– Ты же говорил, что ничего не помнишь. – Она развернулась вполоборота, слегка приоткрыв глаза.
Вот я сглупил!
От волнения, я едва не выронил копьё из рук, столкнувшись с вопросом, к которому явно был не готов.
Получается, всё это время она размышляла над моими словами?
Говорят, что поймать лжеца на вранье проще именно тогда, когда он говорит правду. Похоже, что это действительно так. И теперь этот лжец явно не в лучшем положении. Нужно что-то ответить, попробую отмахнуться от её замечания.
– Есть вещи, которые не забыть. Я знаю, что у меня была семья, помню, что когда-то мы с ними даже были счастливы вместе, но когда это было точно, я вспомнить не могу. – Ух не знаю, удастся ли выкрутиться, если начну врать ещё. В таких случаях стоит говорить всё начистоту. – Знаю только, что с моей сестрой у меня были нормальные отношения. Она не лезла в мою жизнь больше положенного, а я не мешал ей жить счастливо с её парнем, даже если он мне не нравился. Это её выбор, её жизнь. Но парень – урод.
Похоже, тема семьи ей куда более интересна, чем мне казалось. По крайней мере по интонации кажется так.
– И у вас никогда не было ссор? Ты никогда не делал такого, из-за чего потом с ней было бы неудобно общаться?
– Такое постоянно случалось. И ссорились мы с сестрой наверняка чаще, чем вы у себя в Улье, потому что разница в силе у меня и у неё незначительная. Но у нас, людей, свои особые узы. Мы живем слишком мало, чтобы вечно дуться друг на друга. Сегодня человек есть, а завтра его может и не быть. Мы с сестрой так однажды лишились родителей, поэтому договорились никогда не прекращать общаться, что бы ни произошло. Даже несмотря на то, что я терпеть не могу её выходки и вкусы, а она ненавидит мой характер. А почему ты спрашиваешь? А, ну да, ты же самая старшая. У тебя не так уж и много возможностей пообщаться с тем, кто находится в том же положении. Тут я тебя могу понять.
А замолчала, молча глядя на шелестящую на ветру листву вокруг. Я уже не понимаю, нужно нам спешить, или нет, поэтому недоумевая продолжил стоять рядом, не мешая ей собраться с мыслями. Заодно дыхание переведу, опершись на копьё в весьма неприглядной позе. Всё равно никто нас не видит.
– У Роя другие правила. Все мы существуем, потому что обязаны что-то делать. Каждая из нас имеет свою роль. По крайней мере так было поначалу, для первого поколения. – А явно начинает издалека. Это её атмосфера подбивает на романтизм, или есть другая причина драматизировать? – Когда я родилась, я знала, что моя роль – сражаться, а единственной целью моего существования было желание защитить семью. Так было для всех моих Сестёр-воинов. Другие, Сёстры-сборщики, занимались только добычей всего, что необходимо собрать. А третья группа Сестёр занималась только уходом за домом и остальной семьёй. Их целью была забота и о подрастающих поколениях. Всё, что у меня всегда было – это Рой, а весь остальной мир существует только, чтобы Рой продолжал расти и процветать. Выполняя эту роль, каждая из нас доказывала, что для неё есть своё место в Улье. Никто не ставит под сомнение, что мы обязаны заниматься этим, раз уж мы родились такими.
– Звучит логично. Если у тебя есть талант, то грех им не воспользоваться. – Тут мои идеалы действительно совпадали с её словами. – Более того, я считаю, что если ты способен что-то сделать, но почему-то этого не делаешь, то это равносильно предательству всех тех, кто старается достичь того же, но не может.
А звучно втянула носом воздух, осматриваясь по сторонам. Кажется, она активно что-то ищет.
– Вот и мы считаем, что это так. Но иногда рождались Сестры, которые были такими же, как и все, но почему-то были не способны делать то, что от них требуется. Во времена до того момента, как Мама познакомилась с моим Отцом, Сёстры и я не имели имён. Они были такими же орудиями, как и то, что ты сейчас неуклюже держишь в руках. Когда они ломались, их могли выбросить, как сломанную вещь. Во времена голода Рой мог питаться своими дочерьми, чтобы остальные выжили. Во времена, когда добывать было нечего, лишние собиратели могли быть убиты просто для того, чтобы не кормить бездельников. – Я с ужасом представил, что Тифу убивает кто-то по такой причине и почувствовал, как по телу прошел холодок. – И это внутри нас, это заложено в нас с рождения. Мы всё ещё – часть чего-то большого и целого. Мы не можем противиться этому. Я видела, как это происходит. Мы просто становимся не собой, ничего не чувствуем, и делаем то, что должны.
