Loe raamatut: «Стерва»
Пролог
Четыре года спустя. Лили 14 лет
Саша.
Нежная девичья комната, украшенная плюшевыми животными и множественными шторами и балдахинами. Большущая кровать с мягчайшей периной. Просто сладкий рай для нежного цветочка, который на самом деле был колючим дерзким кактусом с тяжелым детством.
– Ласточка, ну поговори со мной, родная, – приговаривала я, поглаживая каштановые густые волосы.
– Нет! – Лили, одетая в розовую пижамку, лежала лицом в кремового цвета подушку с руками по швам уже несколько часов, не говоря ни слова о том, что произошло. Она повернула голову на бок, чтобы набрать кислорода, а я тут же нырнула к ее раскрасневшемуся лицу и пропела.
– Если ты мне не расскажешь, то я не смогу помочь.
– Я уже взрослая, мама, и могу сама усмирить своих тараканов… – Лили вздохнула, – и ты все равно не поймешь.
Я погладила, все равно маленькую для себя, бунтарку по упрямой головушке и ласково произнесла.
– Ну хорошо, когда созреешь, скажешь. Оставлю тебя наедине с твоими усатыми дружками.
Я сделала вид, что встаю, и тут она выпалила то, что я никак не ожидала.
– Я влюбилась, довольна?! Только я НИКОГДА, слышишь, никогда не скажу тебе, кто он. Даже под страхом смерти, – моя крошка вдруг села по-турецки, скрестив ноги и руки, закрываясь полностью от меня. Но я-то прекрасно знала, что она еле сдерживает себя, чтобы не поделиться со мной своим самым сокровенным секретом.
– Ну почему же ты злишься, родная? Это же прекрасно? Первая любовь… первая любовь…
Я повторила последние слова с глубокой грустью, потому что не прошло ни дня, чтобы я не думала о циничном сероглазом инвесторе, которого искала во всех отражениях за собой, по которому невыносимо скучала, видев его столько долгих лет лишь украдкой, каждый раз убегая в ужасе от его ледяного взгляда и столько же мечтая вновь оказаться в плену его рук и необузданной страсти.
– Ма–ам… что у тебя с папой?
Неожиданно Лили задала свой любимый вопрос, который периодически спрашивала, заставляя меня каждый раз вздрагивать и опускать влажные глаза. Я стыдилась себя и своих чувств, остерегалась этого запретного влечения.
– Ничего, малышка… между нами ничего нет и быть не может, – говорю, а сама не верю ни единому произнесенному слову.
– Он очень страдает, я же чувствую, как и ты. Вы оба несчастны.
– И что же ты предлагаешь, м? Я не могу разрушить нашу семью. Все будет так, как есть. Это пройдет. Все всех устраивает, – я смазала покатившиеся по щекам соленые капли большими пальцами и крепко обняла свою почти родную дочь, которая начала задавать вопросы, залезающие под кожу болезненными занозами.
– Кого всех?
Лили стала слишком серьезной. Уже в десять лет она могла вытащить из меня душу своими изречениями, а сейчас и подавно. Я смахнула с себя чувства и вернулась к текущим баранам моей малышки.
– Я люблю тебя, моя ласточка. И, конечно, же не буду спрашивать, что у тебя за кавалер? Он со школы?
– Ах, если бы! Но это было бы слишком просто, – зарычал бешеный кактус, вновь выставляя свои шипы. – Я его знаю с самого детства, но вчера… ух!!! Меня словно катком переехало, понимаешь?! Будто скоростной поезд в рельсы вкатал, – она вжала руки в боки, – а он еще такой самодовольный самовлюбленный петух, что хочется прострелить ему очко, чтобы пуля прошла насквозь через член!
– Вот это любовь, Лили!!! – рассмеялась я ее излишне жестоким фантазиям, особенно для подростка, и тут… – ПОГОДИ-КА!!!!!!!!!! – и скоростной поезд снес следом меня, сбивая к чертям мои мысли о Джейке, когда я поняла, кто ее несчастный зазноб, ибо мы вчера были только у родителей, а там был только один "петушок".
– Это Нейтан?! Лили, только не говори, что это Нейтан! Бо–оже мой!!! – я схватилась за лицо ладонями и закрыла ими глаза, глупо хихикая.
