Дом-убийца в кольце огня

Кацураги уже рассказывал мне об этих правилах перед нашим восхождением в гору. А ведь он сам даже не был альпинистом!

Мой друг продолжил:

– Когда мы встретили ее во второй раз, она снова отдыхала. Частый отдых – главный враг восхождения! От него усталость только копится.

– Ну на этот раз у нее не было выбора. Она искала путь для отступления. Такая опасная ситуация очень быстро изматывает. К тому же какие еще цели, кроме восхождения, она может преследовать?

– Возможно, как и мы, хочет встретиться с семьей Такарада. Когда мы встретили ее, я хотел узнать о цели ее похода, но она успешно увильнула от ответа.

Я заметил, что Кацураги говорил тише обычного, время от времени поглядывая на девушку.

– У нее слишком тугие шнурки, – продолжил он. – Коидэ завязала их очень крепким узлом, к тому же смочила его каплей воды – та при высыхании сжимает шнурки, и развязать их становится еще сложнее! Она надела походные гетры, чтобы защитить ноги, – выходит, задумалась о мерах защиты от насекомых и ядовитых змей. Все это выглядит излишним. Она точно не привыкла к горным походам и альпинизму. Разве что есть какая-то другая причина… – И он продолжил свой рассказ, словно забыл о разгоравшемся позади нас лесном пожаре.

Я тихонько вздохнул. В этом весь Тэруёси Кацураги. Он остро реагировал на тайны… нет, скорее на ложь. Мой друг вырос в высшем обществе, где окружавшие его взрослые привыкли лгать. Люди во много раз старше его постоянно прибегали к глупым лживым отговоркам, всегда вызывавшим у мальчика сильный стресс. Именно поэтому у него развилось сильное неприятие лжи – вернее, жажда истины. Это делало его менее человечным, но именно поэтому Кацураги был таким талантливым детективом. Возможно, если б люди перестали лгать, то он потерял бы интерес к расследованиям.

Вспомним, к примеру, Шерлока Холмса. Детектив при первой же встрече назвал профессию Ватсона – врача, недавно вернувшегося из Афганистана, – не только потому, что был крайне наблюдателен. Холмс любил удивлять людей! Другими словами, он просто не мог не демонстрировать свое превосходство.

Кацураги все же несколько отличался от Холмса. Он тоже с первого взгляда определил бы род занятий Ватсона, но не стал бы говорить об этом. Он удовлетворен уже тем фактом, что совершил открытие. Однако если б Ватсон утверждал, что не ездил в путешествие, а находился дома, то у Кацураги возникли бы к нему вопросы. Почему этот человек скрыл, что ездил в Афганистан? Неужели он намеренно соврал, что оставался дома? В подобных случаях мой друг считал своим долгом указать на обман и докопаться до правды. Расследования были для него способом добиться справедливости и изобличить ненавистную ему ложь. Меня всегда восхищала его искренняя страсть к правде и непоколебимая вера в нее. Трудно было поверить, что мы были одного возраста.

Так я стал помощником настоящего «великого детектива». Впрочем, подобное поведение моего друга было не всегда допустимо.

– Кацураги, – резко оборвал его я. – Это нормально – погружаться в умозаключения, но сейчас не время. Согласись, сейчас важнее всего спасти наши жизни, верно?

Звучало это очень сурово. Но я правда хотел, чтобы мы оба остались в живых.

– Это… так, – смущенно ответил Кацураги.

В любой другой ситуации я полностью поддержал бы друга, с интересом наблюдая за каждым его словом и действием, но сейчас не мог позволить себе расслабиться.

Я вдруг вспомнил о своих родителях. Они совсем недавно ослабили контроль и стали чуть больше доверять мне. Интересно, что бы они подумали, узнав, во что я ввязался?

Я не мог забыть о страхе перед ярким пламенем, подгонявшим нас наверх. Живот скрутило от волнения.

Спустя примерно час пути мы вышли к небольшой реке. Я умылся, выпил прохладной воды и почувствовал себя лучше. Перейдя ее по мосту, мы двинулись дальше.

Еще через двадцать минут Коидэ остановилась и крикнула:

– Эй, смотрите-ка!

