Чудо-чадо и чудовище

Глава 6. На свидание

– Елена -

К тому времени, как мы приходим домой, Маришка успокаивается и вроде бы забывает о чудовище. Не замолкая ни на секунду, рассказывает бабуле, как я ее забрала во время тихого часа из детского сада, пока все спали. Кроме воспитателя естественно.

– Представляешь, – трещит моя малышка, – все проснулись, а меня нет! Начали искать, спрашивать: где Марина Семиранова? где Марина Семиранова? – пожимает плечиками и разводит руками в стороны. – А Марина-то ис-чез-ла!

По кухне разливается задорный смех бабули и Маринки.

– Лена, ты зачем Маришку так рано забрала? Теперь дети волноваться будут, что не нашли ее.

– А мы ходили в кафе. И там…, – загадочно вращает глазами моя кнопка.

– На собеседование ходила, а компания недалеко от садика, – перебиваю дочку за секунду до того, как она собирается выпалить наш секрет. Наверняка моя непоседа забыла об уговоре.

Едва бабуля отворачивается, как я делаю большие глаза дочке и грожу пальчиком. Маринка хихикает и зажимает рот двумя руками – вспомнила тайну нашего общества.

– А-а. Ну и как собеседование? – мама не заметила наши с дочерью переглядки.

– Компания не понравилась мне, а я компании. Услышала очередное дежурное «Мы вам позвоним», решила не ждать вечера, забрала Марину пораньше.

«И сделать внеплановый поход в наше любимое кафе. И дочке сюрприз и мне настроение на весь день. Но что-то пошло не так…».

Остаток дня тело мое в раздрае и совсем не дружит с головой. Мысли в ней хаотичные и все о Дим Димыче. Он не чудовище. Он колдун какой-то. Уже несколько раз ловила себя на том, что замираю посреди комнаты, забыв зачем и куда шла. Мама начала подозрительно коситься и даже разок лоб потрогала – нет ли у меня температуры.

Ближе к вечеру меня отпустило. Дим Димыч начал активно вытесняться Вениамином и предстоящим свиданием с ним. Веня пригласил в ресторан.

Я улыбаюсь, слыша, как звонко хохочут на кухне мои любимые мама и дочь. Они решили постряпать булочки и теперь обе, измазанные в муке, раскатывают тесто. Весело им. Представляю, что к их смеху добавится мужской. Вениамина. Будет ли он также любить мою дочь, как я? Сможет ли стать ей пусть не отцом, но хотя бы другом?

Готовлюсь к свиданию. Выбираю наряд, прикидываю перед зеркалом то одно платье на плечиках, то другое.

– Мам, а ты куда на ночь глядя? – вбегает в нашу с ней комнату дочка.  Мука на щеках, подбородке и даже на кончиках косичек.

– На свидание, – шепчу ей таинственным голосом.

– С чудовищем? – загораются глазенки у малышки.

Вот же ж Роза Сябитова в миниатюре… Прикладываю палец к губам:

– Секрет!

– Ага-ага, – шепчет понимающе дочка.

Вслед за внучкой мама появляется в комнате. И тоже щеки в муке. Ой, кулемы мои.

– Что еще за чудовище?

От мамы ничего не утаить – все услышит из любого уголка нашей небольшой двушки.

– Это секрет тайного общества, – важно отвечает Маришка и сбегает на кухню, оставив меня наедине с бабулей. Через минуту до нас доносятся громкие звуки – дочка как специально горланит:

А кто такие Фиксики –

Большой, большой секрет!

Как тут забыть Дим Димыча?

– Что за тайное общество, секреты, чудовища? – вздергивает брови мама.

– Не обращай внимания, это мы играем, – прячу зардевшееся лицо, активно перебирая наряды в шкафу. – Накрутили булки уже?

– Накрутили, "дышат". А куда ты на ночь глядя? – тем же тоном, что и Марина, спрашивает маман.

