Tsitaadid raamatust «Мартовские иды. Мост короля Людовика Святого (сборник)»

лучшие философы на свете – мальчишки, у которых только пробивается борода;

Признаюсь, дорогой друг, я был сам поражен, почувствовав в себе слабость, головокружительную слабость; ох, как мне захотелось, чтобы меня понял такой человек, как Катулл, и прославил в стихах, которые не скоро будут забыты.

Она приходит к нам, освященная обычаями предков, дыша безмятежностью детства, она поощряет бездеятельных и утешает бездарных.

Катулл – единственный человек в Риме, который серьезно относится к страсти, и скорее всего последний».

пока что я всматриваюсь во все, что происходит у меня внутри и вокруг меня, особенно в любовь, поэзию и судьбу. Теперь я вижу, что те же вопросы задавал себе всю жизнь, но человек ведь не знает, что´ он знает или хотя бы желает знать, пока ему не брошен вызов и не пришла пора

каковым является стихосложение? В этом смысле ответственность и есть свобода; чем больше решений ты вынужден сам принимать, тем больше ты ощущаешь свободу выбора.

уже не способен на живое сострадание при встрече

Сам по себе плебс поддается перевоспитанию, но что делать с плебейской аристократией?

высшей мудростью, и нет обиды более злой, чем у обездоленных, которым кажется, что их намеренно обошли.

Soles occidere et redire possunt; Nobis cum semel brevis lux occissus est Nox est perpetua et una dormienda.