Никто не видел Мандей

Октябрь

Красные флажки.

Не румяно-красные, оранжево-красные, винно-красные или рубиново-красные. Нет, кроваво-красные флажки. Ты их видела, Клодия? Видела?

«Ты видела какие-нибудь красные флажки?»

Это вопрос, который мне задавали снова и снова, пытаясь найти ответ. Надеясь понять то, что никто не мог понять. Признаки. Были ли какие-нибудь признаки того, что у Мандей проблемы? Видела ли ты что-нибудь странное, что-нибудь необычное? Нет. Ничего.

Одним словом, меня называли лгуньей. Это было даже больнее, чем потерять лучшую подругу.

Если б Мандей была цветом, то только красным. Ярким, резким, бросающимся в глаза – такой ни за что не проглядишь. Как огонь свечи в темной комнате, как горящее пламя в ночи.

Я видела так много красного, что это сделало меня слепой к любым сигнальным флажкам.

Прежде

Настал и прошел сентябрь, а Мандей так и не появилась. Я звонила каждый день, но тот же самый женский голос на автоответчике твердил мне, что я ошиблась в своих дурацких попытках. В прошлый раз мы не виделись так долго – по крайней мере, во время учебного года, – когда Мандей подхватила ужасный грипп и заразила им всю семью. С температурой под сорок она не могла даже говорить, и мама ни за что не позволила бы мне навестить ее.

Я пыталась чем-то занять себя. Рисовала, подпиливала ногти, смотрела вместе с папой футбольные матчи с участием «Вашингтон редскинз»^[10]. Мы даже ездили на вечеринку перед игрой на стадионе «Федэкс-филд», и мама готовила ребрышки барбекю в кузове пикапа дяди Робби. Папа учил меня футболу с тех пор, как я начала ползать. Иногда мне кажется, что он хотел иметь сына, хотя сам утверждает, будто ему нравится жить в доме, где одни женщины.

Но в школе мне было… одиноко. Каждый день без Мандей делал ее отсутствие все более ощутимым; это давило где-то у меня в мозгу, словно опухоль, от которой умерла моя двоюродная бабушка Джеки.

– Значит, твоей подружки так и нет, – сказала Шейла, нависая над моим столом, пока я пыталась доделать задание по английскому языку. – О-о-о, скучаешь по своей сладкой девочке? Вы больше не можете обжиматься в туалете?

Я закатила глаза и попыталась сосредоточиться на задании, представляя себя в огромном пузыре, защищающем меня. Шейла протянула руку и схватила листок с моего стола. Другие девочки захихикали.

– Тупица, все уже закончили. Почему ты такая медлительная?

Смех позади нее стал только громче. Моя рука дрогнула, когда я потянулась за своей работой. Шейла бросила листок на пол и потопталась по нему своими бордовыми кроссовками, оставляя следы, похожие на отпечатки шин. Я вскочила, забыв о том, что Шейла на добрую голову выше меня.

Мисс О’Доннелл постучала по столу линейкой.

– Эй, юные леди! – сердито крикнула она. – Что у вас там происходит?

Девочки разбежались обратно по своим местам.

– Клодия, тебе следует сосредоточиться на задании, а не болтать с подружками. Ты единственная, кто еще не сдал работу.

– Но она первая начала! – возразила я срывающимся голосом.

– Ябеда, – пробормотал тихонько кто-то.

Я опустилась на свое место; губы дрожали, желудок стянуло узлом.

– Она мне не подруга, – фыркнула Шейла. – У нее вообще нет подруг.

Весь класс засмеялся, когда Шейла дала «пять» Эшли, как будто только что забила решающий гол.

– Хватит! Все открываем учебники и читаем третью главу! – велела мисс О’Доннелл. – Я хочу, чтобы это задание было сдано сегодня, Клодия.

Все уже закончили письменное задание, а я была только на третьей странице.

* * *

Очередь за обедом тянулась вдоль всей стены школьной столовой. Чтобы забрать поднос с едой, нужно было целых двадцать минут, и оставалось всего десять на то, чтобы поесть. Мы с Мандей обычно развлекались в очереди, играя в «камень-ножницы-бумага», планируя танцевальные репетиции или выбирая наши любимые гоу-гоу-ремиксы. До второго класса мама каждый день давала мне с собой обед. Миссис Чарльз не могла позволить себе такого, поэтому я сказала маме, что хочу обедать в школьной столовой. Так мы с Мандей могли всегда быть вместе – неразлучные близнецы.