Чувствую себя несовершеннолетней девицей, над которой ведется тотальный контроль.

– У меня свидание с Вениамином, – и ей, как Маришке, шепчу таинственным голосом.

– А-а, с тем самым, от которого тебе цветы приносят?

– Да. С тем самым.

Мама усаживается на пуфик – приготовилась слушать и давать советы.

– Ты так и не рассказала, что за человек твой Веня.

– Веня как Веня, обычный, – пожимаю плечами, – 30 лет, был женат, но уже развелся. Детей нет.

– Точно развелся? Паспорт показывал?

– Показывал, мам, – смеюсь.

– Хоть бы пригласила его к нам, познакомила.

– Он заедет сегодня за мной. Предложу зайти. Если не испугается, то познакомитесь.

– Расскажи хоть, где ты его нашла. Жуть как интересно, – мама подпирает голову кулачком. Ох и любопытная-я. Как Машка и Ксюшка – подружки мои.

– Познакомились мы с Вениамином, – вытаскиваю из шкафа другое платье, – в банке. Он там работает.

– А что ты делала в банке? Опять ипотеку хотела оформить?

– Хотела, мамуль. Девчонки на работе сказали, что там процент ниже.

– Леночка, ты опять за свое? Зачем тебе эта кабала на всю жизнь? Разве так нам плохо? Вот это тебе очень идет, – мама одобряет зеленое платье.

– Мам, нам очень замечательно втроем, но ты пойми, – кручусь с зеленым, критически оглядывая себя со всех сторон. – Маришка быстро растет, а у нас с ней одна комната на двоих и кровать в два яруса. Ей скоро в школу, подружек приводить, а у нее отдельной комнаты нет. А если у тебя появится поклонник, куда ты его приведешь?

– Появится – к нему уйду жить, только откуда он появится-то? Мне и не надо, на пенсию скоро.

– Ну какая пенсия, мам, в твои сорок семь?

Бросаю платье, присаживаюсь рядом с мамой на кровать, обнимаю ее за плечи. Мама у меня красивая, выглядит молодо и тоже блондинка. С тех пор, как с отцом развелись, замуж так и не вышла, несмотря на неплохие кандидатуры, посягающие на ее руку и внимание. Но мамино сердце молчало, а всю любовь и заботу она отдала мне и Маришке.

– Ты у меня красавица, – поправляю ей белокурые прядки, – выглядишь на тридцать пять. Да тебе все подружки завидуют и соседки шушукаются. Скоро скажут, что ты ведьма и молодильные яблоки ешь.

– Ага, на балконе выращиваю. Это генетика у нас хорошая. По материнской линии передается.

– А помнишь, как мы с Маришкой ходили в поликлинику за справками, и каждый врач спрашивал кто из нас мама?

– Да помню, я. Меня до сих пор в магазинах мамашей называют. Маринка привыкнет и тоже мамой станет называть. Ой, что-то мы отвлеклись. Мы же о тебе говорим. Что там у тебя с банкиром?

– Ну вот, – снова иду к зеркалу, прикидываю платье. – Вениамин консультировал меня насчет кредита. Я, конечно, поняла, что пока не потяну ипотеку, взяла время подумать. А с Веней с тех пор начали общаться, встречались несколько раз. И кажется, у него серьезные намерения.

– Во-от, если у него серьезные намерения, то зачем тебе ипотека и другая работа? Пойдешь к мужу жить, он тебя обеспечит, чай, банкиры не бедствуют.

– Затем, что хочу стабильности и самостоятельности. А зависеть от мужа так себе идея. Маришка быстро вырастет, пусть у нее будет свое жилье. Да и копейки в институте надоело получать, а преподавательских часов на следующий год опять не досталось. Пока лето, отпуск, попробую найти что-нибудь стоящее. Нет – вернусь осенью в институт.

– Веня про Маринку знает?