– Очень похоже на Зов вашей мамы. – заметил я, тоже почему-то нервно озираясь.
– Да. Это он и есть. – А слегка кивнула. – Но Мама обещала Отцу, что она изменит правила и не позволит нам убивать друг друга, даже если настанут тяжелые времена. Она обещала, что наше “я” останется при нас. Так и было, в большинстве случаев.
– Но?
– Но нашу природу так просто не изменить. Со временем мы становились умнее, больше узнавали о мире, многие из нас прожили столько, сколько не могли прожить те, кто был до нас. Папа дал нам имена, сказал, что каждая из нас является личностью и что теперь мы больше, чем просто “арахниды из Роя”. Я до сих пор не понимаю, что он хотел этим сказать. Но у нас со временем начали проявляться “характеры”, как он их назвал. Одна из моих Сестёр стала разборчивой в еде и перестала есть мясо, другая стала упиваться боем и отказывалась смывать с себя кровь после сражений, говоря, что ей это нравится. А ещё одна… отказалась от своей роли. Она сказала, что не хочет быть воином и что ей, представь себе, противна война! И Отец её поддержал! И это несмотря на то, что у неё был потенциал превзойти даже меня.
А топнула на месте от эмоций, из-за чего в разные стороны разошелся порыв ветра, а в земле укоренился отпечаток, напоминающий бесформенную человеческую стопу. К слову, со ступнями А действительно было что-то не так. Они походили на человеческие, но в то же время не могли принадлежать девушке её телосложения.
В любом случае, её эмоциональность устрашает. Надеюсь, что для меня этот разговор ничем плохим не закончится.
– Папа сказал, что мы можем делать, что хотим и, пока он был с нами, она продолжала бездельничать, но о ней заботились, как и о тех, кто работает. Но ведь работали в том числе и за неё! Он говорил, что иногда нам нужно время, чтобы “найти себя”.
– Звучит немного несправедливо. – попытался согласиться я, вспоминая период из своей жизни, когда я сидел на шее у родителей, не зная, что делать. Этот период занял примерно год после выпуска из школы. Каким же дармоедом я был тогда… – Но мы же не можем требовать от близких жить так, как мы хотим. Иногда они теряются на своем пути и в такие моменты поддержка от семьи особенно важна…
– Но это же неправильно! – возмутилась А. Она настойчиво посмотрела на меня, в надежде увидеть одобрение, но здесь я с ней согласиться не мог. – У неё была роль, она была дана ей от рождения! Все это понимали, я уверена. А когда Отец… ушел, некоторые из Сестёр в силу характера начали ей это доказывать. Никто не стремился нарушить запрет Матери и не стал вредить ей напрямую, но общаться с ней, или просто делать что-то в её присутствии они прекращали, пока она не уйдет. Относились к ней, словно она чужая. Так они хотели заставить её сделать что-то полезное. Хотели убедить её быть как все, но она продолжала отказываться, пока однажды просто не ушла из дома. Может быть, мы действительно перестарались…
И уже никакие не “они”, а “мы”, значит? Самому себе признаться порою тяжелее всего. Молодец, А.
– Ну вы же не нападали на неё? Не портили её вещи? Не осыпали оскорблениями при каждой возможности? – Мало ли, какой масштаб мог принять “Бойкот” у представительниц Роя.
– Разумеется, нет.
– Тогда можешь не переживать. – Сказал я, представив ситуацию в моём родном мире. – Если личность у этой твоей сестры была сильной, да ещё и такой, что она просто взяла и ушла из дома, значит, её не сломили. Ей, несомненно, будет тяжело жить одной, но рано или поздно она всё поймёт. Да и ты всегда можешь извиниться перед ней при встрече. Все мы порою делаем больно своим близким, но семья-то у нас одна, а обиды со временем сглаживаются за хорошими воспоминаниями, которые мы обрели вместе раньше.
А потратила ещё какое-то время, размышляя.
– Ну вот, теперь меня утешает человек. Какое странное чувство. Кто бы мог подумать, что однажды я буду обсуждать нечто настолько важное с врагом. – задумчиво сказала А.
– Было бы неплохо, если бы ты перестала считать меня врагом. – Я неловко почесал затылок. Скорее всего это какая-то защитная реакция во мне. Что-то похожее на то, как животные в знак признания сильнейшего подставляют живот. – Мне хотелось бы тоже думать, что я помогаю тебе не из-за того, что ты угрожаешь мне смертью. Так к чему эти разговоры про роли и Сестёр?