Без нее время в очереди тянулось целую вечность. Без нее я ела в одиночестве. Но одиночество делало меня целью, а у меня не было времени на тупых мальчишек, кидающихся едой. Поэтому в тот день я пропустила обед – макароны с тефтелями, – и пошла искать единственную во всей школе учительницу, которая хорошо знала Мандей.

– Клодия? Что ты здесь делаешь?

Мисс Валенте, преподававшая у нас английский в седьмом классе, была моей самой любимой учительницей за все школьные годы. Она стирала надписи маркером с белой доски. Мисс Валенте была молодой, умной и практичной, одевалась неизменно стильно и знала всю музыку, которую слушали мы, ученики. Мама сказала, что она напоминает ей Хэлли Берри^[11], и папа охотно согласился.

– Здрасьте, мисс Валенте.

– Нечего тут «здраськать». Почему ты не в столовой вместе с Мандей?

Я едва не споткнулась на ровном месте.

– Вы видели ее? Где?

Она скрестила руки на груди, а губы дрогнули в намеке на улыбку.

– Нет, сегодня не видела. Но я знаю, что Мандей здесь. Видит бог, она ни единого учебного дня не пропустила.

Разочарование было подобно ведру ледяной воды, и все мои надежды стекли на пол, как эта вода.

– Ее здесь нет, – промямлила я.

Мисс Валенте моргнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Она не ходит в школу.

– Тогда… где же она?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я надеялась, что, может быть, вы знаете или слышали что-нибудь…

Мисс Валенте нахмурилась и положила губку на стол.

– Пойдем. Зайдем в школьный офис и посмотрим, что нам удастся узнать.

Мы вместе направились по коридору в главный офис. Мисс Валенте рассказала мне о своей свадьбе, состоявшейся летом, и о свадебном путешествии по Европе вместе с женой. Я рассказала, как провела лето у бабушки. Мне всегда казалось, что на мисс Валенте можно положиться, поэтому я без проблем призналась ей в том, что не видела Мандей с июня и ужасно за нее волнуюсь.

– Я уверена, что есть какое-то логичное объяснение, – сказала она, мягко подтолкнув меня плечом. – Такую девушку, как Мандей, трудно потерять.

Я кивнула, молясь о том, чтобы это было правдой.

– Так почему сегодня я вижу вас в первый раз? – спросила я. – Где вы прятались?

– Ха! Ты что, соскучилась по мне, или как?

Я хихикнула.

– Ну, вроде того. Все остальные учителя жутко… скучные.

– В школе нехватка персонала, поэтому меня попросили вести уроки у пятиклассников и побыть классным руководителем, поэтому в этом году я постоянно торчу в восточном крыле. Но, знаешь… если ты по мне скучаешь, то всегда можешь перейти на «Темную сторону», и я дам тебе дополнительное домашнее задание. Я знаю, тебе это понравится.

– Все лучше, чем у мисс О’Доннелл.

Мисс Валенте подняла брови и хмыкнула.

– А-а… Она человек тяжелый, но справедливый. Она хорошо подготовит тебя к старшей школе. Я видела, как ученики приходили навестить мисс О’Доннелл и признавались, что ошибались на ее счет.

– Посмотрим… – я вздохнула. – Жаль только, что Мандей нет сейчас вместе со мной.

– Ну, может быть, вы будете вместе в одном классе на следующий год – в старшей школе… К слову говоря, ты уже надумала, куда хочешь поступать?

– В школу Баннекера^[12], – выпалила я отрепетированный ответ. Это было решение, которое Мандей приняла за нас обеих.

– Ого!.. Что ж, это хорошая школа. Я знаю нескольких учеников, которые туда перешли.

– Да, но ведь туда очень трудно поступить, верно?

– Я не стала бы волноваться об этом. Ты очень умная, так что отлично справишься. А о каких-нибудь других школах ты не думала?

Я задержала дыхание и поскребла ногтем рукав.

– Э-э… Я не знаю. Все зависит от того, куда хочет пойти Мандей.

– Знаю. Но куда хочешь пойти ты?

Я пожала плечами. Честно говоря, я особо не думала об этом.

Мисс Валенте засмеялась; мы были уже у дверей школьного офиса.

– Вы с ней – два сапога пара, это уж точно.

Мисс Кларк сидела за компьютером в приемной, разложив перед собой обед: бутерброды из белого хлеба с тунцом и пакет крабовых чипсов. Такие же любила Мандей.

– Привет, Сьюзен. Ты можешь быстренько мне помочь? Я ищу свою прошлогоднюю ученицу, Мандей Чарльз.