– Знает, только не видел еще. Ой, время! – спохватываюсь, глянув на часы. – Сейчас Веня приедет, а я не готова.

Не успеваю договорить, как раздается телефонный звонок. Легок на помине.

– Алло!

– Лена, солнышко, я подъехал.

– Веня, мне нужно еще десять минут. Если хочешь, поднимайся, подожди здесь. Заодно познакомишься с мамой и Мариной.

Интересно, поднимется или струсит и отмажется?

– Говори номер квартиры.

– Двадцать пятая.

– Иду.

– Мамуль, – строю умоляющие глазки маме, – откроешь? Я в ванную по-быстрому.

– Беги уже, егоза, встретим мы с Маришкой твоего банкира.

– Спасибо, мам, – целую в щечку, подхватываю одобренное платье. – Не спугните жениха!

Запоздало с досадой думаю, что, наверное, я поторопилась со знакомством Вени с родными. Мама-то ладно, а вот Маришке я о нем не говорила. Надо было рассказать, подготовить к появлению в моей жизни мужчины. Как-то она отреагирует на него?

…

В один из самых престижных ресторанов города я вхожу робея. Никогда не была в подобных заведениях и сейчас жутко волнуюсь, что не соответствую статусу здешних завсегдатаев. Одно успокаивает – поддержка уверенного в себе Вениамина, его теплая рука у меня между лопатками с шаловливо бегающими пальчиками по открытой спине и обаятельная улыбка, на которую я отвечаю, чуть смущаясь.

Веня великолепен в классическом черном костюме от Hugo Boss, в галстуке, блестящих туфлях. Я в босоножках, обтягивающих ножки двумя тонкими ремешками, в вечернем платье глубокого зеленого цвета, наглухо закрытого спереди, зато с обнаженной спиной. И судя по горящему взгляду моего мужчины, ему безумно нравится мой наряд, а отсутствие лифчика будоражит и волнует мужскую фантазию.

В ресторане негромко играет легкая музыка, позволяя гостям разговаривать, не повышая голоса. Столиков много и только три из них не заняты. К одному из них, круглому, у окна, нас провожает администратор. Сосредоточившись на собственных ощущениях рядом со своим молодым человеком, уверенно шествую до нашего места под оценивающие взгляды присутствующих. Вениамин сам галантно отодвигает для меня стул, и аккуратно придвигает его, когда я присаживаюсь. Намеренно чуть задерживается около меня. Слегка сжимает плечи пальчиками, вызывая рой мурашек на коже, и, наклонившись, произносит над ухом:

– Чудо как хороша!

Я в который раз за вечер вдыхаю запах его одеколона, но желанного эффекта почему-то не получаю. Вкусно, но не то. А хочется закрыть глаза и втягивать носом обалденный парфюм, от которого кружится голова и резвятся бабочки…

Тот поцелуй, что Веня урвал сегодня на пороге моего дома, почему-то не разбудил во мне крылатых насекомых…

Вениамин садится напротив и отводит от меня взгляд, только когда официант приносит меню и спрашивает, не желаем ли мы выпить.

– Шампанского, самого лучшего, – отдает распоряжение мой спутник.

Официант кивает и удаляется выполнять заказ.

– Веня, – наклоняюсь вперед, поближе к Вениамину, – здесь же, наверное, безумно дорого. Мы могли бы поужинать у меня дома.

«А там Марина и моя мама устроили бы нам бесплатное цирковое представление. Цыгане нервно курили бы в сторонке».

– Леночка, я сделал ошибку, что раньше не приглашал тебя в подобные заведения. Поверь, пару раз поужинав вот так, ты привыкнешь и сама будешь просить «выгуливать тебя в люди».

«Я не собака, чтобы меня выгуливать» – чуть не ляпаю, но прикусываю язычок.

