Loe raamatut: «Как я перестал быть Достоевским»

Новенькая

Она зацепила меня сразу, как только вошла в класс. Золотистые волосы, на носу веснушки, даже глаза светло-рыжие, чуть-чуть в зелень. Как крыжовник у бабушки на даче, какого-то редкого английского сорта. Тоненькая, лёгкая, будто невесомая. Ветер посильнее подует, и унесёт. И даже форменный пиджак унылого синего цвета и юбка в клетку смотрелись на ней как наряд принцессы. Странно, что я всё это срисовал сразу, в одно мгновение. И глаза, и волосы, и веснушки, и лёгкость походки, и наряд.

– Ребята, у нас новенькая, Кристина Добрынина, – громко объявила классная руководительница Маргарита Валерьевна, за глаза величаемая нами Маргошей. А также королевой Марго. По обстоятельствам.

– Садись, Кристиночка, на свободное место. Вот с Машей Гавриловой, третья парта у окна. А сейчас вспомним, что мы проходили на прошлом уроке.

У нашей классной голос командирский. Даже если уши заткнуть, не поможет. И я его слышал, конечно. Как грохот волн во время шторма. Но смысл слов до меня не доходил, только шум. Я не мог оторвать глаз от новенькой. С моего места в среднем ряду я видел ее тонкий профиль и рыжие кудряшки, кое-где прижатые заколками. Она выложила на парту ручку и тетрадь, но продолжала копаться в рюкзачке, пытаясь там что-то найти.

– К доске пойдёт… Голос Маргариты Валерьевны замер, но это меня не насторожило. Я продолжал незаметно, как мне казалось, разглядывать новенькую.

– Дорохин! Дорохин Федор, ты спишь, что ли?

Я не услышал даже свою фамилию и имя. Со всех сторон послышались смешки и громкий шёпот:

– Федька! Достоевский! Тебя к доске!

Причём здесь Достоевский? Притом, что книголюб Костя Неверов, известный тем, что к шестнадцати годам умудрился прочитать почти все произведения русских классиков, случайно выяснил, что мое отчество Михайлович. Так я и обзавелся кликухой «Достоевский». Ну или просто Писатель. Хотя какой из меня писатель? Я математику больше люблю.

Меня назвали в честь деда, профессора математики Федора Степановича Дорохина. Папа у меня Михаил Федорович, вот я и получился Федором Михайловичем.

На шепот и смешки с упоминанием Достоевского я тоже не среагировал. И только после мощного тычка в спину от сидящего сзади жирдяя Егора Плетнева я оказался у доски.

– Дорохин, наконец-то проснулся. Что, в танчики допоздна играл? – это у Маргоши шутки такие. – Поведай классу тему вчерашнего урока. А заодно проверим, как ты сделал задание.

Меня ночью разбуди, любое уравнение решу. Папа говорит, в деда пошел. А Кирилл, мой младший брат, силен в шахматах. Он гордость школы, во всех турнирах побеждает.

Вчерашнюю тему, как и все прошлые и даже будущие, я хорошо знал. И, наконец-то включившись, рассказал про преобразование тригонометрических функций, приведя несколько простых, но изящных примеров.

– Молодец, Дорохин! – похвалила королева Марго. – Ты верен себе. Только не считай ворон, когда тебя к доске вызывают. А то я заволновалась. Раньше за тобой такого не водилось.

– Простите, Маргарита Валерьевна. Задумался.

Маргоша отпустила меня с миром, и я добрых три минуты не смотрел в сторону соседнего ряда. А потом поймал себя на том, что опять разглядываю новенькую. Не замечая, что с соседней парты за мной внимательно наблюдает Оля Смирнова.

***

На каждом уроке мои мысли не переставали вертеться вокруг Кристины. Как она впишется в наш класс? Вообще-то десятый «А» у нас хороший, дружный. Не сказать, что мы один за всех и все за одного, но атмосфера нормальная. Почти полкласса с детского сада друг друга знает, потому что живем мы по соседству со школой. Но и новеньких не обижаем, они же с разных концов Москвы к нам едут. Школа ведь не простая, а физико-математическая, ступенька в студенческий мир МГУ, как любит повторять королева Марго.

С Олей Смирновой мы друзья, как говорится, с песочницы. Я даже не могу сказать, красивая она или нет. Друзей не за красоту выбирают. Ребята, впрочем, западают на нее регулярно. Но как западают, так и отлетают. По ее строгому мнению, любовь должна быть одной-единственной и сразу на всю жизнь.

