Часть 13. Дела семейные
Вот и он. Рядом с Рами и Мамой он казался гораздо меньше. Его липкое волокно очень походило на ту слизь, которую я видел, когда впервые пришёл сюда. Когда я приблизился, я отчётливо увидел, что она пульсирует. Я опасливо ткнул пальцем в эту штуку и она упруго натянулась, после чего слизь, словно живая, переползла из другого места на вмятину от пальца. Кто знает, как она отреагирует, когда я попытаюсь её разорвать?
Грохот, похожий на звук упавшего с огромной высоты комода, вернул меня в реальность. Я посмотрел через плечо назад и понял, что А и Мама разошлись не на шутку. То тут, тот там разлетались обломки, а облака на удивление плотной пыли вырастали подобно ядерным грибкам, отмечая места их столкновения друг с другом. Больше не было никаких провокаций от Мамы, только шум яростной борьбы.
Я повернулся обратно к кокону и обеими руками ухватился за участок, который был похож на мерзкую складку. Я практически уверен, что слизь начала злобно верещать высоким тоном, когда я дёрнул складку на себя. Ещё я практически уверен в том, что она вцепилась в мои пальцы и попыталась расползтись по моей руке, всеми силами пытаясь меня остановить. К счастью, взрослый мужчина оказался сильнее какой-то слизи…
– А, у нас проблема. – произнёс я достаточно громко, глядя на результат. – Кокон зарастает быстрее, чем я могу его сломать.
Вместо ответа из облака пыли в моем направлении вылетела вещь, которая была как нельзя кстати. Это была рука-лезвие. Отрезанная, но всё ещё шевелящаяся там, где это было возможно. Я подбежал к «предмету» и ухватился за него обеими руками.
– Продержись ещё немного, я сейчас. – эту фразу мне явно не стоило говорить. Обычно это смертельный флаг для того, кто ждёт.
Отмахиваясь от этих мыслей, я без раздумий ткнул клинком в кокон. Слизь буквально заверещала, словно живая, а затем попыталась закрыть рану, но клинок разрезал её с невиданной лёгкостью. Вскоре отверстий в коконе стало больше, чем слизь успевала залечить. Как обезумевший маньяк я продолжал тыкать лезвием по краям, стараясь не повредить содержимое в центре. Наконец, я додумался вырезать полукруг в нижней части кокона и откинул его в сторону, воспользовавшись рукой-мечом, как рычагом. Всё это время мои ладони светились, словно пытаясь залечить обрубок. Поэтому, как только я закончил, я сразу же отбросил руку в сторону и замер, пытаясь понять, на что я смотрю. Как и следовало ожидать, это была голая женщина, сидевшая ко мне спиной в позе эмбриона, что не могло не вызвать у меня небольшого разочарования. В таком виде я не мог определить её рост, но она, кажется, выше меня и, судя по выдающимся округлостям, выступающим по бокам даже со спины, она и впрямь была такой, как выглядел её силуэт. Это же подтверждала и форма головы, напоминающая древесный завиток на затылке. Белоснежная спина была неестественно бледной и местами напоминала лакированную поверхность, которую кто-то заботливо отполировал. Что бы ни было Мамой, она не могла быть человеком. Не бывает чего-то настолько неестественно привлекательного.
Сглотнув подступивший к горлу ком, я, без толики отвращения, протянул руку к её покрытой неведомой жидкостью спине. Я даже не думал о том, брезговать ли соприкосновением с неизвестной субстанцией.
– Я же говорила, что она хороша. – раздался преисполненный гордости голос. Покрытая тенями рука схватила меня за запястье и сдавила. Из моих уст тут же вырвался болезненный стон, больше напоминающий стон скулящей собаки, нежели гордого и взрослого человека. – Кажется, я немного перестаралась. Но и ты меня пойми – после боя с А трудно рассчитывать силу. Я практически забыла, какие вы хрупкие.
