– Ты хочешь сказать, Старажко на этом конкурсе самое слабое звено?
– Вроде того. Девчонка его учила, а он ей так отплатил.
– Ну а чем ему помешала Штенер? Старажко старший наверняка может обеспечить своему сыну хорошую карьеру.
– Так ведь, если конкурсант не сдаст работу вовремя, его кандидатура выбывает из списка. Алена самая сильная в списке, а уж с… я забыл как ее звать ну, вторая конкурсантка… Справиться с ней, вообще не проблема… Что вы собираетесь делать? – парень умоляюще смотрел на меня, – Время идет. Алену могли убить!
Я раздумывал. С одной стороны нет доказательств состава преступления. Ну поехала девушка отдыхать… А может и вообще, сидит сейчас у какой-нибудь подружки в соседнем доме, да дописывает работу. Или решила отказаться от конкурса, как не справившаяся… А потом заявить, что ее укрывали черт знает где. Может статься и так, что этот Старажко заплатил ей за отказ в участии… и она сама объявится на следующий день, после окончания приема документов, придумав какую-нибудь причину, мало-мальски правдоподобную… Нет тела, нет дела. Может навязчивый ухажер надоел девушке до чертиков, или она таким образом решила проверить его преданность и чувства? Миллион вопросов, и все они шиты белыми нитками… С другой стороны – Женькины предсказания. Он еще утром говорил о «летящей бабочке», о похищениях и приключениях… Стоп. Летящая бабочка… Я его еще вздумал исправлять!
– Как ты говоришь называется отель? – посмотрел я на парня
– Это пансионат, не отель. «Летящая бабочка».
Дело принимало совсем иной поворот. Значит все-таки преступление!
– Хорошо, пиши заявление и краткое описание того, что ты нам тут наговорил.
Ник пристально глянул мне в глаза. Он был бледен, но в его взгляде угадывалась решимость, невольно вызывавшая к нему уважение. Еще дурачок, наломает дров, если его не остановить.
Он поспешно схватил ручку и принялся строчить, изредка останавливаясь и замирая, как бы возвращаясь мыслями в прошлое, припоминая подробности.
– О своих проделках не пиши. Только самую суть. И, кстати, как ты выбрался незамеченным из школы? Наверняка вахтер поднял шум.
– Да через окно. Оно выходит на торцевую сторону, это оказалось очень удобным. Пока старик показывал полиции разбитое окно, я повесил ключ на его стойку, и вернувшись в кабинет завуча, вылез через окно.
– Все продумал, шельмец! – одобрительно сказал я.
Он коротко кивнул, и сосредоточенно засопел над своим письмом.
Максим сидел за своим столом и откровенно зевал. Рассказ парня не вызвал у него доверия, и я его хорошо понимал. Если бы не племянник, я бы тоже послал парня домой. Искать неизвестно кого, неизвестно где, и стоит ли вообще кого-то искать?
Николай писал старательно выводя буквы, слегка высунув кончик языка и время от времени, что-то тихо нашептывая.
Сержант нервничал. По всему было видно, что ему чертовски надоело бормотание настырного ученика.
Когда Николай поставил последнюю точку и передал мне свое «сочинение», я отправил его домой, а сам принялся перечитывать его записи, сверяя их со своими ощущениями и словами Женьки. Максим настороженно ждал моего решения. А я не торопился. Перечитывал раз за разом заявление парня, выискивая сам не зная что.
Я так увлекся новым делом, что вздрогнул, услышав за спиной шаги. Это пришел полковник Нестеров. Он был бледен и избегал моего взгляда. Во всей его позе чувствовалось напряжение и груз вины, не зря ли он прервал мой отдых и не вызвал ли по пустяку.
– Ну, – прохрипел он – Что скажешь?
– Все это шито белыми нитками и похоже на бред покинутого девушкой параноика. – вмешался Макс. – Не рано ли в таком возрасте, такие страсти?
