Глава 4
– Мы пришли, – сообщила Тира. – Тут тебя никто не увидит и не «услышит». А завтра я за тобой приду и будем думать что с тобой делать.
Генка кивнул. Она улыбнулась.
– Правда?! Я красивая, ты так считаешь?
Генка в очередной раз покраснел.
– Ты тоже ничего.
Она засмеялась.
– Я закрою дверь на ключ. Никто не войдет. Можешь поесть что-нибудь. Тут полно еды. Только не устраивай беспорядок. До завтра.
– До завтра.
Щелкнул замок. Генка огляделся по сторонам. Место куда привела его Тира являлось складом где хранились всевозможные продукты. Тира рассказала, что ее отец владеет продуктовым магазином. А так как все из-за войны с тофами постоянно дорожает, отец заранее закупает большие запасы продуктов, которые могут долго хранится. Так что их семья живет достаточно хорошо, чего не скажешь о большинстве Аурийцев. Жители страны, с тех пор, как несколько лет назад началась война, становятся все беднее и беднее. Но как только они победят тофов, все снова станет хорошо. Риберийцы позаботятся об этом. В этом месте рассказа Тира сильно рассердилась на Генку, прочитав его мысли о том, что «хрена лысого риберийцы позаботятся о ком-то, им явно важны только собственные интересы, а на местных жителей им наплевать. Потому что если бы это было не так, что мешает им уже сейчас облагодетельствовать их и дать то, что они обещают потом, после победы»
– Ты ничего не понимаешь! – возмутилась девушка. – Риберийцы уже помогают. Они дают оружие для борьбы с тофами. Они ведут наблюдение за ними и сообщают то что узнают нам. И это очень важная помощь. Сейчас главное – это победа над тофами. Все беды аурийцев именно из-за них.
Генка не хотел продолжать бесполезный спор. Да и кто он такой, чтобы судить. Он тут несколько часов и знает все только со слов девчонки. Может, у него и впрямь сложилось неверное представление.
– Вот так! Наконец начал соображать, – тут же «сказала» Тира. Генка закатил глаза. Как бы ему побыстрее овладеть искусством ставить эти самые блоки в своей голове, что бы все кому не лень в ней не лазили как у себя дома.
Генка походил по помещению склада. Если мысли девчонки, с которыми она к нему обращалась, были ему понятны, то надписи на многочисленных коробках, упаковках и банках были для него абсолютной абракадаброй. Картинки, даже если они и присутствовали, тоже мало чем помогали. Кто его знает какой вкус имеет то, что на картинке напоминает шестеренки фиолетового цвета? Или, например, попробуй, угадай, что за продукт в виде серых комочков, которые плавают в пузырящейся жидкости. На вид крайне непривлекательно.
В конце концов, Генка взял наугад несколько банок и пакетов, напоминавших привычные упаковки с печеньем.
В первой банке оказалось нечто отвратное как на вид, так и на вкус. В следующей были какие-то шарики напоминавшие икру, только ярко желтого цвета. На вкус шарики оказались кислые и водянистые. В третьей банке бултыхалось что-то вроде желе, вообще не имеющее никакого вкуса. И только в четвертой из открытых Генкой банок оказалось хоть что-то напоминавшее человеческую еду. Маленькие белые крупинки вперемежку с кусочками какого-то мяса. Не фонтан, но есть можно. Генка взял с полки еще пару таких же банок.
Наевшись он долго искал что можно попить. Ему попался какой-то очень крепкий напиток. Потом отвратительно соленый. И наконец он обнаружил бутылки с водой. Вода имела привкус железа, но пить вполне можно.
Тира прихватила из дома для Генки одеяние напоминающее футболку, так как ходить голым по пояс было не очень прикольно. Еще она принесла тонкое покрывало, сказав, что ночью будет холодно.
Генка достал из сваленных в углу пустых ящиков будто пропущенную через шрейдер бумагу или что-то похожее на нее и устроил себе подобие матраса. Он с нескрываемым удовольствием растянулся на своем импровизированном ложе. Ноги гудели, Генка чувствовал сильную усталость. После еды глаза и вовсе стали сами собой закрываться. Он собирался попрактиковаться ставить блоки, но едва только лег тут же провалился в глубокий крепкий сон.
––
Мать с силой трясла его за плечо.
– Вставай.
– Ага, сейчас…
– Вставай, а то опоздаешь, – не переставая трясти его изо всех сил не унималась мать.
