Tsitaadid raamatust «Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание»
простейший путь ухватить реальность и хоть как-то ее организовать для внутреннего употребления – это оперировать множествами. Для человеческого (NB!) употребления.
Критерием сознания может объявляться способность к символьной интерпретации, к семиозису, способность произвольно оперировать знаниями и передавать их другому (и себе).
ИЛЬ ВОТ: ЖИВОЙ ПРЕДМЕТ ЖЕЛАЯ ИЗУЧИТЬ, ЧТОБ ЯСНОЕ О НЕМ ПОЗНАНЬЕ ПОЛУЧИТЬ, УЧЕНЫЙ ПРЕЖДЕ ДУШУ ИЗГОНЯЕТ, ЗАТЕМ ПРЕДМЕТ НА ЧАСТИ РАСЧЛЕНЯЕТ И ВИДИТ ИХ, ДА ЖАЛЬ: ДУХОВНАЯ ИХ СВЯЗЬ ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ИСЧЕЗЛА, УНЕСЛАСЬ! Гёте. Мефистофель
Одним из первых, кто ощутил огромные трудности, почти отчаяние, от размышлений о времени, был Августин Блаженный: прошлое уже прошло, будущее еще не наступило, а настоящего как бы и нет. Или напротив – только оно и есть. Прошлое обязано своим существованием нашей памяти, а будущее – нашей надежде (гл. 14–28 кн. XI «Исповеди» [Августин, 1991]). Да и вообще, не является ли все это продукцией
Вербальный язык «объективизирует» индивидуальный опыт, обеспечивая описание мира и коммуникацию. Это значит, что именно и только язык, будучи культурным феноменом, хотя и базирующимся на генетически обусловленных алгоритмах, соединяет объекты внешнего мира с нейрофизиологическими феноменами, используя конвенциональные семиотические механизмы.
