Я не хотела умирать

Димин список был значительно меньше моего, поэтому своих я убивала группами, чтобы побыстрее завершить эту сказку счастливым концом.

– Ты бы хотел убить собственного отца? – спросила я, дописывая последние строки.

Он задумался, нахмурив брови.

– Не сейчас, сначала я сделаю так, что он меня полюбит, и только потом – убью».

***

Его губы нежно скользили по моей шее, покрывая её поцелуями, он жадно запустил свои руки мне под кофту, касаясь груди.

– Дима, убери от меня свои руки, – резко произнесла я, отстраняясь от его объятий.

– Ты не в духе, милая? Давай я тебя подбодрю, – настойчиво продолжал он.

– Не трогай меня! – соскочив с дивана, прокричала я и швырнула в него принесённую сумку.

– Что опять случилось, дорогая? Новая сумочка не подходит к твоему платьишку? – рассмеялся он, повертев сумку в руках. – Давай купим другое платьишко, и проблема будет решена.

– Если ты думаешь, что купив мне новую сумочку, ты искупил свою вину и можно делать вид, будто ничего не было, то ты ошибаешься, – со злостью произнесла я.

– А что было? – он недоумённо на меня посмотрел.

– Ты издеваешься сейчас?

– Я искренне пытаюсь понять, дорогая, – подойдя ко мне, произнёс он, нежно касаясь волос. – Просто пытаюсь понять, что же опять происходит в твоей милой головке.

– Ты меня ударил перед своим отъездом. Позавчера.

– Юля, – тяжёло вздохнул он. – Тебе надо больше спать и отдыхать, ты не спала сегодня всю ночь, вот и придумываешь.

– Я не сплю, потому что у меня болит голова, я ей ударилась о шкаф.

– А, так ты сама ударилась всё-таки? Наверное, выпила лишнего каберне, – невозмутимо сказал он.

– Перестань придираться к словам! – прокричала я, отойдя от него.

– Детка, успокойся, ты слишком много нервничаешь, – заботливо произнёс он.

– Господи, почему ты опять это делаешь? – я обхватила голову руками и сползла на пол. – Начал эту свою игру. Надо было просто сделать вид, что ничего не произошло, надо было сразу тебя простить, и этого всего бы не началось, да?

– Понятия не имею, о чём ты, дорогая, – ровным голосом проговорил он, присев рядом со мной. – Может, выпьешь таблетку, поспишь, и память прояснится?

– Ты меня толкнул, я ударилась о шкаф, с полки упала статуэтка и разбилась, – твёрдо произнесла я. – Пойдём, я тебе покажу.

– Дорогая, – вздохнул он. – Пойдём, посмотрим, если тебе станет легче.

Мы спустились вниз и прошли в холл. Я в растерянности замерла около шкафа с открытыми полками, фарфоровая статуэтка стояла на месте.

– Я не понимаю, – потерев лоб, произнесла я.

– Дорогая, – он нежно обхватил меня за плечи. – Переутомление и немного лишнего вина, только и всего, не волнуйся.

– Это ты её привез из командировки вместе с сумкой и поставил, да? – отстранилась от него я.

– Нет.

– Должны быть осколки, она рассыпалась на кусочки, я не убирала, значит, убрала Наташа. Наташа! Наташа! – громко позвала я.

– Милая, оставь это, – он попытался взять меня за руку, но я её отдернула.

– Сейчас твоя ложь откроется, – зло на него посмотрев, сказала я. – Наташа!

– Да, Юлия Николаевна? – робко спросила она, явившись по моему зову.

– Ты убирала осколки?

– Осколки? – она непонимающе на меня посмотрела.

– Позавчера, поздно вечером, здесь мы разбили статуэтку, значит, вчера с утра ты их обнаружила и убрала, да?

– Нет, Юлия Николаевна, этого не было, – произнесла она, глядя сквозь меня на стоявшего за спиной Диму.

– Ты ей жестами подсказываешь правильные ответы? – резко обернувшись к нему, спросила я.

– Юля, ну ты чего, – ласково улыбнулся он, дотронувшись руками до моего лица.

– Не трогай ты меня! – прокричала я, резко убрав его руки.

– Дмитрий Аркадьевич, это опять происходит? – взволнованно спросила Наташа.

– Нет, всё в порядке, Юлии Николаевне просто необходим отдых, идите, занимайтесь своими делами, Наташа.

