Loe raamatut: «Реванш»

Посвящение:

Всем девушкам, считающим, что с ними что-то не так.

Не те лишь время, обстоятельства и люди. Тот, кто вас примет со всеми изъянами, ещё впереди.

Оглянитесь. Может быть, он уже рядом.

Рева́нш –  стремление проигравшей стороны изменить результат поединка и отплатить за поражение в новом противостоянии.

Плейлист

Wiz Khalifa – See You Again ft. Charlie Puth

G-Eazy & Halsey – Him & I

Justin Timberlake – Mirrors

Chase Atlantic – Friends

Shawn Mendes – Treat You Better

The Weeknd – Die For You

Justin Bieber – Baby

Jay Z – Why I Love You So ft. Kanye West

Глава 1

Бэмби

Моя фанатская любовь к Тиану Уолоку ни на секунду не угасла с тех пор, как я вошла в здание университета два года назад и первым, кого я встретила, оказался он. Тиан выглядел так, словно сошел с моих детских мечт о прекрасном принце: светлые волосы, в которые он зарывался длинными пальцами, искренний блеск в голубых глазах и милая полуулыбка, от которой на его щеках образовывались привлекательные ямочки. Всё это зацепило меня с первого взгляда, заставив сердце пропустить удар и смущаться каждый раз при виде его в университетских коридорах, но спусковым крючком, запустившим механизм, стал тот момент, когда я увидела, как он участвовал в благотворительном балу, направленным на помощь бездомным собакам. Я была слаба перед всеми животными, будучи воспитанной бабушкой и дедушкой, имеющих в своем владении лошадиную ферму и скот, и поэтому, когда перед моими глазами появился Уолок, со смехом играющийся с немецкой овчаркой на траве и позволяющий облизывать ей свое лицо, я подняла белый флаг поражения.

И вот теперь напротив колонки «безответно влюбиться в самого прекрасного парня на всем белом свете» стояла жирная галочка.

Я прокачивала свои навыки сталкера, будучи влюбленной в капитана команды лакросса больше двух лет, но никогда не решалась подойти к нему первой, начать кокетничать, заигрывать и в конце уйти с его поцелуем на губах и номером в записной книжке, потому что, блин, я абсолютно точно не была такой.

Сейчас он стоял напротив автомата с кофе, разговаривая со своим напарником по команде и звонко смеялся с брошенной его другом шутки, не замечая того, что в другом конце коридора стояла я, знающая о нем чуть ли не полную родословную и составившая целое досье на его личность.

Он был притягательным, уверенным в себе парнем, не играющим роль плохиша, в которую обычно по полной вживался весь спортивный сектор университета, поэтому с рукой на сердце я могла сказать одно: Тиан не был похож на остальных.

А что обо мне?

Да я согнусь в три четверти, чем подойду и пискну: «привет». Моя работа на радиостанции позволяла болтать без умолку, но ведь главный плюс был в том, что меня никто не видел в пределах будки, помимо звукорежиссера! И нет, проблема даже не в моей внешности, потому что я всегда считала себя вполне красивой девушкой. Проблема в том, что я буду биться в конвульсиях, если Тиан когда-нибудь спросит меня о чём-либо, ведь я никогда не умела контролировать свои чувства.

Но, к счастью, приступ эпилепсии мне не грозил, потому что стоило начать с того, что он, наверняка, не знал о моём существовании. Даже если он слышал голос Бэмби Харпер, то вряд ли имел представление, как она выглядит. Это, вроде как, расстраивало мое сердце, но спасало еще не задетую гордость.

Уход Тиана от автомата с кофе заставил меня вернуться в реальность, где я всё ещё незамеченная девушка, страдающая невзаимными чувствами.

Одна из десятка, а то и сотни тысяч.

Я вздохнула, отворачивая голову, и развернулась в сторону лестницы, крепко сжимая лямки рюкзака.

Итак, добро пожаловать в Сейбрук – университет, где сбываются подростковые мечты!

«Ура!» – закричала бы я, но ни одна из моих мечт подростковых времен не сбылась. Я не обрела суперспособность влюблять в себя красавчиков, не разобралась, кем я хочу стать к двадцати годам, и меня даже не обратили в вампира – последствия частого просмотра Сумерек.