– Ну как тебе новенькая? – спросил я у Оли. Мы дошли от школы до дома и остановились у ее подъезда.

– Не знаю, – ковыряя носком кроссовка дырку в асфальте и не глядя на меня, ответила Оля. – Странная какая-то… Давай потом поговорим. Мне до изостудии надо еще квартиру пропылесосить и Боника выгулять. Пока, писатель!

Любочка

С предками мне и Кирюхе повезло. У нас договор – мы их не грузим проблемами, а они не воспитывают нас по поводу и без повода. Мы чуть ли не с пеленок знаем, что работа у них ответственная и нервная, поэтому мелкие школьные неприятности лучше устранять самим. А еще лучше в них вообще не влипать. Однако не всё так категорично. Обращаться за помощью к старшим можно и нужно. Но только в самых исключительных случаях. А их, как правило, не бывает.

Пару лет назад я было решил, что наступил тот самый исключительный случай. Мне очень нравилась девочка Люба из класса «Б». Хохотушка невысокого роста с курносым носиком и светлыми косичками. Она танцевала в детском ансамбле имени Локтева, и была неизменной участницей школьных концертов. Люба не возражала, если бы я провожал ее до дома и нес ее рюкзачок.

Первая попытка, можно сказать, удалась. Была весна. Любочка, чтобы не замочить красивые сапожки, старательно обходила лужи, в которых отражалось высокое небо с редкими облаками. Когда мы проходили мимо киоска с мороженым, она спросила:

– Ты какое любишь? Я сахарный рожок с шоколадом и орешками.

– А я фруктовый лёд. Завтра я куплю тебе мороженое. Обещаю!

В тот день, как назло, я был не при деньгах. Глупо проспорил Плетневу последние деньги. И чего связался? Плетневу, конечно, виднее, какое стихотворение написал Блок, а какое Лермонтов. Вот сто рублей и уплыли. Но завтра деньги будут, распотрошу копилку.

Наступило завтра, и всё пошло наперекосяк. Когда я, угостив Любу мороженым и проводив до дверей подъезда, возвращался домой, из-за угла выскочили ее одноклассники, близнецы Сашка и Пашка. Они были на голову выше меня и в полтора раза шире, поэтому без труда поставили мне синяк под глазом и разбили губу, сказав, что так будет с каждым, кто осмелится провожать девочек из их класса.

Меня обидели, и я решил всё рассказать отцу. Хотелось, чтобы он пожалел, посочувствовал и утешил. А может быть, даже наказал хулиганов.

После ужина, перемыв посуду, что было в семье нашей с Кирей святой обязанностью, я рискнул:

– Папа, хочу тебя спросить…

Отец глянул внимательно мне в лицо и заметил, наконец, что мой левый глаз почти заплыл. Он не дал мне договорить:

– Дрался?

Я начал сбивчиво рассказывать, как было дело, но он меня прервал:

– Из-за девочки? Молодец. Горжусь. И, щелкнув меня по затылку, ушел в ванную. Было слышно, как он включил душ и начал плескаться, что-то напевая себе под нос.

Я подпирал плечом закрытую дверь и захлебывался слезами от растерянности, беспомощности и обиды. И от злости на Пашку и Сашку.

Пришлось мне самому так и этак ломать голову, как поступить. Собрать пацанов и набить морды этим из класса «Б»? Но вдруг ребята не согласятся поддержать? Скажут, разбирайся сам со своей любовью. Да еще и на смех поднимут.

Друг у меня был в то время всего один – Ленька Вихман. Но он отличался слабым здоровьем, часто болел и пропускал школу. И как раз тогда он тоже сидел дома с конъюнктивитом.

Проворочавшись чуть ли не полночи без сна, я принял решение не отступать. Пусть бьют хоть каждый день, но я не отдам Любочку тупым и наглым негодяям. А чтобы защищаться, запишусь на борьбу или на бокс. Настанет день, и они запросят у меня пощады.

С утра я нетерпеливо ждал окончания уроков. Объяснения учителей пролетали мимо меня. Хорошо, что в тот день меня не спросили ни по одному из предметов – нахватал бы как минимум троек.

Как назло, классная задержала нас после уроков. Говорила что-то о какой-то экскурсии. И когда я вышел из школы, Любочки уже нигде не было.

Я догнал Любочку на полпути к ее дому. Она шла в сопровождении Пашки и Сашки, смеялась и лизала мороженое. Пашка нес ее рюкзак, а Сашка мешок со сменкой. На меня она даже не взглянула. Как будто я был пустым местом.