– Я тебя ненавижу! Как же я тебя ненавижу за это! – в ярости прокричала я, нервно расхаживая из угла в угол.

– Дорогая, успокойся, я всегда на твоей стороне, ты должна доверять мне, – мягко произнёс он.

– Ты сводишь меня с ума! – закрыв лицо руками, расплакалась я.

– Милая, я пытаюсь спасти тебя от твоих же безумств, – прижав меня к себе, ласково прошептал он. – Всё, что ты должна – верить мне. Мы всё преодолеем вместе.

Глава 10. Иллюзия

«Мне было двенадцать, когда Дима избил моего отца.

Отец явился домой пьяный, начал ругаться матом и нападать на маму, я вступилась за неё, но он грубо меня схватил и оттолкнул. На моем плече теперь расплывался огромный синяк. Я сидела на лавочке у подъезда, стараясь унять бегущие слёзы. Мне не было больно, была лишь обида и непонимание того, почему моя жизнь так складывается, что мы с мамой вновь вынуждены уйти из дома к тёте Наде, и я опять прячу от посторонних глаз синяки, полученные от отца. Погружённая в свои мысли, я не заметила, как подъехала Димина машина.

– Что с тобой произошло? – напряжённо спросил он, подойдя ко мне.

– Ничего, – я наспех вытерла слёзы и поднялась. – Пойдём погуляем.

– Нет, подожди, что случилось? – его рука сжала плечо в том самом месте, где был синяк, и я недовольно поморщилась. – Что там? – увидев выражение моего лица, спросил Дима.

– Ничего, – стыдливо отвела глаза я, нервно натягивая рукава своей кофты до самых пальцев.

– Нет, покажи! – он насильно закатал рукав и, увидев след от удара, переменился в лице, его глаза потемнели и наполнились яростным блеском.

– Я скоро вернусь, – сквозь зубы процедил Дима, направляясь к моему подъезду.

– Не надо, Дима, пожалуйста, не надо, оставь это, – просила я, пытаясь его остановить.

Но Дима словно не слышал и не видел меня, больно отпихивая, как надоедливого щенка. Он устремился к моей квартире, перескакивая через ступени. Залетев, стал бешено рыскать глазами в поисках отца.

Папа находился на балконе, курил, сидя на табуретке, харкая и сморкаясь вниз. Он был плотного телосложения, высокий, мускулистый от физического труда, Дима по сравнению с ним был худощавым подростком, но его ярость придавала ему недюжинной силы. Дима подлетел к отцу и начал его избивать.

– Дима, не надо, не надо! – прокричала я.

Отец был очень пьян и не ожидал нападения, поэтому не смог оказать Диме никакого сопротивления и свалился на пол. Дима стал запинывать его ногами, я слышала, как отец тихо стонет, на его лице появлялось всё больше крови.

– Не надо! Оставь его, Дима! – плача прокричала я и попыталась оттащить Диму, но он грубо меня оттолкнул. Я отлетела к подоконнику и сильно ударилась спиной о торчащий край плитки.

Я побежала за помощью к тёте Наде.

– Мама! Дима сейчас папу убьёт! – прокричала я.

Тётя Надя позвала двух своих сыновей, и они с мамой бросились за мной в квартиру.

Им вчетвером с трудом удалось оттащить разъярённого Диму от моего окровавленного отца.

– Ещё раз, гандон, её тронешь, я от тебя живого места не оставлю! – кричал в ярости Дима.

И, взяв меня за шкирку, вытащил из квартиры, оставив охающих женщин одних.

Меня трясло от страха, ноги были как ватные, я не могла идти и говорить. Дима усадил меня на лавочку и, накинув свою куртку мне на плечи, сел рядом.

– Папа жив? – чуть слышно спросила я онемевшим языком.

– Да что этому ублюдку сделается, – с презрением ответил он.

Его всё ещё продолжало колотить от дикого гнева, он шумно выдыхал воздух, я накрыла своей рукой его руку.

– Я за тебя любого порву! – со злостью произнёс Дима.

– Я знаю, – чуть улыбнувшись, ответила я.

– Он больше никогда к тебе не притронется. А если притронется, я его убью, – в холодной решимости проговорил он.

С тех пор я была под защитой, как бы невменяемо пьян не был отец, он шарахался от меня, опасаясь задеть даже случайно. Я могла спокойно защищать маму, не боясь пострадать самой. Я была счастлива и бесконечно благодарна Диме за это.