Если бы Нетфликс снимал фильм про размеренную жизнь студентов в жанре романтической комедии, то, очевидно, я бы заняла главную роль – серой невзрачной мыши, бесстыдно влюбленной в одного из самых популярных парней. По сюжету обязательно существовала бы первоклассная стерва с лицом ангела и фигурой порнозвезды – это Холли Грейсон, председательница сестринства, в котором я живу, по совместительству капитан команды поддержки, которая сейчас обсуждала новую сплетню в кругу других чирлидерш. В её жилах текла не кровь, а святая вода, потому что в её мягких чертах лица я могла развидеть ангела, но стоило ей открыть рот, как церковный хор прекращался, белый свет мигал и, вместо образа серафима, появлялся чёрт.

Я прошла мимо неё, кивнув в знак приветствия, потому что привычными словами «привет-пока-как-дела» мы не привыкли обмениваться, и она сделала то же самое в ответ, потому что уважала меня, как сестру Тау Каппа, хоть и тихо презирала.

Дальше по периферии шла редакция университетской газеты – лютый задрот, не вылезающий из учебников, Уайат, который, поправив очки на лице, взглянул на меня с отвращением. Я одарила его таким же взглядом.

По стандартному сюжету он должен быть в команде неудачников, – то есть, в моей – но, к счастью, меня обошла эта участь – мы враги. Я ненавидела Уайата не только потому, что он дважды критиковал  радиоэфиры, назвав мой голос недостаточно артистичным и приятным для слуха, но и потому что Уайат собирал на вечеринках всевозможные сплетни, а потом публиковал их под анонимным псевдонимом – Тай У. Только вот нихрена оно не было анонимным. Использовать свое имя наоборот в качестве псевдонима все равно, что стоять в зеленом костюме и думать, что ты сливаешься с природой Сахары.

Тем не менее, его никто не осуждал.

Почему? Потому что все любили сплетни.

Я оторвала взгляд от сальных волос Уайата, волнами ниспадающих на его широкий лоб, и поплелась по лестнице наверх, уже по пути ощущая запах табачного дыма. Чем выше я поднималась, тем четче становился образ нарушителя университетских правил.

О!

Мы забыли про ещё одного персонажа, без которого комедия не была бы комедией – звезда американского футбола, тестостероновый монстр в обличии человека, официальный представитель мудаческого типа парней и просто любимчик всей сестринской нации – Карлайл Шервуд, восседающий на подоконнике у открытого окна. У меня было ноль причин его любить и одна причина ненавидеть, хотя буквально полгода назад чаши весов были равными – по нулям.

Я сморщилась при нежеланных воспоминаниях, пока брюнет, зажав сигарету между зубов, перелистывал огромную книгу в руках. Переместив взгляд к началу следующей страницы, он сделал глубокую затяжку, от чего его скулы проявились четче обычного, и, сомкнув указательный и большой палец вокруг сигареты, выдохнул дым в окно. Его взгляд задел меня, и на пухлых губах моментально появилась привычная «я-тебя-соблазняю» ухмылка, от которой в штабель складывались девушки у его ног. Я фыркнула в ответ и зашагала дальше, вложив в свой топот чуть больше агрессии и ещё больше обиды.

По основной линии романтической комедии, я должна бы уйти в закат, держась за ручки с Карлайлом, но никакого, нафиг, стандартного сюжета. Он не был моим принцем, как и я не была серой невзрачной мышкой, а мои подруги не являлись неудачницами, даже, если ею являлась я – Бэмби Харпер, ведущая радиоэфиров Сейбрукского университета, студентка, не знающая, что делать со своим будущим, и просто хороший человек.

– И-и я здесь, – завершила я свой вымышленный монолог, зайдя в помещение, которое мы называли радиостанцией.

Университет не выделил особо большого бюджета для расширения возможностей радиоэфиров и даже не предложил мелкую помощь в виде удобной мебели и необходимой техники, поэтому мы с Аннет импровизировали, как могли – занесли небольшой старый диван на первом курсе, журнальный столик и основную аппаратуру, на которую организационный сектор Сейбрука все же отсыпал немного денег.

За стеклом находился мой кабинет, а именно стол с микрофоном и наушниками. Недавно мы купили ещё один микрофон, потому что теперь в наших эфирах присутствовали гости. Моя личная победа, учитывая, что до нашего поступления в Сейбрук предыдущие владельцы радиоэфиров курили здесь только траву и иногда вбрасывали три минуты болтовни.

В ответ на мое приветствие раздалась тишина, прерывающаяся клацаньем пальцев по клавиатуре и легким «угу», принадлежащим Аннет, одной из двух моих лучших подруг и соседке по сестринству.