Приглядевшись получше, мы увидели две свежие колеи, как от колес автомобиля, уходящие вправо от основной дороги. Возможно, в той стороне действительно кто-то жил. Дорожка, уходящая вправо, казалась уже, чем тропа вверх по склону.

– Наверное, там тоже что-то есть, – отметил Кацураги. – Почему бы нам не продолжить путь по тропе? Потом вернемся, если ничего не найдем.

Неподвижная влажная жара летнего леса быстро сменилась на сухой зной, мгновенно иссушавший горло. Мы поднимались все выше и должны были оторваться от пожара, пока огонь медленно, но уверенно пробирался вверх по склону. Выйдя на открытое место, мы посмотрели в сторону подножия и автобусной остановки. Поле сухой травы превратилось в бушующее море огня. Все это казалось абсолютно нереальным.

Вытирая пот со лба, я заметил, что сажа почти полностью покрывала мое лицо и руки.

Мы продолжали наше восхождение. Если предположить, что человек, чьи шаги мы слышали, находится здесь… Если на горе и есть другие люди, то они наверняка из семьи Такарада. Они непременно помогут нам, если мы сможем их найти.

Дышать становилось все сложнее. Я приказал себе быть сильным. Нужно продолжать идти! Мы должны продолжать идти, если хотим выжить.

– Ого…

– Что такое?

– Кацураги… впереди…

Кацураги обернулся.

Великолепный трехэтажный особняк в европейском стиле. Колонны покрыты изящной резьбой, массивные входные двери сделаны из дерева, а дверные ручки, похоже, изготовленные из золота, сверкали так, что слепили глаза. На каждой ручке был выгравирован иероглиф «богатство».

– Кажется, мы действительно дошли. Вот он – дом семьи Такарада.

* * *

Амари Цубаса не любила ходить в горы летом. Яркие краски жизни, так отличавшейся от ее собственной… Природная сила гор, сочная зелень, напитанная энергией солнца… Она это ненавидела. Но все лучше, чем сидеть дома. Здесь не было ее деда. Ее отца. Ее брата.

– Как долго нам еще придется жить в этом доме в горах?

Она была так недовольна, что была готова сбежать. В глубине души девушка знала, что ей никогда не хватит на это смелости.

– Пока дедушка не умрет. Наберись терпения, Цубаса, – говорил старший брат. – Семья обязана заботиться о старике, – часто притворно добавлял он.

Пока дедушка не умрет…

Но как долго? Слишком долго даже для летних каникул! Цубаса уже целый месяц провела в доме, расположенном высоко в горах.

Ветер шумел среди деревьев, обдувая вспотевшую кожу Цубасы. Вдруг она заметила впереди две человеческие фигуры.

«Кто это?»

Она приблизилась, спрятавшись за ближайшим деревом. У нее не было повода скрываться, но все же…

Два молодых парня, оба примерно ее возраста. Первый – симпатичный, ростом около метра семидесяти сантиметров, с милым детским лицом и выразительными круглыми глазами. Он выглядел чем-то озадаченным и казался немного застенчивым человеком. Другой – крепкого телосложения, с прямой спиной и гордой осанкой. Его густые брови были сведены, он выглядел решительным и сильным. И кажется, вел за собой второго парня.

Они двигались в ее сторону, потихоньку приближаясь к особняку. Если доберутся до их дома…

Цубаса вздохнула. «Ах, это было бы замечательно! – подумала она. – Я бы тепло поприветствовала их у дверей и пригласила на послеобеденный чай. А потом мы познакомились бы поближе за сладостями…»

Они точно младше ее старшего брата. Может быть, они ее ровесники? Да, у высокого мальчика есть небольшой прыщик на лице… Симпатичные парни ее возраста! Как здорово! Это так освежит обстановку в их доме…

Ее радость вдруг омрачилась.

Брат.

Что скажет ее брат? Как поведет себя отец? От этих мыслей настроение сразу ухудшилось. Даже если эти ребята придут в особняк, то их вряд ли пустят дальше порога.

Цубаса быстро поднялась на ноги и пошла в сторону дома.

– Там кто-то есть? – раздался голос одного из парней.

Она подпрыгнула. Ей захотелось убежать, но тело словно не слушалось, и девушка споткнулась. Колокольчик на ее подвеске зазвенел.

