Loe raamatut: «Сказки тамбовской глубинки. Том первый»
Охотник и колдунья.
Васька уже больше двух часов сидела на скамейке у свежей могилы поджав неудобно ноги стараясь не наступить на холмик. Все мысли в голове метались вразброд. Как ей жить дальше и совсем одной она не понимала. Вчера были похороны и сказать стоя у гроба и глядя в ставшее чужим лицо покойницы что-то важное и нужное она не смогла, не нашла слов. Она долго стояла у края могилы и никак не могла понять, что лежащая женщина в гробу имеет какое-то отношение к ее маме Гале. Осенний резкий порыв ветра заставил ее сжаться от холода и сырости. Ветер колючий, влажный пробирал ее худенькое тело до костей и при каждом порыве словно издеваясь сыпал на нее мокрой желтой листвой, упрямо гнал ее домой. Вроде пока она шла по городу проталкиваясь через спешащих людей она его не чувствовала, а только стоило ступить на пустынную дорожку кладбища так он сразу же начинал ее выталкивать. Ветер кидал ей в лицо мокрую, ледяную пыль, пихал ее обратно к калитке подчеркивая, ей живой тут не место. Васька покрутилась на лавочке и попыталась закутаться еще раз, перемотав шарф, чтобы он закрыл шею плотнее. Даже в шерстяной шапочке и капюшоне уши мерзли, а щеки и нос уже давно горели от ветра, но уходить она не хотела, дома ей еще тоскливей. Мама Галя умерла неожиданно. Васька уже устала размышлять как здоровая никогда не болеющая женщина к тому же и выглядевшая моложе своего возраста могла так неожиданно безо всяких симптомов взять и умереть. Васька даже не думала, что вот так может быть. Неожиданная нелепая смерть! Хотя, о чем это она… смерть никто не ждет, и она всегда приходит неожиданно. Все равно ей непонятно как может здоровое сердце остановиться без всяких причин и боли. Она помнила недоумение старенького врача патологоанатома в морге куда она пришла, еще не веря в случившуюся с ней беду. Он, посмотрев на нее как-то жалобно беспомощно развел руками, забормотав тихо.
– Нелепая смерть… она здорова была… может понервничала, да вот так и вышло. – Бывает и так, мы не всегда понимаем причины ухода людей.
Васька снова поежилась на скамейке. Она злилась в первую очередь на себя. Она и сама была медиком… ну почти. Она медсестра и недавно закончила колледж работала в поликлинике рядом с домом. Училась она хорошо, и все преподаватели ее хвалили говоря, что есть у нее талант или чуйка выявлять при сборе анамнеза у пациентов болезни. И работая в поликлинике она, тоже не смотря на отсутствие опыта сразу замечала, что беспокоит пациента и еще не ошиблась ни разу. Врачиха, с которой она работала постоянно первое время морщила нос, когда Васька тихонько ей шептала на что стоит обратить внимание и какие анализы назначит. Видно переживала что Васька будет соперничать с ней настоящим врачом, но поняв, что молоденькая сестричка не спешит всем рассказывать о своих успехах успокоилась и стала прислушиваться к ее словам. … А, вот Васька теперь переживала и – за того, что не заметила никаких симптомов у родного человека … недоглядела. Ну так-то Мама Галя была Ваське приемной матерью, но жили они вдвоем дружно и спокойно, и казалось всегда так и будет. Васька совсем замерзла на кладбищенской скамейке и поглядев на свои не разгибающиеся в теплых перчатках пальцы поняла хочешь не хочешь, а нужно уже идти домой. Она с трудом как старуха встала, не чувствуя замерзшие конечности. Потопала ногами, помахала руками что бы разогнать холодную
кровь и усмехнулась про себя, – не домой она пойдет, а в такую же стылую, съемную квартиру где ничего своего кроме личных вещей у нее нет. Они с мамой Галей так и не успели переехать в свой дом. Мама Галя часто меняла места проживания, не ставя ее в известность. … И вся Васькина жизнь – это бесконечная череда городов, чужих квартир, запахов. Сколько они проехали этих городов больших и малых не сосчитать. В памяти Васьки они сливались в одну какую – то бесконечную ленту, похожие улицы, дома, школы, магазины. Раньше ее это устраивало, привыкла что ли, а теперь так не хотелось идти в пустую чужую квартиру, неуютную, необжитую. Несмотря на разминку Ваську ноги слушались плохо. Она, сняв перчатку озябшей красной рукой поправила шуршащий от порывов ветра пластиковый венок, сдвинутый ветром. Погладила свежий холмик земли прощаясь с мамой Галей на сегодня.
