Tsitaadid raamatust «Все в шоколаде»

У меня нет личного мнения, я за деньги работаю.

если говорят «а», стоит сказать «б» или вовсе рта не раскрывать, в противном случае это выглядит очень подозрительно.

серыми глазками, он походил на рахитичного

настораживало. Был и еще повод не

Нефедов, но я не видел, чтобы кто-то туда входил. Значит, либо она не впустила в квартиру Нефедова, либо… либо он там с кем-то встретился, что совершенно невероятно, то есть вы меня понимаете? – Вы не

моей просьбе в этих стенах лучше помалкивайте. Мы простились, и я, бесцельно потолкавшись по клубу еще с полчаса, вышла на улицу и остановила машину. Сказать, что мне было тошно до полного отвращения к жизни, – значит вовсе ничего не сказать, потому что к тому моменту я начала догадываться, почему погиб Марк, и вознамерилась проверить свои догадки. Объяснила улыбчивому водителю, куда ехать, и он обрадовался, потому что я обещала приличные деньги. А поехали мы на дачу Нефедова. Миновали

дел, а ей полы лень помыть в квартире. Учиться бросила, нигде не работает. На отчима злится, а живет на его деньги. Папаша ни копейки не дает. Хамит, разговаривать по-человечески вообще не умеет. Когда она дома, одни скандалы. Невозможно все это вынести. И на Маечку плохо влияет… Я должна думать о дочери, то есть я хотела сказать… ей уже восемнадцать, и она сама за себя отвечает.

вообще не умеет. Когда она дома, одни скандалы. Невозможно все

вила я интерес. – Сама увидишь… – Может, ты наконец скажешь, на кой черт вытащил меня из постели? – Все самое интересное на потом, – хмыкнул Волков. – Для начала взгляни, что там. – А надо? – усомнилась я. – Надо, – серьезно кивнул он. Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. На лестничную клетку выходили двери четырех квартир. Одна была приоткрыта, рядом стояли двое

обнаруживает их у себя в гримерке. Дураку