Loe raamatut: «Перекресток Двух Сердец»

Пролог

Николетта. Прошлое

Сегодня вечерний Бостон, как никогда, бурлит всеми красками большого города. Этот долгожданный день наполнен сияющими улыбками гостей и звоном дорогих бокалов. Специально для моего праздника родители арендовали невероятной красоты зал на пятьдесят человек в модном ресторане на крыше отеля «Скайлайн», расположенном в самом сердце города.

Стеклянный потолок украшен десятками мелких светодиодных лампочек, создавая эффект звездного неба. Большой зал напоминает зимний сад, спрятанный среди каменных джунглей, благодаря обилию разнообразной зелени. Вокруг маленьких столиков стоят множество цветов: от нежных фиалок до экзотических фиолетовых пионов. А в центре зала, во всем своем великолепии, распускается ярко-розовое дерево, похожее на вишню, которое является настоящим украшением этого сказочного места.

Я мечтала об этом моменте каждый день, начиная с прошлого года, после того, как мой день рождение проходил в доме самых больших домоседов – моих бабушки и дедушки Стейн. Мы провели его под вечернее шоу, угадывая лауреатов «Оскара» и первого человека в космосе.

И только любимый шоколадный торт с малиновой начинкой, приготовленный по особому рецепту женой крестного, добавил в домашние посиделки с близкими атмосферу праздника. К сожалению, в этот день я не смогла находиться со своими родителями, так как они были вынуждены уехать из-за внезапных похорон моей другой бабушки, которую я никогда не видела. Меня назвали в честь женщины, которая при жизни отказывалась признавать американского ребёнка в своей родословной, восходящей к французской аристократии.

В половине шестого вечера, когда зал уже был заполнен гостями, мы с подругами скрывались в укромном уголке закрытой террасы. Здесь, вдали от любопытных взглядов, мы могли наслаждаться живописным видом, не отвлекаясь на суету сегодняшнего праздника.

Этот день должен был стать особенным для четырнадцатилетней девочки, которая с нетерпением ждала урвать кусочек свободы от ежедневных уроков и занятий по этикету, навязанных ей матерью. Свой праздник я хотела отметить в окружение подруг и близких, и хотя бы раз почувствовать себя в центре внимания. Тем не менее родители решили объединить два важных события – мой день рождения и должность партнера моего отца.

– Кто все эти люди? Мы так не договаривались, – почти плача, говорю маме.

– Ники, милая, это большое событие, у твоего отца долгожданное слияние, и это хорошая возможность показать всем нашу крепкую семью, – успокаивающе произносит она, поправляя мне и так безупречную прическу.

С тех пор как родители вернулись из Франции, мама начала уделять больше внимания карьере отца. В определенных кругах они олицетворяли собой успешную пару. Идеальный образ дополнялся дочерью-отличницей и неожиданным наследством моей матери, которое значительно улучшило нашу обычную жизнь. Однако за закрытыми дверями их идиллии рушилась, как карточный домик. Они часто и бурно ссорились, но также быстро мирились. Я всегда была уверена, что их связывает большая любовь, а не деньги. Ведь когда-то мама бросила всё: жизнь в другой стране, ухажёра – известного композитора, и свою карьеру, чтобы быть рядом с моим отцом.

Жизнь как-то резко закружилась. Год назад мы переехали из небольшой квартиры в собственный дом в Чарлстаун. Новые знакомства, новая работа отца, все стремительно менялось. Я сразу подружилась с девчонками из частной школы, благодаря которым я не чувствовала себя одинокой на новом месте. В прошлой школе у меня почти не было друзей из-за работы отца. На протяжении многих лет он занимал пост заместителя окружного прокурора, но впоследствии предпочёл перейти в юридическую фирму своего давнего университетского друга. Из-за нового положения моих родителей они стали настойчиво поощрять моё общение с детьми значимых для них людей, зачастую пренебрегая моими собственными желаниями.

Торжественный вечер, кажется, тянется мучительно долго, и время от времени к нам заглядывают родственники и официанты, чтобы проверить, что всё в порядке. Среди гостей – знакомые отца, которые поздравляют его с успешной сделкой, но а сам праздник постепенно превращается в чествование его достижений.

Проводив взглядом очередного официанта с полным подносом напитков, я смотрю на заскучавших Мэдисон и Элли, которые, кажется, уже устали от такого развития вечера. И только сладкий аромат ягодных капкейков с горячим глинтвейном, принесенных дедушкой, напоминают мне, что мой день рождения еще продолжается, но в этом празднике жизни нет места для меня.

Я касаюсь шелкового банта-заколки на голове, с улыбкой вспоминая, как отстояла своё право надеть его вместо дурацкой диадемы. Мои размышления прерывает Элли, которая резко дёргает меня за верхний слой фатиновой юбки.

Сегодня меня вырядили в светло-розовое безумие, вместо платья, что я выбрала с подругами. Мама настояла, чтобы я надела этот дизайнерский шедевр на праздник: с атласными завязками на плечах и тканевым корсетом, украшенным мелкой вышивкой из страз, плавно переходящее в пышную юбку в форме колокольчика, чтобы точно никто не сомневался, кто здесь именинница.