– У меня есть для тебя новость, – Аннет оторвалась от разглядывания экрана и развернулась ко мне на стуле, снимая очки и протирая глаза.

Брюнетка не выглядела счастливой, – если быть честной, я крайне редко видела улыбки на её лице – и это меня насторожило.

А вдруг она скажет, что хочет уйти из радио? Было очевидно, что исполнение роли звукорежиссера в нашей непопулярной обители ей не доставляло столько же удовольствия, сколько и мне.

Я не справлюсь без неё. Нам придется закрыть радио, искать новую внеучебную деятельность и унижаться перед Уайатом. Лучше дайте дробовик мне в руки сразу.

– Какая? – я опустила рюкзак на мягкий диван, не отрывая взгляда от подруги, которая с усердием натирала стекла, поджимая губы.

– Тебе предлагают стать футбольным комментатором, – Хилл надела очки обратно, складывая руки перед собой, и теперь смотрела мне в глаза, – где-то час назад сюда зашел тренер Серрано в сопровождении Хампти-Дампти¹ и рассказал об этой идее.

Я застыла на месте, хлопая глазами, направленными на вполне серьезную Аннет. Не казалось, что она шутит, но мне все равно не удалось ей поверить на все сто процентов, ведь чтобы Хампти-Дампти – секретарь нашего университета, мистер Мартин, названный так из-за слишком большой схожести с персонажем: короткий рост, тучное телосложение и лысая голова – зашел к нам на станцию, должен был произойти апокалипсис. Да ещё и в сопровождении тренера Серрано, известного тем, что готовил звезд НФЛ, как горячие пирожки.

Из меня вырвался истерический смешок.

Нет. Это все-таки должно быть шуткой, потому что единственным местом, в котором могли пересечься я и футбол, была параллельная вселенная, в которой трава синяя, а солнце фиолетовое.

– Да, – Аннет перевела дыхание и небрежно бросила, – какой-то крупный канал расширяет возможности для студентов и предлагает экранное время для комментаторов сезона юниорского футбола. Они, вроде как, ещё и платят.

Мне не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем говорила Хилл. Только представители одного канала приезжали в прошлом году в качестве зрителей финальной игры в сезоне. Этой новостью пестрели все заголовки города, да и страны, в целом, и это был никто иной, как SportsNation, который обладал изобилием достатков на фоне остальных каналов – лучшие журналисты, компетентная команда экспертов в области спорта и самые лучшие контракты с бывшими футболистами, оставившими свое имя в истории.

И все это было невыносимо скучно.

Я никогда не разделяла всеобщего восхищения футболом и, более того, начинала раздражаться, когда речь шла о наших игроках, в телах которых уровень самомнения превышал процент воды, поэтому мое нахождение в будке комментаторов футбольных матчей было сомнительным.

– Бред какой-то, – выдала я, – почему они решили взять меня?

Хилл пожала плечами, отворачиваясь обратно к светящемуся экрану своего ноутбука, на котором был открыт сайт нашего университета, и бросила себе за спину.

– Не знаю, но тебе нужно поговорить об этом с тренером и мистером Мартином. Они сказали, что будут ждать твоего ответа.

Я вскинула бровь, замедляя движение и размышляя о реалистичности такой ситуации.

Моя жизнь никогда не сплеталась со спортом, за исключением забега до ближайшей остановки, пока по дороге мчался нужный мне автобус, поэтому я сомневалась, что спортивный сектор Сейбрука выделил это место мне, как королеве футбола². Я даже не разбиралась в правилах, не говоря уже о позициях. Несмотря на то, что каждый год вся страна с упоением наблюдала за Супербоулом³, я не разделяла всеобщего интереса на пару с Аннет, предпочитая потратить свой час жизни на что-то более полезное, чем кучка парней, перебивающих себе ребра. Возможно, именно поэтому мы с ней были вдвоем в этом захолустном месте.

– Ладно, – сказала я, усаживаясь на диван и доставая листы из своего рюкзака, немного потрепанные и погнувшиеся по краям от небрежности.

Бумаги были исписаны распорядками дня и темами для эфиров, но, сколько бы я не пыталась сосредоточиться на своем корявом почерке, я витала где-то в облаках, представляя себя на месте комментатора. Я знала, что им сейчас являлся Робин Мэддокс, бывший капитан команды Сейбрука, и… как бы сказать, я не испытывала никакого восторга, думая о его работе. Он отлично справлялся с эмоциями на эфирах матчей, но в жизни был той ещё глыбой льда.

