Тим ушёл в магазин, а Эркина уже у дома нагнал Андрей.
– Подождать не мог?
– А откуда я знал, когда ты будешь? – ответил Эркин вопросом и улыбнулся. – Про выпускной слышал?
– Шумели там. Тим, что ли, автобус ведёт?
– А кто ж ещё. Он же шофёр.
– Шофёр он классный, – кивнул Андрей.
Они поднялись по лестнице в уже наполненный голосами и хлопаньем дверей коридор.
Жени ещё не было. Алиса отправились гулять, а Эркин с Андреем стали готовить обед. Женя оставила им целую инструкцию, но сверяться с ней почти не пришлось.
– Выпускной – это хорошо, – Андрей критически оглядел кастрюлю с супом. – Не маловато будет?
– Всегда же хватало. Ты чего так мелко режешь?
– Чтоб прожарилась. Я с корочкой люблю.
– Как ты режешь, так одна корочка и будет.
Работали они дружно, и к приходу Жени всё было готово.
И уже за обедом рассказали об отметках и об идее выпускного.
– Конечно, идите, – Женя подлила Андрею супа. – Эркин, а тебе?
– Нет, спасибо, Женя.
– Хорошо. Алиса, не чавкай. Я что-нибудь спеку.
– Завтра решим, кто чего и как, – Андрей локтем отпихнул Эркина и встал, собирая посуду.
Алиса засмеялась и полезла из-за стола.
– Я тоже хочу.
– Дорасти сначала до посуды, – осадил её Андрей.
А Женя утешила:
– Капусту достань.
– Ага-ага, – радостно закивала Алиса, ныряя в подоконный шкафчик.
Жареная картошка приятно хрустела на зубах.
– Во! – торжествовал Андрей. – Я же говорил. Картошка с корочкой должна быть.
После обеда Алиса опять убежала на улицу, заявив:
– А я до Эрика выспалась.
Но Женя особо и не спорила. Все дети теперь гуляли допоздна, ну, пока домой не загонят. Ночи совсем короткие, даже штор теперь в спальне не задёргивали, ложились и вставали на свету. Занятый учёбой, Эркин даже не соображал: нравится ему это или нет. И сегодня, наскоро убрав в кухне, они с Андреем сели за учебники.
– Ты уже весь задачник перерешал.
Эркин вздохнул.
– Примеры-то я решу, а вот задачу…
– Решишь, – махнул рукой Андрей. – Так что…
– А ты историю в который раз читаешь? – ехидно спросил Эркин.
– Мало ли что…
– И у меня… мало ли что, – упрямо ответил Эркин.
Их спор прекратила Женя, попросив сходить за Алисой. Поздно уже. Эркин сразу же отложил учебник и встал. Помедлив с секунду, сел на диване Андрей.
– Давай-ка я с тобой, братик. Мозги проветрю.
– Правильно, – кивнула Женя. – Прогуляйтесь заодно.
– Слушаюсь, мэм, – молодецки гаркнул Андрей.
На улице было ещё совсем светло, из окон и с лоджий звали детей. Зина вела Катю за руку, выговаривая Диму.
– Это что ж, я за тобой бегать должна, вот скажу отцу…
Алиса, увидев Эркина и Андрея, сама подбежала к ним.
– Ну, нет, ну, ещё немножечко, – и тут же, сообразив, зачастила: – А я с вами, вот, погуляю.
– Ладно, – рассмеялся Андрей. – Давай, что ли, пройдёмся.
– Ма-ам! – радостно завопила Алиса, задрав голову к стоящей на кухонной лоджии Жене. – Мама, мы погуляем ещё, да? Все вместе! Спускайся к нам!
Эркин и Андрей замахали ей, и Женя, смеясь, кивнула и крикнула:
– Я сейчас.
В самом деле, такая хорошая погода, отчего ж не прогуляться перед сном. Женя торопливо сбросила халатик, натянула купленное уже здесь платье с короткими рукавами-фонариками, быстро переобулась и, захлопнув дверь, побежала вниз, зажав в кулачке ключи.
Они все вместе прошлись вдоль оврага, дурачились, играли в салочки, и Алиса так набегалась, что обратно Эркин нёс её на руках, а она так и заснула, положив голову ему на плечо. И хотя солнце уже ушло за горизонт, небо оставалось светло-синим, и было тихо особой, не слыханной ими раньше тишиной.
– Вот это? – шёпот ом спросил Андрей. – Это и есть белые ночи?
Эркин осторожно, чтобы не потревожить Алису, пожал плечами, а Женя вздохнула.
– Наверное, Андрюша. Но как же хорошо.
