Былое Иакова

"Былое Иакова" первая часть тетралогии "Иосиф и его братья", в основу которой положен ветхозаветный сюжет об Иосифе Прекрасном. Иосиф, однако появляется в этой книге лишь мельком, в сцене, где отец любуется первенцем любимой жены Рахили, совершающим омовение у колодца. Дальше это будет рассказом - не очень подробным, о предшествовавших патриархах: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, и вот это вот все - и собственно историей Иакова. Описанной подробно и со множеством деталей. Реальность переплетается с мифологией, порождая сплав авантюрного романа с философской притчей, великолепно избыточный и рассказанный языком, достойным первоисточника

Это дивная книга, по-иному не скажешь. Ветхозаветная по стилю, чудесная, волшебная, завораживающая и — тягучая, как патока.

«Былое Иакова» — это сказка, рассказанная на ночь: такая же монотонная и убаюкивающая и навевающая сладкий и мирный сон. Но я говорю это вовсе не в укор автору. Отнюдь. «Былое Иакова» — настоящий шедевр, сияющая жемчужина в литературном наследии Томаса Манна. И пусть эта книга всего лишь первая часть монументального романа «Иосиф и его братья», ее вполне можно (или даже нужно?) воспринимать как абсолютно самостоятельное произведение, не требующее продолжения: оно не обрывается на середине и не оставляет ничего недосказанным (кроме, разумеется, истории самого Иосифа и его братьев).

Читать «Былое Иакова» не просто интересно. Книга словно погружает читателя в совершенно другой мир, который, благодаря великому мастерству автора, не кажется читателю, несмотря на всю свою древность, ни старым, ни враждебным, ни чужим. Этот мир гармонично принимает любого, открывшего книгу, в свои распростертые дружеские объятия и ведет неспешно — очень, чрезвычайно, а порой и чрезмерно неспешно — по хитросплетенным дорогам ветхозаветной истории.

Слог Манна — волшебен. Он очаровывает и не дает заскучать, хотя иногда так и хочется перевернуть пару-тройку страниц, потому что деятельный мозг жаждет наконец хоть какого-то действа, а не одного только созерцания природы и перечисления родословной от Адама и Евы. Впрочем, всё это мелочи. В «Былом Иакова» хватает места всему: и захватывающему действию, и жертвенной и вечной любви, и обману с предательством, и светлым, ликующим чудесам. Надо только запастись толикой терпения и, не гоня лошадей (скорее — верблюдов), не торопясь листать страницы, смакуя (именно так) каждую фразу и наполняясь живительным соком (вином?) безусловно Великой Литературы.

Одним словом — must-read. Для души, сердца, ума и просто для безмерного удовольствия.

Подобно времени, пространство рождает забвение; оно достигает этого, освобождая человека от привычных связей с повседневностью.

Я могу ошибаться, но кажется Томас Манн первый, кто обратился к непаханному полю мифов как источнику сюжета для современного эпического романа, То есть, прежде был "Улисс" Джойса, но он работал с историей Одиссея не напрямую, а опосредованно, проведением аналогий. Взять библейский сюжет и пересказать его как роман, такого прежде не бывало. Это уж после апокрифы всех сортов и уровней исполнения наводнили литературу второй половины двадцатого, начала двадцать первого века, от "Пенелопиады" Маргарет Этвуд и "Цирцеи" Мадлен Миллер до "Мельмота" Сары Перри etc.

Обращение к ветхозаветному сюжету сразу после "Волшебной горы" не случайно, жена писателя, Катя Манн, была еврейкой, а в Германии времени начала работы над романом уже поднимал голову глубоко отвратительный автору фашизм с его людоедской расовой теорией. Немаловажной в ряду причин была благоговейная любовь к Гете, с которым всегда себя ассоциировал, и который относился с особым интересом к истории Иосифа.

"Былое Иакова" первая часть тетралогии "Иосиф и его братья", в основу которой положен ветхозаветный сюжет об Иосифе Прекрасном. Иосиф, однако появляется в этой книге лишь мельком, в сцене, где первенец любимой жены Рахили, совершает омовение у колодца. Дальше это будет рассказом - не очень подробным, о патриархах-предшественниках: Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, и вот это вот все - и собственно историей Иакова. Описанной подробно и со множеством деталей.

На самом деле Иаков - ветхозаветная фигура, с которой связано наибольшее количество узнаваемых идиом современной жизни. Что мы вспомним об Аврааме и Исааке? Пожалуй только жертвоприношение Исаака (Ицхака в романе), когда испытывая веру Авраама, Бог повелел принести в жертву сына, в последний момент послав ангела, заменившего мальчика агнцем. Теперь смотрите на Иакова: 1. чечевичная похлебка и право первородства; 2 Рахиль и Лия; 3. лестница Иакова. Да в конце-то концов - он отец Иосифа, который сам источник изрядного числа мемов, начиная от жены Потифара и разорванных с нужной стороны одежд, и до семи тучных-семи тощих коров, должным образом расшифрованных красавчиком и спасших население Египта от голода.

"Былое Иакова" подробно, живо, в мельчайших деталях оживляет историю любимчика мамы Ревекки гладкокожего Иакова, дитя шатров, в отличие от космача, охотника Исава. Мальчики были близнецами, но не однояйцевыми, Исав родился первым и спутать детей не представлялось возможным в силу рода атавизма, шерсти по всему телу. Уловка Ревекки, привязавшей к телу Иакова шкурки новорожденных козлят и обманом вынудившей Ицхака, который к тому времени ослеп, отдать отцовское благословение младшему сыну в обход прав старшего, вынуждает юношу бежать, после долгих скитаний наняться в услужение к брату Ревекки Лавану, в младшую дочь которого, прекрасную Рахиль, он влюбляется.

Однако благословение в те времена наделяло вполне ощутимыми преимуществами, в обиходных понятиях это удача, сопутствующая благословенному во всех начинаниях. Потому средненькое по всем статьям хозяйство Лавана необыкновенно процветает в те семь первых лет, что племянник работает на него, чтобы получить в жены Рахиль, а в самую ночь свадьбы дядя-тесть обманом подменяет девушек, подсовывая ему старшую дочь, косоглазую Лию. И нелюбимая жена исправно рожает Иакову одного сына за другим, а Рахиль, которая идет к старшей прицепом спустя неделю, хотя за нее он должен еще семь лет трудиться на тестевых пажитях - так вот, Рахиль двенадцать лет неплодна.

Реальность переплетается с мифологией, порождая сплав авантюрного романа с философской притчей, великолепно избыточный и рассказанный языком, достойным первоисточника