– Сомневаюсь, – говорю вместо этого. – Думаю, что тратить баснословные деньги можно на более полезные дела, чем на блюдо от шефа размером с пуговицу.

Как раз в этот момент официант со словами «Ваш паштет аля что-то там неразборчивое» принес мужчине за соседним столиком большое плоское блюдо с ма-аленькой кучкой какой-то массы в середине, по цвету похожей на детскую неожиданность. Мою фразу о пуговице скорее всего любитель паштета услышал, потому что поднял на меня укоризненный взгляд, и я тут же скрылась за книжкой-меню, попытавшись сконцентрировать внимание на буквах.

Язык мой – враг мой.

Почему-то не получается читать меню. Такое ощущение, что какой-то супермен взглядом-лазером прожигает картонную книжку в моих руках. Опускаю ее чуть ниже и сталкиваюсь с пристальным взглядом моего мужчины.

Вениамин в свои тридцать лет вид имеет солидный – работа в банке обязывает держать планку. За плечами у него неудачный брак, причину расторжения которого мужчина не озвучивает. Эта скрытность немного настораживает и строит некий барьер в наших отношениях. Не могу полностью расслабиться в его присутствии.

Снова утыкаюсь в меню. Все расплывается перед глазами. Не выдерживаю, смотрю поверх книжки на Вениамина.

Он симпатичный – модная стрижка, аккуратная бородка, глаза коричневые с зеленью. Губы тонкие.

Задерживаю свой взгляд на них и вспоминаю поцелуй с чудовищем. Как потерялась от его напора, как уплыла от нахлынувшего желания, как заходилось сердце от его низкого голоса. И это его «потрясающе» – он почувствовал, какое впечатление на меня произвел. Головокружительное. И губы у него полные, чувственные, красивые. Надо забыть. Забыть! Но как? Воспоминания еще так свежи…

– Лена?

Выныриваю из воспоминаний. Дышу глубоко, словно снова только что целовалась с Дмитрием. О нет! Веня еще решит, что я о нем фантазирую.

Поздно. Уже решил.

Поставил локти на стол, подпер голову сцепленными в замок руками и смотрит на меня, не отрываясь, с восхищенным блеском в глазах как на какую-то диковинку.

– Веня, ты меня смущаешь, не смотри так на меня, а то мне кажется, что что-то со мной не в порядке.

«Конечно не в порядке, если в присутствии одного мужчины думаешь о другом».

Машинально заправляю прядку за ухо, и слегка обмахиваюсь меню. Жарко что-то резко стало.

Три  золотые свечи на столе, покрытом тяжелой белоснежной скатертью, радостно помахали огоньками от дуновения ветерка от моего «опахала».

– Извини. Не  могу налюбоваться такой красивой женщиной.

Щеки мои, и так пылающие от волнения, необычной обстановки и настойчиво подкидывающих воображением картинок с чудовищем, заливает густой краской.

– Веня… – закрываюсь от него книжкой и совсем чуть-чуть сползаю вниз. На минуту хочется стать маленькой, как Маришка, и вести себя по-детски. Под стол, например, залезть, спрятаться от всех там.

– Ваше шампанское, – доносится сбоку.

Не чудовище? Не зачет

– Ваше шампанское, – доносится сбоку.

– Не прячься, красавица, – смеется Веня, разгадав мой план.

Приходится выпрямиться и чинно положить меню рядом, все равно от волнения не смогла выбрать что поесть. Пусть Веня сам заказывает что хочет.

Официант наливает нам шампанское и бесшумно удаляется, оставив бутылку в ведерке со льдом на столе.

Мы поднимаем бокалы на высокой ножке. Такой тонкой, что кажется, она сломается от одного взгляда.

– За тебя, дорогая!

– И за тебя.

Бокалы с игристым соприкасаются с хрустальным звоном.

Делаю глоток.

– М-м, вкусно, – одобряю выбор напитка. – Кстати, Веня, – осторожно ставлю бокал на стол, – ты так и не рассказал, как прошло знакомство с моими?