Мисс Кларк кивнула и откусила бутерброд, прежде чем нажать несколько клавиш. Я балансировала на пятках, стараясь сдержать улыбку. Мисс Валенте похлопала меня по плечу, но я не могла успокоиться. Сейчас мы найдем Мандей!

Мисс Кларк перестала печатать и посмотрела в монитор поверх своих огромных очков.

– Хм-м… Не зарегистрирована.

– Э-э… ладно. А как насчет ее младшего брата? Огаст Чарльз.

Мисс Кларк ухмыльнулась.

– Погодите, эту девушку зовут Мандей, а ее младшего брата – Огаст?

Мисс Валенте подняла бровь и поджала губы.

– Да, как знаменитого драматурга Огаста Уилсона.

– И Тьюздей Чарльз, – добавила я. – Она должна была пойти в детский сад.

Мисс Кларк пожала плечами и снова защелкала клавишами компьютера со скучающим видом. Потом покачала головой.

– Тоже не зарегистрированы. Они не могли переехать?

Мисс Валенте посмотрела на меня.

– Ее мать все еще живет в том же самом доме. Я… э-э… видела ее.

– Но не видела Мандей?

Мисс Валенте оглянулась на мисс Кларк и напряженно улыбнулась.

– Я знаю, что преподаю в этой школе всего пару лет, но во время моей работы в Нью-Йорке, если ученик не появлялся на уроках и оказывался не зарегистрирован в школе, то этот случай расследовали. Разве здесь не так?

– Многие ученики в этом году не пришли снова в школу. Большинству пришлось переехать из-за высокой квартплаты и всего такого прочего. Но я напишу записку.

После

Дорогая Мандей!

Мисс Мэнис пиривела меня в пятую группу в джаззе! Со старшыкласницами! Она зделала так токо для меня. Тут девушки учатся в танцывальных командах – и гостролируют! Я, мама и папа ходили в «Чили», чтобы это отпразновать. Жаль, что тебя не было.

– Как она попала в этот класс? – Девушка с короткими густыми волосами вытянулась вверх, потом склонилась к своим ступням, не сдвигаясь с места, и позволила рукам свободно свисать до самого деревянного пола студии. Она подняла голову и посмотрела на мое отражение в настенном зеркале «Женской танцевальной школы Мэнис». – И сколько ей – лет двенадцать?

Другая девушка непринужденно сидела на шпагате рядом с ней; ее волосы были затянуты в высокий пучок. У обеих была кожа цвета кофе со сливками, и обе были одеты в черные трико, розовые лосины и танцевальные шорты.

– Не, она не настолько маленькая. И ты видела ее на прошлой репетиции. Она там зажгла!

В классе было десять девочек: несколько учениц из разных классов старшей школы, одна второкурсница и три первокурсницы – и странное дополнение в виде меня. Гнедая лошадка в стаде единорогов.

– Да, но разве этого достаточно, чтобы перейти из четвертой группы?

Сохраняя дистанцию, я разминалась в углу у окна, прослушивая на своем «Айподе» последний альбом папиной группы. Гоу-гоу – не классическая музыка, но мне нужен был заряд адреналина.

Я развернула носки черных балеток, которые купил мне папа, в сторону окна, и ухватила себя за подъем ступней, чувствуя, как напрягаются еще не размявшиеся сухожилия. Разогретые мышцы позволят тебе подпрыгнуть выше и приземлиться, как перышко, а не кирпич. Так говорила нам мисс Мэнис. Именно это больше всего нравилось мне в ней. То, как она умела объяснить все правильными запоминающимися словами, то, как она вводила в наши выступления движения из хип-хопа, джаза и балета, то, какую музыку она выбирала, что у меня даже не возникало желания уснуть.

Еще одна девушка, более полная, чем две других, с тяжелым вздохом забросила ногу на станок перед зеркалом.

– Разве ей не следует быть с малявками, потому что…

Улыбка девушки с высоким пучком погасла.

– Шеннон, хватит задираться. Мисс Мэнис велела оставить ее в покое. Так что оставь ее в покое.

Девушка с короткой стрижкой выдохнула, прогибаясь назад.

– Ну ладно, пока она не портит нам репетиции и не выставляет нас всех идиотками…

Я сделала несколько коротких нервных вдохов, притворяясь сосредоточенной, но моя уверенность ускользала сквозь дрожащие пальцы. Что, если я не впишусь в пятую группу? Что, если я недостаточно хороша? А если и достаточно, не станут ли другие девочки в классе ненавидеть меня за это? У меня и так было достаточно проблем в обычной школе, а добавлять к этому такие же проблемы в танцевальной мне совсем не хотелось.

