Loe raamatut: «Полк бессмертный, народ живой», lehekülg 6

– Да я …

– Давай-ка вниз, там докторшу найдешь, Елену Николаевну, зашивается она.

Ленка все дальше спускалась по восточному пологому склону холма, выхватывая взглядом из тумана какие-то конструкции из жердин, деревянные бочки, телеги с тыловым армейским скарбом. Уже и палатку армейскую успели установить? Красный крест в белом круге – медицинская. Возле нее на земле сидели и лежали на шинелях два десятка побитых мужиков, меж них сновали доктор, судя по резким распоряжениям, и две медсестры. Чуть в стороне послышался приглушенный смех – четверо бойцов в изрядно потертых ватниках ладили из брезента и жердей санитарные носилки, стопа из 6-7 уже готовых стояла рядом, за ними подбегали время от времени санитары. Солдаты похоже травили байки.

– Я ему и так и этак, мол, минером я воевал, думай уже головой-то, а он, выпил лишнего что ли, прет домой и хоть бы хны – с усмешкой рассказывал седой морщинистый дядька с пышными соломенными усами.

– Ну а ты чего?

– А я плюнул с горяча и каменюку ему под ноги, – бойцы хохотнули дружелюбно, – так он чуть не грохнулся в асфальт, но понял, сопливец, что к чему!

– А слыхали, мужики, Авдеев со второй роты сказывал, как радистка Юлька трактор пожгла голыми руками?

– Она-то чего поперлась?

– Так ближе всех оказалась. Короче, она пока до топливопровода добралась, все трубки да патрубки повыдергивала. А Авдеев орет «Не то! Не то!», чертыхается, уж по-матушке ее, но добралась, бедовая, да еще догадалась под струю солярки оторванный рукав от ватника сунуть, да на глушак раскаленный его. Бой-девка, даром, что двадцати лет нет.

– А у меня все просто вышло. – потянул затекшую спину курносый паренек с лихим кубанским чубом. – Я куртку тому малохольному на скобу накинул – и в дамках!

Многоголосый яростный гомон массовой драки стал глуше, спускаясь на западный склон холма. Все новые и новые группы людей в форме разномастной расцветки и покроя появлялись из редеющего тумана и ходко поднимались вверх по склону.

Ленка, остолбеневшая от услышанного от балагурящих приятелей, не могла отвести от них взгляда и чуть было не попала под хрипящую потную лошадь.

– Куда ж ты, мать твою, дура, под кобылу лезешь! – рявкнул … гусар в седле, но увидев перед собой юную девушку, добавил беззлобно – Под коня уж лезь, коли приспичило! – расхохотался усатый хам и помчался к палатке, резко осадив возле нее взмыленную лошадь.

– Придурок! – выдавила испуганная Ленка, напрочь потерявшая смысл происходящего. Не иначе где-то недалеко военно-историческая игра проходит, потому столько ряженных.

– Что там на фронте-то, ваш бродь? – приподнялся один из раненых с перевязанной головой под картузом времен Крымской войны.

– Наша берет, ребята! – гусар лихо гарцевал на возбужденной стремительным бегом кобыле – Князь Александра Васильевич справа в прорыв пошел с «кантемировцами», а слева генерал-фельдмаршал Жуков норовит «котел» спроворить. «Ингерманландцы» с Казанским полком сейчас подмогнут и будет «финиталякомедия» басурманам! А не видал ли, служивый, где бивуак князя Димитрия? У меня депеша к нему.

– Дык вон в версте на восход мужики в шеломах шатер налаживали. Не иначе Димитрия шатер-то. – гусар с места в карьер понесся на восток.

– Дяденька, вы из военно-исторического клуба что ли? – девушка все еще цеплялась за понятную ей реальность.

– Какого такого «клуба», дочка? Дай-ка лучше водицы, башка трещит как сухая колода – на лице раненого муки тяжкие, так не сыграть и актеру, не то, что «военно-историческому реставратору».

Двое санитаров тяжелой трусцой подносили на брезенте меж двух жердин очередного раненого в кольчуге с нагрудными пластинами, левая рука безвольно лежала вдоль тела, а правой он цепко держал железный шлем с блестевшей свежей вмятиной. Вдруг ратник вскочил с бешенными глазами и с криком «Измена, други!» напялил шлем и схватился за пустые ножны: «Где мой меч, ироды!». Оба дюжих санитара навалились на него, с трудом прижав к земле.

– Ты чего взбеленился-то, дядя? – пыхтя и отдуваясь спросил один из них.

– Четвертый уже сегодня –подбежавшая докторша Елена Николаевна вколола через штанину в бедро успокоительное – Они, видишь ли, красный крест на белом поле только на ливонцах видели, вот их и сумасбродит, особенно если в свалке каменюкой по голове получили.

– Нахрен мне твои пленные, поручик, взад их гони, взашей! – скорой походкой мимо прошли старший лейтенант-танкист и усатый генерал в белом мундире с эполетами.

Справа потянуло дымком, трое солдат в треугольных шляпах и темно-зеленых длиннополых мундирах нараспашку налаживали на костер огромный казан с водой, чуть в стороне усатый старшина-артиллерист ловко правил разбитые сапоги. С гребня холма волной налетели радостные крики, сливаясь тысяче гласно в длинное победное «Уррр-аа!»

Ну не может этого быть! Разум не мог смириться с происходящим вокруг, с осязаемыми запахами, звуками, голосами, тактильными ощущениями пальцев.

– Лен, а Лен …– послышался осторожный голос Андрея.

– Ты живой, тебя не ранили? – от радостной неожиданности Ленка повисла на Швецовской шее.

– Не ранили – Андрей понимающе усмехнулся и пристально посмотрел в глаза девушки – Ты спала, Лена, и видела сон. Я его тоже видел. Раньше, еще в 14 году. Да, считай, большинство на Донбассе, если разговорить на кухне под стаканчик водки, повторят тебе его в картинках.

– Не может быть, – Лена встряхнула головой, пытаясь освободиться от наваждения – а голоса, запахи, лица, я их и сейчас вижу всех!

– Я где-то я читал, что здесь железная аномалия под землей, от нее какое-то поле исходит. – Андрей помолчал секунду – А я так думаю – место силы нашей здесь, да много, где еще по России.

Эпилог

Чуть снисходительная от самоуверенности журналист Лена Красовская, улыбаясь смотрела на физиономию родного главреда в экране ноута.

– Леночка, -ласково и протяжно замурлыкал Михаил Михайлович – что-то ты задерживаешься в командировке, не пора ли к родным пенатам? Послезавтра прием в Администрации, нас ждут с тобой.

– Да не люблю я, Михал Михалыч, эти купания в лучах … как их … славы.

– Не кокетничай давай, купания в лучах – тоже часть твоей работы. Кстати, меня там, в Администрации, спрашивают, как тебя поощрить. Вот чего ты хочешь, радость моя?

– Я хочу выспаться, неделю отпуска и родить ребенка. – Леночка загнула три пальчика на левой ручке.

– Выспишься на пенсии, об отпуске забудь на полгода, а с ребенком я что-нибудь придумаю. – разогнул три пальчика на своей ручке главред.

– «Харрасментом» попахивает, Михал Михалыч – заигрывающим тоном протянула Леночка.

– Какой там «харасмент», милая, я по восемь таблеток пью, чтоб давление сбросить. – с мягким сожалением выдохнуло немолодое усталое «начальство. – Но у меня тут очкарик Владлен есть для «харрасмента».

– Не пойдет. У Владлена нет камуфлированных штанов и бронированной «малютки».

Апрель 2021