Tsitaadid raamatust «Шепот Гремучей лощины»

вот только Сева понимал – нет в нем никакой уверенности, если лишь отчаянная надежда на фарт. Тот самый фарт, который до сих пор

– Меня упырь не сломал, блондинчик

жизни в сыром вонючем подвале, прибрал их к себе вот этот хлыщ в эсэсовской

– Ну, пусть и на трезвую голову. Допускаю, что увидел ты что-то необычное. Ну вот, к примеру, как выбирается раненый из могилы, а остальное – это уже плод твоей фантазии…

тельными. Раны были смертельными, а дядя Гриша

здравый смысл слыхал? – Слыхал. – Митяй скривил разбитые губы. – Только нет тут никого – глухомань! Не услышит никто мои вопли, блондинчик. Мы давно уже в лесу, а не в лощине. Фрицы сюда не суются. Даже местные сюда не суются. – Почему не сказал? Мог ведь объяснить. Похорошему

Вернее, ничего он не решил, это упырь потерял терпение и кинулся из тумана голодным зверем. Сева инстинктивно отшатнулся, а потом выбросил вперед руку с ножом. Лезвие с чавкающим звуком по самую рукоять ушло во что-то мягкое, все еще неразличимое из-за тумана. Мгновение – и Сева увидел лицо. Белое, бескровное, черноглазое. Синие губы упыря сложились в трубочку, словно он хотел Севу поцеловать. Или выпить до дна. Сева всем весом навалился