Loe raamatut: «Бешеный шарик»

Мы разделяем ваше несчастье. В то же время для нас оскорбительна навязываемая вами ответственность за наше общее будущее. Мы находимся в равных условиях и ни я, ни мои коллеги не владеем секретной информацией, которая могла бы послужить для нас спасением. Рискуем мы не меньше вашего. Наш опыт недостаточен для создания инструментов сопротивления новоявленной угрозе.

Природа человека внезапно стала несправедлива к самому человеку. Я не ошибся, это случилось внезапно, хотя подобный исход предполагался в различных интерпретациях. Напрашивается единственное слово – «возмездие». А как считаете вы? Наверняка, вы со мной не согласитесь, хотя я оставляю себе шанс найти в вашем лице сторонника моей идеи.

Нам приходится безучастно наблюдать, действие губительной силы, которую невозможно в полной мере осознать…явления уничтожающего мир людей. Если это можно назвать миром… Эту тяжкую ношу, согласны мы с этим или нет, нам придется нести сообща. Я могу стать следующей жертвой. Возможно, это случится сегодня, или в любой другой день этого злосчастного года. Даю себе пятнадцать месяцев, не более. Я осведомлен, но от этого напуган еще сильнее. Никогда не любил ограничения во времени. А вы?

Вам непонятно ваше нынешнее положение. Вы не можете найти объяснения тому, что с вами происходит. Это нормально. Через каких-нибудь пять либо шесть месяцев состояние, в котором вы сейчас находитесь, будет считаться нормой. Наши умы тщетно задаются одним и тем же вопросом: «Почему человеческое тело утратило жизнеспособность?». Век, в котором наука верно и полно решает любую задачу и распутывает тайны прошлого, век технологического расцвета и торжества человека над природными явлениями – этот совершенный век создал новые ужасающие загадки. Пожалуй, нам пора понять, что мы не взяли верх над материей, а только лишь все это время упорно двигались к смертельному унижению, одурманенные неоправданной гордыней.

Моим коллегам удалось выяснить, что с недавних пор в биологическом цикле появился новый этап – по необъяснимым пока причинам человеческий мозг начинает агрессивно отторгать тело. Каждый орган, все системы жизнеобеспечения организма отмирают за считанные дни. Мозг выживает и это не какие-нибудь 15 минут агонии. Внутри этого загадочного монстра происходят процессы, не поддающиеся нашему изучению. Это открытие не дало нам ответа, а только расширило главный вопрос. Оказывается, существуют факты, которым нет объяснения и вопросы, не предполагающие ответа.

Нам понятна мука каждой личности, лишенной возможности пройти до конца свою ментальную программу на физическом уровне. С каждым новым случаем мы осознаем масштаб нашей беспомощности и наполняемся не поддающимся разумному контролю страхом. Я стар, но это не значит, что мой потенциал давно исчерпан. Каждому человеку даны свои аргументы для воплощения жизни. Теперь мы можем не успеть их утвердить либо опровергнуть.

Мне неизвестно, каким вы были человеком. У меня нет информации о том, как вы выглядели, вашем характере и образе жизни. Я могу узнать это в любой момент, но теперь все данные о вас не актуальны. Ваше тело кремировано одиннадцать дней тому назад. Так принято. Двенадцать дней вам понадобились для адаптации в искусственных условиях.

Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что скрытая часть человека настолько сильна, и остается живой в то время, когда видимая его часть подвергается разложению либо превращается в несоразмерно малую по отношению к масштабу личности кучку пепла. Можете не сомневаться, мне было бы чрезвычайно интересно встретиться с вами. Я бы охотно познакомился с каждой находящейся здесь личностью в ее физическом воплощении, будь у меня такая возможность. Наша психология устроена престраннейшим образом. Желать встречи и общения с людьми, которые не представляли бы интереса, будь все как прежде – это ли не сумасшествие?