– Ты прости, что надоедаю тебе мама Галя, но можно я еще завтра приду, – тихо проговорила она. – Знаю, что глупо обращаться к тебе, и ты уже ушла, но я пока совсем не знаю, что мне делать. – Может, хоть как-то мне намекнешь, знак дашь что же делать дальше.
Но в ответ девушка услышала только свист ветра и шуршание прелой листвы, да металлический отзвук от оградок и венков на кладбище.
Ветер снова больно укусил ее за щеки и погнал с кладбища.
Васька шла тяжело с трудом переставляя ноги и ей казалось, что он ей шепчет, – Хватит, уходи, не место тебе здесь, не тревожь покой спящих людей, уходи.
Васька уже у выхода с кладбища оглянулась и ей показалось, что у могилы мамы Гали кто – то стоит. Она испуганно вскрикнула и тут же поняла показалось. Это все проказник ветер шумит, шевеля редкий кустарник. К тому же уже наступили сумерки, вот ей и кажется всякое. Тем более как она не старается, а на кладбище ей страшно. Умом она понимает, что боятся нужно живых людей, а не мертвых которые мирно спят в своих могилках. Мертвецам проблемы живых не интересны. Похороны были вчера, и Ваське пришлось побегать, отвлекаясь на какие-то непонятные ей вопросы. Приходилось что-то срочно решать, суетиться, подписывать какие-то бумаги. Она на все вопросы кивала как китайский болванчик, не вникая и так же не глядя и не вдумываясь подписывала все бумажки которые ей протягивал агент из похоронного агентства. Уже стоя у могилы на кладбище она смотрела, как бы со стороны на действо не совсем понятное ей. Все не могла поверить, что единственного близкого человека больше нет, и она осталась совсем одна. Народу на похороны и поминки пришло немного. Только с работы мамы Гали пара человек, да несколько соседок по подъезду и те пришли просто из любопытства. А Васька так и не смогла попрощаться с приемной матерью. Не смогла найти слов, и слез то не было. Все чувства внутри застыли тугим комком, который она никак не могла вытолкнуть. Одна мысль терзала ее она осталась одна одинешенька, и что ей делать теперь, когда больше нет ни одного близкого человека рядом.
