Так распространяются волны
Теперь давайте попробуем рассмотреть бозоны на примере наиболее популярного из них – фотона. С некоторых пор считается, что именно он является переносчиком электромагнитного взаимодействия и наименьшей порцией электромагнитного поля. Вводя в нашу модель мира фотоны, нам следует представлять, что излучаемое неким предметом электромагнитное поле – это поток фотонов, постоянно разлетающихся во все стороны от источника. Это само по себе нетрудно представить. Но если на пути этого расходящегося потока установить препятствие с отверстием или щелью малого размера, мы сможем зарегистрировать так называемое явление дифракции, когда луч света, пройдя через щель в непрозрачном экране, меняет свою форму и распространяется далее в пределах значительно более широкого углового сектора, как будто обратная сторона щели сама является источником излучения. Казалось бы, если фотоны в своём естественном состоянии двигаются прямолинейно, то и здесь у них нет очевидных причин вести себя иначе: они не могут знать, что пролетают через щель, а если бы и могли знать, у них нет механизма для изменения траектории полёта и они не могут так двигаться. «Но это, увы, было»33, и световой поток всё же ведёт себя описанным способом. Это противоречие не решено учёными и по сей день, поскольку более-менее удовлетворительно дифракцию описывает только так называемый принцип Гюйгенса – Френеля, который взял своё начало в XVII веке из представлений о космическом эфире и имеет полностью волновую природу! Согласно этому принципу, поток света – это не фотоны, а волновой фронт, объединяющий границы так называемых элементарных вторичных волн и, по всей видимости, передающий энергию только через их интерференционные пики. Что такое эти вторичные волны, почему они не приводят к истощающим потерям энергии и как к этой модели относятся фотоны, если они действительно есть, отсюда непонятно, и об электромагнитном излучении, частным проявлением которого является и воспринимаемый нашими глазами свет, обычно говорят, что в одних случаях оно проявляет себя как поток безмассовых частиц, а в других – как волны. Как видите, это не позволяет выстроить однозначную простую рабочую модель.
Если мы продолжим интересоваться фотонами, то, к сюрпризу многих, окажется, что кроме отсутствия у них массы они, согласно принятой научной теории, не имеют также и размера! Именно так: речь идёт о перемещении в пространстве частиц, которые не занимают совершенно никакого места и не обладают массой, но в конце своего пути выполняют физическую работу. При этом им приписывают некую не поддающуюся пониманию характеристику – спин, о которой открыто пишут, что её невозможно представить через сравнение с привычными нам предметами. Поскольку в отсутствие размера смысл спина не может быть связан с вращением предмета, как на то намекает изначальный лексический смысл термина, под спином подразумевается нечто принципиально иное. Потратив время на поиски, вы можете встретить, например, такое определение: «Спин – это квантовая величина, у которой нет классического аналога. Это внутреннее свойство электрона или фотона, которое можно уподобить заряду или массе». Иными словами, для того чтобы наблюдаемые явления и производимые вычисления соответствовали друг другу, бозонам была дарована некая таинственная характеристика, которая дополняет формулы, но которую очень сложно представить. Далее вы можете узнать, что фотоны, хотя и заявлены как наименьшие неделимые порции электромагнитного поля, могут обладать разным энергетическим зарядом. Выходит, что две некие сущности, не обладающие буквально никаким размером, но при этом каким-то образом реально существующие, не обладая также массой и перемещаясь с одинаковой скоростью, способны выполнить разное количество работы. Неудивительно, если вам будет непонятно, как такое возможно. В физике же разный энергетический потенциал фотонов принято привязывать к их частоте.
Попробуйте вдуматься в понятие «частота фотона». Один фотон, вылетевший из источника, не может иметь никакой частоты, частоту можно измерить только для группы последовательно излучённых фотонов. Но даже в случае большой группы фотонов, если воспринимать каждый из них как самостоятельный предмет, их способность выполнить определённое количество работы не должна быть связана с тем, насколько ранее или позднее другие фотоны покидали источник. Если же такая связь имеет место, это наводит на мысли, что фотоны не являются вполне самостоятельными сущностями и их бытие устроено как-то иначе. Между тем частоте фотонов приписывают в числе прочего и их разное поведение при прохождении щелей различной ширины. Если ещё добавить сюда, что фотоны, проходя через гравитационное поле перпендикулярно вектору силы тяготения, ведут себя как частицы с массой, вы, вероятнее всего, с лёгкостью согласитесь, что включать фотоны в частности и бозоны вообще в изначальную базовую модель мира является плохой затеей. Поэтому вместо построения столь сложных конструкций потренируйтесь на досуге представлять, как знакомые вам предметы на микроуровне состоят из молекул, а те в свою очередь из атомов, которые также состоят из более мелких частиц, и что многие из этих частиц обладают электрическим зарядом и взаимодействуют друг с другом как маленькие магниты. Представьте гравитационные поля, исходящие от Земли и всех прочих массивных предметов, в том числе вашего тела, которые притягивают друг друга с разной силой на любом расстоянии. Представьте электромагнитное поле переменной напряжённости, которое, для того чтобы вы могли услышать музыку в радиоприёмнике, передаёт от радиотрансляционной вышки эти участки с разной напряжённостью в виде плотного множества концентрических сфер с определённым интервалом между ближайшими сферами, который называют длиной волны. Это будет неплохим начальным представлением реального мира с позиции научного материализма, и в дальнейшем к нему следует крайне осторожно и ответственно добавлять по одному малому знанию за раз, тщательно избегая противоречий.