Мы пытались внедрить мозг в новое тело, искали все возможные способы для достижения поставленной цели, создавали уникальные методики, но результат непременно был одним и тем же – отторжение. В порыве отчаяния я создал самое выдающееся устройство в своей практике. Мне всегда удавалось выпутываться из сложнейших кризисных ситуаций благодаря определенной эмоциональной разгрузке. В роли мачете, открывающего новые пути среди джунглей сложнейших задач, выступает внутренний диалог с моим наставником. Однажды он дал мне все, что я имею и чем могу воспользоваться и поныне. Он обратил мое внимание на дремлющие отделы мозга и предложил мне направить все свои силы на поиск ключа к разгадке данного явления. Этот эпизод и всплыл в моей памяти. Даже вам я не буду раскрывать секрет действия моего творения и скажу только главное – ваш мозг помещен внутри интерактивного шара, которому я дал громкое и кажущееся неуместным название «Иллюзион». Внутри шара таится искусственный мир и остается только надеяться, что мне удалось отыскать наиболее привлекательную альтернативу нашему нынешнему существованию. «Иллюзион» станет вашим последним приютом на какое-то время, в течение которого вы выступите в роли создателя уникальных схем из эпизодов условной реальности. Увы, мне и моим подопечным пришлось констатировать, что личность угасает очень быстро и мое изобретение не продлевает жизнь. Но это символичная соломинка, за которую можно напоследок ухватиться.

В трагически короткий срок вашего окончательного существования вам дарована возможность погрузиться в глубокое заблуждение. Мы сделали все возможное для того, чтобы это состояние превзошло реальную жизнь потому, что в «Иллюзионе» все будет зависеть только от вас. Вам дается только один шанс, но множество возможностей. Все зависит от вашего любимого числа. У каждого есть свое число. Оно возникает ниоткуда и непонятно для чего. Мы подчиняем своему числу все жизненные условности, не придавая этому значения. Мое любимое число 3 и я огорчен, поскольку в момент заблуждения мне выпадет ничтожно малое количество возможностей. Надеюсь, вам повезет больше, и вы угаснете, оставив после себя неординарный, хоть и призрачный след.

Часть первая. Песчинка, выдающая себя за основу Вселенной

Глава 1. Весна

1

Провинциальную тишину самого маленького города Великой страны уже не первый вечер нарушал шумный ливень и грозовые раскаты, создающие угрожающее впечатление. Необычайно яркие и сильные вспышки молнии время от времени приостанавливали и без того малоподвижную картину города, словно фотографируя сиюминутное состояние этой местности для своего небесного архива.

Сварливый старик по кличке Штурман Джордж, выглянул в замощенное вековой грязью окно и куда-то вверх бросил преисполненный ненавистью взгляд. Нищенское положение и неумение выстроить дружественный контакт с родными и остальным человечеством в принципе, привело Штурмана Джорджа к тому, что этой ночью его омерзительная развалина, которую невозможно назвать домом, будет окончательно затоплена, и, скорее всего, разрушится.

«Скорее бы подохнуть!», – отчаянно крикнул старик, а затем харкнул впереди себя прямиком на окно. Через 9 секунд Штурман Джордж стал свидетелем мощного взрыва в соседнем доме. Часть осколков разбившегося от ударной волны окна вонзилось старику в лицо и шею. Один осколок пробил левый глаз. В состоянии шока он выкрикнул: «Чёрт! Теперь остался только незрячий глаз!». Истекая кровью и ругаясь отборно как никогда, Штурман Джордж побежал искать помощи. Наступив на первую от порога ступень, он запустил изобретенное в секретных лабораториях адское устройство под названием «Nemo», установленное неизвестными. Миниатюрный сканер движения и температуры человеческого тела привел в действие подрывную установку, прикрепленную к дому. Стихия не имела никакого отношения к уничтожению омерзительной развалины, но Штурман Джордж не успел осознать свою последнюю ошибку.