Цубаса в ужасе побежала в сторону дома. Она слишком стеснялась, чтобы даже попробовать заговорить с незнакомцами.

Добежав до дверей дома, девушка, переведя дыхание, наконец оглянулась. Позади никого не было. Признаться честно, она надеялась, что молодые люди последуют за ней. Теперь же чувствовала разочарование, как будто ее ожидания предали.

Цубаса опустила голову. Тут же послышался раскат грома.

Девушка заметила, что звук раздался совсем близко. Мгновенно потеряв интерес к происходящему, она фыркнула и вошла в дом.

«Как жаль… Я так надеялась, что эти парни оживят обстановку!»

Окончательно успокоившись, Цубаса вернулась к своим обычным делам.

Все изменилось, когда в двери особняка наконец постучали.

Глава 3. Особняк

До гибели особняка в огне

осталось 30 часов 21 минута

– Извините! – Я постучал в тяжелую деревянную дверь. Мой голос гулко отдавался эхом.

– Только не говори мне, что здесь никого нет! – нетерпеливо сказала Коидэ. Похоже, она не отличалась терпением. Кацураги тоже беспокойно переступал с ноги на ногу.

Я оглядел особняк, больше напоминавший крепость.

В ожидании мы обошли дом кругом. На каждом из четырех углов здания возвышалась башня. Должно быть, в каждой из них было по отдельной комнате. Хотя к трехэтажному дому за счет башен и был пристроен четвертый этаж, окружавшие его деревья полностью скрывали здание. А значит, даже спасателям было бы довольно сложно его обнаружить.

– Мы опоздали! – выпалил Кацураги. Обычно мой друг оставался спокойным в любой ситуации, своим хладнокровием напоминая буддистского монаха, но теперь даже он потерял самообладание.

– Всё в порядке, Кацураги. Давайте успокоимся. В таких обстоятельствах нужно держать себя в руках, – ответил я, изо всех сил стараясь скрыть страх. Я прекрасно осознавал нашу беспомощность. Что могут сделать простые школьники?

Прошло больше пяти минут, прежде чем входная дверь слегка приоткрылась. В дверном проеме показалось лицо мужчины.

– Наконец открыли, – пробормотала Коидэ.

Мужчина выглядел мрачным и неприветливым. На вид ему было чуть за пятьдесят, лицо украшали густые усы. Бросив на нас подозрительный взгляд, он и не думал убирать тяжелую руку с дверной ручки.

Его ответ был очевиден еще до того, как он заговорил:

– Пожалуйста, уходите.

Конечно, мы выглядели не лучшим образом – даже наши лица была покрыты слоем черной сажи. Но мы не могли позволить себе сдаться и уйти прочь.

– Простите за наше вторжение, – нарочито небрежно сказал я, незаметно просунув ступню в дверной проем. – Дело в том, что все мы в опасности. На горе бушует лесной пожар…

– Лесной пожар? – Мужчина удивленно вскинул брови.

– Да. Примерно час назад здесь прошла гроза, верно? Очевидно, из-за удара молнии…

– Действительно, – сказал мужчина, пригладив свои усы. – Было что-то такое, да.

– Так вот, огонь преградил нам путь, и мы были вынуждены отступить.

Мужчина удивленно осмотрел нас, словно впервые заметил покрывавшую нашу одежду и лица копоть.

– Мы хотели спуститься с горы, но не сумели.

– Выходит, огонь уже разгорелся?

– Да. До него сейчас где-то полтора часа пешком. Мы покрыты сажей, потому что находились совсем близко к нему. Здесь пока абсолютно безопасно. Вокруг дома есть небольшой участок голой земли, пусть всего несколько метров шириной, но огонь не сможет через него перекинуться. Поэтому дом вне опасности…

Так ли это? Ветер дул наверх с подножия. Сколько времени потребуется пожару, чтобы добраться до вершины?

– В общем, – вмешалась Коидэ, – мы бежим от опасности. – Прошу, позвольте нам укрыться в доме, пока мы не поймем, как быть дальше!