– Интересно, какую песню мисс Мэнис даст ей для соло, – произнесла Высокий Пучок, вращая шеей против часовой стрелки.

Я могла бы пройти весь танцевальный сезон, не сказав ни слова девушкам из моего класса. У меня не получалось заводить новых друзей, да и никогда не было в этом нужды. Мандей вполне достаточно. Но когда она исчезла, оставшаяся после нее пустота расползалась во все стороны, неожиданно захватив все части моей жизни. Я ловила себя на том, что гадаю: а как поступила бы Мандей?

Вошла мисс Мэнис и хлопнула в ладоши, привлекая наше внимание. Мы построились, заиграла музыка. После разминки начались более интенсивные упражнения. Стоя в дальнем углу комнаты, я отсчитывала ритм и наблюдала за танцевальной поступью мисс Мэнис, стараясь не встречаться взглядом с другими девочками. Они оценивали меня, словно измеряя незримой портновской лентой. Но я должна была пробиться. Я представляла, что нахожусь в невидимом пузыре, где их сплетни не могут мне навредить; воображала, что меня охраняет непроницаемое силовое поле.

В последние двадцать минут занятия мы начали разучивать первые шаги связки, которая в итоге должна была стать частью большого выступления в июне. Наша танцевальная школа для темнокожих девушек находилась прямо в центре Вашингтона и собирала на концертах до пяти сотен зрителей – включая мэра и сенаторов с Капитолийского холма. Девушки из пятой группы выступали в отдельной категории, а потом у каждой было сольное выступление, и в финале – общий танец. Это должно было быть моим первым соло. У меня были кое-какие идеи для выступления, но мне нужна была Мандей – она помогла бы отточить движения до полного совершенства.

Мисс Мэнис отсчитывала шаги, а мы все по очереди проделывали связку. Короткая Стрижка выступала первой. Она скользила по залу и высокомерно усмехалась в мою сторону. Предпоследней вышла Высокий Пучок, грациозно ступая и не сбиваясь со счета. После каждого прыжка она приземлялась просто идеально. Я перекатывалась с пятки на носок, ожидая своей очереди. Когда подошел мой черед, я прыгнула, высоко вскинув ногу, и развернулась перед тем, как остановиться. Мисс Мэнис одобрительно улыбнулась.

– Превосходно, Клодия.

Мой затылок прожигали завистливые взгляды, и я до конца занятия спряталась в свой пузырь. Кажется, подобная демонстрация была не лучшим способом завести знакомства.

– Я же говорила, что она хорошо танцует, – по пути к раздевалке пробормотала Высокий Пучок и подмигнула Короткой Стрижке.

– Угу. Ну и ладно.

Прежде

Нам следовало упражняться.

Это все, о чем я думала, пока альбом папиной группы играл через мини-колонку в гостиной. Когда Мандей вернется оттуда, где она спряталась, нам нужно будет как следует поработать. Мы не можем бездельничать. Нам нужно быть суперкрутыми, чтобы в старшей школе попасть в танцевальную команду. Мы даже обе можем стать капитанами команды. Все захотят быть похожими на нас – лучшими танцовщицами и самыми популярными девчонками в школе.

Увлекшись ритмами гоу-гоу, я мимолетом увидела свое отражение в настенном зеркале и заметила, как раскачиваются мои ягодицы от движений бедер. Я медленно присела, уперевшись ладонями в колени и выпятив зад; довольно непривычно было задействовать эти мышцы во время танца, и сейчас буквально приходилось заставлять их двигаться так, как мне хотелось.

Мандей иногда делала так – тверкала^[13] перед зеркалом, как девушки в роликах, которые мы смотрели. Лицо бесстрастное и сосредоточенное, как будто она решала мировые проблемы, и я смеялась над этим до слез, но теперь увидела ключевой момент этого. Притягательность. То, как эти несколько движений превращали меня из маленькой девочки в горячую девушку. Сексуальную. Я никогда не применяла к себе это слово, но сейчас увидела в себе отблеск этой сексуальности. И мне понравилось.

Мама спустилась до середины лестничного пролета и рассмеялась.

– Не покалечься так, дочка!

– Мам! – вскрикнула я, убегая из гостиной.

– Не позволяй отцу увидеть, как ты танцуешь это. Пойдем, вытащим тебя из дома ненадолго.

* * *

Мы припарковались у торгового центра. Машин на стоянке было много – суббота все-таки… Я толкала тележку, а мама сверялась с длинным списком. Она планировала обеды заранее, потому что папа мог в одиночку съесть целую курицу, оставив нам только голые косточки.