Западная окраина города пострадала первой. Грохот грозы сменяли жуткие звуки взрывов и наоборот. Ливень усиливался, но количество сбрасываемой небом воды не спасало город от катастрофы. Охватываемые паникой, люди неизменно оказывались на пороге своего дома и «Nemo», установленные у входа в каждое жилище, выполняли поставленную задачу, стирая с лица земли очередное место, в котором еще мгновение тому назад обитала жизнь.

На глазах у Рафферти погибли соседи. Сам мужчина получил осколочное ранение плеча и поспешил к ближайшему госпиталю. Дороги оказались парализованы сотнями автомобилей, которыми управляли контуженные и до смерти напуганные люди. Под машинами образовались бурлящие реки, в которых дождевая вода смешивалась с жирным бензином и машинным маслом. Аварии пополняли количество жертв этого вечера наравне со взрывами. По тротуарам пробегали небольшие ручейки – кровавые следы людей, которые так же, как и Рафферти были серьезно ранены.

В нескольких кварталах от госпиталя Рафферти вклинился в хаотичное движение обезумевших и выкрикивающих бредовые фразы людей. Раненое плечо постоянно наталкивалось на чужие тела. Очередной приступ острой боли едва не сбил мужчину с ног. Оказавшись на земле, Рафферти был бы сразу же раздавлен сотней ног. Он и сам дважды проходился по чужому телу, но так и не узнал, кто это был – мужчина или женщина.

Удобный случай вырваться из толпы подвернулся не сразу. Людская волна отнесла Рафферти далеко от госпиталя. Отбросив мысль вернуться в движение по тротуару, мужчина стал продвигаться к своей цели между парализованными автомобилями. Фары и молния оказывали ослепляющее действие. Боль усиливалась, нарастало раздражение, силы были на исходе. Падение в грязную лужу вернуло Рафферти сознание. Он споткнулся через что-то маленькое. Это была девочка лет 5-ти с оторванной рукой. Она лежала неподвижно и не оставалась незамеченной людьми, которые постоянно проносились мимо нее. Обезображенное тельце производило отталкивающее впечатление, и никто из прохожих не решался ей помочь. Мужчина не понимал, жив ребенок или нет. В первые секунды он подумал, что убил ее своими ногами. «Китти, маленькая… мы обязательно спасемся…», пробормотал Рафферти и взял девочку на руки.

Госпиталь был взорван еще до того, как Рафферти получил свое ранение. Здание было уничтожено до основания, как и станция спасателей, управление полиции и все остальные административные объекты. Та же участь постигла и аптечные пункты. Единственная аптека, которая не была заминирована, стала местом гибели еще 76 человек, пострадавших в давке.

Единственная надежда была потеряна. Рафферти, крепко держа малышку, побежал к ближайшему дому за помощью и спасением. Он ничего не знал о «Nemo» и опасности, исходящей из каждого порога. Рафферти погиб раньше, чем детонировало смертельное устройство в его собственном доме, до которого он так и не дошел. Этот взрыв причудливо совпал с разрушительным ударом молнии в колокольню старинного собора, находящегося неподалеку.

2

Событие, которое вошло в историю под названием «Удар молнии», было признано одним из самых дерзких и ужасных террористических актов. Мировая общественность затаилась в тихом испуге. Террористы не оставили послания, в котором раскрывались бы их мотивы. Будущее любого города или района мегаполиса обречено, если туда завезли партию устройств «Nemo».

Руины некогда тихого и благополучного городка стали впечатляющей декорацией для концерта-реквиема, посвященного памяти жертв теракта. Площадь у разрушенной колокольни уместила в себе 9000 зрителей, среди которых были лучшие люди Великой страны, а также политики с сомнительной репутацией. Прямая трансляция концерта позволяла всему миру приобщиться к горю Великой страны и в то же время насладиться виртуозной игрой симфонического оркестра «Royalty». Закрывало концерт соло прекрасной Жюли Массенет.