– Хм. Довольно интересно. Анна Николаевна приятная женщина, мы мило побеседовали, а твоя дочь почему-то знакомиться не захотела. Заявила, что она с незнакомыми дядечками не общается, а разговаривает только с чудовищем. Я ответил, что у меня знакомых чудовищ нет.

Пузырьки недавно выпитого шампанского возвращаются, ударяют в нос. Зажимаю рот рукой. Из глаз чуть не брызнули слезы.

– Прости, поперхнулась.

– Все в порядке?

– Да, это шампанское…

– Так о каком чудовище говорила твоя дочь?

– Понятия не имею, – невинно пожимаю плечами.

Спасает подошедший к нашему столику официант. Веня делает заказ и снова переключается на меня.

– Как продвигаются поиски работы?

Безумно рада, что мы ушли от скользкой темы.

– Пока безрезультатно. Просмотрела объявления, отправила в несколько мест резюме. Сегодня на одно сходила, сказали, позвонят. Еще  в двух компаниях назначили собеседование на следующей неделе.

– Уверен, тебе обязательно позвонят. Хотя мне нравится, что ты работаешь в институте. Это престижно.

– Престижно, только зарплата маленькая, ты же знаешь. И карьерного роста нет, преподавательские ставки все заняты. Веня, – строю игривые глазки и шагаю пальчиками по столу в сторону его руки, – а к вам в банк нельзя устроиться?

– Ленусик, я даже спрашивать не буду.

Веня откидывается на спинку стула. Не понравился вопрос.

– Я против устройства по блату.  И работать вместе – плохая идея. Видеться на работе, потом еще дома – мы быстро охладеем друг к другу.

– Ну да, возможно ты прав. Только не забывай – дома мы с тобой не видимся.

– Я думаю, мы скоро это исправим, – многообещающе улыбается Веня, поднимая бокал с вином, приглашая выпить с ним. Поддерживаю, отпиваю глоток. – Как насчет выходных? Предлагаю провести их вместе. Только ты и я.

– Ты же помнишь, что я не одна? Дочка не простит, если я ее с собой не возьму, она и так скучает, когда всю неделю в садик ходит. На работу устроюсь, времени еще меньше будет.

– Иногда людям нужно побыть отдельно друг от друга. Отдохнуть. Хочешь, я поговорю с Анной Николаевной, договорюсь, чтобы она присмотрела за твоей дочерью? Думаю, будущая теща мне не откажет.

– Лучше пригласи нас с дочкой в парк. Познакомитесь поближе, пообщаетесь. Марина уникальная девочка, смешная, контактная. Знал бы ты, что она сегодня учудила…

– И что же?

И в этот момент я четко понимаю, что не нужно говорить Вене о произошедшем. Да и у него интереса особо не вижу.

– Да так… Не важно. Но я уверена, Марина тебе понравится. Она обожает наш парк и аттракционы. Пойдем?

– Ну если только на пару часов.

– Пару часов на парк? – смеюсь. – Да нам дня не хватит.

– Весь день тратить на бесцельное шатание?

– Веня, не будь занудой, тебе не идет. Будет весело, вот увидишь.

– Ладно, посмотрим. Но потом ко мне.

Мы еще какое-то время болтаем ни о чем. Я иногда оглядываюсь на других посетителей. Почему-то снова мысли вернулись к Дим Димычу. Интересно, он приходит ужинать в этот ресторан или предпочитает другие места? А может, любит дома, по-семейному? А если в ресторан, то один или с кем-то?

Киваю и улыбаюсь Вениамину – он что-то рассказывает, вроде как случай с работы, а я опять целуюсь с чудовищем. Вспоминаю нашу поездку и запах в его машине – смесь кожаного салона и мужского одеколона. Вкусно.