Мужчина продолжал молча смотреть на нас, оценивая ситуацию. Он уже собирался открыть рот, чтобы отказать нам, когда раздался звон колокольчика и женский голос:

– Папа, все хорошо! Я тоже слышала гром, а когда открыла окно, уже пахло гарью. Эти люди говорят правду. Понимаю, ты переживаешь, но это девушка и два школьника – они не опасны. Почему бы тебе не впустить их?

Мужчина смутился и, сказав: «Извините», обернулся вглубь дома. Он общался с девушкой шепотом, поэтому до меня долетали лишь обрывки их спора.

Кацураги подошел ко мне ближе и шепнул:

– Похоже, те шаги, что мы слышали в лесу, принадлежали ей.

– Откуда ты знаешь? – Я часто испытывал недоумение от внезапных выводов моего друга. – Мы же не слышали ее голос.

– Нас она тоже не слышала, – продолжил Кацураги. – Но все же она не просто так сказала «два школьника». Заметь, я не успел издать ни звука. К тому же я не видел ее за дверью с того места, где стоял, а значит, она меня тоже не видела.

– А…

– Выходит, она уже видела нас раньше.

Находясь рядом с Кацураги, я начинал думать, что меня все чаще обманывает зрение. Детали, которые я не замечал, были настолько очевидными, что оставалось только недоумевать, как я умудрился их пропустить!

– А ты наблюдательный, да? – неожиданно вставила подслушавшая нас Коидэ. Кацураги пожал плечами и робко ответил:

– Ну немного…

В этот момент дверь широко распахнулась.

– Входите, пожалуйста, – мрачно сказал мужчина. Он был одет в джинсы и выглаженную рубашку, застегнутую на все пуговицы. За исключением усов, его лицо было гладко выбрито. Несмотря на это, выглядел он неряшливо. Неужели дело было в его настороженном взгляде?

– Прошу простить за ожидание. Меня зовут Такаюки Такарада, – ответил он холодно. Мне стало не по себе от пристального взгляда мужчины, изучавшего меня с ног до головы.

– О, значит, ты… – начала было Коидэ, но тут же замолчала. Казалось, слова вырвались у нее непроизвольно.

Возможно, она знакома с Такаюки? Выходит, что Кацураги был прав, когда сказал, что она целенаправленно идет в особняк семьи Такарада?

Внутри дом оказался таким же величественным, как и снаружи. Люстры, подвешенные к высоким потолкам, мерцали, как бы развлекая гостей. В зале, примыкавшем ко входу, стояли массивные диваны с дорогой обивкой, деревянный низкий стол, изящные стеклянные полки и картины в позолоченных рамах.

– Ну же, папа, не смотри так. Это же чрезвычайная ситуация, а люди должны помогать друг другу, верно?

Я не поверил своим глазам.

Миниатюрная девушка, стоящая на пороге зрелости. Невинное лицо украшала мягкая улыбка. Белое платье очень ей шло. Будь она в моем классе, я все время только и делал бы, что любовался ей, как прекрасным цветком, не решаясь заговорить. Я был так очарован представшим передо мной ангелом, что почти забыл о лесном пожаре! В интерьерах столь богатого дома она выглядела как изысканное произведение искусства.

– Ни к чему разговаривать стоя. Присаживайтесь, пожалуйста. – Такаюки жестом пригласил нас пройти в зал. Мы впятером – я, Кацураги, Коидэ, Такаюки и девушка – расположились на диванах. В зале горел свет, а значит, электричество еще работало.

Подавшись вперед, девушка с интересом рассматривала Коидэ.

– Вам так идет мальчишеский вид и прическа! Мне нравится.

– Что, правда? – Коидэ криво улыбнулась; тон ее голоса был язвительным и не располагал к продолжению разговора. Возможно, дело в ее характере?

– Что за шум? У нас гости? – донесся до нас хриплый мужской голос.

У лестницы стоял мужчина невысокого роста, не выше метра шестидесяти сантиметров. Я сразу обратил внимание на его широкую уверенную улыбку. Ему было между двадцатью и тридцатью годами. В небрежно расстегнутом вороте рубашки блестела серебряная цепочка.

Девушка встала и подошла к мужчине.

– Мой старший брат Фумио, – представила она его, встав рядом. – Они здесь из-за лесного пожара. Папа позволил им войти.