– Ну вот!!! Я же говорила, что ты не поймешь!!! РРРРР!!! Ну зачем я тебе рассказала?! – крошка снова упала в подушки с диким рыком влюбленной пантеры.
– Мии–иилая…
*********************************************
7 лет спустя. Лили 21 год.
Лили.
Сегодня у меня экзамен, и я сутра на иголках. Я успешно закончила бакалавриат на экономиста для папочки, поставила галочку в ту-ду листе и поступила в полицейскую академию, чтобы исполнить свою мечту, стать самым лютым копом в Чикаго и месить всех самых отбитых ублюдков этого города. И все-таки страсть у нас была с братцем к государственным профессиям.
Жара испепеляла группу выпускников, одетую в полицейские строгие наряды. Наш учитель – сержант Джоунс коршуном осматривал своих воспитанников, периодически снимая фуражку и сгоняя пот с полу лысой блондинистой головы уже грязным, а когда-то белым, хлопковым платком. Сегодня была сдача патрулирования города вместе с наставником, и мы остановили мотоцикл, превышающую скоростной режим вдвое. Я обошла свою металлическую могучую страсть на двух широченных колесах. Водитель снял черный наглухо тонированный шлем в цвет городского мотоцикла и самодовольно ухмыльнулся.
– Добрый день, офицер, какие-то проблемы?
«Вот дерьмо!!! Только не это!!! Только не он!!! Лили, тебе везет, как утопленнику.» – я взглянула на своего сурового и иногда излишне строгого учителя и поняла, что обратного пути не предвидится, поэтому обратилась к самовлюбленному индюку до боли знакомому мне. Я настойчиво повторила.
– Прошу предъявить ваши документы.
– Лилиана, мы же знакомы. Зачем тебе документы? – говнюк победоносно скалился, испытывая мое терпение. Понимая, что я в зависимом положении перед этой грозой автострад, я тихо процедила сквозь зубы.
– Нейт, ну не будь мудаком, у меня экзамен. Дай документы. Я должна оформить задержание, потому что ты нарушил скоростной режим.
Мимо проносились автомобили, накаливая этот город до температуры и запаха из преисподней, когда задержанный сделал губки бантиком и продолжил издеваться.
– Какие грустные невинные глазки, маленький бесенок. Умоляй меня.
«Ну все, козел!» – мое терпение лопнуло, не особо долго дожидаясь даже начала конфликта, и уж тем более вариантов его решения. Я угрожающе сделала несколько шагов к Сойеру.
– Предъяви документы немедленно, или я лишу тебя анальной девственности этой резиновой дубинкой.
Его насмешливый взгляд смерил мою черную округлую длинную угрозу.
– Ну давай, мечтаю увидеть.
– Ты сам попросил, – эротично, наверное, я изогнула бровь, и двинулась вперед.
*********************************************
– ВВВ–АААААА!!!!! Бешеная сука!!!!!!!! – верещал потерпевший.
– Курсант Дэвис!!! – сержант, одетый по форме, оттаскивал меня от заваленного рожей в асфальт качка со скрученными руками, со спущенными спортивками и с торчащей дубинкой из… ммм… такой сексуальной мускулистой задницы.
– Он сам попросил меня, сержант Джоунс, – с недоумением скандировала я обалдевшему от происходящего наставнику под дикий ржач однокурсников.
– Дэвис!!! Прекратить!!!
– Я еще с тобой поквитаюсь! – разъяренно протягивая водительское удостоверение, прорычал униженный и откупоренный Нейтан Сойер. После оформления протокола задержания и штрафа за превышение нарушитель медленной смешной походкой сел на дорогущий мот и усвистел в сторону шоссе. А мой наставник повернулся ко мне и, едва сдерживая смех, подвел итог, шагая ко мне своими лакированными зеркальными туфлями.
– Ты – моя лучшая ученица, Лилиана. Считай, что твой последний экзамен сдан.
*********************************************
Нейтан.
Я и Рой терлись возле ночного клуба в ожидании цыпочек на сегодняшний вечер. Я не был ценителем женского общества, но сейчас я хотел выбить из головы одну колкую булавку, ершистую гадину, которая так беспардонно украла мою честь. Когда я приковылял к мохнатому другу, первое, что он сказал было:
– Что с твоей походкой, Нейт? На ежа сел? – он заржал, а я лишь пожал плечами, снова вспоминая дикую фурию в полицейской форме, до одури идущей ей.
