше?».

– И вы знаете что дальше?

– Представьте – нет. И не думаю, что кто-либо знает. Но я знаю характер выбора, который все же придется сделать.

– Выбора? – не то удивился, не то возмутился Артур.

– Да, выбора, – ответил старик, не замечая интонаций, которые становились уже даже слегка враждебными.

– Какого выбора?– спросил Артур, мотнув головой.

– Ну, куда дальше двигаться? – ответил старик, улыбаясь.

– И в чем, по-вашему, состоит этот выбор?

– Видите ли… все не так просто. У вас возникал вопрос, почему ваши прогнозы сбываются с точностью чуть ли не до часа и сотни метров? Даже в случаях, когда вы их подвергаете серьезной коррекции!

– Ну, я много работал над этими методиками… – ответил Артур нехотя.

– Вот как? Тогда, ради эксперимента, оставьте ваши методики и просто скажите, что землетрясение будет завтра тогда-то и тогда-то, там-то и там-то… Впрочем, насчет «завтра» я погорячился, но вот, скажем, через месяц.

– И что? – Артур казался немного обеспокоенным.

– А то, что и этот прогноз сбудется,– старик с довольным видом откинулся на спинку кресла.

– Почему это? С какой стати?

– Ой, ну не притворяйтесь. Вы и сами давно уже все заметили. Признаться просто себе боялись… Не так ли? – старик снова вежливо улыбался.

– Не знаю… Но кто вы все же такой? И за кого меня принимаете?

– Я уже сказал, что я – такой же алхимик, как и вы, и я вас принимаю за такого же алхимика, и ничего мне от вас не нужно. Ну что мне может быть нужно, если у меня все есть и так, и единственное, о чем я мечтаю, как со всем этим расстаться.

– Ну, чего проще? – усмехнулся Артур.

– О нет, друг мой, это вам только кажется. Я уже оброс определенной властью, как и вы, а власть это ответственность в нашем с вами случае… Новая фаза Сатурна… Так-то… – сказал старик, поохав.

– И что? – удивился Артур.

– А то, что вы можете оставить все, что имеете, но вы не можете уже оставить свое движение… Все слишком далеко зашло. Нет, вы, конечно, можете бросить деньги на дорогу, как известный персонаж, но тогда просто ваше бытие перейдет в другую сатурнианскую плоскость… Скажем, в тяжелейшую и таинственную болезнь, или же вы проведете остаток своих дней в сумасшедшем доме. Разумеется, в полном одиночестве… Сатурн не любит компаний, как вам наверняка известно… Так что, выбор у нас, в сущности, небогат.

– И что же стоит, по-вашему, делать?

– Ну, во всяком случае, коль скоро вы уже не предсказываете, а творите события, то стоит творить что-то более полезное для вас же… Какой прок в том, чтобы угробить пару – пусть даже – тысяч, с тем, чтобы получить пару миллионов долларов? Вы получаете гонорары в долларах?

– Обычно в евро.

– И правильно… Но не в этом дело. Почему бы вам не постараться, скажем, предсказать разгром колумбийской мафии? Или окончание какой-нибудь войны?

– Хм… заманчиво… Но деньги все же получать откуда-то нужно… На мне уже висит несколько госпиталей, детдомов и тому подобного.

– Ну, дело большое… Предскажите взлет акций, и вложите в них капитал, – старик хихикнул, – Только публиковать такой прогноз, разумеется, не следует.

– А вы поступаете именно так? – спросил Артур с иронией.

– Поступал, – ответил старик, вздохнув.

– Поступали? А сейчас?

– А сейчас, у меня столько денег, что потерять их уже невозможно… – старик глотнул кофе из только что принесенной ему чашки.

– И все же, что дальше, по-вашему?

– Ну как вам сказать… Вы должны пройти все, вплоть до фазы Солнца, а далее – снова фаза Сатурна… Но это уже иной уровень бытия. Это уже фактическое бессмертие… Духа, во всяком случае. Тело, конечно, изнашивается, тут ничего не поделать, но лет триста при бережном отношении продержаться сможет, если только вам это покажется нужным. Я вот, после двухсот лет уже не уверен, что это так уж нужно. Я имею в виду – сохранять эту оболочку, – он щипнул себя за щеку.