– Да, – убеждённо сказал Эркин. – Лучше не бывает.
Экзамен по математике оказался совсем лёгким. Эркин даже не ожидал. Примеры он сразу отщёлкал, как нечего делать, а задачи – все три – были несложными, одна, правда, на четыре действия, но все слова в условии понятны, так что он сдал свой листок первым. Андрей даже головы не поднял, сосредоточенно пересчитывая задачу на черновике, но Тим бросил внимательный быстрый взгляд и снова уткнулся в свой листок.
Тим уже тоже всё решил, но ещё не переписал в чистовик. В голове вертелось одно, неожиданное и ненужное, но обдававшее липким противным страхом. Да, он понимает: рано или поздно это должно было случиться, но… но почему именно сегодня, именно с ним… Чёрт… ведь Мороз знает, кто он, трепанёт, просто так, даже не желая подставить, а тогда… тогда одно из двух. Или убьют его, или убьёт он. И сядет в тюрьму. Если его успеют арестовать. Этот чёртов поганец пойдёт мстить, а с перегоревшим спальником уже куда тяжелее справиться, а за поганцем пойдёт малец, тоже ведь спальник, чёрт, тут такая цепочка потянется… Тим сердито тряхнул головой, перечитал черновик и стал переписывать. Но помимо воли перед глазами поверх рядов и столбиков цифр сегодняшнее…
…Он закончил машину, и тут оказалось, что нет нужного масла. Бывало такое и раньше, и подобной мелочёвкой всегда одалживались в соседнем цеху или бригаде, не связываясь с заявками и походами на склад к кладовщику. Вот он сам и пошёл в третий цех. И сразу увидел его, младшего Мороза, Андрея. Парень подметал двор. Он ещё подумал, что передерживают парня на метле, руки же на месте и голова варит. Андрей был, как все, без рубашки в голубой майке. И он сначала удивился, какой тот белокожий, потом разглядел шрамы и рубцы, будто после серьёзной ломки, хотя кто же и зачем будет ломать белого, а потом увидел синюю татуировку над левым запястьем и понял. И кто, и где, и зачем. Лагерник. Живой лагерник?! Откуда?! Как?! Их же всех… Да, он сумел удержать лицо, пройти мимо и даже кивнуть в ответ на весёлое: «Привет!». Но… но…
…Но что же ему делать? Теперь, и с этим, что?
Тим переписал и перечитал работу, вложил черновик и встал из-за стола.
– Вот и молодец, – улыбнулась ему Галина Сергеевна.
Одобрительно кивнул Мирон Трофимович, улыбнулся Громовой Камень. Тим ответил им всем улыбкой и вышел.
Коридор был пуст и гулок. Тим достал сигареты, но курить не стал. Так, спокойно. Кем бы ни был лагерник, но его он не узнал. Хорошо, что жарко и он не носит свою кожанку, по ней могли и опознать. Надо же, какая парочка подобралась… братская. Спальник с лагерником. Поговорить, что ли, с Эркином, попросить, чтоб молчал. Хотя… не сказал раньше, так, может, и не скажет, может, и обойдётся.
Не спеша он вышел на залитое солнцем крыльцо и сразу увидел Эркина. Тот сидел на боковой каменной ограде и читал. По-прежнему неспешно Тим подошёл и, помедлив, сел рядом.
– Написал? – спросил, не отрываясь от книги, Эркин.
– Угу, – Тим вертел в пальцах незажжённую сигарету. – Несложные задачи.
– Да, бывало и хуже.
– Бывало, – согласился Тим. – Что читаешь?
– Историю.
Эркин всё же оторвался от книги и внимательно посмотрел на Тима.
– Слушай, ты… ты своего… – Тим перешёл на английский. – Вы с ним когда… встретились?
Эркин улыбнулся, но глаза у него стали настороженными.
– Прошлой весной, – ответил он тоже по-английски. – Ну, и что?
– После заварухи, значит, – Тим натужно улыбнулся, чувствуя, что улыбка не получается. – Повезло вам.
– Ещё как, – кивнул Эркин. – Мы везучие.
– Да.
Тим не знал, как спросить. А если Эркин не знает, что Андрей – лагерник? Хотя… должен знать, но, если они встретились весной… не ходили же они до весны один в лагерной робе, а другой в паласной форме, надо думать, первым делом одежду сменили. И если… если они оба не знают, то ему-то в это лезть совсем незачем. И он медлил. А Эркин, напряжённо щуря глаза, ждал.
Выручили их Андрей, Трофимов и Артём, шумно вывалившиеся на крыльцо.
– Уф, хорошо-то как!
– Свалили!