В тот день на моем теле остались не только синяки отца, на нём впервые появились и следы, полученные от рук Димы. Острый край плитки сильно рассёк мне спину, рана заживала долго, и маленький шрам виден до сих пор. Но тогда меня это не интересовало, Дима меня спас, и это всё, что имело значение».

***

Я остановилась в прихожей, разглядывая фарфоровую статуэтку, выполненную в античном стиле – мужчина, бегущий с факелом в руках. Это странно, но я не помнила, стояла на этом месте другая или та же самая фигурка до этого, он мог запросто поставить любую подобную на её место, она была просто белым непримечательным пятном в моей голове. Но я ясно помню звук бьющегося фарфора, рассыпанные на полу осколки, его гнев и мой страх.

– Что-то не так? – настороженно на меня посмотрев, спросил он.

– Нет, всё в порядке, – покачала головой я, раскрыв глаза.

– Юля, я могу остаться ещё на один день дома, – заботливо произнёс Дима, поглаживая меня по плечу.

– Всё хорошо, не стоит, я погуляю по парку, выпью кофе.

– Ты до сих пор видишь свои иллюзии? Может, вместо похода в парк мы съездим к психотерапевту? Я пойду с тобой, мы расскажем ему о нашей проблеме.

– Дима, не волнуйся, я в норме. Я слишком часто бываю у психотерапевтов, дай мне справиться самой, – я начинала заметно нервничать от его навязчивого желания помочь моей ненормальности.

– Я всегда готов прийти тебе на помощь, дорогая, – поцеловав меня в губы, произнёс он. – Мы со всем справимся.

***

– Доброе утро всем, простите, что опоздала, – на ходу бросила Карина, пролетев в комнату для персонала.

Мы с Сергеем и Максом, переглянувшись, улыбнулись. При мне каждое начало её смены начиналось с этой фразы. И, судя по разговорам в кофейне, вовремя приходить ей ещё никогда не удавалось.

Быстро переодевшись, она встала за стойку и принялась, бухтя себе под нос, громко греметь чашками.

– Что-то случилось? – поинтересовался Сергей, взглянув на неё.

– Он меня так бесит! Я его придушу когда-нибудь! – со злостью произнесла она, сжав руки.

– О, я смотрю, Яныч опять накосячил, – смеясь, ответил Макс.

– Он сожрал мою гранолу! – раздраженно воскликнула Карина.

– Оу, это внушительный повод для злости, – улыбнулся Сергей.

– Ненависти, я бы сказал, – веселясь, добавил Макс.

– Это не смешно! Я без завтрака осталась из-за него.

– А почему нельзя было приготовить на двоих? Люди иногда так делают, когда вместе живут, – спросил Максим.

– Я спрашивала, рассчитывать ли на него, но Ян сказал, что он же мужик и не будет есть такую девчачью хрень, а потом его мужское начало видимо куда-то испарилось, и, пока я умывалась, он её распробовал. «Ты же себе ещё приготовишь, это же недолго?» – сказал он, дожирая, а ничего, что мне на работу надо, да? – сердито произнесла она.

– Ты же всё равно не приходишь к началу смены, так что мы бы пережили ещё полчаса опоздания.

– Да дело же не в опоздании, вы вообще не понимаете, о чём я, что ли? – нахмурилась Карина. – Юля, ты же на моей стороне, да? Тебя бы это тоже выбесило?

– Мне кажется, я бы даже не обратила на такое внимание. Но я многое не замечаю, поэтому… – развела руками я.

– Да блин, ну как так-то?! – возмущённо воскликнула Карина. – Как можно не заметить съеденный завтрак?

– Так, Карин, хватит возмущаться, у нас сегодня много работы, я могу на тебя положиться, не переубиваешь посетителей? – шутливо произнёс Сергей.

– Только одного, с хвостом и гитарой, если он сюда явится, – пробухтела она.

К девяти часам в кофейне стало слишком людно, я встала с места, освобождая его нахлынувшему потоку посетителей. На улице шёл сильный дождь и бушевал ураганный ветер, я нехотя натянула куртку и поёжилась, готовясь столкнуться со стихией.

– Юля, ты уже домой? – проходя мимо меня с заказом, спросил Сергей.

– Нет, пойду прогуляюсь.