Васька, хоть на остановке долго не мерзла. Только подошла так сразу автобус пришел пустой, как ни странно. На кладбище то она ехала в такой толчее, что невольно про себя удивлялась, – почему у кладбища сошло так много людей и куда они все идут. Уже подойдя к своему дому она привычно глянула на темные окна и расстроилась, никто ее не ждет. Она привыкла, идя с работы поглядывать на освещенное окно в кухне и знать, что мама Галя ждет ее с нехитрым ужином. Как ни странно, а именно в этом городе и в этом доме они прожили непривычно долго. Васька поднялась и вошла в квартиру. Ее морозило и казалось, что в квартире сыро и холодно. Со дня смерти мамы Гали ее преследовал странный запах ладана и каких – то благовоний. Казалось, что так сладко и приторно пахнет смерть и тлен. Странные ассоциации. Ведь маму Галю хоронили из морга, почему же дома пахнет так смертью. Есть ей совсем не хотелось. Она не спеша разделась привычно аккуратно развесила вещи сразу разложив их по местам и подумала, что неплохо бы хотя бы чаю горячего выпить и согреться, но одной на кухне сидеть не хотелось. Она закуталась в плед и уселась на диван пытаясь согреться. Серая хмарь, поселившаяся в ее голове, крутилась метелью, мешала думать. Васька вдруг стала вспоминать, как она познакомилась с мамой Галей. Странно, что это ей никогда не приходило в голову. Васька себя помнила с двенадцати лет, … да вот так и не иначе. Что было с ней до этого до сих пор скрыто белой снежной пеленой, которая не позволяла ей заглянуть в свои более ранние воспоминания. Что тоже странно. Раньше ей это не мешало, и она никогда не задумывалась что же с ней случилось. Васька поерзала на диване устраиваясь поудобней. Раньше она и не вспоминала о прошлом не задумывалась на такие темы. Жила сегодняшним днем не пытаясь как то планировать свое будущее и не вспоминала о прошлом, а это вроде как то не совсем нормально. А вот сейчас почему-то старые воспоминания нахлынули на Ваську как будто кто-то открыл заслонку в голове. Первые впечатления детства – это ноющая боль во всем теле и как она с трудом открывает глаза пытаясь выбраться из сонного оцепенения. Все вокруг такое стерильно белое и почему-то сразу Ваське становится понятно, что она в больнице. Откуда она это знает неясно, непонятно, но уверенность только крепнет, когда девочка пытается оглядеться. Она не видит себя всю и все равно понимает, что вся в бинтах и гипсе. Вернее, голова в бинтах, а руки, ноги в гипсе и все тело затекло и неподвижно. И первые осознанные мысли девочки о том, что, если ее так замотали значить она попала в аварию. Почему именно авария ей тоже не совсем понятно ведь с ней могло приключимся что-то другое. Она, пытается вспомнить, что произошло, но не помнит этого совершенно. Врач весь в белом, то есть в халате, маске и такой смешной шапочке заходит в палату и спрашивает, как ее зовут и где у нее болит. Она смотрит на него и понимает все что он говорит. Открывает рот что бы ответить и … оказывается свое имя она не помнит совсем. И вдруг понимает, что память ее странно избирательна. Это ее пугает. Васька не понимает, как такое может быть. Ведь она знает, что учиться в седьмом классе, а где?! Почему она не помнит, ни дом, ни родных, ни школу. И кто ее одноклассники, учителя? Но ведь и она тоже, откуда-то взялась, и у нее должны быть родители, но при любых попытках вспомнить перед глазами возникает метель. Обычная снежная метель, которая разделяет ее жизнь до и теперь. И как она не старается заглянуть за снежный занавес у нее не получается. Она понимает, что это не первая ее попытка вспомнить свое прошлое… такое близкое и недосягаемое. Вот – вот она поймет, что с ней произошло и тут же запах снега и мороза заполняет палату … и Васька тут же против своей воли засыпает. Снова открыв глаза, Васька видит несколько фигур в белом озабоченно ее оглядывающих. Это врачи снова догадывается она, позабыв предыдущий приход доктора, и их сегодня много. Они осматривают ее, теребят, светят лампой в глаза, спрашивают о чем-то. Смысл вопросов доходит до нее долго, и она пытается им что-то сказать. Но доктора ее не слышат или не понимают. Она и сама не знает кто такая, кто ее родители. Почему-то ее это беспокоит.
Она даже повторяет сипло сорванным голосом, – ро – ди – те – ли … где.