– А вы чего здесь всухую сидите? – Олег подмигнул. – Пивка бы ща, а?
– Успеем, – решил за всех Андрей. – Давайте выпускной обговорим.
Эркин встал и отдал учебник Андрею.
– Портфель у тебя? Убери. А чего решать?
– Тим, как с автобусом? – спросил Трофимов.
Тим заставил себя забыть о незаконченном разговоре и встал.
– Будет автобус. Большой на шестьдесят мест и с багажником.
– Это для самоваров? – подошёл к ним веснушчатый парень и «Б». – А за рулём кто?
– Я и буду, – Тим улыбнулся вполне свободно. – Где собираемся и куда едем?
– Сейчас остальные подойдут, обговорим.
С шумом, уже не по одному, а толпами из дверей вываливались на крыльцо сдавшие. Споры, смех, незлая ругань на двух языках. В общем, всё решилось быстро, кроме одного: куда ехать? Все не местные, окрестности знают плохо. С этим решили погодить до субботы. Расспросят знакомых, приятелей и уже тогда… Место-то нужно и чтоб повеселиться от души, и чтоб не шуганул никто, и чтоб автобус проехал.
Разошлись шумно и весело. А что, всего один экзамен остался. Свалим и гульнём!
– Гульнём, чтоб не загорелось! – балагурил по-ковбойски Андрей.
– А чего ж нет? – поддержал его тоже по-английски Эркин. – Чтоб не хуже Бифпита было.
– Зачем хуже? – преувеличенно возмутился Андрей. – Чтоб лучше!
Тим, шагая рядом, молча слушал их шутливую перепалку. Знают или нет? Если нет… Его молчания они будто не замечали, но Тим понимал, что Эркина он уже насторожил, и когда братья останутся вдвоём… да, он против двоих. Он же не хотел, но лагерник – это совсем другое, спальник – ведь тот же раб, а лагерник – беляк, хоть и потерял расу, но всё равно… чужой. Но Эркин с ним на брата записался, так что… как ни крути… может, зря он затеял это? Обошлось бы, как и раньше обходилось… нет, не зря. Не хочет он под дулом жить.
У подъезда они разошлись, как обычно, попрощавшись кивками.
С чего вдруг Тим завёл разговор об Андрее, Эркин не понял и сразу как-то забыл об этом: не до этого, ни до чего ему сейчас. Математику-то он свалил, а вот устные…
Как всегда, они рассказали Жене об экзамене, поужинали и хотели опять засесть за учебники, но Женя решительно запротестовала:
– Нет, вы устали, и вам всё равно сейчас ничего в голову не полезет, идите прогуляйтесь и спать.
– Ну, Женя… – начал Андрей.
– Я что, экзаменов не сдавала?! – перебила его Женя. – Побольше твоего! Так что, слушайся и не спорь.
– Слушаюсь, мэм, – склонился перед ней в шутливом полупоклоне Андрей. – Пошли, братик.
– И я с вами! – загорелась Алиса.
Но её не пустили.
– Нет, пусть и от тебя отдохнут. Ты лучше мне помоги.
Разумеется, спорить с Женей Эркин и не собирался. Да и в самом деле, отчего не пройтись, голову проветрить.
Выйдя из дома, они молча сразу повернули к оврагу и спустились к воде. Здесь было заметно темнее и сыро. Наклонившись над прозрачным и таким быстрым, что камушки на дне казались шевелящимися, ручьём, они умылись, напились из пригоршней и, не поднимаясь наверх, пошли рядом с ручьём по оврагу.
– Ничего, братик, – наконец заговорил Андрей. – Выжили, так проживём.
– Да, – Эркин тряхнул головой. – У тебя на работе как? Нормально?
– Полный порядок, – ухмыльнулся Андрей. – А что?
– Да, понимаешь, Тим, он же тоже там работает?
– Ну да. А что? – повторил Андрей уже иным тоном.
– Да он чего-то сегодня, после экзамена, ну, когда ждали, расспрашивать стал.
– О чём? – очень спокойно, даже с ленцой в голосе спросил Андрей.
– Да вот, когда мы встретились. Я сказал, что прошлой весной. А он уточняет, – Эркин стал смешивать русские и английские слова, – до или после заварухи. Ты что, сцепился с ним из-за чего?
– Да нет, – пожал плечами Андрей. – Не из-за чего нам сцепляться. А и сцепимся, так невеликая он птица, накостыляю.
– Не храбрись, – ответил Эркин на шауни и продолжил уже только на английском. – Он телохранителем был, и оружие с собой привёз. Не знаю уж как, но через границу протащил.