– Папа? Странно… – ответил мужчина, сурово посмотрев на Такаюки. Тот покачал головой. Фумио еще какое-то время пристально смотрел на него, но затем снова широко улыбнулся. – Простите, я не представился. Я сын Такаюки – Фумио Такарада.

– Я тоже не представилась. Я – Цубаса, – произнесла девушка.

– Тадокоро Синъя, второй класс старшей школы К. Спасибо, что впустили нас.

– Ммм… Тэруёси Кацураги. Тоже второй класс школы К.

– Коидэ. – Наша попутчица, кажется, снова не планировала называть ничего, кроме своей фамилии.

– Приятно познакомиться. Но вернемся к пожару. Тадокоро-кун, Кацураги-кун, Коидэ-сан, вы все видели своими глазами. Расскажите, насколько все плохо? – дружелюбно спросил Фумио.

Кацураги стеснялся незнакомцев, а Коидэ всем своим видом излучала враждебность, поэтому объяснения мне пришлось взять на себя.

– Хм… – Такаюки кивнул, выслушав мой рассказ. – Огонь и правда быстро разгорается. Отсюда до автобусной остановки у подножия горы пешком идти больше двух с половиной часов. Чем оставаться здесь, было бы лучше увеличить свои шансы на спасение. – Мужчина пригладил густые усы. – Электричество работает, но я проверю аварийное питание в подвале на всякий случай. Цубаса, Фумио, наполните все ванны в доме водой. Неизвестно, когда подоспеет помощь, а у нас должны быть запасы воды.

Такаюки в одночасье изменился – он стал гораздо больше походить на надежного взрослого.

– У вас есть связь с внешним миром? Например, телефон или…

– Мы давно перестали пользоваться стационарным телефоном. Но где-то есть аппарат моего дедушки. У всех есть мобильные телефоны, так куда удобнее. Но… мой, похоже, вне зоны действия сети, не могу даже в социальные сети зайти. – Фумио покачал головой, убрав свой телефон-раскладушку.

– У меня то же самое. Возможно, сотовая вышка пострадала из-за пожара, – ответил Кацураги, демонстрируя экран смартфона.

– И у меня, – добавил я.

– Значит, интернета тоже нет… У нас нет телевизора, но в подвале был старый радиоприемник. Попробую настроить его позже, чтобы получать хоть какую-то информацию. – Фумио ободряюще улыбнулся. – Электричество есть, помощь придет в течение дня. К счастью, у нас достаточно еды и воды, чтобы хватило на такое количество людей. Не волнуйтесь! – сказал он, стараясь снять всеобщее напряжение. Затем, вздохнув, опустился на диван.

Сперва меня насторожили неприветливость Такаюки и странное поведение Фумио, но теперь я видел в них взрослых, на которых мог положиться. Все хорошо. Мы выживем. Я смог наконец расслабиться.

– Папа, брат, разговор окончен? – сказала Цубаса, оказавшись прямо позади дивана, на котором сидели мы с Кацураги. Она внимательно рассматривала нас, не скрывая своего любопытства. Я не мог перестать восхищаться чертами ее лица.

– Хм… Вы же оба старшеклассники? Почему вы оказались на горе?

– Цубаса, сейчас не время для твоих расспросов. – Фумио тихонько рассмеялся.

– Брат, если все, как ты сказал, то помощь уже в пути. Зачем переживать об этом? Ну же! Вы сказали, что учитесь во втором классе старшей школы. Выходит, мы одного возраста. Что за дело привело вас на гору?

Всегда слишком застенчивый Кацураги молчал.

– Решили отдохнуть от занятий в лагере, – ответил я, тут же вспомнив об одноклассниках, оставшихся в общежитии примерно в сорока километрах от горы. Они наверняка в безопасности. Они могли узнать об ударе молнии и лесном пожаре и, возможно, уже провели перекличку. В таком случае все с ног сбились, разыскивая нас двоих.

– Ух ты, школа Тадокоро-куна классная!

– Не то чтобы… – скромно ответил я. – А школа Цубасы-сан?

– Совсем нет, – ответила девушка, опустив глаза. Она выглядела очень задумчивой. – Но зачем вы проделали весь этот путь? Может быть, приехали к дедушке?