Васька тщательно по слогам проговаривает эти слова надеясь представить их, но ничего не получается и доктора ее не понимают только что-то кивают ей. Слово «родители» для нее – это просто звук, который не вызывает никаких эмоций и в тоже время она твёрдо знает они у нее есть… или были… А ее именно о родителях настойчиво расспрашивают сначала врачи затем спустя какое-то время два милиционера в форме. Она не запоминает ни докторов, ни милиционеров. Просто знает, что они приходят к ней не в первый раз. Милиционеры уже злятся на нее и даже кричат почему-то думая, что она над ними издевается или обманывает их. Ей все равно. Она с недоумением смотрит на их расплывающиеся лица невольно снова погружаясь в странную метель которая никак не утихает в ее голове. У Васьки выступают слезы на глазах от попыток рассмотреть своих посетителей и ее оставляют в покое, ненадолго. Такие допросы продолжаются еще какое-то время. Сколько дней это продолжается она не знает. Доктор пытается ее растрясти, больно вкалывая ей что-то в руку. За его спиной мужчины в форме. Они показывают ей какие – то картинки, фотографии и задают много вопросов. Васька пытается что-то им сказать, но ее ответы не устраивают ее посетителей они ее не понимают. Они не верят, что девочка устает и засыпает от их допросов не из вредности. Наконец доктор оставляет ее в покое. Он тихо и устало разговаривает с милиционерами, а Васька, почему-то слышит все четко, как будто они кричат. Многое из их разговоров девочка не понимает. Доктор тоже устал приводить ее в чувство и ему явно не нравится это делать. Он милиционерам выговаривает очень раздраженно.
– Что вы от меня хотите. – Такое состояние после аварии естественно, у нее шок и частичная амнезия. – … И когда к ней вернется память, я не знаю, и никто этого не знает. – Может и никогда. – Мозг знаете ли устроен сложно и все процессы в нем происходящие мы еще не понимаем.
Милиционеры же в два голоса говорят, что она свидетельница убийства. Им нужно заставить ее все вспомнить, чтобы раскрыть это жуткое преступление по горячим следам, а если время будет утеряно, будет еще один висяк. Когда они ушли, Васька попыталась полученную информацию разложить по полочкам. То, что она услышала от своих посетителей в более или менее связный рассказ. Получается что документы, которые нашли у разбитой машины, паспорта родителей и ее метрика оказались хоть и настоящими, но явно купленными. Васька не понимает, как настоящие документы могут быть купленными. Такое только в западных шпионских боевиках бывает. Особую боль у Васьки вызывают слова милиционеров о том, что таких людей, то есть ее родителей и ее нигде не существует. Кто они такие и откуда милиция не смогла узнать, несмотря на многочисленные запросы по стране и проверки по отпечаткам пальцев. И как такое может быть? Родители с ребенком приехали в этот южный город буквально несколько дней назад, жили на съемной квартире и собирались купить дом. Вот и все что удалось узнать милиционером в ходе оперативной работы. В день аварии Васька с родителями как раз то и ехали на заключительную сделку с деньгами. Но кто – то их решил видимо ограбить, и устроил ловушку на дороге. Криминалисты нашли замаскированный деревянный брусок с наколоче6ными в него гвоздями, который и оказался под колесом машины. Когда машина слетела в кювет, Ваську вынесло через лобовое стекло далеко от машины, и спасло ее только приземление в огромный мягкий сугроб, но милиционеры считали, что она видела всю сцену убийства и может описать грабителей. Васька в очередной раз пыталась представить все это наяву … и все сразу же у нее поплыло перед глазами, закружилась голова. В голове девочки вдобавок к снежной метели поселилась серая хмарь. Серая хмарь в мозгу не давала думать и блокировала все ее воспоминания. Васька поерзав забыла все свои попытки вспомнить прошлое. Она потеряла счет времени и не знала, сколько лежит в больнице, как и какое время года за окном. Открыв глаза в очередной раз, девочка увидела склонившуюся над ней незнакомую женщину, которая ей что – то говорила настойчиво ее потряхивая. Васька сонно заморгала глазами и вдруг стала слышать, что ей говорит незнакомка, но немного странно. У женщины открывался рот, а звуки долетали для ушей Васьки с небольшой задержкой. Да и незнакомка была странной. Худая, дерганная тетка, вроде симпатичная, но что – то в ее лице пугало Ваську.
– Тебя зовут Василиса Петренкова, а меня ты теперь зови мамой Галей, я скоро оформлю на тебя документы и заберу отсюда, – повторяла она монотонно и настойчиво. Васька к собственному удивлению сразу запомнила ее слова.