С тех пор я стал презирать девчонок. И презирал целых два года, до встречи с Кристиной. Оля не в счет, она друг.

И еще я больше никогда не пытался напроситься на разговор ни с отцом, ни с мамой. Но обещание, которое дал самому себе, выполнил. Записался в секцию рукопашного боя, хотя мне стоило большого труда уговорить маму написать заявление и заполнить какие-то там анкеты.

Я до сих пор не бросил рукопашный бой. Потому что в нашей группе замечательные ребята и вполне зачетный тренер, мастер спорта Максим Евгеньевич. Говорят, он служил в армии в горячих точках.

Как привлечь внимание Кристины?

Всю неделю, входя утром в класс, я боялся, что Кристины не будет. Мало ли что может случиться. Заболеет, отпросится по семейным обстоятельствам или вообще решит сменить школу. И когда она переступала порог класса, мир вокруг менялся. И я сам становился другим. То рассуждал о чем-то с умным видом, то к месту и не к месту шутил. Я и уроки стал делать тщательнее, чтобы не показаться тупым идиотом в ее глазах.

Зря я опасался, что новенькая не впишется в наш коллектив. За первую четверть Кристина успела подружиться почти со всеми девчонками. С ребятами разговаривала спокойно и доброжелательно. Никогда не отказывалась, если просили объяснить решение трудной задачи. А мне уже мало было просто смотреть на нее издали. Я мечтал быть рядом. Вместе идти куда глаза глядят, держась за руки. Или просто сидеть рядом, соприкасаясь плечами. Но почему-то не решался подойти и заговорить. Если она оказывалась близко, у меня язык переставал ворочаться и забывались даже самые обычные слова.

Да как же все-таки ее внимание привлечь? Помощь по математике ей не нужна. Задачки, даже самые заковыристые, Кристина щелкала у доски одну за другой, не напрягаясь. Может, нас вместе на олимпиаду пошлют? Но олимпиада будет только весной, а до весны вечность.

***

И зачем только придумали каникулы? Не видеть Кристину целую неделю! Я слонялся по квартире из угла в угол и даже не откликнулся на предложение Оли сходить в кино на премьеру блокбастера, хотя давно ее ждал.

Но всё плохое когда-нибудь кончается. В понедельник я опять не отводил взгляда от Кристины. Мне показалось, что она еще больше похорошела за неделю. Золотистые невесомые кудряшки и теплый взгляд.

В четверг, когда прозвенел звонок с последнего урока и все готовы были сорваться с места, чтобы бежать куда глаза глядят, новенькая вдруг привлекла всеобщее внимание.

– Ребята, – раздался ее звонкий голос. – У меня в субботу день рождения, и я приглашаю вас всех на квест в Парк развлечений. Завтра сообщу точное время и место сбора. Подарков не надо, просто потусуемся. Будет прикольно. А сейчас те, у кого нет моих контактов, давайте обменяемся.

Вокруг нее сразу же собралась стайка девочек. А потом и парни подтянулись. Я тоже записал номер телефона Кристины, а она сбросила мне ссылку на страничку в соцсетях. Мне показалось, что Кристина взглянула на меня с интересом, и я готов был прыгать и скакать, как жеребенок на лугу.

Но по пути из школы домой мой воспаривший дух куда-то улетучился. Чем я мог ее заинтересовать? Обыкновенный, каких много. Рост не богатырский, плечи не широкие, волосы не слишком густые, какого-то неопределенного цвета. Мама говорит, русые. Глаза серо-голубые, ресницы редкие и короткие. Только моя добрая бабуля уверена, что я красавец.

Когда Кристина ушла, мы посовещались и решили скинуться ей на букет от класса. Какой-нибудь необычный, девочки обещали подобрать. День рождения все-таки.

Я шел домой и думал, может, мне ей подарить что-то лично от себя? А что, отличная идея. Она на переменах музыку слушает, а наушники простенькие. Можно купить крутые, беспроводные эйр-подсы с зарядным футляром. И гравировку сделать, ее инициалы. Будет повод музыку обсудить, кому какая нравится. Интересно, а что у нее в наушниках? Я вот, например, в музыкальных предпочтениях старомоден. Ценю рок-классику, хэви-метал, хороший рэп. Тиктокеры меня не штырят.

Деньги у меня были, копил на новый планшет. Но обойдусь пока старым.