– Что? – насторожился Фумио. – Это правда?

Меня расстроила его реакция.

– Мы правда любим творчество Юдзана Такарады. Увидев иероглиф «богатство» на дверных ручках, мы сначала не поверили своим глазам, – признался я.

Кацураги пристально смотрел на меня, как бы говоря: «Какая неумелая ложь».

– Вот как? Интересное совпадение, – ответил Фумио. На его лице не осталось и следа прежней улыбки. – Очень жаль, но мы не можем позволить вам с ним встретиться. Мы предоставим вам убежище, но на этом всё.

Не могут позволить? Я хотел спросить, что он имел в виду, но Фумио резко поднялся.

– Давайте пока отведем вас в ванную комнату. Вам нужно умыться. А вы, Коидэ-сан?

– Хочу отдохнуть, – ответила та и прилегла на диван. Она выглядела измученной.

– Коидэ-сан, я отведу вас в комнату для гостей. Там есть нормальная кровать. – Цубаса бросилась к ней, желая помочь гостье.

– Чрезвычайная ситуация… – произнес Такаюки. – Кацураги-кун, Тадокоро-кун, Коидэ-сан, мы пока позволим вам остаться. Каждому выделим по отдельной комнате на втором этаже. Однако, – мрачным голосом добавил он, – вам разрешено находиться только на втором этаже. На третьем расположены наши комнаты, поэтому попрошу не подниматься без разрешения.

Хозяин дома говорил вежливо, но по его тону было ясно, что он не допустит исключений.

* * *

– Простите за поведение отца. Он переживает, что его дочурка попадет под плохое влияние, – пренебрежительно сказал Фумио, когда мы с Кацураги вышли за ним из зала.

В этом настоящая причина?.. Все могло быть куда серьезнее. Он вполне мог сказать так потому, что на третьем этаже находилось что-то секретное, не предназначенное для чужих глаз.

Мы вошли в коридор на втором этаже, пол которого был выстлан роскошным красным ковром. Стены были украшены множеством картин. Я шепотом обратился к Кацураги, с детства знакомому с историей изобразительного искусства, и он подтвердил, что среди них было несколько работ именитых художников.

– Здесь аккуратнее.

– Ох!

Я услышал голос Фумио, лишь когда моя правая нога неожиданно зацепилась за что-то, не успел среагировать и повалился вперед на ковер. Оказавшись на четвереньках, я ощутил вибрацию, прошедшую по полу. Обернулся на ее предполагаемый источник – и увидел большую, от пола до потолка, картину, отъехавшую в сторону, и открывшийся за ней проход.

– Потрясающе! – восторженно сказал Кацураги.

Фумио сухо рассмеялся. Мне его смех показался издевательским.

– В каждом уголке этого дома множество подобных ловушек. Неожиданные повороты, потайные ходы, подвижные потолки, огромный лифт, перемещающийся между комнатами… Кажется, весь дом построен только для того, чтобы запутать посетителей.

– Это правда впечатляет. Должно быть, дом стоил целое состояние?

– Да уж, денег в него было вложено куда больше, чем нужно, – ехидно заметил Фумио.

Юдзан Такарада – очень популярный писатель. Я слышал, что он использовал кучу заработанных денег вкупе с внушительной суммой, доставшейся ему в наследство, чтобы построить этот дом.

– И что же там находится? – спросил я.

– Мы разве не собирались умыться? – спросил мой друг.

– Кацураги, как можно терпеть, если вокруг все так интересно? Мы в доме моего любимого писателя… Невозможно удержаться!

Кацураги пренебрежительно посмотрел на меня и продолжил:

– Глупо сейчас думать об этом. Нашей жизни угрожает смертельная опасность.

* * *

Внутри оказалось тесное помещение чуть больше семи квадратных метров. Единственным источником света была старая лампочка, оказавшаяся довольно тусклой.

Больше половины пространства занимали два больших механизма – лебедки, обмотанные старыми ржавыми тросами. Они тускло поблескивали при свете лампы, но я не смог их как следует рассмотреть. Размеры этих лебедок, несомненно, являвшихся частью большего механизма, впечатляли.

– Что это за огромная машина?

