Tsitaadid raamatust «Солнце, море… дирижабль»

дорога жизнь. Но до сих пор никого настолько бессмертного и не находилось… Теперь уже Примус откинулся в кресле, созерцая графёныша. С которого быстро слетал весь напускной лоск и аристократическая вальяжность. Выдержав достойную паузу, легат развернулся к толпе – и громко, отчётливо что-то прокричал. Народ на площади заволновался. Гай сел обратно в кресло и ухмыльнулся Ричарду: – Впрочем, как скажете. Если желаете, я пойду собираться. Так я могу

естественным путём – хоть отбавляй. А может, просто не доросли до такой замечательной идеи. Разумеется, такие штуки могли проделывать отнюдь не все туземцы. «Говорящих-сдухами» рождалось немного, и не всякий потенциально годный ребёнок проходил жёсткое сито предварительного