– Сейчас? – удивился он. – Погода же просто мерзость, ты уверена в своём желании?

– Я просто не хочу мешать, у вас и без меня полно посетителей.

– Ты можешь переждать в моём кабинете.

– О, это, наверное, не совсем удобно, – смутилась я.

– Неудобно будет тебе бродить под ливнем и бескрайним лужам. Пойдём, я провожу тебя.

Серёжа довёл меня до своего кабинета и ушёл, оставив его в полном моём распоряжении. Я осмотрелась. Он так и не рассказал ничего нового о себе, а мне хотелось понять его хоть чуточку лучше. И я решила воспользоваться предоставленной возможностью. В его рабочем пространстве царил хаос: стол, заваленный кипами бумаг, доверху наполненные папками и книгами стеллажи, коробки с продукцией, среди которых приходилось лавировать. Я мельком пробежала глазами по разложенным листам: бесконечные графики, расчёты, таблицы. Финансовые справочники, коучбуки по развитию кофейни и предпринимательства – стоящие книги были также безличны и ничего нового не рассказывали. В глубине стоял небрежно задвинутый кубок и сертификат победителя чемпионата бариста.

Я с досадой закусила губу, на пыльной поверхности полок виднелись мои отпечатки, моё присутствие здесь не останется незамеченным. Это не наш дом, где всё оттирается Наташей до блеска, и любые следы уходят в небытие.

Сняв обувь, я забралась с ногами на подоконник и принялась писать воспоминания своей жизни, потеряв счёт времени, так же, как и пространству, пребывая в собственной памяти. Я смотрела на чистый белый лист бумаги, мыслями всё время возвращаясь к полке в шкафу и пытаясь вспомнить, как выглядела та фарфоровая статуэтка. Почувствовав прикосновение к своему плечу, я испуганно вздрогнула.

– Прости, не хотел тебя напугать, – тихо произнёс Сергей. – Ты просто не откликалась.

– Да, я… я задумалась, – виновато улыбнулась я.

– Я зашёл сказать, что посетители разошлись и можно выходить из убежища, если, конечно, хочешь.

– Да, с радостью, – я спрыгнула с подоконника. – Ничего, что я здесь немного осмотрелась? – опустив глаза, словно нашкодивший ребёнок, спросила я.

– Никаких проблем, – добродушно улыбнулся он. – Нашла что-нибудь интересное?

– Нет, каким ты был таинственным незнакомцем, таким и остался.

***

В кофейне стало тихо, около стойки больше никто не толпился, а в зале появились ожидающие новых гостей пустующие столы, оставшиеся посетители в наслаждении попивали кофе и чаи. Буря закончилась не только внутри, но и снаружи: дождь больше не лил, робкие лучи солнца мягко проскальзывали сквозь двери и окна кофейни.

– Юля, готова к экспериментам? – озорно подмигнул Макс.

– Конечно, – присаживаясь напротив, живо отозвалась я.

Максим всегда доверял мне выбор ингредиентов. Назвав очередные свои любимые сочетания, я приготовилась наблюдать за ним с восторгом маленького ребёнка, перед которым показывает фокусы иллюзионист. Макс ловко жонглировал апельсинами, бутылками с сиропами и прочими попавшимися под руку вещами, пританцовывая и насвистывая. И пока внимание было отвлечено трюкачеством, создавал очередной кофейный шедевр.

– Всем здорово! – громко крикнул Ян, пожимая Максу и Сергею руки.

– Вы только посмотрите, кто пришёл. Вам в кофе плюнуть или соли насыпать? – язвительно спросила Карина, взглянув на него.

– Кариш, давай мириться, – примирительно улыбнулся Ян, протягивая стаканчик.

– Это что такое? – настороженно поглядывая на протянутое нечто, спросила она.

– Гранола.

– Откуда ты её взял?

– Купил в соседней кафешке. Признаю, ты была права, она за 5 минут не готовится. Я же реально думал, что это по фигне сделать какие-то мюсли. Я попробовал, и потерпел фиаско, оно всё прилипло к форме, я пытался содрать ножом, в итоге форму мы потеряли.

– Охренеть! – возмущённо воскликнула она. – У меня только один вопрос: ты сюда мириться пришёл или сильнее поругаться? Мало того, что испортил мою любимую форму, ещё и еду конкурентов притащил, у нас есть в кофейне гранолы, Ян!