Мама шипела и обзывала его «пылесосом», но только в шутку. Ей нравилось, что он так любит ее стряпню.

– Только не слишком жирное, Крис, – сказала мама мяснику за прилавком. – Моему старичку вредно столько холестерина.

Мясник засмеялся.

– Да, госпожа начальница… Что-нибудь еще?

Мама знала, как флиртовать с мясниками, чтобы они выбрали для нее лучшие куски, а те ценили ее любовь к ростбифам и бараньим отбивным.

– Говядина для обжарки, – добавила мама, глядя в список. – Но полоски нужны потолще.

– Понятно.

Я прислонилась к тележке, полной консервов и свежих овощей, и уткнулась в журнал «Севентин», прячась от усмешки, которую мама выдавала всякий раз, когда смотрела на меня.

– О-о-о, мам, ты посмотри, какой красный цвет! – сказала я, указывая на рекламу лака для ногтей.

– Горошинка, разве у тебя мало красных лаков?

– Это не просто красный – это синий красный! И это гелевое покрытие! К нему даже набор прилагается.

Мама покачала головой и переключила внимание на горку индюшачьих гузок.

– Видит бог, только ты способна найти отличие…

В этот момент что-то промелькнуло на краю моего поля зрения. Я подняла взгляд и увидела ее. Мандей. Она стояла около хлебного отдела. Даже со спины я не могла не узнать эту джинсовую куртку с воротником в красную полоску и стразами. Ту куртку, которую отдала ей я. Колени у меня так подкосились, что пришлось навалиться на тележку, чтобы не упасть.

– Мандей? – выдохнула я.

Она не услышала меня и свернула налево, к следующему отделу. Бросив журнал в тележку, я кинулась за Мандей так, что заскрипели подошвы кроссовок по полу.

– Мандей! – крикнула я, слыша облегчение в собственном голосе. В груди у меня пульсировала радость. Никогда прежде мне не приходилось бегать так быстро – это была погоня за мечтой после пережитого кошмара. Я обогнула угол – и мое сердце разбилось о стену. Вблизи девушка в моей куртке, идущая по проходу между полок, оказалась намного выше, но я все равно вытолкала из горла имя:

– Мандей?

Девушка вздрогнула, словно от выстрела, и медленно обернулась. Я задохнулась, едва-едва узнав ее лицо.

– Эйприл?

Ее плечи поникли, как будто сама мысль откликнуться на собственное имя лишала сил.

– Чего тебе? – выдохнула она; голос ее звучал тихо и угрюмо. Старшая сестра Мандей выглядела… старше. Кожа у нее словно выцвела, под глазами виднелись большие черные мешки; она походила скорее на мать моих ровесников, чем на шестнадцатилетнюю девушку.

– Э-э… а где Мандей? – спросила я, продолжая пялиться на свою куртку.

Эйприл сжала губы, глядя мне прямо в глаза.

– Она… гостит у нашей тети.

– У вашей тети? – У Мандей действительно была тетя в Лореле, в Мэриленде. Но моя подруга уже много лет не упоминала о ней.

Я заглянула в тележку Эйприл. Три упаковки макарон с сыром, пакет сырных подушечек, белый хлеб, фруктовая смесь для пунша и банка арахисового масла. Мандей нельзя было есть арахисовое масло.

– Э-э… да.

– Она переехала к ней, что ли? Она уже пропустила целый месяц в школе.

Эйприл втянула воздух сквозь зубы.

– Не знаю.

Я сглотнула, не в состоянии достаточно быстро собраться с мыслями.

– А ты можешь дать мне ее номер, чтобы позвонить?

– У моей тети сейчас нет телефона, – ответила Эйприл, стискивая ручку тележки. – И вообще, мне нужно идти.

Я лихорадочно старалась придумать еще какие-нибудь вопросы, чтобы задержать ее подольше. Пусть даже Эйприл изображала глыбу льда – она была сестрой Мандей. Ниточкой, ведущей к моей лучшей подруге.

– Но… как ты думаешь, когда Мандей вернется домой?

Эйприл мрачно посмотрела на меня и еще крепче сжала ручку тележки, так что побелели костяшки пальцев.

– Клодия, просто… не лезь в это, ладно? – Я отшатнулась назад, когда она наклонилась прямо к моему лицу. – Держись подальше и не суйся. Не надо.

С этими словами она быстрым шагом направилась прочь, оставив меня в одиночестве стоять посреди прохода.

Не лезть? Она знала, что я приходила к их дому. А если знала она, то могла знать и Мандей. А если так – почему она мне не позвонила?