Эмоциональные качели обеспечены: сначала вы будете размеренно, с грустным пониманием читать, а потом вас разорвёт от бешенства. По отношению к главному герою. Не действиям к нему, а его действиям.
Книга названа романом, но едва ли можно сказать, что здесь есть сюжет. Герой, Джулиан, наполовину африканец, бродит по Нью-Йорку, думает о пациентах (он в психиатрической ординатуре), о семье, общается с рандомными людьми. В отпуск едет в Брюссель, общается с людьми там: о том, как в разных странах живётся эмигрантам из стран Африки, о войнах, расистах, евреях. Вполне вероятно, автор основывал это на личном опыте, хотя порой и казалось, что люди ведут исключительно серьезные разговоры на монументальные темы.
Герой бродит по Нью-Йорку и слушает классическую музыку, размышлениями о ней заполнены десятки страниц. К середине книги возникает ощущение, что одиночество Джулиана обусловлено его же действиями: с соседом разговаривает раз в пятилетку, с вроде бы важными знакомыми примерно так же часто, с девушкой все благополучно завяло. Неоднократно думает — нужно найти бабушку, где она, как она, жива ли. Вспоминает особенно важный момент с ней, ассоциирует с ней людей и ситуации. Однако попытки поисков были настолько непритязательные, что я очень удивилась бы, получи он результат. Даже у меня во время прочтения множество вариантов нарисовалось, а я не её внук в Брюсселе. Признаться, на периферии маячит смутное подозрение, что Джулиан ощущает себя вечно непонятым и недооцененным. «Одинокий город» написан в 2011, и некоторые вопросы по-прежнему остаются неразрешенными, но жутко не хватало дополнительной информации.
И я бы смирилась со всем этим и поставила книге оценку выше — ну и что, что особо без сюжета, такая вот большая зарисовка. Однако.
В магазине Джулиан встречает какую-то девушку, которая очень удивляется, как он не может её вспомнить. Раздражается из-за её удивления. Оказывается, она сестра его когда-то лучшего друга ещё в Лагосе лет тринадцать назад. Позже они видятся в компании с другими друзьями, Джулиан размышляет, что она могла быть когда-то в него влюблена, легко флиртует с ней, желает, но девушка в долгих и серьезных отношениях. После вечеринки они сталкиваются на балконе, смотрят на Нью-Йорк, на светлеющее небо. И рана вскрывается: Джулиан изнасиловал её тогда, в Лагосе, когда ему было 14, ей — 15, она была пьяна и почти бесчувственна. Её брат наверняка заметил и понял, но не отреагировал. Джулиан всегда делал вид, что ничего не случилось, не говорил с ней, не смотрел. Она жила с этим, ненавидела, первое время думала покончить с собой. И молчала; кто бы поверил ей? Кто бы добился справедливости? Это и сейчас-то невероятно тяжело.
Делает ситуацию страшнее тот факт, что во всем тексте об этом ни разу не было речи. Ни до, ни после. Автор вкидывает этот факт страниц за пятнадцать до конца и напрочь игнорирует дальше. Джулиан, будущий психотерапевт, по тексту верящий в помощь людям и концепцию «не навреди», не думает об этом, зато о музыке Малера — запросто. Ну правильно, тут нет неудобной правды. Были бы рассуждения об отношениях, о таком насилии, о женщинах — вероятно, и восприятие бы изменилось. Но увы.
Зато была фраза «Она произносила свои слова так, словно всеми фибрами души была уверена в их правдивости». И? Изнасилование либо было, либо не было, тут трудно ошибиться. Если было — имей смелость признать. Если не было — озвучь, как дело было на самом деле. Но почему-то читатели должны сами догадаться, что случилось, не авторское дело — пояснять.
Такой поворот заруинил всё положительное или хотя бы нейтральное впечатление. Смотрю на книгу со стикерами-закладками и не представляю, что теперь с ней делать. Хотелось бы верить, что я что-то не так поняла, но вряд ли.
Arvustused
3