– Откуда знаешь? – глаза Андрея холодно блестели в сумерках.
– Про оружие? – Эркин усмехнулся. – Дим ребятне хвастал, а Алиска всё дома и выложила. Да и в лагере… трудно что скрыть. Он и не скрывал, так и ходил в своей куртке. Как у того, в Мышеловке, помнишь?
– Помню, – кивнул Андрей и вдруг остановился, будто налетев на невидимую преграду. – Ах ты, чёрт, дьявольщина, – он зло и одновременно как-то беспомощно выругался по-лагерному.
– Ты что? Андрей? – Эркин взял его за плечо и повторил: – Ты что?
– Я ж… я ж в майке сегодня работал, ну, как все, а он как раз мимо шёл, я, дурак, пень хреновый, ещё поздоровался с ним. Увидел, значит, ах ты… – Андрей захлебнулся лагерной руганью.
Эркин сжал его плечо, слегка встряхнул.
– Мы вместе, Андрей, ну…
Андре вздохом перевёл дыхание.
– Да, брат, – и так же положил руку на плечо Эркина. – Да, значит, так… – и замолчал, будто поперхнувшись.
Постояв так, они пошли дальше по-прежнему вдоль ручья.
– Садиться неохота, – негромко сказал Андрей. – Не смогу я опять за решётку. И пацана его сиротить не хочется, – Андрей заговорил по-русски.
– Думаешь… и так замолчит?
– Не знаю, Эркин. Ты с ним в лагере был, говоришь. Как он там?
– Нормально, – пожал плечами Эркин. – Не подличал. Но там и нужды в том не было.
– В том-то и дело. А так? Я ж вспомнил всё, Эркин. Меня в лагере никто не опознал, я ж и врачей проходил, и в бане мылся, и никто, понимаешь, никто… а он сразу, глаз набит, они ж… их привозили, и они… хуже охранюг были. Я тогда, ну, в Мышеловке, не вспомнил, не хотел я тогда помнить, вот и не опознал, а то бы тот не ушёл. А сейчас… я же всё, понимаешь, всё помню.
– Они что? – глухо спросил Эркин. – И на вас тренировались?
– Чего? – потрясённо переспросил Андрей. – Ты… ты что, Эркин?
– Да вот, – Эркин перешёл на английский. – Их на нас тренировали, на перегоревших и просроченных. Он сам мне об этом сказал.
– Та-ак, – кивнул Андрей. – А вот теперь всё понятно, – и по-английски: – Сошлась колода. Ну, что будем делать, брат?
– Про меня он молчал, – твёрдо ответил Эркин.
Андрей хмыкнул в ответ. И шёл теперь молча, явно что-то обдумывая. Эркин так же молча шёл рядом.
– Ладно, – наконец тряхнул головой Андрей. – Ладно, нашёл.
– Что? – заинтересованно спросил Эркин.
Убивать Тима ему очень не хотелось, и, если Андрей нашёл другой выход, то будет здоровско.
– Попробую. Его по-сухому заткнуть, ну, без мокроты.
– Понял, – кивнул Эркин. – А как?
– Сделаю, расскажу, – и улыбнулся. – Не боись, всё будет аккуратненько. Давай домой, что ли?
– Давай, – согласился Эркин.
Они поднялись по уже пологому склону наверх и пошли обратно. Здесь было заметно светлее, да и луна подсвечивала. «Беженский корабль», белый в лунном свете с тёмными окнами – все уже спят – наплывал на них.
– Жене… – они уже подходили к своему подъезду. – Жене не надо знать об этом, ладно?
– Да, – с удивившей Андрея лёгкостью, даже готовностью согласился Эркин.
Он поймал удивлённый взгляд Андрея, но промолчал. Конечно, Жене об этом знать незачем. Как о питомниках, о Мышеловке, о его встрече с Полди в Атланте. И зря Андрей удивляется: это соврать Жене он не может, а промолчать… Да и не спросит его Женя ни о чём таком.
Когда они вошли в дом, Женя сразу разлила чай на вечернюю «разговорную» чашку. Но пили молча, даже Андрей не шутил и не балагурил.
– Идите спать, – решительно сказала Женя, собирая посуду. – Завтра будет новый день.
Эркин кивнул и тяжело встал из-за стола. Он в самом деле очень устал. Кажется, он ещё сказал Андрею: «Спокойной ночи», – а может, это было уже во сне, но ответных слов Андрея он не услышал.