Они с Маринкой прощались так, будто должны скоро снова встретиться, а он даже номер телефона у меня не попросил. И я вдруг ловлю себя на том, что злюсь на Дмитрия за это.

– Лена, ты где?

Вениамин касается моей руки. Вздрагиваю. Оказывается, нам принесли заказ, а я не заметила, погрузившись в свои мысли.

– Прости, задумалась. Приятного аппетита.

– Тебе тоже, дорогая.

Постелив салфетку на колени, вооружившись ножом и вилкой, мой жених приступил к ужину.

Кушал Веня великолепно. Я аж засмотрелась. Обращение с ножом и вилкой – на уровне фехтования. Настоящая поэма. Каждому хирургически точному движению ножа и вилки по зажаренному куску мяса можно только позавидовать.

– Попробуй, это вкусно, – Веня отрывает взгляд от тарелки.

Взмахиваю ресницами в знак согласия, несмело беру вилку в одну руку, нож – в другую. Кладу их обратно. Есть, как Веня, я не умею, да и аппетита нет.

Беру бокал с шампанским, делаю несколько глотков.

У меня звонит телефон. Торопливо достаю его из сумочки, потому что звонить в это время может только один человек. А просто так мама бы не беспокоила.

– Это мама. Что-то случилось, – показываю экран с надписью «Мама» чуть нахмурившемуся Вениамину и нажимаю зеленый кругляш. – Алло, мам?

– Ленусь, ты только не волнуйся, – одних этих слов хватает, чтобы сердце рухнуло в пятки. – У Маришки животик болит, я скорую вызвала.

– Сейчас буду, – бросаю коротко и отключаюсь. – Веня, прости, мне нужно домой. Срочно. Дочка заболела.

– Она же с твоей мамой.

Смотрю непонимающе на Веню:

– Дочка. Заболела.

Хватаю сумочку и бегу на выход, позабыв обо всем на свете. На мое счастье, у ресторана на парковке стоит такси.

– Срочно… можете? Район Площади Советов, покажу, – запыхавшись, спрашиваю у водителя.

– Садитесь, – оживляется молодой паренек. Заводит авто, и через несколько секунд мы отъезжаем от ресторана, на крылечке которого пусто.

Не замечаю красочно освещенного ночного города. Не вижу веселую молодежь, тусующуюся на лицах проспекта. Не обращаю внимания на молнии, что угрожающе рассекают черное небо, предупреждая о надвигающейся грозе.

Забыв про Вениамина, брошенного в ресторане, еду в такси, молясь, чтобы с моей кнопкой все было хорошо.

Глава 7. Жениться не хотел, да?

– Дмитрий -

– Юльчик, я дома.

Не включая свет, разуваюсь, иду по коридору в спальню, оставив ведерко с мороженым на полке в прихожей. В ладони впиваются шипы Юлькиных любимых роз. Щекочущий ноздри аромат шлейфом стелется за мной, вырывается вперед. Предвкушаю увидеть тот самый восторг в карих глазках своей девушки, что вызывают обычно мои подарки.

Тихо дома. Юлька спит, что ли, не дождалась меня? Ну да, я задержался на работе, но я же написал сообщение, предупредил, что много работы, поэтому вины за собой не чувствую. Но если все же виноват, то готов откупиться не только розами и мороженым на десерт.

В игривом настроении осторожно приоткрываю дверь в спальню. Рассеянный неоновый свет ночного города освещает широкую заправленную кровать.

Опа.

Врубаю свет. Осматриваюсь. Комната пуста.

Шкаф открыт, несколько платьев свалены на пуфик рядом – Юля наряд выбирала, торопилась.

Сажусь на край кровати, кидаю розы на Юлькину подушку. Они рассыпаются веером. Такой контраст – темно-красные розы на белом покрывале, как на снегу. Вот-вот замерзнут.

Проверяю телефон – сообщений нет, звонков тоже. Набираю благоверную – гудки. Не берет трубку.