– Вот как? – удивился Артур.

– Да…представьте себе,– странный старик комически вздернул брови, – а вы что, действительно не знали, что такая фаза существует?

– Да нет, знал… Но всегда сомневался, – признался Артур.

– Сомневались в чем?– уточнил старик.

– Во всем. Что Она есть в принципе, и что если есть, то возможно ли до нее дойти за одну жизнь…

– Ну вот… Теперь вам кое-что известно, – заключил старик.– Более не смею вас беспокоить. Возможно, мы еще встретимся в начале следующей сатурнианской фазы. Да-да… скорее всего…, – он перестал улыбаться, встал и, не глядя на собеседника, направился к выходу.

Артур был немного ошарашен. Он заказал еще коньку, а после еще… Он сидел и размышлял, иногда делая пометки в том самом блокноте из Толедо… Он, наконец-то снова почувствовал радость бытия, радость свободы… Он снова понял что-то такое особенное, что невозможно высказать, но чему можно просто радоваться… Фаза Солнца, похоже, начиналась… а за ней, если верить старику, простиралось бессмертие… Изнурительная, тяжкая награда за одержанную победу… тяжесть, усталость, безумная ответственность, которой награждает Сатурн, следующий в своей фазе сразу за Солнцем…

Артур оставил деньги на столике и вышел на улицу. Пройдя пару кварталов к верхнему городу, он направился обратно вниз к пристани, к бухте Jaun. Отдых закончился только что. Следовало снова сниматься с якоря и двигаться в сторону Антильских островов, к Аруба и Кюрасао, где всегда хорошо и плодотворно думается.

Сент. Джон, Ньюфаундленд, 2007

Месть девушки Риты

(Аркан XII)

Интересно, что она делает в этот час,

Моя милая Рита, девушка Анд,

Мой легкий тростник, дерево дикой вишни

Ц. Бальехо

– Дорогой мой! Вы явились сюда, чтобы что-то купить, или рассказывать мне о том, какой вы умный? Я, знаете ли, и сам вижу, что вы не дурак, и, поверьте, я вас уважаю не только за ваш костюм, в котором вы пришли сюда, в мою аптеку. Знаю и вижу, что его вам шил сам Соломон Коэн! А он, между прочим, шил всем тем, кто думали, что творят историю нашего мира. Нет, вы только не обижайтесь, но о ядах и лекарствах я знаю все, ну, или – почти все, и уж точно – куда больше вас!

Я знаю, как вылечить человека от подагры или же убить его в полсекунды. Да что там – полсекунды! Я знаю, как убить человека так, чтобы он умер через месяц или даже год… Я знаю, как сделать так, чтобы он тихо умер во сне или же мучался адскими болями неделю… В общем, как я и сказал, я знаю в этой области все, за исключением, быть может – тут я должен честно признать – одного единственного яда, который местные индейцы зовут «чако-камура». На их языке это значит что-то вроде «высшего правосудия». Слыхали об этом? Я спрашиваю о яде, не о правосудии. Да, я так и думал…. Увы, все, кто приходит сюда учить меня уму-разуму, не имеют даже базовых понятий, не говоря уж об изысках, так сказать…

Нет-нет… не сердитесь… не вы первый, и уж точно – не вы последний… Если хотите, я расскажу вам о яде «высшее правосудие» все, что мне удалось узнать от самых разных людей? С ним, кстати, связана любопытная легенда, хотя… это и не очень-то легенда, ибо я был лично знаком с этой самой Ритой Мартинес… И знаете, я почему-то уверен, что вы приехали сюда и по ее поводу тоже, не так ли? Ну вот… ну вот… Так что, вы готовы слушать и не перебивать с полчаса или чуть больше? Тогда хорошо… тогда я расскажу вам все, что услышал, собрал понемногу от разных людей: лекарей, миссионеров, индейцев… в общем, как говорится – с миру по нитке, хотя, должен признаться, так и остался, в конечном итоге, в неведении.