В пятницу Андрей работал, уже зорко поглядывая по сторонам, готовый, как он считал, к любому повороту событий. Но всё шло как обычно. И работал он опять в майке. Как все. Кое-кто вообще щеголял без рубашки, ну, а вот без этого он обойдётся, нечего шрамы выставлять и на вопросы напрашиваться – это раз, и был бы накачан как Эркин – это два, и… и ва-аще.
Внимания на него никто особо не обращал, Тим не появлялся, ни во взглядах, ни в разговорах ничего необычного. Пока, значит, враг затаился. Ну, так и мы не будем спешить. Поспешишь – наследишь.
Но думать о Тиме как о враге не хотелось. Уж слишком классным мастером тот был, и во всём остальном… правильный мужик. А что палачом лагерным был… нет, не хочет он, ну, никак это не вяжется. Если б тот, что Крысу оберегал, вот того жаль, что не придавил вместе с хозяином его, тот – настоящий палач был, сразу видно, а этот… ладно, если будет молчать, то пусть живёт, а откроет пасть… нет, нельзя, чтоб открыл. Бей до чужого замаха, тогда выживешь.
После работы Андрей пошёл в Центр. Не так посмотреть отметки, как встретиться с Эркином, с остальными и… и главное – чтобы было, как всегда, как обычно. Чтоб никто ничего и никоим образом…
Пятёрка по математике его не удивила и почему-то не обрадовала. Ну, пять – так пять. Нет, внешне он был, как все: шутил, хвастался, сочувствовал… но это всё так… для всех. Он играет и сам со стороны следит за своей игрой.
Но, когда его тронул за плечо Эркин, вся игра кончилась.
– Ну как?
– Всё в порядке. Себя видел?
Эркин кивнул, внимательно глядя на него.
– Тогда пошли, – тряхнул шевелюрой Андрей.
И уже на улице тихо сказал:
– Пока, видно, молчит. Подождём, пока трепыхнётся.
– Подождём, – после секундного раздумья согласился Эркин.
А дома всё было как обычно уже без игры.
Готовили обед к приходу Жени, обедали, учили природоведение и историю, проверяя друг друга, и снова учили, потом ужинали, и Женя погнала их пройтись перед сном.
Летний тёплый вечер, белый серп на светло-синем небе, соловьиное взахлёб пение в роще за оврагом. Сегодня они не стали спускаться вниз, пошли поверху.
– Как будет, так и будет, – наконец сказал Эркин.
– Не боись, сдадим, – улыбнулся Андрей. – Не сложнее прочего.
– Угу. Но и не легче.
– Знаешь, – Андрей искоса с мягкой улыбкой смотрел на него. – Я такое как-то слышал. Чтоб большего горя у тебя не было.
Эркин помолчал, явно обдумывая услышанное, и наконец рассмеялся. Андрей довольно ухмыльнулся. А то не хватало ещё, чтобы и Эркин из-за него психовал.
Эркин вдруг огляделся по сторонам и остановился.
– Ты чего? – удивился Андрей.
– Давай, – Эркин улыбнулся. – Пошуткуем, пока глаз чужих нету.
– А не сломаешь меня? – спросил Андрей, расстёгивая манжеты.
– Не боись, – ответил ему его же любимым присловьем Эркин.
«Шутковать» – не всерьёз драться они начали ещё на выпасе, готовясь к схватке с резервацией. Потом стало не до этого. И вот снова… раз за разом Андрей бросался на Эркина и летел на землю.
– Так!
– И этак! – смеялся Эркин, отбивая выпад Андрея.
– А если так? – Андрей выхватил нож.
И снова оказался на земле, но уже без ножа. Тот воткнулся в землю так далеко, что в одном перекате не достать.
Эркин подошёл, протянул Андрею руку и, когда тот взялся за неё, одним рывком поднял и поставил на ноги.
– Силён, братик, – Андрей хлопнул Эркина по плечу и отошёл подобрать нож.
Эркин рассмеялся.
– Ты тоже, вижу, не слабачок. Помнишь.
– Ещё б забыть, – ухмыльнулся Андрей, пряча нож.
Солнце уже зашло, но настоящей темноты не было, небо оставалось синим. Они повернулись и пошли к дому.
– А на севере белая ночь по-настоящему белая, – вдруг сказал Андрей. – Читать можно.
– Ага, помню. «Пишу, читаю без лампады». Он же там жил. В Поморье.
– Точно, брат. В главном городе. Как его? – лукаво улыбнулся Андрей.
– Петрополь, он же Петроград. Так?
– Ага, а третье название?
– Пальмира. Хватит меня гонять, Андрей.
– А я, может, себя гоняю, – рассмеялся Андрей. – Знаешь, я вот о чём думал. Давай съездим туда. Посмотрим.
– Давай, – легко согласился Эркин. – А когда?