Сквозь слёзы, вновь подступившие к глазам, я попытался разглядеть, что же стало с А. К счастью, она ещё не была повержена. Вот только она сидела вдалеке, опираясь на одно колено, воткнув руку-клинок о землю. Её тело было изрезано, левая рука была оторвана чуть ниже локтя, заливая поверхность зелёной жидкостью. Из того, что мы с ней практически дышали в унисон, можно было сделать вывод, что нам обоим было невыносимо больно. Похоже, что перелом около запястья для меня ощущается едва ли не больнее, чем для неё – потеря руки. Это уже не насекомые, а биороботы какие-то.
– Боюсь, что это тело не выдержит, если я продолжу, – сказала Мама. – Но использовать тебя ради лечения я тоже не могу. Неужели вам меня не жалко?
Мама и сама выглядела избитой и оборванной, насколько это можно понять по её покрытому туманом телу. Все глаза на её крыльях были повреждены. Мгла, образующая её теневое покрытие, странно расползалась в некоторых местах, будто бы от кровотечения, но затем возвращалась обратно в общую массу тумана.
Второй рукой я невольно потянулся к тому месту, где болело больше всего, но Мама, похоже, сочла это угрозой для себя и швырнула меня на землю подальше от своего тела и… от своего второго тела. В моей голове мелькнула мысль о том, что я подхватил эту глупость от А, но удар о землю дал понять, что физическая боль в этот момент была гораздо ощутимее ущерба рассудку. Разница лишь в том, что тело я могу вылечить, а вот привести в порядок душу – нет.
– Ох-х… – застонал я от облегчения, когда моя сломанная рука была вылечена. Боль исчезла без следа, но её отголоски сохранились в виде мигрени в моей голове. – А мы точно не можем всё решить мирно?
– Эй, я ведь даже ещё ничего не сделала! – произнесла наигранно расстроенным голосом Мама. – И лучше не вставай, если не хочешь, чтобы я сломала тебе ноги.
Я тут же прекратил попытки подняться. Ни малейшей мысли о противостоянии ей у меня с этого момента не возникло. Всё, что я сейчас могу – это только разговаривать, глядя, как её тело постепенно заживает у меня на глазах. До А я точно не добегу, по крайней мере целым. Надеюсь, что она что-нибудь придумает к тому моменту, как эта передышка закончится. Пока попробую выиграть немного времени.
– Я вот чего не понимаю.
– Что ты хочешь знать, человек?
– В каком-то смысле, я тебе нужен. Иначе, я был бы уже мертв. Вероятнее всего, ты хочешь, чтобы я воскресил твоих дочерей.
– Да, это так.
– Но разве моё прикосновение не «разбудит» их от Зова? Разве они не могут восстать против тебя, как это сделала А?
Мама внезапно разразилась искренним, живым смехом, словно я сказал какую-то наивную глупость.
– Ты не можешь полностью «излечить» их от меня. – сказала она, тыкая пальцем в настоящую «себя». – Я – их Мать, и стремление подчиняться мне никогда в них не угаснет.
На мгновение я перевел взгляд на её настоящее тело и подумал о том, что довольно страшно представлять, как оно даёт жизнь гигантским насекомым. Словно прочитав мои мысли по выражению лица, Мама тут же дополнила:
– Я создала их. Не родила, как это делаете вы, люди. Именно поэтому в каждой из дочерей есть частичка меня. Буквально. Вот, смотри.
Мама подняла руку, выставив ладонь вверх. Сквозь тень проклюнулся маленький зелёный росток, листья которого были неестественно треугольной формы. Она сжала кулак и тень снова поглотила ладонь девушки целиком.
– И такое есть… в каждой из них? – сказал я, оглядываясь на А. Та молчаливо кивнула мне, словно подтверждая всё сказанное Мамой.
– Поэтому мне не составит труда немного отравить их и, если не контролировать, то хотя бы внушить им сильное желание что-то сделать. Ради их же блага. Рой всегда будет делать так, как я хочу. – Мама сузила свои глаза и перевела взгляд на А. – Но чего я не хочу, так это того, чтобы кто-нибудь подумал, будто я – какая-то злодейка. Я люблю своих дочерей и никогда не собиралась вредить им больше, чем это необходимо. Они буквально не смогут жить без меня, хотя почти никто из них об этом не знает, но некоторые точно догадываются.