***

Случилось так, что в известной гражданской войне Хосе Фернандес де Молина взял верх. Это, увы, не первый случай, когда зло, в понимании одной из сторон берет верх над добром, и потому вряд ли это стало таким уж сюрпризом для кого-либо. Ну, а дальше, для всех, кто понимал произошедшее именно как свершившееся зло, на землю спустился настоящий ад. Мой отец был офицером нижнего ранга и перед ним встал выбор: погибнуть, и обречь на верную гибель семью, а Хосе Фернандес был лишен каких бы -то ни было сентиментов, либо – присягнуть на верность этому негодяю. Я уж не знаю, зачем диктатору, если у него есть мозги, нужна была присяга, вырванная силой… ибо очевидно, что присягнувший, но при этом ненавидящий тебя, предаст при первом же случае, и уж точно без колебаний убьет, повернись только тот Фернандес к нему спиной.

Но, то ли у Хосе Фернандеса мозгов не было вовсе, то ли он с ними, как и всякий тупой головорез, попросту не дружил, но нам повезло, и мы выжили, и даже, случалось, немного помогали тем несчастным, кого эта война попросту выбросила за борт нормальной жизни.

Нет- нет… не перебивайте! Либо вы решитесь потерять время и получить то, что неизвестно понадобится вам в будущем или нет, либо – идите восвояси, ибо я вас не держу. Понимаете? Платы с вас за свой рассказ я, естественно, не беру, а потому просто заплатите вашим временем. Думаю, что это справедливо. Не так ли? Ну, вот и хорошо. Далее…

Старик аптекарь откашлялся, огладил свою седую эспаньолку и затем, снова заложив большие пальцы за серую в темную полоску жилетку, продолжил:

– В общем, в те времена жилось непросто… Солдаты Хосе Фернандеса могли убить любого даже за косой взгляд, за отказ дать им денег или же просто ради забавы. Они врывались в дома, забирали все, что им понравится, часто насиловали женщин… Но! Хосе Фернандес жестоко казнил любого из солдат, если тот… как бы это сказать… воспользовался красивой женщиной, не доставив ему ее прежде. Понимаете? Это был настоящий похотливый козел, каких свет не видывал, и более того, слухи о своей похотливости он всячески поощрял и распространял. Очевидно, в его понимании «похотливость» и «мужественность» были синонимами. Я замечал, что это вообще свойственно всякому примитивному сознанию, впрочем, вы и сами наверняка наблюдали это явление не раз. В общем, это ничтожество, эта грязная обезьяна искала женщин во всех пределах, и во всех слоях. Ему было все равно, будь это баронесса или же жена рыбака.

Мы тогда только приехали с семьёй в Санто Донино. Собственно, именно здесь отец и был вынужден принять присягу на верность этому слабоумному недомерку.

Да, да конечно… ближе к теме о ядах… Однако поверьте, я редко болтаю зря. Все, что я говорил имеет прямое отношение к нашей теме. Хотя, я так и не понял, что, собственно, вас интересует больше всего? Нет, я понял, что вы интересуетесь ядами, но так и не понял, чем вызван этот интерес?

Ах, вот как… И вы готовы рискнуть? Ну, в том самом смысле! Ведь яд чако-камура – это тончайшая из материй нашего с вами бытия! Если вы убиваете просто из мести, то вскоре умрете и сами, но если ваша жертва и правда заслуживает суда божия, то тогда… общем, история этого яда включает описания множества странных и довольно мрачных чудес…

Чудо такого рода, в каком-то смысле, произошло и с Ритой… Сегодня она где-то между небесами и подлунным миром, ибо, что с нею стало после, никто точно не знает. Кстати, вы уверены, что не слыхали эту историю прежде? Санто Донино полнится легендами, но поверьте, большинство из них – это просто сказки. Как я уже говорил, я знал Риту и ее мать, и потому никто не расскажет вам все это более правдиво. В общем, все, о чем я говорил, было, так сказать, необходимым предисловием, дабы вы поняли все те мотивы, которые двигали этой отчаянной девушкой.