– Ты выглядишь, как принцесса, – восторженно повторяла она, увидев меня на вчерашней примерке, пока Хлоя, ее знакомый дизайнер, с удовлетворением хвасталась, что это ее лучшая работа.

Я не против порадовать маму, но ее стремление превратить меня в леди уже раздражает. Манеры, осанка, внешний вид – вот что ее волнует. Девчонки постоянно шутят надо мной, что парня она мне тоже сама подберет. Возможно, из королевских кровей, не меньше, чем нового принца Уэльского.

Элли с ощутимым усилием снова тянет меня за токую ткань, что я почти слышу, как трещат нитки у основания нового платья.

– Что ты делаешь? Порвешь, а мне потом объяснять, – возмущенно заявляю я.

– Ты не обращаешь на нас внимания, что-то случилось?

«День рождения случился, – говорю себе, – ведь сегодня мне положено наслаждаться праздником, устроенным в мою честь, а не убиваться горем от несбывшихся желаний».

– Все хорошо. Просто задумалась, – изображая улыбку, произношу я.

Она хочет еще что-то добавить, но с другого конца зала раздается хорошо знакомый мужской голос. Замечаю, как к нам приближается внушительная фигура отца. Он выглядит как с обложки: его белая рубашка дополняет консервативный образ темно-синего костюма с широким галстуком в тон маленького платочка, который выглядывает из переднего кармана пиджака.

Я внимательно рассматриваю лицо папы. Широкая улыбка, сильно контрастирует с арктическим холодом его янтарных глаз.

– Вот где наши красавицы, – произносит он, и мне чудится тепло в его голосе, которое довольно редко слышу в последнее время. Девчонки начинают расплываться в смущенных улыбках от его комплимента. – Ники, пойдем, Мартин уже пришел. Я обещал тебе, что ты с ним поговоришь, перед тем как вы уедете развлекаться.

Под словом «развлекаться» они с мамой понимают отвезти нас обратно домой под контроль уже нашей домработницы. Пообещав подругам, что скоро вернусь, решительно направляюсь с папой к праздничному столу и почти физически ощущаю, как мою спину провожают два насмешливых взгляда.

Мы приближаемся к небольшой группе людей, и их оживлённая беседа внезапно стихает, когда все замечают нас. Среди гостей возле фуршетного стола я вижу смеющегося Мартина Андерсена, моего крестного.

Мартин стал частью нашей семьи благодаря моей неугомонной матери. Много лет назад никому не известный журналист и юная многообещающая виолончелистка Астрид подружились из-за соседства по лестничной площадке и шумных соседей-музыкантов. Мама на год приехала в Бостонскую консерваторию из Франции, по программе обмена студентами, а Мартин только что устроился в знаменитую газету «Бостон-тайм», переехав из небольшого городка Бедфорд. Полноценную историю всей их дружбы, конечно, мне не рассказывали, но в итоге именно благодаря крестному я оказалась здесь. Он познакомил мою маму со своим приятелем, который впоследствии стал моим отцом.

Спустя время после встречи с отцом, мама приняла решение остаться в Бостоне. Эту радостную новость она сообщила всем друзьям на вечеринке, устроенной Мартином в честь своей помолвки, где невестой оказалась близкая подруга матери по консерватории Марта. С тех пор наши семьи стали ещё ближе.

Поймав на себе счастливый взгляд крестного, я забываю про всех людей вокруг. Мартин немного худощавого телосложения и достаточно высокий, даже выше моего папы, с темно-каштановыми вьющимися волосами и серо-голубыми глазами, как у меня. Он прекрасно выглядит, и только по мелким морщинам вокруг глаз можно понять, что ему уже около сорока. Как говорит мама, они появляются, когда человек искренне и много улыбается.

– Николетта, с днем рождения, – говорит он и протягивает мне большую коробку в ярко-зеленой упаковке с огромным бантом.

Я одариваю его самой лучезарной улыбкой в знак благодарности и целую в щеку, пока все вокруг восторгаются нашими теплыми отношениями.

– Спасибо, дядя Мартин, – скромно произношу, замечая всеобщее внимание.

– Родная, все сегодня для тебя, – с нежностью говорит крестный, – и прости, что не приехал к началу праздника, были срочные дела.

– Все хорошо, ты всегда вовремя, – взгляд снова скользит по гостям, которые уже активно начинают болтать между собой, теряя к нам интерес.

С воодушевлением тянусь к банту на коробке, чтобы открыть свой долгожданный подарок, как вдруг меня останавливает излюбленный жест отца, на который непроизвольно реагирую как на приказ.

– Ники, откроешь потом, – строго произносит он.

– Фрэнк, у твоей дочери день рождения, пусть она делает что хочет, – снова встает на мою защиту крестный.

Я замечаю, как на лице отца отражается недовольство: его губы сжимаются в тонкую линию, а на лбу от напряжения выступает венка, но я все равно продолжаю распаковывать свой подарок, аккуратно снимая тонкий слой бумаги. Отложив пеструю обертку, вижу именно то, что так ждала. Он подарил мне цифровой фотоаппарат, про который я ему прожужжала все уши по телефону. В порыве эмоций я начинаю радостно подпрыгивать на месте, еле сдерживаясь от визга на весь зал, и бросаюсь в объятия крестного.