– За стеной помещение с подвесным потолком. Большой зал для приема гостей со сводчатым потолком, способным опускаться и подниматься между этажами. Эти лебедки являются частью механизма, который удерживает потолок.

Необходимость удерживать тяжелую конструкцию подвесного потолка объясняла размеры механизма перед нами.

– Кажется, на третьем этаже над нами сейчас комната Цубасы, – добавил Фумио. – Дело в том, что потолок уже какое-то время опущен и зал пустует – там нет ни мебели, ни техники. Комната выглядит неуютно, так что мы встречаем гостей в другом месте. К тому же для того, чтобы поднять потолок, нужно наладить механизм.

Хитрый механизм наверняка был очень дорогим.

– Я как-то хотел показать друзьям зал с подвесным потолком, но беда в том, что дверь туда открывается только внутрь.

– Получается, ее не открыть, пока потолок опущен? – спросил Кацураги, и Фумио кивнул.

– Верно. Уж не знаю, ошибка ли это или особенность конструкции.

* * *

– Похоже, дом действительно устроен необычно, – сказал Кацураги, закончив умывать лицо.

– Ага. Даже не могу себе представить, – добавил я.

Немного поразмыслив над словами Фумио, Кацураги предположил:

– Если внутри дома есть тайные ходы, то, возможно, есть хотя бы один, ведущий за пределы горы.

– За пределы… то есть к подножию? – Я не мог сдержать удивления.

– Даже не знаю. Не уверен, что возможно прокопать настолько длинный ход. – Фумио нахмурился.

– По пути сюда мы видели люк с гербом семьи Такарада. Недалеко от автобусной остановки.

– Герб? – Фумио покрутил головой, словно слышал об этом впервые.

– Да, скрытая среди травы и кустов квадратная металлическая дверь, похожая на люк, с гербом на ней. В отверстие под ней уходила глубокая лестница. Если там под землей действительно подземный ход, ведущий к дому…

Только теперь я понял, почему Кацураги заговорил о потайных ходах.

– …то мы сможем спастись от пожара! – закончил я. Кацураги довольно кивнул.

– Есть ли кто-то, кто знает обо всех особенностях этого дома?

Фумио раздраженно покачал головой.

– Дед принимал непосредственное участие в проектировании дома, но он не в себе и вряд ли вспомнит такое. Но… скрытые ходы? Кажется, на чертежах дома были подобные комментарии. – Голос Фумио звучал взволнованно.

– И где находятся чертежи?

– Хм… я попробую поискать. Пожалуйста, подождите пока в гостиной.

И Фумио поднялся на третий этаж. Когда он скрылся из виду, я шепотом спросил Кацураги:

– Что будем делать?

– Только не говори, что пойдешь за ним! – возмутился он.

– В человеческой природе хотеть сделать то, что настрого запретили делать. Кроме того, раз комнаты членов семьи находятся на третьем этаже, значит, Юдзан тоже будет там. Мы же пришли, чтобы встретиться с ним, помнишь?

– Но ведь если мы нарушим запрет, то нас выгонят! – Кацураги дрожал от волнения.

– Не переживай. Я пойду один, а ты пока останься здесь.

– Эй! Эй, Тадокоро-кун! – Голос Кацураги постепенно затих, когда я поднялся вверх по лестнице.

На стенах коридора третьего этажа я заметил указатели: «Игровая комната», «Домашний театр», «Комната Юдзана» и другие. Слева от лестницы находилась комната Фумио. В конце коридора слева, судя по всему, была еще одна жилая комната. Дверь в нее была приоткрыта. Воздух, казалось, пах старыми книгами – это укрепило мою уверенность в том, что комната принадлежала Юдзану Такараде. Войдя в комнату, я оказался в рабочем кабинете, из которого был отдельный вход в его спальню.

– Дедушка, у нас гости. День сегодня насыщенный! – послышался голос Фумио. Его ласковый тон вызвал у меня улыбку. Сердце замерло от предвкушения. Пусть я не смогу поговорить с ним, но, по крайней мере, наконец увижу…

– Что?.. – неожиданно вырвалось у меня от увиденного. Я закрыл рот рукой, но было уже поздно.