В целом для меня понятны их взаимоотношения и логика Мамы. Даже если я вылечу «отравление» в телах девушек, со временем растение внутри возьмёт своё. Тогда понятен и тот факт, что на Кани яд не действует – она сама кого хочешь отравит своим мёдом.
– Если всё так легко, то почему ты не смогла овладеть А после того, как я коснулся её?
– Ну ты же видел, А – большая и крепкая девочка. К тому же, она довольно взрослая. Она столько пережила и не сломалась, поэтому её довольно трудно контролировать. – Мама картинно поднесла палец к глазу и вытерла несуществующую слезу. – Ах, они так быстро растут… К сожалению, иногда не только, как личности. Смотри, она уже почти готова драться, хотя никто из нас ей не помогал. Мне, конечно, тоже полегчало, но А, как всегда, превосходит ожидания. Кажется, пора заканчивать с болтовнёй.
В подтверждение своим словам, Мама стала практически воплощением жажды убийства – настолько ощутимой стала эта её эмоция. Теневой покров Мамы снова стал стабильным и она, наконец-то, перестала надменно смотреть на меня сверху вниз. Всё её внимание было обращено на А, которая тоже каким-то образом залечила все свои раны.
Отрастить руку обратно за столь короткий срок она не смогла, но из обрубка перестала хлестать кровь, а само место безжалостного расчленения стало гладким и ровным, словно затянулось годы назад. Отвечая на агрессию Мамы, она тоже стала излучать довлеющее присутствие. Само пространство между ними обеими вот-вот было готово взорваться, как от столкновения двух плотных потоков горячего воздуха. Всё это – начало чего-то грандиозного, но прежде, чем всё начнётся, я должен узнать кое-что ещё. Я попытался подняться на ноги и Мама тут же выставила руку-лезвие в моём направлении. Это пустая угроза, ты только что сказала, что я тебе нужен живым. Сейчас мне нужно сдержать конфликт хотя бы ненадолго. Сделать это я могу только одним способом. Я встал прямо между ними и выставил руки с раскрытыми ладонями в стороны:
– Так, подождите обе. – Они посмотрели на меня и давление от их взглядов само по себе заставило меня судорожно сглотнуть. – Я знаю, что сейчас немного поздно спрашивать об этом, но мне до этого не выпадала возможность спросить. Первый вопрос: вы желаете Рою и Сёстрам счастья любой ценой?
– Да. – ответили обе без раздумий.
– Тогда второй вопрос: почему вы сражаетесь, если цель у вас одна?
– …
– Если вы не можете сказать даже этого, значит боитесь показать свою неправоту.
– Всё потому, что она… – то, как их голоса прозвучали в унисон, было бы даже забавно, если бы они обе не были готовы сорваться и прирезать друг друга в любой момент.
– Так не пойдёт. – сказал я. – У нас много времени, спешить некуда. А, напомни, почему я тебе помогаю?
– Потому что Мама изменилась и хочет нарушить договор о мире с людьми, поставив весь Рой под угрозу. Чтобы никто из Сестёр не сопротивлялся, она берёт их под контроль Зовом, чего поклялась никогда не делать.
– Странно, что эту часть я от тебя услышал только сейчас. Раньше это звучало, как "помоги мне или я убью тебя". – мне не удалось скрыть нотку обиды в голосе.
– Тогда я ещё не знала, что ты – Белый Маг! Да я вообще ничего не знала о тебе. – заявила А.
– Ладно, теперь послушаем, что скажет вторая сторона. – я повернул голову к Маме. – То, что говорит А – правда?
– Ну, я бы не сказала, что всё так уж плохо. Дочери обладают свободой воли, они могут заниматься, чем захотят, пока я не прикажу. – Мама начала звучать как-то иначе. Словно, ей нравилась её власть куда больше, чем это должно быть. – Я просто нашла возможность отомстить людям и одновременно вернуть то, что мне дорого. Я ухватилась за соломинку, чтобы вернуть себе счастье. Разве плохо то, что я хочу вернуть Отца своих детей, даже если для этого им придётся немного… потерпеть?