– А как гражданство получим. Пока, я думаю особо трепыхаться не стоит. А получим… – Андрей мечтательно присвистнул. – Всю Россию объездим, посмотрим.
– Да, – кивнул Эркин. – Знаешь, я, когда ещё в тот лагерь, региональный, ехал, то думал. Вот, смотри, я ж в Алабаме всю жизнь прожил, а не знаю ничего. Джексонвилл, да Бифпит, да перегон. И всё.
– Точно, – сразу понял его Андрей. – Я о том же думал, когда к границе ехал. И решил. Уж Россию-то я объезжу.
– Ты и в шофёры для этого хочешь?
– И поэтому. Дальнобойщиком, представляешь? На дальние перевозки.
– Слышал. Что ж, – Эркин открыл дверь их подъезда. – дело хорошее.
– Не то слово, братик. И зарплата за триста, и страну посмотреть, и…
– И квалификация нужна.
– Будет, – уверенно ответил Андрей.
О Тиме они не говорили, но помнили.
На экзамен Эркин пошёл в джинсах. Праздничные брюки у него шерстяные, всё-таки жарко в них. И в кроссовках. Только рубашку надел белую. А верхнюю пуговицу расстегнул, чтобы обойтись без галстука.
– Ну вот, – Женя оглядела его и поцеловала в щёку. – Очень хорошо. Не волнуйся, ты всё знаешь. Андрюша… – она так же оглядела и поцеловала Андрея. – Отлично. Удачи, ребята, ни пуха вам, ни пера.
– Ни пуха ни пера, – повторила за ней Алиса и потребовала: – И меня к чёрту!
– С искренним удовольствием! – Андрей ловко дёрнул её за косичку и вышел.
Эркин вздохнул, поцеловал Женю.
– Эрик, – заволновалась Алиса. – К чёрту, а то удачи не будет.
– К чёрту, – он заставил себя улыбнуться.
На прощание Женя ещё раз поцеловала его.
Когда за ним закрылась дверь, Алиса спросила:
– Мам, а почему вот на мой экзамен они пришли, и Эрик, и Андрюха, а мы на их не идём? Это же несправедливо.
– У тебя был не экзамен, а утренник, концерт, – объяснила Женя.
– А завтра? Тоже не пойдём?
– Тоже, – кивнула Женя. – Пойдёшь гулять или будешь мне помогать?
Алиса задумалась, и Женя рассмеялась.
– Решай быстренько и за дело.
Ещё вчера решили, что Женя напечёт пирожков. Разных. И чтобы резать не пришлось. И чтобы они и холодными были вкусными. Андрей бы ставил ещё условий, но Эркин уже вполне открыто дал ему тычка и сказал:
– Женя, как получится.
– Хорошо получится, – твёрдо ответила она.
Не может же она теперь подвести Эркина. Так что… за работу!
…До Культурного центра Эркин и Андрей шли молча, сосредоточенно не глядя по сторонам. Иногда Андрей беззвучно шевелил губами, что-то повторяя про себя. Где-то на полдороге нагнал Тим и так же молча пошёл рядом, но в метре от них.
На этот раз в коридоре было шумно. Все три класса сдавали устно. «А» – литературу, «Б» – физику, а «В» – историю и природоведение.
Артём принёс такой букет, что все ахнули.
– Эт-то как? – наконец потрясённо выдохнул Трофимов.
– С ума сошёл, малец?
– Такие деньги ухлопал!
– Ладно, сколько доложил?
– Сейчас скинемся.
– Нисколько, – гордо ответил Артём. – Главное – это подобрать правильно, а плата-то поштучно.
– Здоровско! – согласился Андрей.
Кивнул и молча слушавший весь этот гомон Тим.
И вот прошли в классы сквозь строй сразу замолчавших учеников учителя с папками в руках, ещё несколько томительных минут, пока там, за плотно закрытыми дверями раскладывают билеты и другие нужные бумаги, и наконец:
– Первые пять, заходите.
Они медлили, нерешительно переглядываясь, многие заметно побледнели и попятились.
– Айда, Эркин, – тряхнул кудрями Андрей. – Слабаков пережидать, так до вечера проваландаемся.
За Эркином, как приклеенный, сжав побледневшие губы, шагнул Артём, тут же его опередил, поравнявшись с Андреем, Тим. Пятым пошёл Трофимов.
Взяли билеты и расселись уже привычно по одному. Эркин перевёл дыхание и перечитал билет, уже понимая. «Климатические пояса» А, вспомнил, это он знает. А второй? «Исторические этапы формирования территории России». Это…? А, вон по той карте. Ладно.