Полковник перевел тяжелый взгляд из под бровей на меня. – А ты что скажешь, Ракишов?
– Надо идти и разбираться. Дело кажется серьезное.
Оба, и Макс, и Нестеренко, удивленно уставились на меня, как бы определяя, серьезно я говорю, или решил пошутить в отместку за испорченный выходной.
Утром я остался без завтрака. Женька где-то раздобыл дозу, и теперь спал, нервно вздрагивая во сне. Надо бы поговорить с парнем по душам, приструнить, припугнуть, что отправит домой, но с другой стороны, я отчаянно в нем нуждался. Как раз после таких возлияний, он выдавал особенно ценные сведения, которые сбывались один в один. Я почувствовал, как к горлу подкатывает какой-то комок. Эта дилемма не давала мне покоя уже несколько месяцев. А я все откладывал разговор в долгий ящик, обещая себе, что вот это в последний раз…
С Максом мы встретились у дома директрисы, и вместе поднялись к ней на этаж. Нам открыла не молодая, интеллигентного вида женщина, и посмотрев на наши удостоверения, пригласила войти внутрь. Обстановка в доме была не богатой, но обставлена со вкусом. Здесь не было безделушек, какие принято ставить на полки и столы для создания уюта. Каждая вещь имела свое назначение. Даже книги, стоящие на полке, были сплошной научной литературой. Единственная вазочка на столе, служила подставкой для ручек и карандашей.
– Проходите, садитесь. – женщина элегантным жестом указала на угловой диван красно-золотистого узора. Она терпеливо ждала, пока мы усаживались, и только тогда задала первый вопрос. – Чем могу помочь?
– Меня интересуют кандидаты на конкурс по юриспруденции. – сказал я
Если директриса и удивилась, то виду не подала. Лишь на секунду мне показалось, что ее бровь дернулась, а по лицу пробежала тень. Но уже в следующее мгновение она вежливо осведомилась
– Что конкретно вас интересует?
– Все. Имена. Цели. Ваши предположения.
– Если честно, я думаю, что все кандидаты достойны премии. Игнат, хоть и ленив, как любой представитель мужского пола, отличается чисто мужским логическим мышлением.
– Я слышал, он был вынужден обратиться за помощью к другой конкурсантке – Алене Штенер
– Да. Она ему помогала больше полугода. И мальчик сдал все экзамены не ниже четверки.
– Почему конкурс назначен на начало сентября? Логичнее было бы оставить его на конец ученого года.
– Как раз, нет. За лето дети могут свободно подготовиться, не отвлекаясь на другие дисциплины. А потом, весь год только совершенствоваться в выбранном предмете. Победитель не сдает выпускных экзаменов – его дальнейшая жизнь и карьера уже предопределены. Остается только закончить образование.
– А что, последняя девочка? Может она претендовать на победу, среди таких сильных конкурентов?
– Ооо, тут вы не правы! – женщина оперлась раскрытыми ладонями на стол. – Она девочка очень начитанная, эрудированная. Активно принимает участия во всех конкурсах.
– А теперь, прошу вас рассказать обо всех троих детях, не пропуская ни одной подробности, – попросил я.
Руководитель школы слегка склонила голову на бок, и закатив глаза к потолку, начала вещать.
Мы с Максом слушали внимательно, стараясь не упустить ни одной важной детали, но не услышали ничего нового и интересного. Все, о чем она говорила, мы уже знали от Николая. Спросил я и о нем.
– Обычный парень, из обеспеченной семьи. Но пожалуй через чур нервный, только и всего. Он дружески относится ко всем ученикам школы, и готов придти на помощь любому, кто в этом нуждается. Он у нас готовится стать литератором в сфере юриспруденции, проще говоря – писать детективы, отсюда его буйная фантазия и мания все преувеличивать – если радость, то до безумия, если горе – то неразрешимое…
– Спасибо, вы нам очень помогли! – сказал я поднимаясь. – Если вы нам понадобитесь, мы пришлем повестку или позвоним. Женщина слегка улыбнулась. Мне показалось странным, что она не спросила о цели нашего визита и таких детальных вопросах. На пороге я задержался
– Еще один вопрос. Как вы считаете, куда могла подеваться Алена? – я надеялся застать ее этим вопросом врасплох, но она так же вежливо ответила
– Она разумная девушка. Если она не отвечает на звонки, значит посчитала это наилучшим для себя. Как только решит, что ее время пришло, она объявится.