– Твои родители погибли, но я тебя не брошу и заберу, ты все поняла?
– Мама Галя… какая мама Галя… откуда она взялась, – раздраженно успела подумать она и снова уплыла в сон.
Нет Василиса пыталась махнуть головой и спросить, уточнить, но снова провалилась в сон, но незнакомку запомнила. Следующее воспоминание как ее везут на каталке в рентген кабинет и снова мелькают вокруг нее белые халаты. Лиц она не видит, только слышит их возбужденные споры.
– У этой девочки невероятная регенерация, все кости срослись, а ведь она вся была переломанная, и ей лежать так – то еще долго.
– Как мы ее выпишем, ее бы еще понаблюдать нужно, и с головой у нее не все в порядке.
Женский голос возразил, – Такое бывает, толку то ей от этой регенерации. – Девочка изуродована… – Забыли, как мы ей лицо собирали, она же головой стекло лобовое вынесла, чудо что выжила.
– Поэтому и не помнит ничего, но нас это коллеги уже не касается, мы ее вылечили и ее завтра заберут.
– А лечением ее головы займется другой врач, она и так занимает платную палату. – Конечно с оплатой все хорошо, но сами знаете, как туго у нас с местами в отделении.
Василиса вспомнила, как она вся чесалась, когда ей сняли гипс. А потом ей стали снимать бинты с головы и медсестра, разматывая аккуратно длинные посеревшие ленты, глядела на Васькино лицо испуганно, полу отвернувшись и брезгливо поджимая губы. Затем явно дрожащими руками продолжила обрабатывать перекисью шрамы, которые у Васьки тоже чесались нестерпимо. Из процедурного кабинета ее забрала мама Галя и молча заведя в палату, стала одевать сама, как маленькую, и также молча вывела из больницы. Шла Василинка тяжко, задыхаясь на каждом шагу, а еще ее слегка тошнило.
Мама Галя буквально тащила ее за руку повторяя монотонно, – терпи, терпи ты долго лежала поэтому тебе плохо.
За территорией больницы мама Галя усадила Ваську в машину и привезла, куда – то на окраину города, в небольшой многоквартирный двухэтажный дом, и там завела в крохотную однокомнатную квартиру.
– Мы здесь до завтра Васька, утром уедем отсюда, – тихо и ровно проговорила мама Галя. – Я купила тебе одежду, иди, раздевайся, я сама тебя помою, и не чешись ты, после ванны у тебя все пройдет.
Пока Васька непослушными пальцами снимала одежду, мама Галя готовила ванну. Мама Галя курсировала между кухней и ванной комнатой, нося какие-то пузырьки, чашечки, и по очереди выливала их в набирающуюся ванну, то шепча, то напевая себе под нос. Слов Васька как не прислушивалась, разобрать не могла. Васька заглянула на кухню, на столе в ряд стояли пузырьки и плошки в ряд. Мама Галя их брала в определенном порядке и продолжая шептать относила их в ванную, а уже использованные кидала в мусорное ведро у стола. Девочка понимала, что мама Галя не просто так шепчет и то что она делает казалось ей смутно знакомым. Даже сейчас спустя столько лет Ваське странно что она сразу слушалась маму Галю беспрекословно и ни разу даже не попыталась ей возразить. Сняв с себя все вещи голой, она подошла к большому зеркалу в прихожей. Увидела незнакомую девочку с лысой головой возникшую перед ней. Не веря протянула руку убедится, что ей это не кажется. На лице девочки из зеркала только глаза нормальные живые выглядывают из наползающих друг на друга шрамов и рубцов. Губы кривятся тонкой бледной нитью и … тело не лучше. На руках – ногах вздутые багровые рубцы и само тело странно перекошено напоминает сломанную и плохо сшитую тряпичную куклу. Теперь понятно почему ей так больно двигаться. Васька поежилась, – какая же она уродина, – но почему-то переживать по этому поводу не стала. Мама Галя, заметив у зеркала Ваську сердито рывком дернула ее за руку и потащила в ванну.