Громовой Камень оглядывал склонённые головы. Пока что его, все трое, идут на одни пятёрки, но устный экзамен – это уже совсем другое. И формулировки в билетах уже на уровне средней школы. А экзамен-то за начальную. Он покосился на сидящих рядом учительниц. А они тоже волнуются.
Андрей отложил ручку, перечитал написанное и поднял голову.
– Я готов.
– Пожалуйста, – в один голос ответили Калерия Витальевна и Агнесса Семёновна.
Андрей встал и подошёл к их столу. Свой листок он свернул в трубку и, говоря, постукивал этой трубкой по своей ладони. И ни разу в него не заглянул. Когда он заговорил, подняли головы и остальные. Отвечал Андрей уверенно, но не слишком громко.
– Всё, спасибо, – улыбнулась Агнесса Семёновна- Можешь идти. Пригласи следующего.
– Вам спасибо, – ответно улыбнулся Андрей. – До свидания.
У двери он оглянулся и встретился глазами с Эркином, еле заметно подмигнул ему и вышел. Эркин решительно встал.
– Я готов.
– Пожалуйста, – кивнула ему Агнесса Семёновна.
– Минутку, – Калерия Витальевна улыбнулась входящему в класс Аржанову. – Пожалуйста, проходи, бери билет.
Когда Аржанов взял билет и сел на место Андрея, Эркин заговорил. Главное – не спешить. И не сбиться на английский. А то они с Андреем последнее время много по-английски говорили. На втором-то вопросе ничего, он там и не знает, как об этом сказать по-английски, а в первом… там и сорваться недолго. Наверное, поэтому он говорил чуть медленнее обычного, делая паузы. Но обе учительницы одобрительно кивали почти на каждую его фразу.
– Хорошо, достаточно.
– Второй вопрос, пожалуйста.
Эркин перевёл дыхание и перешёл к другой карте. Области, столицы… надписи крупные, даже если не знаешь, можно прочитать. Границы чёткие…
– Всё.
– Спасибо, достаточно.
Дополнительные вопросы?
– До свидания, приглашай следующего.
– Спасибо, до свидания, – улыбнулся им Эркин.
Улыбнулся своей «настоящей» улыбкой, не думая об этом. Увидел их ответные улыбки и вышел.
За дверью он сразу натолкнулся на Андрея.
– Порядок! – Андрей обнял его и даже слегка встряхнул. – Здоровско отвечал. Мы тут слышали.
Эркин тряхнул головой, словно просыпаясь.
– Я что, так орал? Следующему сказали.
Михаил Иванов, побледнев до молочной голубизны, перекрестился и открыл дверь.
– Пошли, покурим, – предложил Андрей.
Эркин кивнул.
Они вышли на крыльцо, где уже стояли и сидели ожидавшие своей очереди и сдавшие.
– Вы как?
– Порядок. Сдали, – ответил Андрей, доставая сигареты.
Обычно Эркин не курил, но сейчас взял у Андрея сигарету.
– Ну, это мы свалили, – сказал Андрей, когда они уселись на каменной ограде. – Теперь до сентября каникулы.
– Да, – кивнул Эркин. – Ты здоровско отвечал. Точно на пятёрку.
– Сколько дадут, столько и возьму, – хохотнул Андрей. – Ага, вон и… выкатился. Как скажи, приклеился.
На крыльцо вышел Тим. Небрежно огляделся, вертя в пальцах незажжённую сигарету.
– Ну как? – окликнул его кто-то.
– Нормально.
– Автобус будет?
– На все сто. Куда ехать решили?
– Сейчас ещё подвалят, обговорим.
– Учителей всех пригласили?
– А то!
Так, в общем разговоре, Тим не спеша, будто сам по себе, подошёл к Эркину и Андрею. Они так же не спеша встали.
– Тебе чего по истории досталось? – небрежно, как из простого любопытства, спросил Андрей.
– Древняя Русь, – так же небрежно ответил Тим.
– Хороший вопрос, – кивнул Андрей. – А то вытащил бы про войну.
– Там дат… до ужаса, – заметил стоявший рядом белобрысый парень из «А».
– Эх вы, – вмешался немолодой, самый старший из них, мужчина из «Б». – Война разве история? Она вон, рядышком, кого ни возьми, у всех болит.
Они стояли в толпе, и разговор сразу стал общим. Пошли перечисления потерь, воспоминания о погибших и пропавших без вести родственниках и друзьях.
– Пропал без вести и всё. А что там? Как там?
– А если в плен?
– Тогда кранты.
– Пленных всех постреляли, гады.