Миниатюрная и хрупкая Жюли Массенет была признана гениальной скрипачкой современности. Ее уникальная техника игры вдохновляла, умиротворяла, будоражила и ранила душу слушателя тогда, когда это было необходимо. Последние полгода она не давала концертов, желая сполна отдаться состоянию своей первой беременности. Мало кто знал, что она была родом из разрушенного городка, и реквием значил для нее гораздо больше, чем для других виртуозов, поэтому она сама вызвалась выступать на печально импровизированной сцене.

Знатоки творчества Жюли Массенет могли бы с уверенностью признать, что в тот вечер состоялось ее лучшее выступление. Таинственным образом она в очередной раз вдохнула в свою скрипку жизнь. Рожденные звуки ласкали слух и одновременно жестоко взламывали у каждого слушателя хранилище эмоций, казавшееся давно опустошенным. Никто и не подозревал, что в музыке может быть столько боли.

Закончив, Жюли попросила дать ей слово. Организаторы реквиема посчитали эту инициативу великолепным завершающим штрихом пафосного события и направили на нее софиты таким образом, чтобы у зрителей создалось впечатление, словно перед ними стоит сошедший с небес скорбящий ангел.

– Как символично, что над нами высится колокольня, тронутая молнией в тот злополучный день. – ее слабый голос надрывался, но она продолжала говорить, – Это убедительный знак того, что наши молитвы больше ничего не значат. А имели ли они значение все это время? Колокольня стоит здесь больше четырехсот лет, и на нее никак не подействовало великое множество чудовищных событий, разрушительных бурь и страшнейших гроз, произошедших за весь ее век. Мне кажется, я знаю, в чем дело.

Каждый человек рождается с внутренней программой ненависти ко всему живому. Это выражается в жестокости, равнодушии и многих других ставших уже привычными проявлениях нашей повседневной жизни. Тихая война друг с другом не заканчивается ни днем, ни ночью. Стоит честно признаться самим себе, что в этой вечной борьбе силы всегда не равны. Те, кто посильнее, сбиваются в кучу и уничтожают слабых поодиночке.

Раньше мы боялись быть теми, кем являемся на самом деле и предпочитали верить, что человек человеку друг. На сегодняшний день эта догма неубедительна. Колокольня, как символ нашего благочестия, уничтожена высшими силами, поскольку символизировать больше нечего.

Я стою здесь и не узнаю места, в котором родилась и провела самые счастливые годы своей жизни. Для человека жизненно важно иметь реально существующий уголок, который становится спасительным пристанищем для одиноких мечтаний, когда душа нуждается в успокоении. Возвращаясь туда можно ненадолго возродить мгновения былого счастья. Меня навсегда лишили этого права. Вы считаете, что этим вечером я выступала для вас? Играть выдающиеся произведения для людей, фальшивых насквозь – ниже моего достоинства.

Среди собравшейся публики образовался гул недовольства, звук которого нарастал с каждой секундой все больше и больше. Прямая трансляция оборвалась, в результате чего остальной мир узнал о происходящем далее немного позже.

– Сегодня я позволила скрипке петь для моих родителей и близких друзей, тела которых, возможно, так и не найдутся в этом страшном месиве из камней и человеческих останков. – продолжала Жюли. – Как оказалось, из трагедии можно извлечь мелочную пользу. Для давно свыкшегося с трагическими потрясениями общества нашей великой страны возник промежуточный информационный повод, а для других государств – возможность политической спекуляции. Вот уже третий день в Интернете появляются публикации разношерстных неудачников, посчитавших своим долгом поглумиться над памятью погибших, при этом все они до смерти боятся сказать то же самое, только открыто. Но и это не самое страшное из того, что мы вынуждены пережить. Люди, которые стоят за «Ударом молнии», связались со мной вчера.