– Мам, встаю я…
– Вставай!
– Мне ко второму уроку, – соврал Генка, чтобы она перестала, и попытался натянуть одеяло повыше.
– Вставай!
Ну чего нужно-то от него? Сказал же ко второму уроку. Генке надоело, что его трясут. Он с недовольным видом открыл глаза. Прямо перед ним было лицо девчонки. Тиры. Все вокруг было заставлено банками и упаковками с невкусной, по большей части несъедобной пищей.
Генка испытал чувство страшного разочарования. Он бы все отдал, чтобы это правда мама будила его в школу. Он бы научился, наконец, вставать сразу, как только она скажет, что пора. И даже уроки бы начал делать. Правда, правда… Генка шмыгнул носом и сел. Тира внимательно наблюдала за ним. Лицо у нее было немного грустное.
– Ты думал это твоя мама? Ты по ней сильно скучаешь?
Генка отвернулся. Она ему надоела со своей способностью читать его мысли. Конечно она ему помогла. Но он хотел чтобы она «не подслушивала» о чем он думает. Он хотел домой…
Чувствуя, что сейчас расплачется как идиот и окончательно опозорится перед девчонкой из другого мира, измерения, инопланетянкой, да не важно кто она, Генка начал усиленно думать о чем бы ему подумать, чтобы это было чем-то таким нейтральным а не важным или слишком личным.
Тира улыбнулась, но ничего не сказала.
Она с любопытством взглянула на пустые банки, которые Генка сложил в один из ящиков у стены.
– Не думала, что ты предпочитаешь корм для мино. – Она рассмеялась и покачала головой. – Мино это животные… ну как можно ничего не помнить?!
Лицо у нее стало встревоженным.
– А вдруг твоя травма опасна для жизни? Может тебе нужно лечение?… Хотя выглядишь ты вполне нормально…
Она вздохнула.
– Что значит нет у тебя никакой травмы? Ты же вообще ничего не помнишь… Что такое «достала»?
Генка рассмеялся.
– Слушай, а ты сама можешь не читать мои мысли? Такого блока нет?
– К сожалению, нет, – с некоторой обидой сообщила она. – Я бы непременно им воспользовалась. Ты мне надоел.
– Извини, я не хотел тебя обидеть.
– Ладно иди есть…
– Куда мы пойдем? Спросил Генка, после того как Тира накормила его завтраком, в основном несъедобным. Корм для мино она ему есть запретила, хотя Генка предпочел бы именно его.
– Я вчера поискала в информаторе, разумеется в неконтролируемых олбами и Службами Главных каналах и нашла записи об одном аурийце, который помогает ставить блоки. – Она пожала плечиками. – Даже не думала, что есть те кому нужна подобная помощь. Полагаю это что-то не совсем законное. Намеренное сокрытие информации. Думаю, колеблющиеся пользуются такими услугами… В общем он назначил нам встречу. Если ты готов..
– Я готов! – быстро ответил Генка. Один день когда каждый встречный может «считать» о тебе все, еще туда сюда, но с этим нужно что-то делать. Кто его знает сколько времени придется провести здесь, пока он найдет способ вернуться. Если найдет…
Генка отогнал мрачное предположение, что способ может и не найтись. Никаких если. Его возвращение это только вопрос времени… В носу защипало, а глаза заволокло мутной пеленой. «Прекрати, прекрати! Идиот-несчастный! Тряпка!…»
Девчонка вопросительно посмотрела на него, очевидно не понимая какое отношение ко всему этому имеет какая-то тряпка.
– Встреча скоро? – начиная раздражаться все сильнее спросил Генка.
– Скоро. Как раз успеем дойти до нужного места.
Часть города, в которую привела его Тира, представляла собой самые настоящие трущобы.
– Это бедный район, – сообщила девушка и без пояснений очевидную вещь. – Здесь живут те у кого нет работы и они не могут оплачивать жилье в настоящих домах. Поэтому все и боятся потерять работу и остаться без денег, потому что никому не хочется оказаться в подобном месте.
Улица с растрескавшимся дорожным покрытием, была невообразимо грязной, кругом валялся мусор. Вдоль дороги стояли дома в три-четыре этажа. С облупившимися фасадами и пустыми провалами на месте окон. Некоторые из них были изнутри завешаны грязными тряпками, а какие-то и вовсе забиты досками и тем, что попалось под руку обитателям убогих жилищ. Кое где возле домов притулились лачуги слепленные из листов ржавого металла и кусков пластика. Возле лачуг сидели старики одетые в рванье от потасканных штанов и рубах до просто тряпок обмотанных вокруг тощих грязных тел.