Я и футбол. Я фыркнула при единственном представлении, который сгенерировал мой мозг совершенно случайным образом, и поняла, что это точно не могло быть реальностью.

– Загляни на почту, – Аннет снова клацнула по клавиатуре, занимаясь своим очередным приложением, в котором я не смыслила совсем, – там несколько вопросов от наших слушателей и…

Её речь прервалась быстрым стуком в дверь, от чего мы с Хилл переглянулись, озадачившись. Как я уже упоминала выше, никто по доброй воле не заходил на нашу радиостанцию, кроме Ирмы, которая обычно не церемонилась и врывалась, подобно урагану. Я оторвала взгляд от лица подруги и собиралась подойти ко входу, как ручка опустилась вниз и дверь широко распахнулась, представляя на пороге высокого, широкоплечего брюнета с закинутым рюкзаком на одно плечо.

Карлайл Шервуд.

Главный герой комедии.

– Чего тебе? – Аннет нахмурилась, полностью передавая мои эмоции, и оглянула квотербека⁴ с головы до ног.

– Вау, – брюнет шагнул вперед, закрывая за собой дверь и обескураживая меня ещё сильнее. Он что, хотел посплетничать? – не знал, что здесь так гостеприимно. Прямо, как в змеином логове.

Я поджала губы.

История с самым популярным парнем не была выдумкой. Если Тиан был капитаном команды лакросса, занимающим третью позицию важности в нашем университете, то Карлайл Шервуд гордо восседал на троне американского футбола и всеобщей славы, потому что Хампти-Дампти буквально боготворил наших игроков, преподнося все плюшки им на блюдечке. Братство, в котором жили футболисты, славилось звуком разбитых сердец выставленных за дверь девушек. Я не хотела однажды услышать звон и своего сердечка, поэтому держалась, как можно дальше от футболистов, предпочитая компании отпетых мудаков молчаливого и милого игрока в лакросс. И мне абсолютно не было дела до того, что команда лакросса ни разу не побеждала.

– Так что тебе нужно, Шервуд? – Аннет продолжила болтать с капитаном команды, пока я, слегка озадаченная, разглядывала внешний вид парня, сидя вполоборота – светлые джинсы, футболка и бомбер. Стартерпак каждого спортсмена в Сейбруке.

Подняв глаза выше, я встретилась с взглядом его карих глаз. Несмотря на то, что манеры Карлайла оставляли желать лучшего, я должна была отдать должное его родителям, которые дали выигрыш в генетической лотерее своим детям.

– Я открыл благотворительный фонд, – голос квотербека отразился от стен, – помогаю с футбольными терминами девчонкам с радиостанций, которым выпал шанс показаться на национальном спортивном канале. Не нужно оваций, я и так знаю, что я…

– Чего? – я резко поднялась с дивана, задев коленом журнальный столик и чуть не вскрикнув от острой боли, но сдержалась, глядя на парня. – Я даже ещё не дала согласия на участие!

Шервуд хмыкнул, засовывая руки в карманы своих светлых джинс, и вскинул бровь.

– Детка, тебе что, каждый день предлагают присоединиться к национальному каналу? – он нагло уперся плечом в стену, продолжая меня разглядывать, пока Аннет, закатив глаза, отвернулась обратно к своему ноутбуку. – Твой почтовый ящик, наверное, разрывается от предложений Эн-би-си, Си-би-эс и Фокс.

Я поджала губы сильнее, подходя к двери и цепляясь за холодный металл ручки, опаляющий мои нервы.

– Во-первых, меня зовут Бэмби, а не детка. Во-вторых, тебя здесь никто не ждал, – я открыла дверцу, приглашая квотербека выйти отсюда и больше никогда не возвращаться. Даже если я рассматривала вариант соглашения на комментирование игр, то я не подписывалась – по крайней мере, добровольно – на внештатное время с футболистами, – я узнала об этом пять минут назад и даже ещё не виделась с тренером, чтобы обсудить детали, и…

– Платят две штуки за сезон, – Карлайл прервал меня, заставив округлить глаза, и изгиб губ на его лице стал ещё довольнее, чем прежде. Он понял, на что давить, – всего семнадцать игр. Семнадцать часов болтовни, и две тысячи в твоем кармане, детка.

Идиот.