– Дело в том, что когда та сестра ушла, я присмотрелась к оставшимся и начала понимать, что все они в той или иной мере отличаются, как друг от друга, так и от прошлых поколений. Каким-то образом у Отца с Мамой получились арахниды, которые могут преуспевать сразу в нескольких делах. Мои младшие Сёстры могут делать разные вещи с одинаковым успехом, но специальность обязаны выбрать. Я даже немного завидую им.
– Так что же в этом плохого?
– В том, что иногда они ошибаются. История той покинувшей дом Сестры повторяется с Рами. – быстро ответила А. – И даже зная, чем закончилось подобное в прошлый раз, я поступала жестоко и с Рами. Это как плохая привычка – я просто не знаю, как сделать правильно, поэтому делаю то, что лучше всего получается.
– Я, конечно, подозревал, что с ней что-то не так. – если честно, здесь я слукавил. “Что-то” – это явно преуменьшение. – Но она не кажется обиженной на тебя. Она в тебе души не чает, А.
Это она там засмущалась? Мне не показалось?
– Надеюсь, что так. – даже голос её не такой сухой и строгий после этой похвалы. – Но другие Сёстры всё равно игнорируют её. Рами… Она решила стать воином. Кажется это я виновата в том, что она хочет быть похожей на меня. Возможно, её впечатлили истории о моих победах, которые Мама иногда рассказывает время от времени.
– Так это же хорошо! Знала бы ты, как я мечтал о том, чтобы моя сестра на меня равнялась.
– Но она не может быть воином… Она не справляется со своими обязанностями, что делает её такой же, как та Сестра, что ушла.
– Почему? – Даже я понял, что вопрос риторический.
– Никто не знает. – ответила А с тоской в голосе. – Она… просто не попадает. Постоянно упускает добычу на охоте, не замечает приближающуюся угрозу, не может догнать убегающую жертву. У неё есть скорость, есть необходимая сила, есть все необходимые для этого умения, но она почему-то не справляется.
Мне действительно нечего на это сказать. Надо будет вести себя с Рами помягче в следующий раз.
– Поэтому другие Сестры её игнорируют, избегают. Они не обращаются к ней за помощью, даже если дело является её обязанностью, потому что думают, что она не справится.
– Может, дело в тренировках? Ты пробовала…
– Учить её? Да, мы занимались с ней тысячи раз. Она даже по обездвиженной цели не попадает, если та не находится буквально у нее перед лицом!
– Я правда не знаю, что и сказать. Неужели всё настолько плохо?
– За всю свою жизнь она только один раз вернулась с добычей – когда принесла тебя.
Теперь я чувствую себя каким-то ущербным.
– Ну вот видишь, её упорство дало свои плоды. – С горькой иронией в голосе ответил я.
– Надеюсь, что ты прав. С того момента, как ты появился, всё пришло в движение. Рой постоянно что-то делает. Мы с ней стали общаться чаще. Рами снова начала плести. Эх, если бы я могла уговорить её бросить охоту и начать заниматься изготовлением одежды…
На этой меланхоличной ноте наш разговор был исчерпан.
А продолжила разговаривать сама с собой, предаваясь мечтаниям, но остальные слова я уже не мог различить. Тут я понял, что вокруг уже достаточно светло, чтобы выключить лампу. Неспешно разговаривая, мы (я уж точно) сами не заметили, как оказались на открытой поляне недалеко от знакомого ручья. Раз за разом я оказываюсь в одном и том же месте и всегда тут что-то происходит.
Я обернулся назад, в попытках осмотреть Улей хотя бы отсюда. Тщетно. Глухая стена из деревьев не позволяла точно определить, где находится солнце, чего уж говорить об ориентации на местности.
Зато я обнаружил еще кое-что интересное. Копьё. Я всё это время держал его в руках. Я практически не замечал его веса до тех пор, пока не попытался снять лампу с его навершия. В этот момент плечи предательски начали болеть, а ведь я его начал таскать буквально несколько минут назад. Наверняка завтра я буду лежать “без рук”, если вообще найду в себе силы проснуться.
А это тоже заметила.
– Теперь, когда мы оба понимаем, что ты не сможешь долго бегать с копьем в руках, нам придется сменить тактику. Только что я заметила несколько Черных Языков вдалеке. Я выманю одного на тебя. Приготовься, человек. Сражение с ними будет тяжёлым испытанием для тебя.
