Tsitaadid raamatust «Дети дельфинов»
Если есть обида, надо разговаривать, в разговоре все можно обсудить, помириться, простить. Потому что злиться и ненавидеть непродуктивно.
Я на море могу бесконечно смотреть. Папа иногда даже сердится. Говорит:
- Неужели ты за всю жизнь к нему не привык?
А я не могу привыкнуть. Потому что море всегда разное. Мне кажется, что с ним можно дружить, почти как с человеком. Слушать, как оно разговаривает волнами. Доверять ему свои секреты. Оно ведь никому не скажет. Смотреть, как оно меняет цвет, будто одежду. Иногда оно делает мне подарки: красивые камушки, ракушки, куски черепицы с не нашими буквами...
Максим точно знал, что смерть - это не конец. Он не верил ни в ад ни в рай. Точнее, верил, но по-своему. Верил, что если человек жил честно, был добрый, ни над кем не издевался, даже если он не был героем, а просто не делал подлостей, то после смерти он попадет в такое место, где встретиться со всеми, кого любил здесь, в этой жизни, и там уже нет смерти, и голода нет, и болезней. И, наверное, там всегда лето. И живет его любимая собака Джемка, которая умерла два года назад от чумки. В Максимовом аду чертей и огня не было, просто человек там всегда один. Может, там те же райские кущи, но зачем они, если ты один?
Я давно заметил, что красивым людям часто сходит с рук то, за что обыкновенным здорово бы влетело.
Люди думают, что изобретают что-то новенькое, а на самом деле в природе всё давно есть.
У слов большая сила. Если я скажу "да" и ты скажешь "да", мы совершим клятвенный обряд, мы станем мужем и женой и будем принадлежать друг другу всю жизнь.
И тут Максим впервые улыбнулся. Такая улыбка у него хорошая! И сам он весь замечательный! И сестра его тоже, и весь мир!
Вообще-то Чолария был геологом раньше. И еще, наверное, поэтом. Поэты тоже все оживляют.
В Максимовом аду чертей и огня не было, просто человек там всегда один. Может, там те же райские кущи, но зачем они, если ты один?
Мы не властны в своем сердце, мой Вождь. Даже ты, даже я. Что уж говорить о юной девушке, души которой впервые коснулась любовь. Разве я своей властью отца или ты, властью закона, сможем остановить движение солнца или ветра? Никогда. Из сердца - как солнце, как ветер. С самого начала я видел, что происходит, но только и смог, что наблюдать за движением их сердец.