Что же вы стоите? Садитесь поудобнее, хоть бы и в этом кресле, можете закурить сигару, а моя жена принесет нам кофе. Поверьте, мне пока что на слово, что это будет самый лучший кофе, какой вы не найдете нигде в округе, не говоря уж о Европе, откуда вы изволили приехать.

Слова «моя жена принесет нам кофе», старик произнес несколько громче, чем остальные части сказанной им фразы, видимо, пытаясь быть услышанным на кухне или же в задних комнатах. И действительно, не успел я достать свою трубку… старик, к слову, когда я ее доставал, немного ухмыльнулся, видимо, прощая себе ошибку по поводу предположения относительно моих курительных пристрастий. Да, так вот, не успел я набить свою трубку и раскурить ее, как в комнату вошла пожилая дама в сером платье до пола и не глядя на меня, поставила на столике поднос с изящным серебряным кофейником и двумя миниатюрными чашечками, величиной со скорлупу грецкого ореха.

Хозяин разлил по чашкам содержимое кофейника, и я должен сказать, что комнату заполнил удивительный запах, он был каким-то невероятным, изысканным, почти неземным. Когда же я отпил из своей чашечки, то был немало ошарашен. Вкус и правда отличался тонкостью и великолепием букета, если так можно говорить о кофе.

– Как вам? – спросил хозяин улыбаясь.

– У меня просто не слов, – честно ответил я.

– Понимаю, вас, очень хорошо понимаю…– ответил аптекарь, и покивав спросил:

– Итак, я продолжу?

Я лишь снова отхлебнул из своей чашечки и кивнул.

Как я уже сказал, спустя примерно месяц, с момента, когда Фернандес де Молина совершил тот переворот, его солдаты объявились у нас в Санто Донино и начали бесчинствовать. Впрочем, гарнизон, в котором служил мой отец, сумел пресечь этот шабаш, и теперь вся эта бандитская свора занималась лишь тем, что беспробудно пьянствовала. Женщины старались сидеть по домам, не попадаясь никому на глаза. Лишь изредка кое кто из них появлялись в церкви на исповеди, прикрыв лицо плотной вуалью. Теперь почти все женщины носили плотную вуаль, даже появляясь на базаре.

Мать Риты торговала рыбой, которую ей привозили рыбаки из маленькой деревни Ла-Альберка, что в нескольких милях к северу от нашего города. Было ей на тот момент чуть больше тридцати, а Рите, как и мне – четырнадцать. Звали ее… как же ее звали-то, ну мать Риты, я имею в виду? Вот не задача… не то Люсия, не то – София… Да, кажется, все-таки – София. И была она настоящей красавицей. Муж ее, к слову, был убит на войне с Хосе Фернадесом. Они и до переворота жили бедно, а теперь, лишившись мужа, София с дочерью едва сводили концы с концами.

Один раз кто-то из этих вонючих псов Хосе Фернандеса, заметил ее за прилавком, и решил выслужиться перед своим начальником. В общем, Софию схватили и увезли в неизвестном направлении, и больше ее никто не видел. Рита осталась сама на всем белом свете. Она пряталась у разных случайных людей, пока не оказалась в доме известной в нашем городе ведьмы, жившей обособленно на самой окраине. Вряд ли она действительно была колдуньей, но молва приписывала ей всякое разное. Одним словом, о ней ходила дурная слава, и даже бандиты Хосе Фернандеса боялись приближаться к ее дому, справедливо опасаясь, что та наведет на них порчу. Впрочем, Соледад, так звали тут женщину не отказывала и в помощи, кто бы к ней не обратился. Она умело принимала роды, например, лечила коров от черного мора и многое другое. Но, все-таки ее побаивались. Особенно после одного случая.