«Дааа… на бешенного истеричного, отмороженного на всю башку ежа!»
Я вспомнил, как капельки пота стекали по ее тонкой шейке, которую хотелось свернуть одной левой, потому что очко саднило так, будто меня чпокали всю ночь кабачком или тыквой.
– Я упал, – лениво ответил я, переводя тему разговора, – где наши подружки? Что-то опаздывают твои обещанные красотки.
– Терпение, дружище, оно того стоит. О. А вот и одна из них.
К обочине подъехал мощный японский спортивный красный байк, за рулем которого сидела обольстительная фигурка, обтянутая переливающимся латексом, который подчеркивал ее каждый изгиб и манил отшлепать. Она перекинула ногу на асфальт, эротично отклячивая упругий орех. Сняв шлем, она тряхнула копной нереальных гладких длинных волос до самой ее круглой… ррр… такой сладкой попки, и повернулась, а я прорычал, испытываю новую волну ненависти к этой пигалице.
– Ты?!
– ТЫ!!! – воскликнула тут же свирепеющая Лилиана Дэвис.
Глава 1. Первый поцелуй
Лили.
– Вы знакомы? – втерся между нами тощий скрюченный байкер, скрипя своим кожаным нарядом и гремя заклепками и цепями.
Совершенно не замечая озабоченного дружка Кейси, которая, как всегда, опаздывала, я пыталась не так откровенно пялиться на объект своей лютой ненависти и глубочайшего презрения.
«Нейтан Сойер. Нарисовался, хрен сотрешь! Подратый павлин, заноза в моей аппетитной заднице. Харрррр! Так бы и сорвала бы его самодовольную рожу вместе с глазными яблоками»
Да и он не очень-то удостоил вниманием своего патлатого приятеля, игнорируя его вопрос, беспардонно вылупливая глазищи на мой наряд и обращаясь ко мне в своей надменной манере.
– Смотрите-ка, кто это тут у нас? Маленькая мышка! Ну, здравствуй, Лилиана, тебе на горшок не пора еще?
«Вот скот!!! Мне уже двадцать один год, а он обращается со мной, как с ребенком», – меня обижало его поведение в мою сторону, но я бы никогда не показала бы свою слабость перед этим эгоцентричным перекаченным мачо в таких… ммм… соблазнительных драных голубых джинсах.
– Ой, Нейтан, а я тебя не узнала без дубинки в заднице. Ты ничего не перепутал? Это же заведение для мужественных волосатых байкеров, а не слет "сладеньких" на "Голубой огонек". Ах, я поняла, пришел на настоящих мужиков полюбоваться? – я попыталась уколоть его побольнее, унижая его слишком выдающуюся мужественность, которая сводила меня с ума и пробуждала во мне самые потаенные скрытые чувства.
– Ага, и один из них сейчас стоит прямо передо мной и что-то нечленораздельно пикает.
– Назвал меня мужиком?!
Меня бросило в дикий колотун, как при самом лихорадочном гриппе, хотелось вцепиться в него и драть кожу живьем до мяса, но …
– Привет, Рой! Лили! А ты? – но подлетела моя грудастая подружайка в кожаном платьице, обращаясь ко все еще испепеляющему меня индюку.
– Нейт, – резко швырнул он свое имя, а Кейси запиликала.
– Очень приятно. Ну что, идем веселиться?
– Конечно, детка, – притянул ее к себе волосатый и кивнул нам. – Ребята?
Не пойти означало бы подписать себе смертный приговор и объявить полную капитуляцию, поэтому задрав нос и царапая небо, я гордо вошла вместе с подругой в наш любимый бар, занимая вип стол.
«Уф! Кейси дорого заплатит мне за этот вечер» – я вообще-то не ходила на свидания, ибо парни из моего окружения были настоящими кретинами, да еще и будущими копами, но моя подруга падала на колени и обещала, что это будет лучший вечер в моей жизни. Сказала, что будут мужчины постарше… Но я не подумала бы и в страшном сне, что один из них будет моим врагом.
«Но я не могу забыть вид на его мускулистый зад» – выпивая уже второй бокал вишневого пива, я наблюдала сквозь расплывающееся изображение за ловким точным ударом с оттяжкой тяжелым длинным кием, который направил последний черный шар в тугую лузу.