– Что?.. – на том месте, где стояла А, уже никого не было. Рами тоже до сих пор не появилась. Видимо, решила следовать плану и пошла в другое место, чтобы дать нам время “наедине”. – Да ты издеваешься…
Фантастика. Эта…тараканша, или какое там она насекомое, просто бросила меня и вот-вот погонит на меня какую-то другую тварь. Я ведь даже не знаю ничего о местных животных. Как там в документальных фильмах держали копьё первобытные охотники? Близко к поясу, слегка пригнувшись? Ну хотя бы так. А если там что-то быстрое? Успею ли я вообще ткнуть копьем? А если промахнусь? А если не промахнусь? Будет кровь. Я оборву чью-то жизнь? Или меня убьют?
* * *
Ничего не происходит.
Что, если А напугала животное и оно сбежало в другое место? Надеюсь, что так. Наверное, стоит её окликнуть, но рисковать тоже не хочется. Может, куда-то отойти, спрятаться? Хорошая идея. Может быть, зверь видит меня и не бежит, куда следует.
Оставив лампу посреди поляны, как ориентир, я покрепче обхватил своё оружие вспотевшими руками и медленно отошел в сторону зарослей. Проверив древком, что в кусте никого нет, я осторожно шагнул через него ногой. Какой же, оказывается, непроходимый этот дикий лес! Мало того, что мне просто сложно шагать через заросли, так еще и копьё протащить сквозь них – та еще задача. Оно то и дело цеплялось за ветки или упиралось в землю задней частью древка. И зачем копья делать такими длинными? Они, разумеется, должны доставать далеко, но не в полтора моих роста же! Я ведь на охоту пошел, а не конные войска останавливать в первых рядах.
Чертыхаясь, я выбрался на другую сторону зарослей на очередную небольшую поляну, затем вышел на середину и огляделся. Тихо спокойно, умиротворяюще. Вот только звуков не слышно. Даже звука ветра, хотя я точно вижу, как колышется листва деревьев… Так, это уже нехорошо. Что-то не так. Я попытался закричать, но не слышу даже собственный голос! И зачем я пошел сюда, словно горе-туристы в фильмах ужасов, которым не терпится проверить подвал, из которого доносятся утробные звуки? Сказано же было, стоять на месте! Надо вернуться назад, срочно! Я развернулся обратно и замер.
Там, у деревьев, на меня смотрело “оно”. Маленькое существо, видом напоминающее нечто среднее между плюшевой игрушкой с выпученными глазами-бусинками и белоснежным шимпанзе, но с прямой осанкой и короткими руками. Даже больше похоже на плюшевого мишку, вот только черта с два в лесу, где обитают гигантские разумные насекомые, может быть что-то столь безобидное. Возможно, я вижу лишь часть чего-то более страшного. Существо стояло на открытом месте с приоткрытым ртом, едва не пуская слюни. Большие губы которого прикрывали не полностью ровные, но в то же время белые зубы. Судя частому дыханию, существо только что от кого-то бежало. Может ли это быть создание, которое на меня гнала А? Это его мне нужно убить? Я не хочу, оно выглядит разумным. А если оно на меня кинется? На всякий случай направлю на него оружие.
Зверёк задумчиво посмотрел сперва на меня, затем на копьё, потом снова посмотрел на меня и, томно дыша, неуклюже пошел мне навстречу, словно я был лоли в манге жанра R-18 с тегом Ugly Bastard. По мере его приближения дыхание усиливалось и отдавалось эхом в моей голове. Весь остальной мир я всё ещё не слышал. Когда зверек оказался на полпути, я вспомнил, что стою тут не просто так, и угрожающе ткнул в его сторону копьем в воздух, попятившись.
Эх, ещё бы видеть, есть ли что-нибудь позади меня.
Зверёк остановился, задумчиво наклонил голову, а затем продолжил идти на меня. Это он ухмыляется? Это улыбка на его лице?
Непонятно и страшно.
Несмотря на то, что звуков, кроме дыхания зверька, не было слышно, я всё-таки успел заметить за ним какое-то движение. Кого там ещё принесло? На траву выползла большая толстая змея, достаточно большая, чтобы быть способной сожрать маленькую “карманную” собачку или кота целиком и не заметить. Стремительно, она поползла в направлении плюшевого агрессора. Учитывая, что маленький звереныш не видит её, шансов у него нет.
Возможно, пока она будет занята им, я смогу сбежать.
Это ведь хорошо, что не придется убивать его самому? Я смогу сказать “Ну ничего не поделаешь, такова жизнь”, и просто уйти… Если бы я мог позвать А, уверен, она бы уделала их обоих, но её всё ещё нет в поле моего зрения, да и мой голос всё ещё не слышен, подавляемый неведомой силой. Ещё немного, и змея настигнет его. Мне нужно подождать всего чуть-чуть…
Тут я зачем-то мельком посмотрел на зверька. Он вразвалочку вышагивает в моем направлении, словно сам не знает, что хочет сделать. Судя по всему, его ждет мгновенная смерть, о которой он даже не подозревает.