Гул на площади мгновенно утих. Сердца оскорбленных зрителей стали биться в объединяющем каждого ускоренном ритме.

– Все считают, что кочевники являются виновниками трагедии. Это ошибка, но война, объявленная ими 15 лет назад началась только сейчас, и главный удар нанесет третья сторона. Прежние события были нацелены на истощение военных и моральных ресурсов нашего континента и кочевники будут не единственной группой, направленной против нас. Настало время основного сражения, к которому мы не готовились.

Представители третьей стороны предложили мне внести свой вклад в уничтожение прогнившего слоя моих соотечественников. Стереть с лица земли воодушевленных кукол с искусственными лицами, телами, органами, эмоциями. Стоило ли мне сопротивляться? Нынешние интеллект, духовность и молитвы – ничто иное, как непрочная подделка. Вашу сиюминутную скорбь принято считать внутренним порывом, но давайте называть вещи своими именами, и открыто признаем, что это событие и соответствующее ему настроение являются всего лишь записью в органайзере на 23 мая, напротив которой в конце дня должна стоять галочка. Я не с ними, но против вас!

Она развернула пышную накидку, прикрывающую живот, и показала прикрепленную к ее телу массивную бомбу. Через секунду в маленьком городке Великой страны прозвучал последний взрыв, в результате которого погибла выдающая скрипачка современности, музыканты из симфонического оркестра «Royalty» и несколько десятков уважаемых гостей концерта-реквиема.

Последняя запись, опубликованная Жюли Массенет в Интернете за пару минут до ее выхода на сцену, была следующей: «Я оплакиваю прекрасную ложь. Правдой остается только одно… Человек рождается для того, чтобы в определенный момент выполнить задачу, составленную для него самой судьбой. Для кого-то жизненная задача заключается в том, чтобы в самый холодный день года он увидел птенца, лапки которого примерзли к железной трубе. Есть два решения. Человек однозначно определится в своем выборе. Задача будет решена. Правильно либо ошибочно. И на этом все. Свою задачу я поняла только сейчас».

Месяцем ранее, скрипачка попросила своего друга и популярного фотохудожника Виктора Тапи сделать ее фотопортрет в вымирающем стиле аркур. Полученный снимок был необыкновенно хорош и снискал Виктору всемирную славу. Продав портрет, Тапи смог в последний раз обогатиться. Сияющий лик, выныривающий из таинственных теней, стал символом грядущей смуты.

Великая страна извлекла жестокие уроки прошедших дней. Первым делом государство провозгласило свой закрытый статус и принято решение о незамедлительном выходе из Союза Лидеров. Мировая политика лишилась активного и наиболее сильного участника.

Глава 2. Ранняя осень

1

Современный ритм жизни давал ограниченно короткий срок для переживания и обдумывания любых событий. Но неизменно каждая катастрофа порождала очередной предмет фетиша и мейнстрима.

На улицах больших городов встречались сотни людей, одетых в однотипные черные футболки с аркурным портретом Жюли Массенет и провокационными надписями. Буквы, как внедряемый аксессуар, имели в своем устройстве светонакопительные микробатареи, создающие яркий белый свет, привлекающий взгляды встречных прохожих в темноте. Слова были разными, но истоки у каждой цитаты были общие. По центру, закрывая глаза и рот погибшей скрипачки-идола, располагалась основная жизненная задача, которую определил для себя тот, кому принадлежит футболка: «Главная жизненная задача – лишиться девственности раньше подружек», «Главная жизненная задача – добыть как можно больше бабла», «Главная жизненная задача – доказать Еве Кремер, что она ничтожество», «Главная жизненная задача – мировое господство», «Главная жизненная задача – трахнуть всех красоток, которые попадутся на глаза» и т.д. Внизу находился небольшой квадратик – либо пустой, либо с галочкой. С обратной стороны была единая для всех надпись: «Жюли, ты сдохла зря. Я НЕ БОЮСЬ!».