«А у него все удары точные и такие мощные?» – красные стены «игорного дома» начали растекаться и смешиваться с зеленым сукном бильярдного стола.
«Лили! Грязные мысли! Завязывай с пивком… слишком много. И дай ему увесистого пинка под сраку из своей головы уже наконец!» – мягкая велюровая обивка вип кабинки приятно ласкала кожу свозь латекс, баюкая после тяжелого трудового дня.
Хорошо пьяненькая я откровенно пялилась за игрой мышц в обтянутой рубашке с коротким рукавом, когда ко мне подплыло еле стоящее на ногах лохматое волосатое чудовище и закрыло кабельный канал.
– Эй, крависаца, можно…ик… украсть тебя на танец?
– Иди куда шел,… Шваброид, – грубо ответила я, сбрасывая с себя наваждение.
– Шта?! Я вогорю пшла, ламо… мало–ик–летка! – он грубо схватил мое запястье. И только я поднялась, чтобы врезать ему, как следует и устроить заварушку в байкерском баре, тяжелый удар по тощему плечу массивной мужественной ладонью сорвал операцию.
– Девушка занята! Свалил, обглодок! – раздался угрожающий рев.
«Мии–ии, такой хороший…» – влюбленная дурочка мысленно захлопала в ладоши от такой неожиданной щедрости в виде защиты моей чести от нападения пьяного утырка, – «Лили! А, ну, фу! Мы – враги!» – дерзкая мегера дала наивной Лили увесистого леща, – «Да-да… я еще помню… наверное…»
– А ты…ик… кта ввваще та… – но златовласка не успела закончить мысли, ибо была выкинута за пределы нашей вип зоны размашистым швырком, словно мусорный волосатый пакет.
– Ты в порядке? – обратился ко мне слишком заботливый Нейт, и я, конечно же, съязвила ему в ответ, не поддаваясь на его двуличные уловки.
– Что с тобой, Нейтан?! Желтая вода в голову ударила?
– Ну какая же ты язва! Зря я…
Сойер развернулся на сто восемьдесят и пошагал обратно к столу, а я запрокинула голову в деревянный потолок и зарычала.
– Харррр… Лили! Стыд!
Обреченно вздохнув, я окинула наш мягкий уютный уголок и, покидая свою красную пещеру, поплыла к бильярдному столу к ребятам, скрипя кожаной одеждой и эротично виляя бедрами.
– О, детка, ну наконец-то – воскликнула Кейси, но я даже не ответила, целенаправленно обращаясь к своему спасителю.
– Нейт, спасибо… может ты не такой уж и мудак.
– А?! Так вы знакомы или нет?! – все никак не мог угомониться Рой, но вновь пропуская мимо ушей слова друга, Нейтан взял у стойки еще одно деревянное орудие и протянул мне.
– Сыграем?
– Я не умею… – предательский румянец вспыхнул на моих щеках при приближении этого завораживающего мужчины, который продолжал настаивать.
– Так я научу.
– Ну попробуй.
Слишком жалко промяукала я и, выхватив кий из его рук, нагнулась над игровым столом, ставя руку перед собой, как окружающие.
– Не так. Сейчас я покажу тебе.
Он обошел меня сзади и рванул мои бедра на себя, заставляя сделать шаг назад. Его ладонь легла на мою спину, заставляя прогнуться.
– Глубже, Лилиана…
Я послушно нагнулась сильнее, следуя важному тону, а его горячие ладони легли на мои руки. Он выдохнул мне в затылок, прожигая в нем сквозное дымящееся отверстие.
– Раздвинь свои… локти…
Слегка приобнимая меня и прижимаясь к бедру, Нейтан правильно установил хват, поставил передо мной шар и промурлыкал на ухо.
– Бей по самому центру.
Я размахнулась и ударила, загоняя "мяч в ворота". Когда я обернулась, мой учитель находился в слишком опасной близости от моего лица.
«Что же ты задумал? Не припомню я таких загадочных глаз.» – мне стало не по себе от резких перемен в нашем общении. Я насторожилась и начала резко собираться.
– Мне пора домой…
– Я провожу?
– Нет!
Нейтан сделал настойчивый шаг ко мне навстречу и утвердительно повторил.
– Я провожу.
– Да кем ты себя возомнил, Сойер, бегу и волосы назад!