Это ведь неправильно.
Чем он тогда будет отличаться от меня, если у него даже не будет шанса побороться за жизнь, когда решающий момент наступит? Ему суждено погибнуть просто по воле судьбы? Будет ли он перерожден после смерти в другом мире счастливым плюшевым уродцем?
Сомневаюсь. Грузовика здесь нет.
Чем больше я смотрю на него, тем больше мне жаль его. Умирать против своего желания, не зная причин смерти ведь так… несправедливо. Нужно что-то сделать. Сейчас же.
В эмоциональном порыве от всех этих размышлений, я со всех ног побежал навстречу зверьку, неслышно крича, а затем со всей силы ткнул копьем… ему за спину. В моих ожиданиях острие должно было пронзить змею насквозь, но этого не произошло. Мой удар точно пришелся в голову змеи, прямо промеж глаз. Но оружие просто отскочило от неё, посылая мощнейшие вибрации по моим рукам, словно я со всего размаха ударил куском железа по стене.
Отброшенный назад, я сел на землю, не сумев удержать оружие двумя руками и увидел, как змея поднимается над землей, чтобы броситься в ответ, причем уже на меня, а не на коротышку! У меня была попытка, и она не удалась. Остается только сожалеть. Я не закрою глаза. Я встречу смерть, не боясь. По крайней мере, я сделал то, что посчитал правильным. Может быть, этот малыш даже сможет сбежать.
– Надеюсь, в следующей жизни мне повезет больше. – проговорил я беззвучно, глядя в блестящие глаза смерти.
Змея бросилась на меня и остановилась буквально перед моим лицом. Я отчетливо вижу здоровые клыки и раздвоенный язык, отставленный в сторону. Напоминает мгновения перед смертью. Всё как в первый раз. Всё такое медленное…
Неожиданно, у меня зачесался нос, отчего я, в силу привычки, тут же почесал его. В этот момент мне стало понятно, что сам я не замер. Только змея по каким-то причинам прекратила двигаться. Мир вокруг и не думал прекращать своё движение, листва деревьев слегка колышется от ветра.
Как же я рад, что стандов в этом мире нет.
Первое, что я сделал после того, как мне пришла в голову эта глупая мысль – это панически отполз назад до упора спиной о дерево. Змея всё ещё была в том же положении, застыв в момент перед укусом. Я вновь услышал звуки природы вокруг и… дыхание. Своё учащенное дыхание, сливавшееся в унисон с дыханием маленького зверька, который спокойно стоял рядом со змеёй и продолжал страшно улыбаться, глядя на меня.
Его маленькие глазки насмешливо блестели, из-за чего зверек казался ещё страшнее. Видимо, в этом мы с ним похожи – чем больше улыбаемся, тем уродливее становимся. Зверек медленно поднял руку и… левая половина змеи просто исчезла. Растворилась в одно мгновение. Была Дезинтегрирована, обращена в ничто! Как будто кто-то откусил её ровно напополам, как разрезанная половинка яблока. Из оставшейся половины брызнула кровь, которая мгновенно окропила землю вокруг её тела, при этом облетая зверька по странной, неестественной дуге. Часть змеи висела в воздухе, пока плюшевое чудовище не опустило свою руку и не пошло мне навстречу. Едва коротышка опустил свою руку, тело змеи рухнуло на землю.
А не совершил ли я ошибку? Возможно, стоило бить именно в него, а не в змею? Моё копьё лежит далеко от меня, да и хватит ли у меня сил победить? Эта штука только что остановила животное во много раз больше себя размером. Она смогла заглушить все звуки вокруг и, что самое главное, смогла убить змею, не касаясь её и пальцем. Пока я думал, “оно” встало прямо передо мной и молча смотрит на меня сверху вниз. Я неестественно съежился в позе эмбриона. Такую позу зачастую принимали многочисленные трупы NPC в играх. В старом мире меня не волновал ужас, который они могли испытывать перед смертью, когда я осматривал их в поисках полезностей. Сейчас я впервые сопереживал им по-настоящему. Простите, мертвые неигровые персонажи!
Белое чудовище издало высокий звук, похожий на писк, и подняло руку. В прошлый раз этого хватило, чтобы убить зверя больше него по росту. Теперь мне, по-настоящему, настал конец.