Прежде, чем я успел понять то, что говорит Мама, А пришла в движение.
– Мама никогда бы не стала оправдывать то, что она делает, Отцом! – Слова Мамы задели А так сильно, что она в один прыжок перескочила через меня, сократив дистанцию с противником.
Был ли вообще смысл в том, что я встал между ними?
– Может, ты просто плохо меня знаешь. – Мама парировала серию ударов, которые заставили её понемногу отступать назад. Всё дальше и дальше.
Выпады А становились яростнее и обрушивались бурным потоком, изгибаясь под неестественным углом. Глухой лязг их рук-лезвий разносился по зале.
– Нет. Ты – точно подделка! – продолжила А. – Ты можешь сколько угодно подражать её характеру, но ты ничего не знаешь о ней! Именно Мама предложила перемирие. Именно она приняла это решение, зная, что потеряет больше всех! Она…
С этими словами А подпрыгнула и, с быстрым вращением, направила удар прямо в горло Мамы. Последняя явно не успевала отбить удар, но, в то мгновение, когда А отрубила противнику голову, её тираду прервал уверенный удар коленом в живот, который она пропустила, забыв в гневе об обороне. Я увидел, как нечто размером с мяч оторвалось от тела Мамы и вылетело из тени. Затем труп одной из Сестёр выпал из теневого покрова и безжизненно обмяк, подобно тяжёлому мешку, который не нашел опоры.
А пошатнулась от последнего удара и отошла назад. На фоне всего происходящего я уже совсем позабыл, что одежда на ней отсутствует.
Ей повезло, что она находится далеко. Мне повезло, что у меня бурное воображение…
Вот только очередное правило сражений с боссами не позволило мне отправить фантазию в полёт. Туман, покрывавший тело погибшей девушки начал колебаться, как будто раскалённый воздух над пламенем зачем-то окрасили в тёмные тона.
У хорошего босса всегда есть вторая фаза.
Но почему?! Она же уже проиграла. У неё нет тела, в которое она могла бы вселиться!
Я отвёл глаза всего на мгновение, чтобы убедиться в том, что с Рами всё в порядке – она всё так же пребывала в контузии, время от времени подёргивая конечностями. Этого потраченного мгновения хватило, чтобы я упустил начало второго раунда.
– Да что ты вообще понимаешь! Ты можешь сколько угодно говорить, что знаешь её, но ей было куда больнее, чем ты можешь это представить.
Голос Мамы стал потусторонним и пугающим. Тени вокруг неё начали размываться. Теперь А перешла в оборону и отбивала сильные размашистые удары. «Мама» постоянно растворялась в одном месте и появлялась в другом, нанося удары под такими углами, о которых я и представить не мог.
– Когда она нашла меня, она была сломлена. Её мучила вина за принятые раньше решения, она взвалила на свои плечи непосильную для неё ношу. Она страдала, скучая по Мужу и всем своим утраченным детям. – Продолжала Тень, постепенно увеличивая темп ударов. Похоже, она наконец решила прекратить выдавать себя за Маму. – Она хотела стать сильнее. Тогда я предложила ей свою силу. Она хотела обрести несгибаемую волю – я забрала все её тревоги себе. Она хотела вновь найти того, кто будет поддерживать её во всём – я стала её одеждой и поддерживала её даже тогда, когда никто не мог. Но ей было мало и этого. Я не могла вернуть ей то, что она потеряла давным давно.
А становилось всё сложнее отбиваться. Боюсь, это может плохо для неё кончиться. Стараясь не привлекать к себе внимание, я начал подходить к настоящему телу Мамы, таинственно застывшему в одной позе.
– И тогда я спросила её… – злоба Тени становилась всё очевиднее, клинок стал задевать А то тут, то там, а сама Тень исчезала за мгновение до того, как А попадёт по ней. – "Почему только я отдаю, а ты только получаешь? Мы уже сделали по-твоему и ничего не получилось." И она согласилась. Она добровольно передала мне контроль над собой, вами и судьбой Роя, потому что знала, что я ни за что не наврежу его семье.