– Что за новости? – бурчу недовольно. Могла бы и предупредить где она, что.

Сдерживаю себя, чтобы не открыть инсту, проверить ее аккаунт и геолокацию. Хочу доверять.

Хочу.

Хочу, только не получается.

И чем дальше, тем больше.

Некстати вспомнилась Елена и наш с ней поцелуй. Он, конечно, классный и не идет в сравнение ни с чем. Но все же это была шутка.

Но что, если и Юля сейчас с кем-то… Целуется… Не шутя…

В груди огненным шаром раздувается бешенство. Чтобы не разгромить тут все к чертям, откидываюсь на кровать назад, закрываю глаза. Откатываю память в прошлое.

***

Пьяная вечеринка у друзей друзей, куда мы забурились большой, изрядно поддатой толпой. Спустя полчаса бесцельного шатания по усадьбе мое внимание привлекла девчонка, к которой приставал какой-то тип. Зажал ее к отделанной под камень стене дома, наступает. Вот-вот утырок  начнет распускать руки. Девчонка пытается ему как-то втолковать, чтобы он не лез. До этой парочки, стоящей под раскидистой елью, никому нет дела. Кроме меня, накачанного алкоголем и желанием куда-то деть разыгравшуюся активность.

Подхожу ближе. Меня шатает, в голове пьяная карусель, но я старательно вслушиваюсь в голоса, а то может я тут лишний, а у них здесь ролевые игры?

– Юлька, Юляша, че ты ломаешься? Пойдем на второй этаж, говорят, там клево.

Юля, значит. Зачетное имя.

– Леонид, – девчонка упирается ладошками в грудь парня, сохраняя дистанцию. Старается говорить твердо, но голосок все равно срывается, – я пришла на день рождения подруги и у меня нет в планах шариться с парнями по вторым этажам.

– А мы не будем шариться. Мы просто поищем твою подругу… на втором этаже.

Леонид оскаливается и тянется рукой к длинным роскошным черным волосам красавицы.

– Ай, – она вскрикивает и хватает его за руку, когда он дергает ее к себе. – Пусти.

– Юл-ля, – выхожу из тени, когда понимаю, что пора вмешаться, – я тебя обыскался. Любимая, это что за тело возле тебя трется?

– Любимая?

Леонид разворачивается ко мне, отпуская волосы Юли. Моментально теряет к ней интерес, оценивая наши с ним весовые категории. Леонид проигрывает мне и в ширь, и в высь. Оглядывается на Юлю:

– Так ты с ним, что ли? А че сразу не сказала? А то подруга, подруга.

– Ну я подруга, – делаю шаг вперед, – какие проблемы?

– Нет проблем. Ушел я.

Бочком, бочком это недоразумение скрылось за углом дома.

***

Спустя полгода общения и свиданий я привел Юлю домой в качестве своей девушки. Родственники одобрили, тем более, что из безбашенного легкомысленного пацана я стал постепенно превращаться в мужчину. Не иначе, рассудили они, это положительное влияние на меня Юлии.

Еще через пару месяцев мы с ней начали жить вместе. Предложение сделал на годовщину знакомства. Она согласилась.

Готовились к свадьбе. Заявление подали, дату назначили.

Мальчишник. Пьянка. Спор. Гонка по мокрому асфальту.

Адреналин зашкаливает. Моя ласточка оставила всех соперников далеко позади.

Поворот. В глаза светит дальними фарами встречка.

Занос. Визг тормозов.

Руль выворачиваю уже в воздухе. Яркая вспышка. Пронзительная боль. Темнота.

***

Слышу голоса. Глаза открыть не могу, мешают повязки, зато слух четко улавливает плач мамы и Алиски.

– Не надо, не плачьте, я живой.

– Слава богу, очнулся!

Вокруг меня суетятся, щебечут любимые женщины. Вслушиваюсь, пытаюсь разобрать среди гомона голос невесты.