Те, кто стеснялся либо не желал носить подобные футболки, теряли всяческую робость на просторах Интернета и опубликовывали свои жизненные задачи в персональных сетевых цитатниках. Ими создавались тематические группы, в которых они делились личным опытом решения жизненной задачи и создавали фальшивое ощущение, что каждому из них есть дело до чужих историй.

«Главная жизненная задача – не определить свою жизненную задачу» опубликовал персонаж, который на протяжении восьми лет подписывался «Коробка Шрёдингера». Спустя две минуты после публикации, как раз в тот момент, когда он стал отвечать на первые комментарии, в квартиру «Коробки Шрёдингера» ворвалось четверо мужчин с высококлассной физической подготовкой и вооруженных пистолетами. Презентабельные на вид здоровяки мгновенно взломали казавшуюся до этого прочной дверь, и, не теряя времени понапрасну, схватили за грудки испуганного до приступа мочеиспускания мужчину. Дальнейшее обращение с «Коробкой Шрёдингера было на удивление вежливым. Его усадили на стул и настойчиво приложили к его уху спутниковый контактер «INFERNO», о котором «Коробка Шрёдингера» только слышал и одно время мечтал подержать такое прогрессивное устройство в своих руках. Отупевший от ужаса он услышал безобидный мужской голос. Вокруг «Коробки Шрёдингера» стояли вооруженные здоровяки, пытливо смотрящие на его жалкую фигуру. Мужчина упорно боролся с собственным страхом и пытался точно уловить все, что ему передавалось через «INFERNO».

– Здравствуй. – дружелюбно произнес безобидный голос.

– Здравствуйте! Кто вы?! – закричал «Коробка Шрёдингера», теряя от неутихающего страха остатки рассудка.

– Табу. – резко и достаточно неприязненно сказал безобидный голос.

– Что вам нужно от меня?!

– Ты никому ничего не обязан. – успокаивал безобидный голос. – Но скоро тебе придется отдать мне кое-какой должок.

После этих слов связь прервалась и четыре презентабельных здоровяка покинули квартиру «Коробки Шрёдингера», оставив ему сумму, равняющуюся среднему годовому доходу. Немного придя в себя, он кинулся к своему компьютеру и обнаружил неполадки в сети. Выход в Интернет был заблокирован. Сигнал связной АВТ сети был также недоступен и «Коробка Шрёдингера» лишился возможности позвонить кому-либо, чтобы заручиться помощью.

Тягостные мысли в купе с необоснованной изоляцией связи превращали пребывание дома в пытку и «Коробка Шрёдингера» решил напиться до беспамятства в ближайшем баре. В двух кварталах как раз находилось излюбленное в кругу одиноких страдальцев место под названием «Ржавая подкова», где можно было скрыться хоть на целую ночь.

Всю дорогу к «Ржавой подкове» мужчину не покидало ощущение преследования со стороны вежливых здоровяков. Только первые глотки виски смогли немного отвлечь его от дурных мыслей.

– Иной раз так хочется отыскать мрачный, богом забытый угол, устало присесть, добровольно погружаясь в темноту, невольно прислониться ссутуленной спиной об неизвестную стену, и что есть сил зажмурить глаза. Всем своим нутром, без тщедушного остатка отдаться воспоминаниям. Вернуть себя на тридцать, а то и больше лет назад. Внушить себе, что все происходящее прежде – это неудачная, злобная вспышка больной фантазии. – трагично прозвучало из его уст.

– Не знаю, старичок, мне живется клёво. – ответил ему бармен, по кличке «Свой чувак». – Тебе нужно влить в себя как можно больше бухла и крепко проспиртоваться, а то сегодня тебя слушать страшно, старичок. Мой тебе совет, чувак. Как для брата. Без обид.