Если сил и выносливости А было не занимать, то её способность сражаться начала сходить на нет. Она была слишком изранена, чтобы отбиться и это злило ещё больше. Тогда я своими глазами впервые увидел превращение арахнида из человека в чудовище.
А стремительно растягивало и раздувало во все стороны. Она стала массивнее и длиннее, а светлая кожа вновь стала панцирем. Весь этот процесс был омерзителен и сопровождался мерзким звуком вырывающихся изнутри конечностей, которые она всё это время прятала где-то в себе. То, что стало с её лицом, которое я когда-то считал красивым, я даже описать не могу.
К сожалению, это не помогло А одолеть Тень, но хотя бы замедлило её атаку. А начала отползать всё дальше и дальше, тем самым выигрывая мне больше времени для того, чтобы уже просто, черт возьми, подойти и покончить со всем этим хаосом.
– Поэтому я скажу тебе это ещё раз: твоё восстание не имело смысла. Я не отнимала у неё ничего против её воли. – Тень вовсе не смущало то, что её цель стала больше. Она методично резала своей рукой-клинком панцирь А, оставляя вмятины, трещины и порезы. – И у нас всё шло по плану, пока не пришёл человек и не разбудил тебя…
И тут она вспомнила обо мне и тут же обернулась. Я стоял рядом с телом Мамы и уже тянул к ней руку. Бой будет выигран одним прикосновением.
Возможно, если бы я не смотрел за сражением всё это время, то всё закончилось бы раньше. Но… я, честно, не мог сделать всё быстрее. Вокруг происходили кошмарные вещи.
Во-первых, мне сломали руку.
Во-вторых, я увидел, как много арахнидов сегодня умерло, да и вообще повидал смертей сегодня больше, чем за всю жизнь.
В-третьих – я оказался в буре событий. Мне нужно было решить чужую проблему, о существовании которой я ничего не знал. В итоге все вокруг о чём-то разговаривали, а я вынужден был только слушать и запоминать.
Я считаю, что даже ничего не сделав, я хорошо постарался.
Пока я размышлял об этих глупостях, Тень исчезла, а затем появилась неподалёку, раздвоившись и сомкнув ряды с двойниками кольцом вокруг меня. А вдалеке что-то закричала, а я, будучи в панике, тут же положил руку на спину Мамы. Тени выставили клинки вперед и начали сужать круг на огромной скорости. Кажется, кто-то снова забыл, что убивать меня нельзя.
– Ну хватит… – произнёс бархатный голос, который казался немного заспанным. – Твоё время вышло, подруга.
Бесцеремонно стряхнув мою руку со своей шёлковой спины, Мама встала и длинной женственной рукой… схватила настоящую Тень за горло, а остальные мгновенно пропали. Передо мной стояла высокая женщина, наблюдая за одной спиной которой можно было ощутить жгучее желание. Даже её заострённый затылок казался элегантным.
– Мы обе знаем, что ты тоже не смогла сделать лучше, чем я. – сказала Мама, глядя, как Тень, которая доставила А столько проблем, безвольно брыкается, отчаянно пытаясь выбраться из хватки. – Мы обе облажались. Так почему бы нам не сделать то, что мы должны были сделать давно?
– Ты же знаешь, что рано или поздно я снова возьму верх. – Прошипела Тень. – Ты до сих пор не выполнила обещание.
– Я знаю. И однажды я помогу тебе, как ты сделала это для меня. А пока – я должна тебя поблагодарить. Из-за нашей маленькой авантюры А завела себе первого друга-человека, да ещё и весьма многообещающего. – Мама показала большим пальцем руки через плечо прямо на меня. – Но на этом твоим свободным прогулкам настал конец, подруга. Из тебя выходит отличная маска.
– Как же ты меня в такие моменты раздражаешь, подруга. – сказала свои последние слова Тень.
Мама обняла Тень и крепко прижала её к себе. С весьма странным звуком, Тень обволокла её тело, расползаясь уже знакомым образом и закрывая все её бледные участки.