Стоявший у кровати Фумио, резко обернувшись, строго посмотрел на меня и спросил:

– Ты? Зачем?

– Простите, пожалуйста! Я хотел взглянуть хоть одним глазком…

– А! – смягчился Фумио. – Ты же поклонник моего дедушки… Что ж, я был недостаточно осторожен. Надо было закрыть за собой дверь.

– Значит… господин Юдзан…

– Как видишь. Он такой с прошлого года. Совсем не разговаривает.

Юдзан Такарада неподвижно лежал в кровати, тяжело дыша.

Последнюю известную фотографию успешного автора напечатали в его книге около семи лет назад. На ней седовласый мужчина в очках с круглой оправой живо улыбался. Его пухлые щеки и крупные руки говорили о силе и уверенности. Человек на той фотографии не был похож на старого, беспомощного и сильно исхудавшего мужчину, лежавшего передо мной.

Осознание того очевидного факта, что все мы стареем, на мгновение выбило меня из колеи.

– Он прикован к постели. Раз в неделю приходит врач, чтобы осмотреть его, а в остальное время наша семья делает всё возможное… Дедушка всегда говорил, что планирует умереть дома, в своей постели. Отец хочет исполнить его последнее желание, поэтому взял длительный отпуск по уходу за ним. Сестра приехала только на время летних каникул. Я здесь потому, что у меня выдалось свободное время, но на следующей неделе возвращаюсь на работу. – Фумио едва заметно улыбнулся. – Прежде чем пойдем за чертежами, я закончу, ты позволишь?

Ошеломленный, я кивнул.

Фумио взял с прикроватного столика аппарат для измерения артериального давления.

– Я слежу за показателями, пока не приехал врач.

Правая рука Юдзана безвольно лежала поверх одеяла. На среднем пальце виднелась большая мозоль от регулярного использования ручки. Я слышал, что он всегда писал все свои рукописи от руки. Теперь эти руки больше не могли записывать гениальные истории… От этой мысли меня охватила грусть.

Фумио самоотверженно ухаживал за дедушкой.

– Фумио-сан, вы читали романы своего дедушки? – не сдержавшись, спросил я. Мне показалось, что его веки вздрогнули.

– Не очень много. Конечно, я читал несколько, но они мне не то чтобы нравились. С годами дедушка все больше отдалялся от реальности. Например, знаешь, как он назвал этот дом?

– Нет.

– Но ты слышал его фразу «Для детективов наступила эпоха заката»?

Я кивнул, и Фумио рассмеялся.

– Да ты и вправду фанат!.. Он назвал его «Домом закатного солнца». Совсем как в той фразе… Ненавижу это название.

Я задумался. «Дом закатного солнца»… Даже я счел это слишком поэтичным для автора детективов.

Фумио снова посмотрел на меня:

– Я не скажу отцу, что ты был здесь. Мы не хотели, чтобы кто-то видел дедушку таким, но теперь ничего не поделаешь… Идем, вернемся к поискам. Поможешь?

Из-за улыбки на лице Фумио я не мог понять, злится ли он на меня из-за моего вторжения, но был благодарен за его заботу.

Мы принялись осматривать кабинет в поисках чертежей. Меня ошеломило количество книжных полок, расположенных вдоль всех четырех стен. Я узнал некоторые из стоявших на них произведений. Здесь были даже первые издания романов Эдогавы Рампо^[16] и Сэйси Ёкомидзо^[17]. Должно быть, Юдзан не просто перечитывал их, а занимался глубоким исследованием.

На одной из полок стояли в ряд папки с документами. Я заметил слово «Сакакибара»^[18], написанное на одной из них. Вероятно, в ней хранилась информация об убийствах детей, журнальные вырезки и газетные статьи того времени. Юдзан написал множество романов, описывавших психологию серийных убийц. Реальные преступления были для него важным источником вдохновения.

Из-за разложенных на столе записей и черновиков создавалось впечатление, что в кабинете по-прежнему активно работают. Календари и заметки, наклеенные на стену, его только усиливали.

Под столом я натолкнулся на неожиданный предмет.

– Это же…

Большой сейф. В пространстве под столом находился сейф высотой около сорока сантиметров и глубиной примерно пятьдесят сантиметров, как и сам письменный стол.