– Я подумал, что прийти купить тебе гранолу в твоей же кофейне как-то совсем тупо.

– Конечно, когда меня здесь ей бесплатно кормят. Яныч, вот знаешь, я действительно очень жалею, что поругалась с тобой с утра, у меня теперь нет формы, зафоршмаченная духовка, и ты ещё выручку нашим конкурентам сделал!

– Я достаточно накосячил для примирения или мне ещё постараться искупить свою вину? – потянувшись к Карине через стойку, улыбнулся он.

– С тебя новая форма и духовку отмоешь сам, а гранолу свою можешь выбросить, – с напускной строгостью сказала она.

– Хорошо, – он чмокнул Карину в щёчку. – Прости меня, детка, я торжественно клянусь больше не сжирать твою еду по утрам. – Ян протянул мизинец для примирения.

– Ладно, ты тоже меня извини, – состроила жалобное лицо Карина и пожала его мизинец своим. – Я постараюсь больше не орать на тебя как бешеная дура.

– Нет, ты совсем не дура, но бешеная, – рассмеялся он.

– Засранец! – она чмокнула Яна в губы. – Иди, занимай столик, у нас сейчас будет обед.

– А кофе?

– Сделаю. Кстати, Юля, ты никогда не хотела попробовать сварить кофе? Ян может стать отличным добровольцем. Если накосячишь, будет не жалко, – небрежно бросила она.

– Я бы с радостью, – с готовностью отозвалась я.

– Босс, можно Юля попробует?

Сергей внимательно на меня посмотрел и, тихонечко кивнув, произнёс: «Можно».

– Ура! Он дал испить тебе свой священный грааль! Ты первая, кого он допустил к кофемашине не из бариста, – широко улыбаясь, произнесла Карина.

– Карина, – строго посмотрел на неё Сергей.

– Молчу-молчу, – хихикнула она. – Так, смотри, Ян пьёт капучино. Если в двух словах, это кофе с молоком.

– Ну, нет же, Карина, не разбивай мне сердце этими словами, – состроил гримаску боли Максим.

– Ой, потом расскажешь теорию, а то Ян умрёт, пока мы будем вдаваться в детали.

– Пойду поем, чтобы не слышать этой жути, – поморщился Максим, уходя.

– Садись к Янычу, я скоро присоединюсь. Итак, Юля, знакомься, это Нюша, наша кофемолка, а это – Джокер, наша кофемашина, – нежно погладив корпус, представила она. – Мегакрутые ребята, без которых мы бы пропали. Алгоритм такой: кофе в холдер смолоть, разровнять, спрессовать темпером, и можно будет варить эспрессо, – вручая мне непонятные инструменты, произнесла Карина.

– Боже, как это всё сложно, – растерянно промолвила я, – а нельзя просто нажать волшебную кнопочку с надписью «эспрессо»?

– Макс бы умер, если б это услышал. Нет, конечно, иначе мы бы здесь не работали, а вместо кофемашины поставили кофейный автомат.

Под чутким руководством Карины я проделала всё необходимое, и на выходе мы получили чашечку ароматного эспрессо.

– М-м-м, пахнет вкусно, – произнесла я, довольная своим результатом.

– Ещё бы. Так, а сейчас будем взбивать молоко в питчере. Держи, – она протянула мне железный стаканчик с выпуклым носиком. – О, мои мамуля с папулей пришли! – оглянувшись на звон колокольчиков, радостно воскликнула Карина и бросилась к ним навстречу.

Я осталась одна и беспомощно вертела в руках стакан.

– Требуется помощь? – спросил Серёжа, увидев моё замешательство.

– Да, пожалуй, – растерянно улыбаясь, проговорила я.

– Остался последний штрих, – он протянул мне пакет молока. – Наливать нужно до этой выпуклости.

Я аккуратно налила молоко до указанной им отметки.

– Отлично, теперь будем взбивать. – Сергей подвел меня к кофемашине. – Держать питчер нужно вот так, – он мягко обхватил мои руки, придав им необходимое положение. – Сейчас включу взбивание.

Он нажал кнопку, и кофемашина громко пшикнула, от неожиданности я вздрогнула и выпустила из рук металлический стаканчик с молоком. Падая, он зацепил чашку с эспрессо, чашка разбилась, а кофе и молоко превратились в большую лужу на полу.

– О, боже, прости, прости, прости! – я в ужасе прикрыла ладонями лицо.