Генка с ужасом смотрел на странную, удручающую картину.
– Расслабься, – сказала Тира. – Здесь зато всем плевать на то, что ты думаешь. Никому нет до тебя дела. Здесь все заняты только тем как раздобыть еду и тем чтобы не попасть в списки.
– В какие списки?
– Списки тех кто не платит налоги, конечно, – она насмешливо ухмыльнулась. – Все время забываю, что ты с неба свалился. Если кто-то не в состоянии платить налоги его включают в списки «нежелательных». Зачем нужны те, кто не приносит стране никакой пользы?
– И что делают с теми кто попал в список?… – Генка не был уверен, что действительно хочет знать ответ.
– Устраняют, – ответила Тира как ни в чем ни бывало. Генку передернуло. Дичь полная! Они тут совсем больные на голову?! Тем временем Тира продолжала посвящать его в тонкости местных способов выживания.– Поэтому все стараются найти любой способ, чтобы заплатить. В основном, это не совсем законные способы, что тоже, если что, карается… В общем, сюда лучше не попадать. Жить я имею ввиду.
Генка со все возрастающим ужасом осознавал насколько это страшное место. Тут не просто бедный район. Все кто находится здесь не только живут в невероятном убожестве и нищете. Они к тому же постоянно пребывают в страхе, потому что знают, что само их существование зависит от того смогут ли они найти средства чтобы заплатить налоги. Это было ужасно. Генка снова подумал, что это место, вообще все, а не только эти трущобы, невероятно неприятное. Здесь царят жестокие, бесчеловечные законы. Настоящее варварство, на фоне относительно высокого уровня развития прогресса. Жуть жуткая.
Тира хмыкнулась, прочитав его мысли, но, как ни странно, комментировать не стала.
Некоторое время они прохаживались вдоль покосившегося, местами и вовсе рухнувшего забора. Тира сообщила, что место встречи назначено здесь.
– А он разве еще не должен прийти? – начиная нервничать все сильнее, уточнил Генка.
Девушка пожала плечами.
– Думаю, он уже где-то поблизости. Он сначала нас проверит и решит, можно ли нам доверять. Не прислали ли нас олбы.
Вскоре мимо них прошел высокий широкоплечий мужчина. Дойдя до конца забора он остановился и закурил что-то вроде трубки. Накурившись и выбив остатки содержимого трубки на дорогу он взглянул на Генку и Тиру и поманил к себе Генку, жестом велев Тире оставаться на месте.
– Иди, – Тира слегка подтолкнула его.
Незнакомец какое-то время внимательно разглядывал Генку. Сложно было по выражению его лица определить о чем он думает. Никаких мыслей непосредственно к Генке он не обращал, просто смотрел.
– Откуда ты? – наконец «сказал» он.
– Я из другого места. Из другого мира или планеты. Я сам не знаю. Вернее, я знаю откуда я, но не знаю куда я попал и каким образом. Это странно, но это так. Правда…
Незнакомец кивнул.
– Я тебе верю.
Генка удивленно посмотрел на него.
– Послушай, я не смогу научить тебя скрывать мысли при помощи блоков, так как ты другой, не такой как мы. Но я могу помочь тебе скрывать мысли при помощи специальных приемов. Это сложнее, но тебе это необходимо. С тем, что читается у тебя в голове тебя, рано или поздно, причислят к колеблющимся. Здесь нельзя думать не так как все. Здесь вообще нельзя выделяться…
Он кивнул. Генка завороженно смотрел на обветренное загорелое лицо изрезанное глубокими морщинами, появившимися не от старости, а очевидно от непростой суровой жизни. Незнакомец нравился Генке. Он был каким-то настоящим. Как будто тоже не из этого мира, а из Генкиного, земного. Разумеется это было просто такое ощущение, дурацкая фантазия.
Незнакомец усмехнулся, прочитав его мысли.
– Самый простой прием скрыть мысли, это думать о чем-то, что на время вытеснит из сознания все остальное, – он ухмыльнулся. – Да , к примеру думать о голой подружке.
Генка в очередной раз покраснел как рак.