Но его обращение ко мне было не столько важным, как… Две тысячи за то, что я делала эти два года бесплатно. С ума сойти!

Я прокашлялась, пытаясь не показать того, что уже была готова прокричать в рупор троекратное «да!», чтобы донести свой ответ тренеру Серрано, и вместо этого убрала ладонь с ручки двери, продолжая пронзать карие глаза Шервуда.

– В любом случае, я все ещё не разговаривала с секретарем университета, чтобы подтвердить свое согласие, и поэтому твое присутствие здесь… – никому ненужное, – лишнее.

– Мы можем пойти сейчас, – Карлайл пожал плечами с такой легкостью, как будто такие предложения каждый день сыпались с небес мне в руки, – к тренеру. Он благословит нас, и мы начнем наше просвещение в футболе.

Я фыркнула.

– Никаких уроков. С тобой. А ещё у меня эфир сейчас.

– Я подожду.

– Не надо.

– Я настаиваю.

– Я не хочу, чтобы ты настаивал, поэтому, – я обхватила ручку и продолжила так стоять с минуту, ожидая, когда тот выйдет, но Шервуд лишь хмыкнул, переводя взгляд с меня на проход двери, в котором неожиданно появилась запыхавшаяся Ирма с кипой бумаг в руках и с бумажным стаканчиком привычного ей тыквенного латте. Она была одета в черный свитер, заправленный в строгие отутюженные брюки, и лишь слегка подпорченная ветром прическа говорила о том, что Ирма бежала сюда.

Девушка выдохнула, остановившись в проеме, и по очередности взглянула на каждого из нас: на Аннет, сидящую в больших наушниках и заинтересованную только в кодах на своем ноутбуке; на меня, держащую дверь широко раскрытой и на Карлайла, стоящего посреди студии, как ни в чем не бывало с этой идиотской улыбкой на лице.

– Э-э, – издала брюнетка, вскидывая бровь, – у вас что, новая звездная программа?

– Нет, – начала я, собираясь вытолкать Карлайла за дверь, – он уже уходит.

На последних словах я сделала значительный акцент, при этом пялясь уже в открытую на капитана команды. Я не причисляла себя к людям, умеющим уничтожать взглядом, но надеялась воздействовать хоть как-то на Шервуда. Но он с бесстрастным лицом взглянул на Ирму и широко улыбнулся.

– Проходи. У нас с Бэмби совместный проект, – без доли стеснения соврал квотербек, дернув уголками губ, – я ответственно подхожу к своей работе, и жду от своей напарницы того же…

Озадаченный взгляд Хансен перешёл от Шервуда ко мне, и я быстро моргнула, качая головой.

– Проект, – произнесла подруга с недоверием, – совместный.

– Ага, – Карлайл ухмыльнулся.

– Какой, к чёрту, проект, – я закатила глаза, привлекая внимание своим голосом, поднявшимся на несколько децибел, и взглянула на Ирму, – у меня не может с ним быть никаких совместных проектов, он на год нас старше. А ты, – я перевела взгляд на мою главную проблему, – я пока не нуждаюсь в твоей помощи. Дай мне время обсудить это с Хамп… Мистером Мартином и тренером Серрано.

– До эфира две минуты! – выкрикнула Аннет, снимая с себя наушники и оборачиваясь на нас.

Ирма тихо обошла то место, где я испепеляла взглядом появившегося из ниоткуда Карлайла. Он смотрел мне в глаза, не собираясь, по всей видимости, первым опускать взгляд, но после продолжительной минуты, заполненной всеобщим молчанием, Шервуд сдался. Моргнув, он кивнул.

– Ладно.

– Спасибо, – пробурчала я, разворачиваясь в сторону своего кабинета и по пути захватывая блокнот, исписанный темами, необходимыми для сегодняшнего эфира.

Чёрт. Я даже не успела заглянуть на почту и проследить список вопросов на сегодня. Грёбанный Карлайл Шервуд.

– У тебя час, детка, – прозвучал голос за спиной, когда я закрыла за собой дверь.

Резко развернувшись на месте, я увидела через стекло квотербека, вальяжно садящегося на крохотный диван и закидывающего свои огромные ноги на слегка подрагивающий журнальный столик.

– До эфира десять… девять… – начала обратный отсчёт Аннет, кивая Ирме на стаканчик своего кофе.

Я медленно уселась на место, натягивая наушники на голову и не отрывая взгляда от самодовольного капитана команды. Увидев мое напряженное лицо, он победно улыбнулся.