– А вам не кажется странным, что Старажко старший купил ей путевку на море?
– Он приличный человек. Обеспеченный, можно даже сказать, богатый. Если он посчитал нужным отблагодарить помощницу сына, это его дело. Мы не можем оказывать платные услуги, принимаем лишь добровольные пожертвования, а Алена, действительно хорошо справилась с задачей, почему бы и не оказать ей такую услугу. Ее то семья из нуждающихся…
– Понятно. – сказал я, и мы вышли за дверь
– Что скажешь? – спросил я сержанта
– Как бы не была умна и ответственна Алена, ее низкое социальное сословие дает о себе знать. Таких как она презирают.
– А что директриса?
– Умна, выдержанна. – задумался Макс – Но, мне кажется, она была вполне искренна. Наверное, действительно не придает значения этой истории.
– Или отличная актриса. – поставил я точку.
Я не спешил оценивать людей по первому впечатлению. В моей практике были люди нервные, горячие, не сдержанные на язык, но именно они оставались самыми объективными и честными. А милейшая женщина производящая благостное впечатление на окружающих, оказалась убийцей двоих детей.
Все сводится к тому, что придется мне ехать к морю, в пансионат «Летящая бабочка». Но перед отъездом не плохо было бы вытрясти из Женьки все сведения и подробности.
На удачу, он уже не спал. Взъерошенный, бледный, с потухшими, почти неживыми глазами он сидел на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону, и тихо постанывал, держась за голову.
Увидев меня, он хотел подняться, но ноги ослабли, и он опять плюхнулся на стул
– Не надо нравоучений. – тяжело дыша попросил он – Не сейчас.
Я не стал его теребить. Это было бесполезно. Просто налил ему крепкого кофе, и племянник с жадностью выпил его одним махом, даже не почувствовав ни вкуса ни аромата. Я не успел предупредить его, что кофе – настоящий кипяток, но Женьке и это было не почем. Я оставил его сидящем на стуле и пошел собираться в дорогу, в надежде, что перед выходом из дома, еще успею перекинуться с племянником парой фраз, которые помогут мне в расследовании.
– Иди спать. – посоветовал я парню. – Я уезжаю на юг. А когда вернусь, мы с тобой серьезно поговорим. Я намерен поместить тебя в карцер и не выпускать, пока ты не одумаешься. – ответа я не услышал. – У меня нет другого выхода. Я готов пожертвовать своими успехами в работе. – мои слова ударялись о глухую стену, и я тяжело вздохнув, отправился в путь.
Чувствовал я себя прескверно. Еще не было и девяти часов, а воздух уже накалился до предела. К тому же я терпеть не мог летать самолетами. Не то, чтобы боялся, просто не любил эту сутолоку – проверку багажа, досмотр, ожидание в коридоре-гармошке… В эти моменты я чувствовал себя не в своей тарелке. Да и сам полет не вызывал у меня восторга. Меня тошнило, мутило и закладывало уши каждый раз, как только менялась высота полета.
У входа в аэропорт меня встретил Григорьев. Я постарался не показать виду, что безумно рад этому обстоятельству, все не одному коротать время в ожидании рейса.
– Товарищ подполковник, – начал он, а я скривился, давая ему понять, что церемонии в данном случае неуместны. – Я побывал на квартире Старажко и Антончика. Обоих нет дома. Первый улетел на отдых с женой. Куда, соседи не знают, но говорят, громко ссорились перед отъездом, никак не могли определить сына на время своего отсутствия. Бабулька с соседней квартиры говорит, что живут они замкнуто, с соседями не общаются, в гости к ним редко кто заглядывает, поэтому только и смогла из их спора понять, что уезжают на курорт. И что они решили по поводу Игната, она так и не поняла. Но квартира пустует, вот уже несколько дней.