В ванной мама Галя, усадив девочку в воду под подбородок долго терла ее мочалкой также продолжая беспрестанно шептать. На мочалку она накладывала плоские бруски похожие на размякшее мыло только странного серого или черного цвета. Эти бруски не растирались по телу, а цеплялись за Васькины шрамы впитывались в них. На лицо девочки мама Галя наложила, что-то вроде вонючей маски которая тут же намертво прилипла к коже. Лицо под маской щипало, кололо и жгло, но Васька терпела, точно зная, что так надо. Щипало не только лицо. Ваське и-за маски пришлось плотно закрыть глаза, но она чувствовала, что вода в ванной необычна, тягуча и пахнет странно. Болотом и травами, немного нагретым песком и грязью, ромашками и даже шоколадом. Запахов много, они менялись часто и запомнить все их у девочки не получилось. Когда мытье закончилось, а маску с лица мама Галя аккуратно сняла как кожу Васька почувствовала облегчение. Нигде ничего не болело и главное не зудело, только кожа на лице немного тянула и пощипывала. Мама Галя, одев девочку осторожно смазала ей лицо жирным кремом. Усадила за стол и дав в руки ложку жестом велела кушать. Сама же сев напротив долго рассматривала сидящую девочку с какой – то затаенной тоской, а потом как бы нехотя заговорила вроде с ней, а может и сама с собой.
– Не знаю, смогу ли я тебя полюбить, но не обижу. – Я виновата во всем и ничего не исправить, что натворила, но рада, что ты выжила. – Думаю, мы с тобой свыкнемся, родных у нас с тобой нет, так что привыкай. – Да и без меня тебе никак не выжить… – Потеряв тебя я погибну, так вдвоем может и сможем, что наладить новое.
И снова Васька ничего не сказала, воспринимая все, что с ней происходит как должное, не пытаясь вникнуть в слова мамы Гали.
Васька очнулась в холодной квартире от нахлынувших воспоминаний и заходила как заведенная по комнате. Надо же никогда она об этом не думала, а тут вся их жизнь с мамой Галей встала перед ней ярко и подробно, как будто вчера все было. Да и удивительно что и сами воспоминания выстраивались в ряд день за днем как будто давно ждали что хозяйка к ним обратится. У Васьки возникло чувство что она в кино сидит и смотрит свою жизнь со стороны. Она ведь многое забыла, а тут все события перед ней выстраивались как по линеечке. Они с мамой Галей стали часто переезжать. Смотреть такое странное кино ей было больно и неприятно, но прерывать сеанс она не хотела. Нужно во всем разобраться, и она снова присела на диван подобрав под себя ноги тут же погрузилась в воспоминания, которые сразу же замелькали перед ее глазами.
Город за городом, и они нигде не задерживались надолго, как будто убегали. Да именно убегали. Несмотря на постоянные переезды, Васька училась хорошо, но с одноклассниками не дружила, не успевала. Как-то они с мамой Галей за учебный год ухитрились сменить три школы. Но, несмотря на это Васька училась на одни пятерки.
– «Светлая голова у тебя», – сказал ей кто – то из учителей, – а где и в каком городе она уже не помнила.