Он театрально устало закатил глаза, закинул меня на плечо и понес наружу, брыкающуюся, как дикая кобыла, и орущую благим матом.
– А ну пусти меня, гребаный Шрек!!! Здесь же мой байк!!!
– Ты не поедешь в таком виде, Лилиана. Заткнись.
Я не заметила, как мы очутились на практически безлюдной улице. Через пару длинных кирпичных зданий я устала и повисла бесформенной жижей, удобно устраивая подбородок в своей ладони, упираясь локтем в его спину, вдыхая июньский немного прохладный ночной воздух. Наконец мой носильщик опустил меня на обтянутые латексом ножки рядом с необъятным, как и он сам, городским мотоциклом.
– Садись, я отвезу тебя. Лилиана Дэвис.
При мысли о такой близости к его горячему крепкому телу долбаного Аполлона у меня подкосились колени, а Нейт даже не дожидаясь ответа уселся на своего "коня" и протянул мне свой шлем.
– Села.
Его повелительный хриплый голос сводил с ума, и как же было сложно не подать виду.
– Себе надень, – оттолкнув головной убор, перекинув ногу, проклиная свою слабость и девичью немощность, которую в себе презирала, я устроилась за своим теперь уже извозчиком. Мои пальцы скрестились на его точеном стальном прессе, и я прижалась к его огромной надежной спине, обнимая его бедра своими.
Рассекая летнюю ночь быстрее пули, мы мчались по шоссе к нашему с отцом дому. Я положила голову ему на лопатки, растворяясь в шуме его учащающегося сердцебиения, и крепче стиснула его пояс.
«Лили, это кончится плохо, детка» – думала я, стоя на крыльце, пытаясь считать непонятное поведение Сойера, который держал в руках шлем, сидя на мотоцикле, упираясь ногами в асфальт.
– Сама дойдешь?
– Даже не мечтай!
Он ухмыльнулся и слез с железного коня, вразвалочку подкрадываясь, вставая на нижнюю ступеньку передо мной так, что наши лица были напротив друг друга.
– Спокойной ночи, Лилиана.
– Вали уже, Сойер.
Но он стоял как чертов памятник… поэтому я вошла в дом и захлопнула перед его наглой, но такой… ммм… привлекательной рожей дверь и прижалась к ней спиной.
«Лили, спокойно… это все алкогольные пары. Уйми своих пляшущих сальсу тараканов», – я пыталась отдышаться, когда сзади раздался низкий бас Сойки.
– Мисс Лили!
– Ах! – я взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности.
– Ох, прости, ласточка! Не хотела тебя пугать, – затараторила наша домоправительница, поправляя накрахмаленный белый фартук.
– Все нормально, Сойка. Где папа?
– Он уехал на неделю в Нью-Йорк, вместе с отцом Саши. И звонила миссис Сойер… уже более двадцати раз. Полагаю, это срочно, – пыталась сдержать улыбку и серьезно рапортовать об инфантильности этой чумной женщины. Я скинула шпильки, облегченно вздыхая, опуская голые ступни на ледяную шахматную плитку.
– Спасибо, милая, иди спать.
Мы распрощались, и только я хотела набрать точно заполошную Клаудию, как раздался барабанный и настойчивый стук в дверь и бесконечный трезвон. Разъяренная неадекватным поведением Нейта, я выбежала на крыльцо.
– Ты что творишь, псих?! Ты сейчас дверь слома…
Но я даже договорить не успела, как этот скот влетел в мои губы, прижимая к с хлопком закрывающейся двери.
«Мой первый поцелуй… ммм…», – Боже мой… я мечтала об этом с четырнадцати лет, но рывком отстранившись, не отвечая на этот нахальный жест, я произнесла, ехидно кривя свой оскал.
– Я же – мужик…
– Ну а я – гей, – также дерзко выпалил оскорбленный и униженный Сойер.
– Ну ты сам попросил меня! – он не слушал, а угрожающе надвигался.
– Ты обесчестила меня, Лилиана Дэвис. Теперь моя очередь.
С этими словами Нейтан Сойер завладел моими губами в мстительном жестоком поцелуе, запуская свои настойчивые руки по моей талии, поднимаясь одной по спине, а второй к обтянутой в лаковую кожу заднице. Неумело открывая губы и подаваясь ему навстречу, я обняла его шею и тихонько простонала от переполняемых совершенно новых ощущений.