Он улыбнулся.

– Да всё в порядке, мне следовало предупредить, что Джокер любит порычать.

– Мне так жаль, – отряхивая его рубашку, виновато проговорила я.

– А мне кажется, красиво получилось, – глядя на растекающуюся по полу лужицу, сказал он. – Кофе с молоком ты всё-таки смешала, хоть и весьма экстравагантным образом.

Мы встретились глазами и рассмеялись.

– Охренеть, вы что здесь натворили? – громко воскликнула Карина. – Так, Юля, похоже бариста – явно не твоё. А ты, видимо, тоже далеко не на кофемашину смотрел, да? – взглянула на Сергея она.

– Я всё уберу, – виновато сказала я.

– О нет, не надо здесь больше ничего трогать, пошли лучше я тебя со своими родителями познакомлю.

Я пыталась возразить, стесняясь знакомства с новыми людьми, но Карина была непреклонна и буквально силком усадила меня за стол к ребятам и своим родителям.

Каринины родители очень быстро расположили к себе своей душевностью. Они были весёлыми, разговорчивыми людьми, без труда понимающими наполненный сленговыми словечками язык Макса и Яна, который для меня порой казался загадкой. Родители обожали Карину, это чувствовалось в той теплоте и гордости, с которой они на неё смотрят.

– Да блин, Макс, ну хватит жрать уже, а! – Ян пихнул его локтем в бок после очередного раздавшегося громкого чавкания. – Тебя голодом здесь морят что ли? Сидишь, жуешь громче, чем мы общаемся, я даже не слышу ни хрена.

– Раз в день можно, – проговорил Максим, не отрываясь от поедания.

– Правильно, пусть ест, растущему организму нужно хорошо питаться, – поддержал Каринин папа.

– Дак уж вырос, вроде, куда больше-то. Сейчас если только киллошки набирать осталось, – подтрунивал Ян.

– Максим спортом, наверное, занимается каким-то, чтобы в форме себя держать? – поинтересовалась Каринина мама.

– Ага, кофеболом, – рассмеялся Ян.

– Да Ян, блин! – пихнул его в бок Максим.

– А что? Ты, по-моему, только кофе пьёшь и жрёшь постоянно. Скоро не там расти начнёт.

– У нас активная работа, попробуй, блин!

– Да я бы попробовал, но вы же не пускаете.

– А Юлю сегодня пустили, – озорно улыбаясь, сказала Карина.

– Да ладно? И каково это, находиться по ту сторону? – спросил Ян.

– Ужасно сложно! – воскликнула я. – Честно, я не представляла, что варить кофе – это настолько искусная и тяжёлая работа.

– Вот видишь, а у тебя все по фигне, Ян, – показала ему язык Карина. – Выбросил ту гранолу, кстати?

– Нет, Максу скормил.

– Макс, как ты мог? – изумлённо воскликнула она.

– А что такого?

– Это вражеская еда, мы должны были ей тыщ-тыщ сделать.

– Не волнуйся, Карина, кислотно-щелочная среда моего желудка её покарает.

– Ты бы не выжил в средние века, – покачала головой она.

– Почему?

– Потому что там столько еды не было, чтобы тебя прокормить, – засмеялся Ян.

– Нет, потому что таких изменников, как вы, там карали только так, – щёлкнув пальцами, произнесла она.

– Ой, да ладно. Вообще любого из нас отправь даже в недалёкое прошлое, и мы умрём, мы просто не приспособлены к такой жизни, – сказал Ян.

– Да и нечего вам там делать, ребят, в настоящем куда интереснее, а в будущем ещё лучше, – улыбаясь, произнёс Каринин папа.

– А мне бы хотелось вернуться в прошлое, – задумчиво начала я, – чтобы понять, что из моих воспоминаний правда, а что ложь… – я нервно теребила салфетку, погружённая в себя, и не сразу осознала, что произнесла это вслух. Увидев обращённые ко мне взгляды, я смутилась и резко поднялась из-за стола.

***

– Они будут считать меня чокнутой, – опустив голову на стойку, удручённо произнесла я.

– Что-то случилось? – недоумённо на меня посмотрев, спросил Сергей.

– Иногда я говорю то, что не следует, озвучиваю мысли, которые стоило держать при себе, – обеспокоенно потирая пальцы, сказала я.