Ближе к полуночи возле «Коробки Шрёдингера» села привлекательная женщина лет тридцати. Сбивающее все маски опьянение не помешало мужчине предстать в глазах незнакомки подчеркнуто порядочно. Женщина, окутанная тенями и ржавыми световыми пятнами бара, понравилась ему с первого взгляда, но он не стал ее затрагивать, посчитав, что сейчас для этого выпало не самое лучшее время. На удивление, женщина заговорила сама. У нее было прекрасное произношение и ласковый голос.

– Меня зовут Сара. – тихо произнесла женщина.

– Рад нашему знакомству, Сара. Я…– охотно начал «Коробка Шрёдингера».

– Я из команды Табу. – перебила она, остановив на нем испытывающий взгляд.

Мужчина испугался и моментально отрезвел. Сара, понимая, что ее собеседник напуган и больше всего хочет убежать из «Ржавой подковы» куда глаза глядят, положила свою маленькую руку ему на плечо и надавила на него, давая понять, что она его не отпустит.

– Я знаю, нелегко думать о своих долгах. Особенно, когда ты не знаешь что и кому должен. Особенно, когда должок требуют страшными методами. Прежнюю жизнь уже не вернуть и себя не уберечь. Такие случаи не предусматривают сослагательного наклонения.

– Почему это случилось со мной? – умоляюще спросил «Коробка Шрёдингера».

– Такие люди, как Табу сами выбирают тех, кто будет им должен. Это все, что я могу сказать.

– Но ведь можно же что-то предпринять! Не бывает безвыходных ситуаций!

– В случае, когда одной из сторон события выступает Табу, возможно только выполнение его требований. Других вариантов нет. Кому как не мне об этом знать. Я не первый год работаю с ним. В какой-то степени, мне тоже приходится быть его должником, но это не изменило мою жизнь к худшему.

– Какую работу выполняете вы, Сара? – гневно поинтересовался «Коробка Шрёдингера», – Надзиратель?! Вербовщик?! Палач?! Чем вы занимаетесь, чёрт возьми?!

– Помогаю таким, как вы выступать во время определенного процесса в роли надежной и безопасной стороны. Я – высококвалифицированный специалист в области ментальной конструкции личности и предлагаю вам свою поддержку. Считаю важным предупредить, что мои приемы дорого оплачиваются. Насколько мне известно, вы больше не имеете недостатка в деньгах.

– Никогда не думал, что государственная машина возьмет меня в тиски и начнет давить, словно какого-нибудь гадкого и обреченного на бесславную гибель таракана. – отчаянно процедил окончательно сломленный мужчина.

– Государство дает только беспокойство за свое будущее и неприятие настоящего. – ровным голосом ответила Сара, – Ни на что большее сей социальный институт давно не годится. Табу занимает позицию над государством, над системой и даже над самой историей. Вскоре вы это поймете и пополните ряды почитателей этого выдающегося человека.

«Коробка Шрёдингера» не мог найти нужных слов и дал знак бармену, чтобы тот налил ему еще виски. Он боялся повернуть голову и посмотреть Саре в глаза. Уже привычно, женщина проявила инициативу первой и положила рядом с его рукой свою визитную карточку.

– Я жду вас завтра в 10 часов вечера. Наша встреча откроет вам глаза на многое. Вы поймете, для каких целей вы избраны и добровольно примете условия Табу. Даю гарантию, что вам не придется жалеть о своих дальнейших поступках.

Не прощаясь, Сара оставила его в полупустом баре. Эмоционально израненного и пьяного мужчину, который не знал, как ему пережить оставшуюся ночь. Время до утра нужно было провести в мучительном ожидании и эти часы невозможно залить любимым виски потому, что от выпитого прежде уже изрядно мутило.

– Эх, старичок. Такую девулю упустил. – сочувственно сказал бармен. – Сиськи, конечно, искусственные, но сочного задка природа для нее не пожалела. Я бы приложился к этим прелестям.