Как и лица того учителя. Васька как не старалась, а вспомнить всех людей с кем ей доводилось контактировать не могла. Все ее недолгие знакомые сливались в одно серое меняющееся лицо. Как – то раз они задержались в одном месте, непривычно долго и Васька заметила, что за ней несколько дней ходит какой – то старик. Она бы его и не заметила, но загляделась на что – то и выронила пакет из рук, а поднимая увидела испуганный пристальный взгляд старика. Он, заметив, что она тоже смотрит на него отвернулся торопливо. Позже уже сидя в классе на уроке она снова увидела этого старика, выглядывающего учеников за школьным забором и разглядывающего окна классов. И уже после уроков заходя в подъезд дома, она снова увидела знакомый силуэт старика, прячущегося за гаражами. Она рассказала об этом маме Гале как шутку в тот же вечер, а та вдруг побледнела и торопливо ушла в комнату. На другой день мама Галя пришла за ней в школу закутавшись в шарф так что лицо не разглядеть и в новом плаще. Она забрала Ваську из школы прямо во время уроков и без объяснений вывела ее торопливо – суетно через черный ход. Там их уже ждало такси, где уже лежали собранные вещи. И снова долгая дорога в очередной чужой город и съемная квартира. Надо же и ведь Ваську это никогда это не удивляло. Она не спрашивала маму Галю от кого они бегут постоянно, а ведь должна была. Васька же разумный человек, в меру любопытный. Почему же она никогда не задавала никаких вопросов маме Гале. Мама Галя сначала ей говорила, что она экономист и работа у нее командировочная, но разве такое бывает. Экономисты обычно сидят в кабинетах, и какие у них могут быть командировки по всей стране. Но время шло, и Васька почти на одни пятерки закончила школу. Она конечно должна была получить золотую медаль, но учителя посовещались и решили, что для такой часто переезжающей девочки это роскошь. Скорее всего у нее много пробелов в знаниях, а они рисковать репутацией школы не могут. Васька и не переживала. Медаль ее не волновала совершенно, учится ей нравилось для себя. Да и для чего эта медаль нужна она не очень понимала. Только мама Галя немного грустно прокомментировала.
– В этой школе ты бы ее все равно не получила. – У директрисы племянница как раз тоже с тобой школу заканчивала, и ей и ушла твоя медаль. – А твои знания просто занизили. – Да и пусть их, все равно ты лучше умнее и красивей.
Особой красавицей Васька себя не считала и услышав слова мамы Гали просто пожала плечами мол она самая обыкновенная. И задумалась только сейчас после смерти приемной матери о том, что у нее нет ни одного шрама, ни на теле, ни на лице. Васька стала припоминать, когда они исчезли, но не смогла. Шрамы после того первого купания ее после больницы мамой Галей стали рассасываться очень быстро это она помнила. Васька часто ощупывала лицо, стараясь не подходить лишний раз к зеркалу и заметила, что шрамы истончаются, а кожа разглаживается. Спустя какое-то время кожа везде по телу стала гладкой, и тянущаяся боль от рубцов раз и исчезла. Она не поверила, подбежала к зеркалу и немного опешила. Шрамов – рубцов не осталось, как и следов от них. Обычная девочка с обычным и даже симпатичным лицом… и именно тогда Васька стала привыкать к своей новой внешности. Она ведь не помнила, как она выглядела раньше и отражение в зеркале для нее долго было встречей с незнакомкой.
Это же удивительно и Васька соскочив с дивана бросилась к зеркалу переживая детские воспоминания. Рассматривая себя сейчас, она невольно вспоминала что было дальше. Ваську в больнице остригли на лысо, а когда волосы отросли они оказались абсолютно белыми и густыми и смешно торчали ежиком во все стороны. Да, да именно белыми. Ваську часто ругали во всех школах за то, что она их красит, но такого никогда не было. Она вообще никогда не пользовалась косметикой. Волосы Васька как они отросли всегда заплетала тугой не длинной косой до лопаток. В старших классах все девчонки, вдруг вспомнила Васька, ходили с распущенными волосами и постоянно подзуживали ее за эту простенькую косу.
– Ты чего как маленькая все с косой ходишь, – доводили они ее постоянно, – ты еще бантики заплети как первоклашка.