Подытожим материал этой и предыдущей глав: реальный мир в научном материализме есть модель в нашем сознании, представляющая собой бескрайнее пространство, заполненное материей, которая находится в постоянном движении и последовательно изменяет как свою форму глобально, так и локальные свои формы; источником же реального мира в нашем сознании является находящийся вне сознания действительный мир, малую часть свойств которого мы воспринимаем посредством наших органов чувств. Что же касается нашего сознания целиком, я предлагаю разделить его следующим способом: в одной его части будут все образы, предположительно имеющие действительное происхождение на основании их объективного существования и потому объединённые в модель «реальный мир», во второй части будут образы, порождённые воображением, и галлюцинации, в третьей – идеи, не имеющие определённого образного выражения, как, например, «скорость», «любовь», «причина», «справедливость», «познание». Проведя такое разделение и установив отношения между всеми полученными категориями при помощи хорошо описанных логических связей, мы впервые получим сознание, пригодное для внедрения в него эффективных методов мышления.
Краткое содержание:
Материя – это совокупность объектов реального мира, которые обладают способностью взаимодействовать с физическими телами мыслящих индивидов. Вся материя целиком не обладает множеством вездесущих одинаковых свойств, поэтому для лучшего понимания материи её следует разделить на две подкатегории: вещество и поля. Эти виды материи отличаются друг от друга по следующим критериям:
1. Вещество имеет массу, то есть сопротивляется ускорению, а поля – нет.
2. Вещество дискретно, то есть представлено в виде множества отдельных объектов, между которыми есть промежутки, будь то одна составная частица или массив частиц, а поля непрерывны.
3. Поля однородны, то есть в любой своей точке поле воздействует на другую материю принципиально одинаково, меняя лишь силу и направление своего воздействия; вещество неоднородно, то есть не в каждой своей точке воздействует на другую материю принципиально одинаково: вещество состоит из частиц, которые в свою очередь состоят из разных по качеству и поведению более мелких частиц и мало заполненных областей, близких к пустоте.
Разделение материи на вещество и поля тем очевиднее, чем больше размеры рассматриваемых предметов. На микроуровне вещество отличается от полей не так явно, и возможно, что на элементарном уровне вещество и поля неразличимы. Поэтому деление материи на эти две подкатегории субъективно и лишь помогает лучше описать мир в том виде, как мы воспринимаем его при помощи органов чувств. Деление полей на кванты – бозоны – исключено здесь из базовой модели реального мира ввиду его высокой сложности для понимания. Сознание следует разделить на три принципиально разные части:
1) реальный мир, то есть множество предметов, существующих объективно;
2) плоды воображения и галлюцинации;
3) идеи, не имеющие образного представления.
В таком виде сознание более-менее готово для внедрения в него эффективных методов мышления.
Глава 9. Время
Время… Столько размышлений было посвящено ему в течение истории. Столько существует различных представлений о времени. Без него невозможно планирование, невозможно извлекать опыт из прошлого, невозможна хозяйственная деятельность. Время есть настолько вездесущий атрибут наших представлений о мире, что великое множество людей спешно и с готовностью объявляют время полностью реальным и объективно существующим, даже когда не умеют объяснить, что значат эти слова. Для грамотного мышления совершенно необходимо чётко определить отношение времени к реальному миру.
В первую очередь о времени следует понимать, что оно не является сущностью, ибо не выделяется из многообразия нашего сознания, оно не есть определённый опознаваемый образ. Если выбрать объектом внимания командную игру в мяч и исключить время из динамической модели этой игры, сохранённой у нас в памяти, то мы увидим либо остановленный один момент этой игры, либо одновременно все события этой игры, наложенные друг на друга; такую картину несложно воспроизвести на современных компьютерах. Если же исключить из модели игровое поле, игроков и мяч, то не останется ничего, в том числе различимого объекта «время». Время – не объект и не участок, оно не является частью реального мира. Время нельзя выделить, зафиксировать и подвергнуть изучению. Так что же такое время? Откуда происходит это понятие?