– Знал бы ты…похоже, она крепко прихватила меня за яйца. – с горечью в голосе ответил «Коробка Шрёдингера».

– Так не дергайся, – оживился бармен, – пускай поиграется!

Неожиданным образом «Коробка Шрёдингера» обнаружил кажущийся ему забавным способ скоротать время и отвлечься от настигшей его беды. Остаток ночи они с барменом находились в «Ржавой подкове» одни и похабно моделировали ситуации, в которых каждый из них описывал свои способы развратного времяпровождения с Сарой.

2

Сара жила в небольшом доме недалеко от центра города. Строгий интерьер и слишком яркое освещение провоцировали у ее случайных посетителей желание как можно скорее вернуться к себе домой. В кабинете, где она принимала «Коробку Шрёдингера» и таких же как он заложников положения, не было ничего, что могло отличить это место от заурядного кабинета психореабилитолога среднего разряда. На стене висела единственная картина – причудливые слоны на красном фоне. Иллюстрация гениальных и сумасшедших фантазий неизвестного «Коробке Шрёдингера» Сальвадора Дали. Глядя на картину «Коробка Шрёдингера» ухмыльнулся и произнес: «Искусство для торчков».

Сара застала его как раз за просмотром причудливых слонов и невербально дала понять своему клиенту, что данная картина является предметом ее особой гордости. При ярком свете «Коробка Шрёдингера» стал беззастенчиво рассматривать женщину и увидел, наконец, те прелести, которые остались незамеченные им во время их встречи в «Ржавой подкове». Бармен оказался прав, когда описывал ее с особым вожделением. Большая и упругая грудь, стройная талия, идеальные бедра. Мужчина не стал сопротивляться натиску женских чар, отдаваясь им полностью. Теперь он знал, кто будет объектом его увлекательных фантазий во время очередной мастурбации. С каждой секундой «Коробка Шрёдингера» все больше и больше убеждался, что в их разговоре найдется место флирту.

– Работа в воскресенье…поздним вечером. Скажите, вы не смогли выкроить более подходящего времени для консультации или мне повезло? – спросил он, не отрывая от Сары похотливого взгляда.

– У меня нет выходных. – холодно ответила она, – Моя работа не прекращается даже когда я сплю.

«Коробка Шрёдингера» не заметил, что Сара вошла в кабинет с небольшим металлическим кейсом. Подойдя к рабочему столу, она открыла кейс и достала оттуда инъекционный аппарат.

– Для начала я должна сделать вам укол. Наклоните голову влево. – продиктовала Сара тоном, не принимаемым возражений.

Увидев инъекционный аппарат, мужчина испугался и решительно запротестовал.

– Я не согласен! В конце концов, мне неизвестно, какую муть вы впрыснете в мой организм, и что со мной после этого случится! Нет! Нет! Нет! И снова нет!

– На этом наше сотрудничество заканчивается. – равнодушно произнесла Сара. – Уходите.

Предоставленное право отказаться от инъекции и присущее «Коробке Шрёдингера» природное любопытство подтолкнули мужчину к решению остаться и принять условия, выдвинутые Сарой. Ничуть не удивившись, женщина подошла к нему на максимально близкое расстояние, нежно наклонила ему голову и впрыснула в артерию таинственный препарат, после чего его тело сразу же онемело. Со знанием дела, Сара толкнула теряющего волю своего тела и разума мужчину на кушетку и без особых хлопот уложила его солдатиком. Бесконтрольный процесс мышления «Коробки Шрёдингера» все сильнее и причудливее спутывался исковерканными предложениями из слов, которых не было в лексиконе ни одного человека на планете.

– Эрвин…Эрвин. Эрвин, вы понимаете меня? – ласково спросила Сара.

«Коробка Шрёдингера» не мог ей ответить, будучи в искусственном оцепенении. Единственное, на что он был все еще способен – прерывистый, чуть слышный стон.