– Еще можно думать о каком-то очень важном событии, да о чем угодно действительно важном, вытесняющем все прочие мысли. Но этот способ годится только когда нужно скрыть то что у тебя в голове на очень короткое время. Потом другие мысли все равно снова вернутся, хочешь ты этого или нет. Еще можно делать сложные вычисления. Другие мысли никуда не денутся, но они будут заглушены для всех вокруг сосредоточенной на выполняемой задаче работой мозга. Можно читать стихи или повторять заученный текст. Но это тоже все временно и вообще не так эффективно.
Самое действенное для тебя средство – следить за раскачивающимся предметом.
Незнакомец снял со своей шеи шнурок, на котором была надета большая бусина из серого камня. Он зажал двумя пальцами конец шнурка и раскачал его.
– Видишь. Точно также ты мысленно представляешь шнурок с привязанным на конце шариком. Ты раскачиваешь шарик и внимательно следишь за его движением своим внутренним взором. Не отрываясь. Все то время, пока тебе нужно скрывать о чем ты думаешь. Сосредотачиваешь все внимание на качающемся шаре. Это довольно сложно. Но постепенно ты научишься следить долго, не уставая и не отвлекаясь и даже сообщая в это же время то, что хочешь сообщить, продолжая скрывать все остальное.
– Спасибо. Я попробую научиться… Я не знаю как вы договорились с Тирой об оплате, – неуверенно добавил Генка. – Мне нечем заплатить…
Незнакомец усмехнулся.
– Мне не нужно от тебя ничего. Не знаю как ты здесь оказался, ты и сам только гадаешь об этом. Но это место не для тебя. – Он обвел взглядом унылый пейзаж вокруг и усмехнулся. – Не только это, конкретно. Аурея не для тебя да и вообще весь наш мир. Ты другой. Совсем другой. Но, если все же ты не найдешь способ вернуться в свой мир, о котором ты думаешь непрерывно, на заднем фоне всего остального, тогда уходи к торийцам. Потому что хуже чем здесь в Аурее места нет. Здесь души людей становятся мертвыми со временем. Их такими делают…
– Кто это таорийцы? – вообще-то Генка даже думать не хотел о возможности «не найти способ вернуться», но все же спросил из любопытства, ну и на всякий случай.
Удивительный незнакомец улыбнулся.
– Это те, кого здесь ненавидят, считают рабами и презрительно называют тофами, то есть отбросами.
Генка во все глаза смотрел на собеседника. Тот пожал плечами.
– Ты думаешь о том как меня с такими мыслями не заставили пройти через очиститель? Твоя подружка уже немного просветила тебя о местных законах и нравах, – он ухмыльнулся. – Я умею ставить такие хитроумные блоки, что ни один олб не сможет прочесть то о чем я думаю. Я мастер в этом вопросе. Твоя подружка находится на распутье. Она уверена, что все чему ее учили правильно, и в то же время, она видит несправедливость и неправду этого мира. Но, на ее счастье, она умеет не показывать своих колебаний, непонятных даже ей самой, потому что она даже не осознает, их. Я желаю тебе удачи. Очень надеюсь, что ты выберешься отсюда.
– Спасибо.
Мужчина поднял вверх руку со сжатым кулаком. Генка улыбнулся и ответил тем же жестом. Который понятен, вероятно, в любом из миров.
– Интересное название Земля, – улыбнулся незнакомец.
Генка радостно засмеялся.
– Учись внимательно следить за шариком, – незнакомец подмигнул и быстро пошел вперед. Генка смотрел ему вслед, до тех пор, пока он не свернул за одним из домов и не растворился в похожем на лабиринт пространстве трущоб.
– Ну что? – Тира явно уже успела заскучать пока они «беседовали» и теперь с любопытством смотрела на Генку. Любопытство сменилось удивлением. – Что ты делаешь?
– Умножаю трехзначные числа.
– Зачем?
– Чтобы ты не могла прочитать мои мысли.
Она засмеялась.
– Ну, для начала сойдет… Ну все, прекрати! Ну расскажи как он тебя учил, интересно же… Хватит! Он же не объяснял все это время насчет чисел? Ну сколько можно?!
Генка радостно рассмеялся.
– Прикольно!