Сказал это не Андрей, кто-то другой, но Андрей, твёрдо глядя в глаза Тиму, подхватил:
– Да, их ведь в лагеря отправляли.
– Да уж, – опять пожилой. – Наслышались мы. Страшные дела там творились. Потому империя эта, – он замысловато выругался, – и постреляла их. Чтоб свидетелей не осталось.
Эркин уже понял замысел Андрея и открыл было рот, но говорить ему не пришлось.
– У Мирона Трофимовича, – сказал кто-то, – два сына было. Оба на фронте, одного убило, а другой как раз в плен и попал.
– В начале войны пленных много было. Никто не уцелел.
Эркин много раз слышал подобные разговоры и рассказы ещё в лагере, да и здесь не раз, но сейчас слушал их совсем по-другому. Каждое слово, каждая фраза били по Тиму, и Тим это понимал.
– Поймать бы кого из тех, – мечтательно сказал Трофимов.
– Что над пленными куражились?
– Точно, – кивнул Андрей. – Им ведь мало было убить, им, гадам, покуражиться надо было, помучить.
Тим слушал всё это молча. Он не смог даже вставить заготовленное: «Ты-то откуда это знаешь?». Все знали, все, оказывается, про лагеря слышали, что там насмерть замучивали, что в последние дни всех постреляли, поголовно.
Андрей по-прежнему смотрел на него в упор. Держался Тим как надо, бровь не дрогнула, что да – то да, но… понял? И, убедившись, что понял, что фраза: «Скажешь про меня, скажу про тебя», – уже не нужна, Андрей мягко исподволь увёл разговор на завтрашнее. Как с местом-то решили?
Эркин перевёл дыхание.
Постепенно на крыльце собрались все, и общий разговор стал деловым. Обговорили маршрут. Тим спокойно достал карту и по ней разметил, кого, где и во сколько он подхватывает. Кто чего приносит, решили ещё раньше. К учителям решили приехать на дом. К каждому.
– Я им так и сказал, – кивнул веснушчатый, что и заварил всю кашу.
– Надеюсь, ты был вежлив, – рассеянно сказал по-английски Тим, складывая карту.
– Чего? – не понял веснушчатый.
Тим досадливо тряхнул головой.
– Ничего, – ответил он уже по-русски. – Так просто.
Он сам не понимал, как это у него вырвалось. И тут неожиданно пришёл ему на помощь Андрей.
– Правильно, надо ещё раз подойти пригласить и сказать, во сколько за каждым заедем.
Эркин кивнул и оглянулся на Артёма.
– Пошли.
– Точно, – кивнул Андрей. – Идите. От «А» кто с вами? Ты? Пойдёт. А от «Б»?
– А ты здесь подожди, – легко надавил ему на плечо Эркин.
– Верно, – согласились остальные. – А то ещё заржёшь не вовремя, знаем мы тебя.
– Так они всё равно сейчас заняты, – остановил их пожилой. – Вот когда выйдут, тогда уж…
– Тоже дело…
– Ну да…
Ещё раз обговорили, кто чего приносит, поспорили: не мало ли спиртного.
– При учителях надрызгаться хочешь?
– Срамота!
– Бутылка на брата – нормально.
– Для учительниц вина надо. Сладенького.
– Бабского-то?
– Ну да.
– Пойдёт. А Трофимычу коньяку. Директор всё-таки.
– Скидываемся?
– Мы купим.
– И я с вами.
– Выдюжите?
– Не бойсь! Закуси-то хватит?
– Не напиться, так обожраться?
– Ладно, мужики, чего мы…
– Как бабы.
– Да уж.
– Сейчас пивка бы…
– Потерпишь.
– Сказали, бумаги в четыре выдадут.
– А сейчас сколько?
Андрей подтолкнул плечом Эркина, и они выбрались из толпы.
– Во! – показал ему Эркин оттопыренный большой палец. – Классно сделал.
– Думаешь, понял? – самодовольно ухмыльнулся Андрей. – Слушай, а чего ты Тёмку позвал учителей приглашать? Он что…? – и поперхнулся концом фразы, потому что Эркин быстро и сильно наступил ему на ногу, тут же отпустил и улыбнулся.
– Мог и сказать, – пробурчал Андрей.
– А зачем? – так же тихо ответил Эркин.
Справки вручали по классам. В их классе это были даже не справки, а аттестаты за начальную школу. И после, налюбовавшись полученными тёмно-зелёными книжечками, заполненными строчками, печатями и подписями, Эркин и Артём дождались в коридоре остальных, и все вместе пошли в учительскую. Ещё раз пригласили всех учителей, сказали, во сколько приедут за ними.