– А Юля где?

– Дома твоя Юлька, плачет. Димка, идиот, мы чуть с ума не сошли, когда про аварию узнали.

Племяшка ругает меня, что я всех напугал, хлопает ладошкой по плечу. Больно. Мелкая, а удар что надо. Мать тихо сидит рядом, но я чувствую – слезы катятся.

– Не надо, мам…

– Да я что, я ничего. Радуюсь.

По предплечью гладит мягкой ладошкой, гладит, и от этого щемящая боль в груди дышать не дает.  Напугал я всех.

– Прости.

 В палату входит врач, выгоняет женщин.

– В рубашке родился, Кудрявцев, – слышу, как он нажимает какие-то кнопки на аппарате, что стоит у изголовья, вероятно, смотрит показания. – После такой аварии только перелом ноги и легкое сотрясение. Еще физиономию себе попортил, шрамы останутся. Но, говорят,  шрамы украшают мужчину, не так ли? А ты чего гнал-то? Жениться не хотел, наверное, да? – подшучивает доктор.

– Хотел. Хочу. Я хоть щас. Зовите регистратора.

– Оставишь невесту без первой брачной ночи? Нет уж, брат, подлечишься, потом в загс.

***

Подлечился.

Пить, спорить и гонять зарекся навсегда. Несколько месяцев восстанавливался, ногу разрабатывал. Честно говоря, думал, будет хуже.

Разбитую машину отправил в утиль, купил новую, но сел за руль не сразу – потряхивало. И те фары встречные мерещились всюду. Только когда к брату в компанию вернулся и нужно было как-то добираться до работы, начал осваивать вождение будто заново.

Юлия за несколько месяцев моего отшельничества отдалилась. И не уходит, и откровенно поговорить не хочет, тянет что-то, увиливает. Глаза прячет.

– Боишься, что ли, меня, Юль?  – несколько раз спрашивал.

Однажды только прошептала, я услышал:

– Страшно.

Ключ в замке проворачивается. Дверь открывается. Выхожу встречать благоверную.

– Ой, Дим, а ты уже дома? А мы с девочками в кафе засиделись.

Опираюсь плечом о косяк, складываю руки на груди. Молчу, стиснув зубы.

Густые черные локоны прячут лицо, пока Юля справляется с застежками на босоножках. Платье на ней серебристое, обтягивающее, длиной по икры. Все закрыто наглухо, но изгибы подчеркивает. Отпадно. Освобождает ножки от обуви, сразу становится ниже, миниатюрнее. Босиком идет до меня, привстает на носочки, чмокает в левую щеку.

– Как дела? – дежурный вопрос.

В глаза не смотрит. Проплывает мимо в ванную вместе с тяжелым клубным запахом.

– Нормально, – сухо отвечаю ей в спину. – Позвонить предупредить сложно было?

– Ой, Дим, не начинай, – отмахивается. – Расстегни лучше.

Подхожу. Юля перекидывает через плечо волосы вперед, подставляет спинку. Тяну молнию вниз до поясницы, еще ниже.

– Спасибочки.

Хочет отойти, но я держу за язычок молнии. Крепко держу.

– Пусти, – вырывается.

Рывком дергаю ее на себя. Не удержав равновесия, Юля бьется спиной о мою грудь.

– Что творишь, Кудрявцев? – шипит, выворачиваясь из капкана рук.

– Юл-ля-я, – шепчу в волосы, прижимая сильнее. – Поцелуй меня.

"Просто поцелуй. Сама. И все обиды станут неважными".

– Отпусти. Не хочу.

Ну нет, так нет. Развожу руки.

Разворачиваюсь на 180 градусов. Забираю с полки подтаявшее мороженое. Располагаюсь на диване. С первой же ложки сливочного лакомства во рту уплываю в нирвану. Теперь это и мое любимое мороженое тоже.