Васька молча отворачивалась и не вступала в споры, с косой ей было удобней чем с распущенными и вечно цепляющимися за все вокруг волосами. А ведь у нее еще яркая особенность внешности. При белых волосах у нее тонкие темные брови и карие глаза. Кожа, как и у всех блондинок у Васьки была бледной, а вот глаза яркими, темно карими и выделялись непривычно темными длинными ресницами. Россыпь золотистых веснушек на носу и почему-то на плечах и груди. Да она симпатичная, но обычная и фигура у нее стандартная и рост средний. Васька всегда считала себя самой обычной девчонкой, неяркой. Таких как она вокруг море. И она никогда не заморачивалась своей внешностью и это тоже странно. Ведь за ней пытались ухаживать и одноклассники, затем однокурсники, но… Почему-то Васька шарахалась от кавалеров как черт от ладана. Они ей казались совсем глупыми, и какими до недозрелыми что ли. А так что бы ей кто – то понравился такого не было и Васька на сердечные темы никогда не переживала. В этом городе на русском севере они с мамой Галей задержались непривычно долго. Девочка не только закончила школу, но и успела получить рабочую специальность. Васька после школы не раздумывая пошла сдавать документы в мед колледж, хотя женщина, которая принимала ее документы пыталась отправить ее в институт.
– Ну, зачем тебе с такими оценками колледж, уговаривала она, если ты можешь сразу же высшее образование получить.
Но Васька впервые в жизни уперлась носом и молча не смотря на уговоры заполнила документы и естественно поступила. Закончила колледж естественно с красным дипломом и пошла работать в ближайшую к дому поликлинику. У Василинки выбор с местом работы был она ухитрилась еще на практике зарекомендовать себя с лучшей стороны. Городок то небольшой и хороших медсестер после выпуска разбирали сразу. Васька показала себя умелой и спокойной сестрой, ее любили больные и врачи, но она умела держать дистанцию не ввязывалась с дрязги, которые есть в каждом коллективе и помалкивала… за что ее ценили особенно. Василинке не очень хотелось работать в поликлинике тем более ей предлагали работу в небольшом, но хорошо оплачиваемом медцентре. Но…, мама Галя говорила, что они скоро уедут в спокойное место и уже там осядут надолго. Где же находится это «спокойное место» Васька узнать не успела. За квартиру заплачено до конца следующего месяца, а потом они планировали уехать, и что теперь делать Ваське одной, она не понимала. Остаться тут на постоянной местожительство после смерти мамы Гали ей не хотелось. Васька инстинктивно ждала опасности и хоть не знала причин понимала, что ей лучше здесь не задерживаться. Одна проблема все вопросы по переездам всегда решала мама Галя, а что делать теперь девушка не знала. Сейчас у Васьки короткий отпуск. Хоть она недавно работает, но неделю на похороны и оформление всех бумаг ей дали неделю сразу без лишних вопросов. Завтра, наверное, если найдет силы она сходит на работу и напишет заявление на увольнение, а что будет дальше загадывать глупо.
Как-то незаметно для себя Васька снова оказалась на диване и уснула беспокойным кошмарным сном. Обычно она спала крепко без снов, а тут ее буквально замучали кошмары. Кто-то во сне за ней бегал, что – то вокруг нее происходило важное и она все пыталась рассмотреть какие – то бумаги, но никак не могла взять их в руки. Она понимала это все происходит с ней во сне и знала, когда проснется все забудет. Ей казалось, что во сне ей вот – вот отроется важная тайна, а как сохранить ее вынырнув в явь не понимала и мучилась. Открыть глаза и проснутся у нее никак не выходило и к счастью из этого странного состояния ее вырвал громкий резкий телефонный звонок. Ей казалось спала она недолго, а вскочив Васька поняла уже утро и совсем не раннее. Взяв телефон в руки она с удивлением увидела номер странный другого региона. Несколько секунд колебалась ответить или нет на звонок почему-то на нее пахнуло тревогой. Ей редко кто звонил коллеги по необходимости да мама Галя, а тут….
В сердце снова кольнуло тревогой и болью утраты и Васька боясь передумать ответила на звонок, – да- да я вас слушаю.
В трубке раздался приятный мужской голос, – мне нужно поговорить с Василисой Петренковой, как бы мне ее услышать.