– А второй? – поторопил я, поглядывая на табло, где высветилась регистрация на мой самолет
– Второго тоже нет. Жена сказала – улетел по делам, уже дней пять как. В семье не принято говорить о его работе. Да жена и не особо интересуется. Деньги он зарабатывает. На жизнь хватает. Подарки привозит, дочь любит, жену ревностью не терроризирует. Отчета о тратах не требует. Не муж, а золото прямо. Я уж думал такого в наше время днем с огнем не найдешь. А вот поди ж ты, бывает!
– Запомни, сержант, в тихом омуте черти водятся! – осадил его восторг я. – Спасибо за оперативность. Все таки, пока меня нет, поставь квартиры на прослушку. Особенно Старажко. Не нравится он мне… Хотя и Антончик этот, темная лошадка.
– Кстати, Старажко крупный в городе меценат. Его хорошо знают в определенных кругах. Открыт, не жаден. Люди его любят. – я почесал затылок.
– Не мути, сержант. Сейчас ты заставишь меня расплакаться от умиления. – Макс пожал плечами
– Что узнал, то и говорю. А Антончик юрист в «Фемиде», фирма такая крупная в городе.
– Наслышан. Даже сотрудничал с ними. И осведомители у нас там есть.
– Правда Евгений Александрович там не ахти какой пост занимает, так, мелкая сошка…
– А по командировкам мотается. Странно. Сходи-ка ты к ним, поразузнай, что за задания ему такое ответственное поручили.
– Сделаю, Борис Петрович!
– Ладно пойду. Ты звони, если что интересное нароешь.
Мы пожали друг другу руки, и я отправился на посадку, подхватив свою дорожную сумку.
Несколько часов в полете изрядно утомили меня. Потом пришлось ловить такси, и еще часа полтора трястись в разбитой калымаге, добираясь до пансионата. Я вышел из машины перед центральными воротами, и рассчитался с водителем.
– Ну и цены у вас, – я даже не возмутился, настолько был ошарашен. – В Москве таких нет.
– Так это и не Москва. – весело отозвался шофер. – Это закрытый райский уголок. Если вам хватило денег попасть сюда, странно, что пара тысяч так напрягли!
– Да нет, ничего… – пространно отозвался я – Всего доброго!
Машина взвизгнув покрышками умчалась в даль, а я повертел головой во все стороны, осматриваясь.
Да, действительно райский уголок, подумалось мне. Кругом все утопало в цветах и яркой сочной зелени. Жара здесь чувствовалась не так сильно, как в городе. Воздух был влажный и прохладный, поэтому я не спешил войти в ворота и спрятаться в помещении с кондиционером.
Сперва надлежало покопаться здесь. В надежде отыскать что-нибудь полезное, я заглянул в ближайшие кусты – всегда остается надежда на неаккуратность людей, какими бы они ни были, богатыми или бедными. Даже если все пространство будет заставлено урнами и мусорными баками, найдется тот, кто небрежно забросит смятую бумажку или окурок куда угодно, только не в предназначенное для этого место. А тут вообще не наблюдалось никаких мусоросборников. Поэтому, рискуя поцарапаться и порвать одежду, я полез в ближайшие заросли барбариса. Как я и предполагал, куст оказался настоящей свалкой. Пустые бутылки из-под всевозможный напитков, фантики от шоколада, мятые сигаретные пачки, использованные прокладки и носовые платочки, обрывки газет и прочая ерунда.