– Биг босс, у нас есть грандиозная идея! – восторженно воскликнула Карина, подбежав к стойке вместе с Максом.

– Простите, я ляпнула глупость там, за столом, – сжавшись от неловкости, произнесла я, обращаясь к ребятам.

– Серьёзно? – с улыбкой спросил Макс. – Ты просишь за это прощение?

– Она нереальная милашка, ребята! – порывисто обняла меня за плечи Карина.

– Мне так неловко, – тяжело выдохнула я.

– Да из-за чего? – удивлялась Карина. – Нет, серьёзно, я понимаю, ты начала бы танцевать стриптиз, забравшись на стол, это бы, наверное, вызвало удивление, биг босс бы тебя снял, конечно, сразу. Ну, со стола, если вы не поняли.

– Какое важное уточнение, – прыснул со смеха Максим.

– Карина, не продолжай, пожалуйста, – закрыв лицо рукой, рассмеялся Серёжа.

– Не, ну что, ты против разврата в кофейне, я это имела в виду. Хватит ржать уже, а, извращенцы, – она пихнула смеющихся мужчин локтём.

– Короче, Юля, ты поняла, да, что самые удивительные люди у нас в кофейне – Карина и Стас? Вся самая эпичная дичь принадлежит им, так что прости, но тебе с ними не сравниться, – продолжал хихикать Макс.

– Ладно, давайте вернемся к вашей грандиозной идее. Что вы задумали? – с любопытством спросил Сергей.

– Вспомним старые добрые времена, за четвёртым столиком сидит пара. Поиграем? – озорно подмигнула Карина.

– Ну почему бы и нет, сегодня был сложный день, можно и развлечься, – воодушевился Серёжа.

– Давайте быстро ставки, и я иду принимать заказ, – сказал Максим. – Моя ставка, гм, он будет фильтр и что-нибудь мясное, наверное, киш с курицей, она однозначно чай.

– Что это однозначно? – недоверчиво спросила Карина.

– Ну, ты посмотри на неё, не может человек, не обладая хоть какой-то толикой безумия, любить кофе. Чай без вариантов. На десерт что-нибудь простое, например, сметанник.

– А мне кажется, наоборот, он любитель чаев: застегнутые пуговицы, неулыбающиеся губы, попросит простой чёрный чай. И без десерта, у нас впервые, попробовать навряд ли что-то решится. Она долго меню изучала, я думаю, выбрала что-нибудь не совсем простое и не с первой страницы, латте, например, с бананом и карамелью, на десерт скорее всего медовик. Биг босс?

– Он будет американо и круассан, она – горячий шоколад и морковный торт, – лаконично ответил Серёжа.

– Всё, я пошёл.

– Вы в самом деле угадываете конкретный десерт и напиток? – поинтересовалась я.

– Нет, конечно, ты что, нам хотя бы в категорию верную попасть, а там кто ближе будет. Но вообще биг босс обладает магией, он довольно часто угадывает, – облокотившись на стойку и наблюдая за Максимом, произнесла Карина.

– У меня просто чуть больше опыта в кофейной среде, – улыбнувшись, ответил Серёжа.

– Блин, Серёга, так нечестно, – вернувшись, расстроенно проговорил Макс. – Ты опять выиграл. Почти же 100% попадание. У него американо и печенюха овсяная, у неё какао и морковный торт. Как ты это сделал?

– Опыт и интуиция. Почему я решил, что он закажет американо? Ну, мне кажется, он не любитель ходить по таким заведениям, видно, что ему здесь некомфортно, он оглядывается, дёргает воротник, меню пролистал очень быстро, такая категория людей ещё часто стесняется произнести сложные названия, боясь ошибиться в произношении, американо звучит просто, известно и понятно, и на десерт он выбрал бы что-нибудь простое. Она любитель сладкого, это видно по тому, с каким восторгом осмотрела десерты на витрине, когда они только зашли, поэтому напиток – горячий шоколад или какао, а насчёт морковного торта, он в принципе пользуется у нас успехом, опять же его легко произнести, он понятнее, ну и время сейчас такое, уже обед и хочется чего-то посытнее.

– Не, ну всё, конечно, логично и, если понаблюдать, это замечаешь, но мне кажется, твоё образование тебе в этом всё-таки помогает. Вас, видимо, обучали читать людей? По фото определяли цвет кармы? – глядя на Сергея пытливым взглядом, спросил Максим.