– Не знаю, что это значит. Опять твои глупости… Что за качающийся шарик?… Ты опять! Перестань…
Глава 5
Это был пятый день Генкиного пребывания в этом другом, не его мире. Генка гнал от себя мысли, что это не временно, а возможно, очень возможно, он застрял здесь навсегда. Нет! Не навсегда. Он вернется! Обязательно! Генка даже составил план. Ну, почти план… После встречи со «специалистом по блокам», поупражнявшись со сложными вычислениями, Генка, весь остаток дня, старался внимательно следить за качающимся шариком. Как научил его незнакомец. В конце концов у него сильно разболелась голова. Но результат однозначно был. Тира то и дело сообщала, что «не слышит» его.
Накануне, то есть вчера, Генка, наконец, научился следить за шариком без напряжения, как будто это просто еще один естественный и привычный процесс для него. К вечеру он уже даже мог сообщить Тире какую-нибудь отдельную мысль, продолжая при этом наблюдение за воображаемым маятником и не пуская ее «дальше» к себе в голову. Получалось не каждый раз, но это уже было достижение.
– Ты молодец, – даже соизволила в конце концов похвалить его Тира. Она так и не получила возможность «считать» весь разговор Генки с удивительным незнакомцем. То Генка считал в уме, то раскачивал шарик, то, когда уставал, читал стихи. Тира успела узнать только отдельные обрывки беседы, да выучить пару четверостиший, написанных поэтами из иной, не известной ей цивилизации. Она, с одной стороны, радовалась за своего странного нового приятеля и даже в какой-то мере была горда его успехами, а с другой все же слегка дулась из-за неудовлетворенного любопытства. Но Генка решил, что ей не стоит знать всего о чем шла речь. Для ее же блага. Но он еще не вполне овладел искусством «выборочного» сокрытия мыслей, поэтому старался «не пускать» ее в голову дольше чем на несколько секунд и держать в секрете все.
Они сидели на одной из каменных скамеек. В обеих руках Тира держала похожее на гигантское мороженое лакомство ярко-желтого цвета, и по очереди откусывала от каждого из них. Одно из лакомств предназначалось Генке, но ему оно не понравилось. Какая-то липучая гадость с неопределимым мерзким привкусом.
– Знаешь, я уже жалею, что свела тебя с тем типом, – откусив очередной кусок липкой желтой дряни сказала девушка. Щеки и нос у нее были перемазаны поедаемым десертом. Генка с улыбкой смотрел на смешное перепачканное очень хорошенькое личико.
– Почему жалеешь?
– Ты стал ужасно скучным, – она пожала плечами. – Таким же как все… Я ворчала, что устала от обилия странных мыслей в твоей голове. Но, на самом деле, это было забавно. И даже интересно…
Генка тоже пожал плечами и засмеялся.
– Хочешь чтобы я дал тебе покопаться в своих мыслях? Такой женский заход издалека. – Шарик не останавливаясь продолжал колебательные движения…
Тира явно не совсем поняла про заход издалека. Но уточнять не стала.
– Нет. Не хочу. Без разрешения было интереснее. – Она скорчила смешную гримасу. – Это глупо, конечно, но в какой-то степени я даже поверила, что ты не из нашего мира. Ты был настолько странным, что можно поверить во что угодно…
Она рассмеялась.
В дальнем конце улицы появилась непонятная процессия. Впереди на медленной скорости ехал биль. Судя по виду биль был «казенный», принадлежавший одной из Служб Главных, как тут назывались всевозможные госструктуры. За билем шло около трех десятков человек, одетых в одинаковую светло-бежевую одежду. По обеим сторонам от них шли олбы. Местные полицейские.
Завершали шествие еще два служебных биля.
– Что это? -поинтересовался Генка. Тут, насколько он заметил, вообще не приняты были никакие сборища.
Тира презрительно скривилась.
– Это тофы, взятые в плен, – откусывая очередной кусок лакомства, сказала она. – Их каждые десять дней водят.
– Куда?!
Тира повела плечиком.
– К Слугам Высшего, разумеется, чтобы они их прокляли, а после этого их уже отведут к месту устранения.