Я уже хотел сдаться, но мое внимание привлек обрывок небольшого плаката или постера, зацепившегося за торчащий из-под земли корень. Изловчившись, я дотянулся до него и аккуратно, чтобы не пораниться, потянул его на себя. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы вытащить мятый комок с яркими надписями. Зачем он мне понадобился, я сказать не мог, но вспомнив слова племянника о неожиданных находках, и послушав свою интуицию, мне все же удалось выудить вещ.док на свет.
Я разгладил свою находку и прочитал все, что смог разобрать:
… ПОЧЕТНЫМИ ГОСТЯМИ ЭТОГО СЕЗОНА ЯВЛЯЮТСЯ: СТАРАЖКО ВИКТОР АНТОНОВИЧ, ЮДИЛЕВИЧ ЕВГЕНИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ И МАСТРОВОЙ ЮРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. ЭТО КРУПНЫЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ И МЕЦЕНАТЫ СТРАНЫ… А ТАК ЖЕ АНТОН… – дальше зияла большая дыра – ИЗ СЫСКНОГО АГЕНТСТВА… – и все. Больше мне ничего не удалось разобрать.
– Антон? – докончил я. – Из сыскного агентства. И что это нам дает?
В кармане зазвонил телефон, прервав мои размышления.
– Доброго вечера, шеф! – раздался голос сержанта. – Как добрались? Что нового?
– Думаю мое пребывание здесь будет интересным. Надеюсь встретиться с небезызвестным нам Старажко-старшим.
– Он в пансионате? – поразился Макс
– А почему бы ему не быть именно здесь?! Купил путевки всем сразу. И возможность есть за девочкой проследить!
– Думаете, он вот так в открытую, не таясь приехал вместе с женой, чтобы похитить Алену? На него же в первую очередь подозрение упадет!
– Кто знает, что в голове у этого мецената! Может он думает, что недосягаем. Звания, регалии, деньги… Кстати, я нашел здесь интересный список имен. – я прочитал обрывок плаката. – А еще Антон, из сыскного агентства. Пошукай такого.
– Старажко, что, нанял кого-то, чтобы тот устранил Алену с пути? – пропуская мои слова мимо ушей, выдвинул версию Макс. – Хитер. И сам на виду, значит, вне подозрений, и контролировать процесс имеет возможность!
– Ну, это вилами по воде. Как-то все уж слишком сложно! С такими деньжищами, как у него… можно легко подкупить кого надо, и дело в шляпе. А что тебе удалось выяснить?
– На фирме сказали, что Антончик Евгений Александрович взял две недели отпуска за свой счет. Так-то вот.
– Час от часу не легче… Ладно, сержант, отбой. У нас тут глубокий вечер, а ночевать мне по ходу дела негде. Одна ночь здесь стоит целое состояние. И в округе никакого жилья не видать. Как бы под кустом спать не пришлось.
Ночь опустилась внезапно, как это бывает на юге. Уже через пятнадцать минут темнота окутала все вокруг, стирая очертания предметов. Даже деревья казались теперь черными размытыми пятнами. Я сошел с подъездной дороги и привалился к широкому могучему дереву, окруженному все тем же кустарником дикого барбариса. Не долго раздумывая, я лег на траву, подложив под голову портфель и попытался уснуть. На удивление, мне это удалось, и довольно быстро.
Спал я крепко и долго, без сновидений и кошмаров. Когда первый луч восходящего солнца коснулось моего лица, я открыл глаза, и лежал так несколько минут, наслаждаясь покоем и красотой просыпающейся природы. В траве во всю стрекотали цикады. В воздухе кружились разноцветные бабочки. Их крылышки отражали солнечные лучи, и казалось все пространство заполнили маленькие радуги. Зрелище было волшебным. Я даже потянулся к телефону, чтобы запечатлеть сказочную картину. Сделав несколько снимков, я поднялся на ноги и осмотрел себя с ног до головы. Вид у меня был не особенно опрятным, мятая рубашка, испачканные травой брюки. В который раз я пожалел, что не взял сменку. Вот ведь знал, что еду не на один день. На что рассчитывал, непонятно. Но что есть, то и есть, другого все-равно не найти.