– Макс, я учился на психолога, а не экстрасенса, – смеясь, произнёс Сергей, наливая кофе.

– Психолога? – удивлённо воскликнула я.

– Да, – взглянув на меня, ответил он. – Ни дня не работал, правда, но диплом имею.

– Понятно, – разочарованно произнесла я. – Мне нужно домой, всем пока! – не дожидаясь ответного прощания, я быстро накинула куртку и, не застегиваясь, вышла из кофейни.

– Юля, подожди, пожалуйста, – услышала я за своей спиной голос Сергея.

– Психолог! – громко воскликнула я, не сбавляя шага и не оборачиваясь. – И ты мне ничего не сказал?!

– Ты не спрашивала, – почти поравнявшись со мной, спокойно произнёс он.

– О чём? Не психолог ли ты случаем? Не маньяк? Мне все варианты стоило перечислить?

– Как интересно ты ставишь в один логический ряд психолога и маньяка, – догнав меня, с улыбкой проговорил он.

– У тебя ещё хватает наглости издеваться? – резко остановившись, спросила я.

– Юль, давай спокойно поговорим.

– Конечно, пойдём, где ты проводишь сеансы своей психотерапии? Прямо в кофейне или снимаешь отдельный офис? – язвительно произнесла я. – А я не могла понять, почему всё так? Почему ты держишь дистанцию? А теперь ясно, я просто твой новый подопытный кролик, только и всего.

– Это не так.

– Да ладно? А как это, Серёж? Тренируешься, чтобы не потерять квалификацию? Ты нагло влез ко мне в голову и копался там!

– Да каким образом? – недоумённо воскликнул он. – Почему все приравнивают психологию к какой-то экстрасенсорике? Это невозможно, я не Профессор Икс¹⁵ и не читаю мысли.

– Ты использовал все эти ваши приёмы при общении со мной!

– Какие приёмы?

– Тебе лучше знать, какие! Что там обычно делают психотерапевты? Гипноз, внушение, расположение к себе? Господи, как я могла поверить тебе? – с досадой произнесла я.

– Я ничего не делал. Да, не буду отрицать, что психология показала мне важные механизмы общения с людьми, и они мне помогают, но использую я их для себя в первую очередь, и это не копание в головах, это всё равно что навык общения, мы все его приобретаем и совершенствуем, просто я прорабатывал его глубже, чем остальные. Вот и всё. Я понимаю чуть больше, чуть больше наблюдаю, но это никак на тебя не влияет.

– Тогда почему ты мне не сказал?

– Когда мы только начали общаться, я предчувствовал, что ты можешь так отреагировать. Ты была в подавленном состоянии и либо боялась обратиться к психотерапевтам за помощью, либо обращалась, и они тебе не помогли, и ты в них разочаровалась, поэтому я не хотел говорить сразу. Да и темы подходящей не было, а бросить эту информацию в лоб было бы странно. А потом я просто забыл, что ты не знаешь этот факт обо мне, потому что он настолько же малозначителен, как мой возраст и дата рождения.

– Да я вообще о тебе никаких фактов не знаю, кроме имени и теперь ещё фамилии, благодаря увиденному сертификату! – раздражённо прокричала я.

– Имя и фамилия, – повторил он, грустно улыбнувшись. – Если я сейчас промолчу, ты решишь, что я снова солгал тебе, поэтому я признаюсь, этот факт не совсем достоверен.

– Что? У тебя ещё и имя с фамилией ненастоящие? – изумленно воскликнула я. – Так всё! – отгородилась от него руками я. – Я не могу больше пребывать в этой твоей фальши. У меня остался только один вопрос, навряд ли ты, конечно, ответишь честно, но всё же, почему ты вообще пришёл ко мне в тот день?

– Я увидел, что тебе необходима помощь и решил помочь тебе выбраться из всего этого.

– Оу, отлично, спаситель, значит, – усмехнулась я. – Вот только я не принцесса в беде, меня не надо спасать. Меня уже однажды один спас, я за ним теперь замужем почти 10 лет. Мне не нужны герои, не нужны сеансы доктора, мне просто нужен друг, которому я смогу доверять, но, очевидно, это не ты, потому что односторонней дружбы, как и доверия, не бывает, а ты всё время держишь дистанцию, и я абсолютно ничего о тебе не знаю, а то, что знаю, оказывается вымыслом.