Когда «слияние» завершилось, Мама повернулась ко мне. Не уверен, что тьма, разлитая по голому телу может считаться одеждой, но если Мама считает иначе, то я не против. На её закрытом тьмой лице расплылась нездоровая ухмылка. Это она сама улыбается так, или это Тень?
– Ну, человек, после всего пережитого ты теперь – друг семьи. – сказала Мама, скрещивая руки на животе и демонстративно вставая в весьма эффектную позу. Одну ногу она отставила в сторону, а сама развернулась вполоборота. – Приношу извинения за мою подругу. Она так и не смирилась с тем, что я увела у неё мужчину.
Тень сжалась, словно пытаясь сдавить Маму целиком. Я даже услышал лёгкий треск гнущейся древесины, как когда на паркетную половицу наступил кто-то тяжелый. Странно, на ощупь она была весьма мягкой для дерева.
– В общем, – продолжила Мама, игнорируя давление. – Все её угрозы про убийство и прочее – это сущий фарс. Мы тебя не тронем.
Это были важные слова. Тень несколько раз нападала на меня так, словно хотела прикончить по-настоящему. Я ощутил облегчение, причем такое, что мои ноги тут же подкосились. Упав, я так и остался сидеть на земле.
– То есть всё это было по Вашему плану?
– Ну что ты, можешь опустить уважительный тон. – Мама подняла несуществующие брови. – Когда я спала, Тень воспользовалась моими тревогами и взяла тело под контроль, погрузив меня в беспробудный сон. Я всё видела, всё чувствовала, всё понимала, но действовать не могла. Поэтому я скажу тебе честно – всё было чертовски не по плану.
Тогда почему…
– Тогда почему ты всё равно оставила Тень себе? – раздался голос А, которая вновь появилась из ниоткуда. Её тело покрывал новый халат с короткими рукавами, из-за чего она не могла найти, куда спрятать уцелевшую руку и нервно водила ею по полам одежды. – Она поставила под угрозу нас всех. Она…
– Это не её вина, а моя. Когда она стала такой, она перестала контролировать свои желания, а я на мгновение дала слабину. – Меланхолично ответила Мама, которая явно взяла за привычку перебивать других, чтобы они не сказали лишнего. – Она такая же, как и я. Надеюсь, когда-нибудь и ты сможешь понять, что мы чувствуем.
Для А этого ответа явно было недостаточно. Она через слишком многое прошла, чтобы просто смириться.
– Но…
– К тому же, мы можем закрыть глаза на произошедшее благодаря его присутствию. – Мама бесцеремонно ткнула пальцем в меня, но тут же вспомнила про манеры. Расплывшись в улыбке, она подошла ко мне и одной рукой подняла меня, поставив на ноги. – Тебя, кажется, Олег звали? Отличное имя. У меня есть дочь, которую зовут, как тебя, но задом наперед…
Она наклонилась так, чтобы наши головы оказались на одном уровне, а затем положила мне руку на плечо по-панибратски, как какой-нибудь бандит, который пытается оттащить тебя в закоулок. Я сразу же понял, что сбросить с себя ни руку, ни Маму, я не смогу. Она болтала без умолку, постоянно меняя темы. В процессе она прохаживалась по разрушенной зале, игнорируя следы сражения.
А шла немного позади нас, закатив глаза. Похоже, поток слов, который на меня извергается сейчас, ей до боли знаком. За разговором, мы прошли мимо Рами, которая так и не оправилась. Мама продолжила болтать, как ни в чём не бывало, но Тень пристыженно отвела глаза. Это стало заметно из-за того, что Маме пришлось потратить несколько мгновений, прежде, чем её лицо и лицо маски снова совпадут. Немного ускорив шаг, Мама пролепетала "Ей не привыкать, пусть отдыхает", а затем продолжила нести какую-то чушь про то, что новые поколения становятся умнее, но ленивее.
– …но давай немного поговорим и о чём-то важном. – снова сменила тему обсуждения Мама. Она заигрывающе выводила пальцем круги на моей рубашке, но никакой положительной реакции это у меня не вызывало. Напротив, мне стало тяжело дышать. – Я знаю, что тебе пришлось тяжело. Мои дочери не умеют себя вести, а у Тени давно зуб на людей…
– Да не то, что бы… – говорила моими устами гордость, но скопившаяся в теле усталость говорила совсем об обратном. Мама не преминула указать мне на несоответствие между словами и реальностью. Она немного надавила на плечо и мои ноги тут же снова подкосились.