Как-то раз в лесу заблудился ребенок, мальчишка лет десяти, и ему встретился голодный ягуар. Мальчишка пытался убежать, но, вы сами понимаете, что в случае с ягуаром – это совершенно бесполезно. Однако, на его счастье, неподалеку оказалась Соледад. Она собирала какие-то грибы и увидев зверя и мальчика, бросилась наперерез. Далее мальчишка рассказывал, что Соледад пронзительно свистнула, сунув пальцы в рот, и ягуар остановился, явно опешив от такой решимости. Соледад смотрела ему прямо в глаза и, наступая на него, говорила какие-то непонятные слова. А затем ягуар заскулил и, поджав уши и хвост, удрал в лесную чащу.

Рита, наверняка, как и все, тоже боялась ее, но голод и отчаяние, видимо, сделали свое дело, и она, прогнав страх, решилась попросить Соледад приютить ее у себя. Та приняла девушку, но не позволяла Рите выходить на улицу самостоятельно, не разрешала ей даже ходить в церковь, мол нечего попусту время терять! Бог там, где ты стоишь! Говори с ним всякий раз, когда тебе это нужно!

Шли месяцы, а затем и годы, Рита взрослела и, как я понимаю, набиралась опыта в науках, которым обучала ее та странная женщина.

Один раз, когда у моего отца произошло сильное нагноение на ноге, мать отправила меня к Соледад спросить какого-нибудь лекарства. Там я с Ритой и познакомился, и тогда же она мне рассказала свою историю, пока Соледад готовила мазь. Тогда нам уже было по шестнадцать. Я приходил к Соледад еще несколько раз за мазью, и Рита рассказывала мне о своих переживаниях, о том, как люто ненавидит Хосе Фернадеса, и как страстно желает ему отомстить за смерть матери, и вообще за все те страдания, что он принес людям. Я тогда стал отговаривать ее, мол, отомстить ему она не сможет, у этого мерзавца – целая армия головорезов, а она – всего лишь слабая девушка. Рита усмехнулась и спросила, знаю ли о яде чако-камура? Я, конечно, не знал, но высказался в том смысле, что так или иначе, но яд сам не попадет в Хосе Фернандеса, что его нужно как-то подлить или подсыпать куда-то, а это вряд ли удастся, поскольку дворец этого мерзавца охраняется пуще ока. Разве что, если станешь его поваром, что-то получится, сказал я тогда.

– Нет, – ответила Рита, – это невозможно тоже, ибо всю его еду пробуют перед всякой трапезой специальные люди. Хотя, конечно, можно было бы изготовить яд, который убьет его через месяц, но это все равно не то. Я хочу видеть, как этот вонючий козел будет корчиться в муках.

Признаться, я решил, что она немного не в себе, и, будучи ослепленной жаждой мести, не видит реального положения вещей. Однако, я все же спросил, что это за яд «чако-камура»? Рита лишь рассмеялась мне в ответ, и, легонько тронув пальцем мой нос убежала в другую комнату. Более мы не виделись. Мазь, что приготовила Соледад, заживила рану отца, и приходить в ее дом более не было нужды. Однако потом, когда все уже случилось… я стал собирать понемногу все то, что было известно: от человека к человеку и у меня сложилась довольно цельная картина, о которой я вам и расскажу.

В общем, как я уже сказал, само слово «чако-камура» – на языке некоего индейского племени значит что-то вроде «высшего правосудия». Яд этот готовится из более, чем ста компонентов, представьте себе такое! Там есть растительные и животные составляющие, вещества, добываемые из некоторых рептилий и рыб, но интересно другое: все эти вещества, каждое по отдельности, относительно безвредны. Будучи же приготовленным, это вещество действует совершенно иначе, чем все прочие яды… Но, я опять немного отвлекся.

Белый папоротник и розовую лиану, Рита нашла без особого труда. Также быстро она нашла рыбку «хуру», обитающую в некоторых здешних болотах. Знаете, что это? Нет? В общем, это довольно агрессивная тварь, способная за секунды вгрызаться в человеческую плоть. Если сделать спиртовой настой из жабр этой рыбы, – взрослая особь, кстати, по размеру не превышает мизинца ребенка, – так вот, если дать человеку этот настой, он будет ненадолго парализован, а после в течение двух-трех часов вы можете спрашивать его о чем угодно, и он будет говорить только правду! Да-да! Это невероятно, но поверьте, что это так.