Она снова откусила желтую дрянь. Как ни в чем ни бывало. Генка не отрываясь смотрел на идущих между билями пленных. Сейчас они были ближе и он уже мог разглядеть, что большинство из них имеют разной тяжести ранения. У одного была перевязана голова. Грязная повязка потемнела от пятен крови. У другого рука на сделанной тоже из какой-то тряпки перевязи. Кто-то шел с трудом, опираясь на импровизированный костыль. Кому-то и вовсе помогали идти товарищи… Лица были усталые, замученные. Генка почувствовал как к горлу подступает комок, а руки сжимаются в бессильной ярости в кулаки. Кто дал право живущим здесь «устранять» всех неугодных им?! Кто дал право гнать по улице, как скот, измученных раненых, гнать пешком, явно очень издалека, для того чтобы предать их в конце этого долгого мучительного пути казни. И это гнусное показательное выступление, как сказала Тира, повторяется здесь каждые десять дней. Как привычный ритуал. Не вызывающий никаких особых эмоций у местных жителей. Кроме привычного презрения и ненависти к тем, кого они считают рабами…
Тира сидела уставившись на него злым взглядом. От переполнявших его эмоций Генка забыл про необходимость раскачивать шарик и «прятать» мысли.
– Что за ерунда у тебя в голове?! – гневно сказала она. – Они ничтожества! Рабы! Они пошли против воли своих хозяев! Они не достойны жить! Они смеют быть непокорными воле своих хозяев и даже лишать их жизни. А ты имеешь наглость их жалеть?!
– Те кого сейчас гнали по улице убили кого-то здесь в Канопсе, в каком-то другом городе Ауреи?
– С ума сошел?! Кто им это позволил бы? Их бы уничтожили сразу на месте, явись они сюда. Они творят беззаконие в своей мерзкой Таории. Убивают аурийцев, которые отправляются туда для подавления восстания этих жалких ничтожеств. Высший создал их рабами! Они должны быть покорны. Это воля Высшего!
Глаза ее наполненные злобой гневно сверкали.
– Так вы сами приходите на их земли, чтобы убить их. Они что безропотно должны ждать пока их перебьют? Не защищаясь, не пытаясь отстоять свою свободу, свои права? – начиная злиться все сильнее ответил ей Генка. Что она совсем глупая что ли?! Или ей и всем тут так запудрили мозги, что они вообще разучились соображать?
– Они не смеют!!! У них нет своей земли! Нет прав! Они рабы! – судя по выражению ее лица, если бы этот разговор происходил в его мире, последние ее слова звучали бы как звучат истерические вопли вошедших в состояние «аффекта» женщин. Глаза у нее были безумными. В них осталась одна только ненависть.
– Они люди! – мысленно проорал Генка. – Точно такие же как вы. Кто дал вам право ставить себя выше?! Вы прямо как настоящие фашисты!!! Как так можно?!
– Тебя за такие мысли нужно сдать олбам! Те кто так считает сами подлежат устранению! Рабы не могут быть такими же как те кому они обязаны служить. Они низшие создания…
Генка вскочил.
– Ну, давай сдай меня своим долбанным олбам! Меня уже тошнит от тебя и от всего, что тут происходит! От ваших дебильных законов. Вы тут не выносите правду. Как что-то неудобное для вас, так сразу нужно это неудобное устранить. Вы все больные! Уроды! Фашисты!
Они стояли лицом к лицу тяжело дыша от охватившего их обоих всепоглощающего гнева. Мерзкая сладость в руках Тиры начала таять и на земле перемешанные с пылью желтели неровные пятна. Девчонка выдохнула и подойдя к пластиковому контейнеру возле скамьи выкинула остатки недоеденного десерта. После этого она вновь уселась на каменное сидение. Лицо у нее было бледное и как будто уставшее.
– Я тебе докажу, что они низшие существа, которые обязаны подчиняться нам, аурийцам, и нашей воле, и тогда ты все поймешь, раз уж тебе отбило мозги и ты все забыл, – сказала она, на этот раз спокойно. Генка с хмурым видом смотрел на испачканное желтым личико.
– Когда-то, когда мы все пребывали еще в невежестве и не познали Великого Истинного учения Высшего мы и таорийцы считали себя единым целым. Их считали точно такими же как и мы. И это было очень большой ошибкой. Потому что потом Первый Слуга Высшего Онимо наконец донес до нас Великое Учение и разъяснил, что таорийцы живут на землях богатых подземными ресурсами, а это значит, что Высший создал их специально, для того чтобы на землях на которых они рождаются они работали и добывали имеющиеся там ресурсы. Их удел, по замыслу Высшего трудиться на благо тех, кто рожден повелевать. Аурийцы живут на землях где ресурсов нет, зато на этих землях тепло, и произрастает множество плодов, в водоемах и в лесах полно съедобной живности. И есть целебные источники и еще много-много всего, что свидетельствует, что рожденные на этой земле созданы Высшим чтобы пользоваться благами данными им и повелевать над теми, кто создан чтобы трудиться. И совершенно естественное, что те кто создан лишь для работы должны безропотно подчиняться тем кто создан для того чтобы пользоваться благами. Это же очень просто и понятно! Так повелел Высший. Это его великий мудрый замысел…
– Ты идиотка?!