– Когда-нибудь, я пойму, почему вы, люди, пытаетесь казаться чем-то большим, чем вы на самом деле являетесь. – задумчиво пробормотала Мама. – У тебя нет камней, а сам ты такой хрупкий, что мне даже не верится, что в наше время такие, как ты, ещё существуют. И всё же, я могу попросить о таком одолжении только тебя.
Мама выставила руку вперед и указала пальцем на обезглавленный труп одной из Сестёр.
– Верни мне моих дочерей. – Её интонация не предполагала отказа, но она всё равно добавила. – Пожалуйста.
Ах да, всё к этому и шло.
Ничего не произнося вслух, я тяжело вздохнул, снял руку Мамы с плеча (Или так бы это выглядело со стороны. На самом деле, это Мама мне позволила её снять.) и присел рядом с телом, из которого разливалась пахучая зеленая жидкость.
– Вот, держи. – А вновь появилась там, где я её не ожидал, а затем протянула мне голову убитой.
Я молча взял голову девушки. Она оказалась намного тяжелее, чем я себе представлял. На её лице застыло выражение непонимания, которое возникло за мгновение до внезапной кончины. Как только я её коснулся, мои руки засветились, а я в панике начал приделывать голову к телу, пока она не ожила отдельно от тела. Боюсь, что девушки-жуки не оценят все прелести жизни в банке с формалином, будучи простой говорящей головой.
– Когда Мама берет кого-то под прямой контроль… – спросил я, разглаживая волокна на месте удара, словно пластилин. Наверняка, это было не обязательно, но мне хотелось сделать для этой девушки чуть больше после всего, что она пережила. – Помнит ли одержимая девушка, что произошло?
– Обычно они не вспоминают. – беззаботно пожала плечами Мама. – А если и вспоминают, то не сразу.
Значит этой Сестре не повезло вдвойне. Представьте, что у вас время от времени возникают провалы в памяти и вы время от времени не понимаете, где находитесь. Страшно, правда? А теперь представьте эмоции, которые вы будете испытывать, проснувшись ровно за секунду до или после того, как вам отрубят голову. Нет ни мгновения на реакцию. Ни единой секунды, чтобы оценить обстановку. Один удар – и всё. И этой девушке пришлось пережить подобное. Хотя «пережить» – это не очень уместное слово, но я помогу этому слову воплотиться в реальность.
Как и большинство Сестёр, девушка обладала привлекательной внешностью. Ухоженные каштановые волосы формировали аккуратно уложенное на один бок каре, но, в отличие от Рами, с зачесанной чёлкой из-за чего лоб казался широким. Ровные, почти симметричные, черты лица никак не выделялись среди остальных девушек-арахнидов, разве что её кожа отдавала болезненным зеленоватым оттенком. Кажется, она приходит в себя. Её глаза-изумруды снова пришли в движение, сперва осмотрев комнату, а затем уставившись на меня. Я практически уверен, что в моём исцелении уже не было нужды, но я так боялся оставить какую-то часть не вылеченной, что продолжал водить руками по её шее. Уверен, со стороны всё это выглядит, как если бы я пытался её придушить. Свечение ладоней тоже прекратилось. Отпусти её уже, наконец.
– С добрым утром. – сказал я, попытавшись улыбнуться и отступив на пару шагов.
Не сказав ни слова, девушка поднялась из лежачего положения и первым делом принялась ощупывать… нет, не шею, а свою левую ногу. Она всё продолжала обхватывать её в разных местах, словно пытаясь что-то найти или нащупать.
– Передержал. – сказала А… с явным укором в голосе.
– Ну же, А. – Мама попыталась то ли отвесить ей подзатыльник, то ли положить руку на плечо, но А с легкостью увернулась. – Порадуйся за сестру. Нао ведь столько переживала из-за того, что нога не позволяет ей сражаться в полную силу.