Но ощутить в полной мере порхание чертовых бабочек у меня не получилось, и ножка как в фильмах про большую и искреннюю любовь не взлетела, потому что эта похотливая свинья, получив разрешение, начала совать свои извращенские пальцы под и во все мои предметы одежды, засовывая свой дрянной язык до самых гланд, обслюнявливая мой рот и грубо вжимая меня в дверь, впиваясь в мои мякушки.
Я что есть силы стиснула зубы на его, гуляющем на моих просторах в полной вседозволенности, языке, прокусывая до крови, с силой толкая слюнявого красавчика в грудь.
– Охренел?!
Демонстративно вытирая свой рот туда сюда тыльной стороной запястья и ладони, я убивала его взглядом, сама не соображая, понравился ли мне этот такой внезапный собачий поцелуй.
– Не обольщайся, малышка, целовать тебя, все равно, что целовать сестру, – во время этого паскудного монолога ни один мускул, нерв и даже мышца не дрогнули на его красивом лице.
– Что?!
От этого раздвоения личности горе-кавалера у меня разъехалась касса по всей трассе до самого города, откуда мы только что прикатили, а Сойер припечатал.
– Ты – всего лишь мелкая фригидная пигалица, ясно?!
– Ну все!
Ничего не отвечая, я опрокинула голову и стремительным рывком опустила свой каменный лоб на его хрупкую переносицу с характерным хрустом.
– Дура!!! Ты просто неадекватная отмороженная стерва!
– Я такая.
Сплевывая кровь на мои прекрасные петунии, Нейтан просто взлетел на свой мот и мухой скрылся из виду за поворотом.
– Что это было вообще… – проговорила я, получая мысленный нервный ответ.
«Очередная грязная игра этого г@ндона. Ненавижу! Не таким я себе представляла первый поцелуй… и не с ним… хотя может и да… но не так…»
Решив, что все-таки мне не понравилось, я приняла душ, смывая с себя остатки легкого похмелья и прикосновений наглого скота, и завалилась в любимую мягкучую кровать, прячась за свои легкие шторки от суетных событий и набирая номер Клаудии.
– Миссис Сойер, вы звонили? Не разбудила?
– Слава Богу, Лилиана!!! Мне нужна твоя помощь!!! – оглушила меня моя почти бабушка.
– Что случилось, не кричите так.
– Ты не понимаешь! Алистер уехал! А Кира слушается только его! Она не ест ничего со вчерашнего дня! Она доведет меня до инсульта, Лили!!! Помоги!!! – Клаудия едва не плакала, то кричала, то всхлипывала, и я слышала, как капают капельки успокоительного в воду или виски, и тут меня осенило.
– А где ее родители, я стесняюсь спросить?
– Они улетели в Европу отдыхать, кататься на лыжах, там даже сети нет… и вернутся через неделю, как и деды! Спаси меня!!! Поживи с нами, пока все не вернутся, – она меня просто ошарашила таким стечением обстоятельств. Я попытала еще одну попытку съехать с этой сомнительной авантюрки, ибо мне было не до нее.
– А Нейтан?! Пусть ОН поможет вам! У меня выпускной! У меня распределение!
– Да ему наплевать… милая, дорогая, пожалуйста, соглашайся… побудь в няньках неделю, – все женщина разревелась, и я поплыла.
– Ладно… миссис Сойер… завтра утром буду.
– Боже мой… всю ночь я проведу с ней одна?!!! Господи, помоги мне… жду тебя, дорогая…
Раздражаясь от бесконечных стенаний, я отключилась…
Кира Дэвис – моя любимая сестренка, ну если быть точнее племяшка. Да по сравнению с ней я была ангелочком. Эта маленькая избалованная оторва никого в х@р не ставит, кроме Саши и Алистера. Кристиан ей был не указ и, тем более, не авторитет. А к моему отцу она относилась с осторожностью и никогда не звала «дедом»… но речь не об этом.
«Что ж… это будет, как минимум, интересно. Что там Нейт сказал?! Я – мужик, я – сестра… о, нет, дорогуша… я – новая горячая няня в твоем доме, и ты очень пожалеешь о том, что на свет родился. И у меня будет отвязная зеленоглазая, как ее папочка, напарница – "я", только помноженная на сотню в квадрате.»