От неожиданности Тира приоткрыла рот и вытаращила глаза.
– Ты хоть раз пробовала подумать, именно подумать, а не повторять бессмысленно заученные фразы, о том насколько это все бредово звучит? Они такие же как и вы. Один в один. И они не хотят мириться с ролью рабов. И виноват в том, что у вас всех тут кукуха съехала этот урод Первый Слуга или как его там. Он сбил вас всех с толку. Он хотел получить власть или какую-то выгоду, а может просто псих был и рассорил два народа нормально уживавшихся друг с другом без всяких заскоков. Это Великое учение бред собачий. Говно полное! Вот кого нужно было устранить, так этого урода и тех кто его поддержал и было бы у всех все нормально…
Он думал что она начнет возмущаться, грозить, а может быть даже и впрямь кинется за олбами чтобы они схватили опасного преступника с опасными мыслями… Но она сидела с застывшим лицом, глядя перед собой пустым взглядом.
– Ты ничего не понимаешь, потому что у тебя плохо с головой, – сказала она. Генке показалось, что в ее глазах дрожат слезы.
Они шли по направлению к месту временного Генкиного пребывания «в молчании». Генка, не прерываясь ни на секунду, следил за колебательными движениями, совершаемыми шариком. Туда-сюда, туда-сюда. Тира просто наглухо «захлопнула дверь», отгородилась от него своими блоками. Настроение было паршивое. Звуковой вакуум, к которому Генка более менее успел привыкнуть за эти несколько дней, давил на психику сильнее обычного.
– Извини, ты тут точно ни при чем, – «сказал» он, когда они дошли до двери склада и Тира отперла замок.
– Ладно. Больше не хочу это обсуждать. Ты ничего не знаешь. Даже элементарных вещей, а берешься судить о том как должно быть и как не должно. Твои мысли преступны, так что держи их при себе, чтобы кто-то еще про них не узнал. А то не поможет даже то, что ты рибериец… Все, до завтра.
– Надеюсь, ты не решишь, в качестве наказания запереть меня и оставить здесь надолго, – попытался пошутить Генка.
Она улыбнулась.
– Нет, я же не хочу чтобы ты все сожрал и мой отец разорился.
Генка засмеялся.
– Тогда, ладно. Ты меня успокоила.
Лежа на своей, похожей на гнездо «постели», Генка размышлял о том, что в его мире, по сути, все тоже самое.
То и дело, где-то, откуда ни возьмись, условно возникает «Первый Слуга» со своим «великим» учением и «изрекает истину», решая судьбы множества людей, прикрываясь такими же лживыми объяснениями и доводами, как то, что место рождения может определять место человека в жизни. Разделяя на рабов и хозяев, высших и низших. И начинается война или еще какое-то бедствие. А те кто слушается «Слугу» делают вид, что все так и есть, что они согласны и все это правда и правильно. Потому что им так удобно или выгодно, или более безопасно… Это все гадко и мерзко. Потому что в результате страдают те на кого указал этот самый очередной Первый Слуга…
Раньше Генка вообще о подобных вещах не задумывался. Знал, конечно, но его все это не трогало, было чем-то далеким и не интересным. Дурацкая взрослая фигня. «Где-то там». А сегодня он увидел изможденные лица, глаза, в которых не было надежды и его как будто перевернуло изнутри. Он сам не мог объяснить, что произошло. Но что-то в нем изменилось. Он уже не был прежним. И это изменение, в отличие от того, когда он проглотил пилюлю с чипом, было ощутимым, явственным. И настоящим…
Генка закрыл глаза. Хорошо когда можно думать не контролируя себя, не следя за шариком раскачивающимся туда-сюда… над ним склонилась мама. Она смотрела на него с улыбкой, Генка чувствовал ее тепло… он улыбнулся в ответ и повернулся на бок, пристраиваюсь поудобнее. «Я люблю тебя, мама!», – как в детстве прошептал Генка, беззвучно шевеля губами в абсолютной, не нарушаемой звуком человеческого голоса тишине.