Я вспомнил бой А с Тенью. Она всё время атаковала Тень с левой стороны. Похоже, что в её ноге был какой-то серьезный дефект и даже подножка, которую сделала А, пришлась именно на эту ногу.
За спиной раздался приглушенный смешок. Девушка, которую звали Нао, имела довольно высокий и резкий тембр голоса. Она продолжала размеренно хихикать, безуспешно пытаясь сдерживать этот хохот в себе. Затем Нао прикрыла свои зеленые глаза, словно подражая А, и с лёгкостью встала, широко расплывшись в улыбке.
– Спасибо, человек. – сказала она, проходя мимо и даже не глядя на меня. Нао уже знала, куда идёт. – Сестрица, кажется, теперь мне нужен реванш.
Несмотря на вежливый тон, в нем не читалось ни капли уважения.
– Нао. – ответила А с явным раздражением в голосе, когда младшая сестра подошла к ней вплотную и уперлась лбом в её лоб. – Ты даже с силами Мамы со мной не совладала и всё ещё на что-то надеешься? Просто потому, что Олег исправил твой главный недостаток?
Сдается мне, что давлением между их лбами можно даже не орехи колоть, а гнуть толстые стальные листы.
– Храбрись, пока можешь. – Прошипела сквозь зубы младшая. – Пока тут этот замечательный человек, я могу не сдерживаться, он всё равно тебя даже по кусочкам соберет.
– Для той, кому только что пришили голову назад, ты слишком много о себе думаешь. – сделала замечание А.
– И часто они так? – спросил я Маму, которая с неподдельным любопытством наблюдала за перепалкой. – Выглядит опасно.
– Ещё как. – Мама ответила на обе фразы одновременно, а затем шепотом добавила. – Когда Нао была маленькой, А была для неё примером. Но в те времена она была ещё упрямее и не уделяла младшей сестре должного внимания. Да и многим другим Сёстрам тоже, если честно, а на неё равняются многие. Я даже иногда почти завидую.
– Ну, чем вас больше, тем труднее всем угодить. Я с одной-то с трудом научился жить в гармонии. – заметил я, глядя, как Нао бесстрашно дёргает жвалы-волосы А на себя. – Хотя параллель между их отношениями и нашими я провести могу. Вот только у нас с сестрой не доходило до кровопролития.
– Потом они поругались из-за чего-то и всё стало, как сейчас. – Мама всё больше погружалась в ностальгию. – С тех пор они обе ищут повод помириться, но дело всегда заканчивается новой дракой. А слишком гордая, чтобы сделать первый шаг, а Нао уже не умеет выражать эмоции чем-то кроме кулаков и клинков…
– Эй, Олег! – раздался крик А. Как ни странно, он звучал на удивление позитивно. – Вылечи мне руку! Мне надо проучить одну зазнавшуюся мерзавку!
– Неужели тебе нужна помощь человека, чтобы справиться со мной? Я думала, что ты уверена в своих силах! – Надменный тон Нао по отношению к А был для меня чем-то невообразимым. Но, почему-то, одного взгляда на Нао было достаточно, чтобы понять "она так и должна себя вести". – Кажется, якшаясь с людьми, ты заразилась их слабостью.
А ничего не ответила, но её глаза загорелись красным пламенем.
Зная, что сейчас будет, мы с Мамой развернулись и пошли к выходу, игнорируя грохот за спиной.
– Какие у Нао шансы? – спросил я.
– Ну, учитывая, что А ранена и Нао еще не привыкла к здоровой ноге… – задумалась Мама. – Она сможет победить в двух случаях из десяти.
– 20 % – это довольно много.
– Что такое "проценты"? – Озадаченно спросила Мама.
– Извини, мысли вслух. В другой раз объясню.
По пути обратно Мама взяла Рами за одну из лап и поволокла её за собой. На мой озадаченный взгляд она ответила:
– Ты мне, может, и не поверишь, но в детстве она любила, когда её так возят. Всё с ней будет в порядке, не переживай. Я знаю, как заботиться о детях, у меня было много возможностей попрактиковаться. Ах, нам сюда.