Ответ лежит в области биологии. Нервная система у многоклеточных развивалась от простых рецепторов до централизованных узлов, осуществляющих сложные операции с входными данными; этот процесс привёл к появлению у животных очень развитого мозга, способного мыслить. Как было сказано ранее, мозг является инструментом, позволяющим организму более эффективно взаимодействовать с действительным миром. Он анализирует получаемую органами чувств информацию и выделяет из неё причинно-следственные связи, идеи и проекты, которые помогают лучше выживать и размножаться. Чем более развит мозг, тем качественнее он ищет такие абстракции и тем больше их находит. Например, собака может запомнить визуальный образ отдельного начертанного слова и распознать его спустя некоторое время. Это может помочь ей найти еду или открывающуюся дверь. Но собаке недоступно полноценное чтение, и она не может получать полезную информацию из книг и статей. Никакими усилиями не удаётся научить собаку читать, и причина тому – особое устройство её мозга, ограниченное на генетическом уровне. У человека мозг более развит и способен не только читать, но и мыслить, например, о математических теоремах, не имея перед глазами соответствующих объектов наблюдения. Такая развитая способность к выделению абстракций и манипулированию ими очень эффективна на практике, и это позволяет людям получать пищу в изобилии, исцелять сложные болезни, создавать электронные приборы, отправлять корабли в космос и умирать своей смертью, а не от зубов хищников.
Одной из обязательных составляющих этого успеха человека как биологического вида является способность мозга запоминать полученный опыт и сравнивать его в процессе мышления с другими воспоминаниями и новым опытом. Эта способность очень полезна, потому что материя не просто пребывает в постоянном движении, но меняется согласно определённым законам. Когда мы открываем, осознаём и правильно представляем себе эти законы, мы можем прогнозировать последующее развитие событий, знать, как материя будет изменяться в ближайшем или даже несколько отдалённом будущем. Например, когда мы наблюдаем движущийся поезд, мы непроизвольно приблизительно рассчитываем, как будет протекать его движение, каких последствий стоит и не стоит ждать от движения этого поезда, – мы ведём себя таким образом, чтобы избежать возможных травм от контакта с железнодорожным составом на ходу. Когда мы льём воду в чашку, мы знаем, что рано или поздно чашка наполнится и вода может перелиться через край. Когда мы берём в руки заряженное оружие, снятое с предохранителя, мы знаем, что оно, скорее всего, выстрелит при нажатии на спусковой крючок. Предполагая всё это, мы полагаемся на анализ прошлого и свежеполученного опыта, и в зависимости от качества нашего мышления часто или в большинстве случаев мы оказываемся правы. Наши предположения о будущем движении материи действительно помогают нам выбрать выгодную и безопасную стратегию поведения. Если же мы представим себе существо, неспособное сравнивать прежний опыт с новым, оно не сможет выявлять закономерности движения материи и не сможет прогнозировать последствия процессов и событий. Если такое животное увидит приближающегося к нему издали хищника, оно неспособно будет увидеть в этом опасность и отреагирует только на непосредственную атаку, когда может быть уже поздно спасаться. Такой способ взаимодействия с природой крайне неэффективен, и, разумеется, в условиях естественной конкуренции должны получать преимущество те животные, которые умеют предвидеть опасность заранее. Так это и случилось в природе. Мозг развитых многоклеточных научился сохранять в себе абстрактные слепки прежних состояний материи в виде образов и ощущений и сравнивать их с вновь воспринимаемыми, чтобы выводить из этого полезные зависимости и адекватно реагировать на меняющиеся условия среды. В процессе запоминания в физическом мозге и в сознании формируется специальное хранилище, содержащее эти слепки, и, в отличие от реальных объектов наблюдения, которые непрерывно изменяются в соответствии с законами бытия, образы из этих слепков сохраняются в постоянном виде, соответствуя разным запечатлённым моментам. Это замечательный механизм для повышения выживаемости вида, потому что он позволяет возвращаться к пережитому опыту сколько угодно раз и сравнивать любое воспоминание с любым другим, как если бы это были бумажные рисунки, разложенные на столе; этот механизм позволяет извлекать из пережитых событий гораздо больше опыта, чем однократная реакция на них во время их свершения.
Однако большое число сохранённых в памяти образов порождает проблему: в них потенциально легко запутаться и остаться дезориентированным. Для извлечения полезного опыта из воспоминаний чаще всего необходимо знать, какое состояние объектов было изначальным и каким оно стало впоследствии; при неверном определении этого порядка способность к выживанию особи резко снижается и весь механизм теряет эволюционный смысл. Также для решения большого числа задач необходимо знать не только верную последовательность этих состояний, но и величину их удалённости друг от друга, а также более-менее точные соотношения этих величин для разных пар воспоминаний. Это решаемая задача, ибо материя вокруг всегда движется, и постоянное запечатлевание в памяти этого процесса позволило сформировать в мышлении животных особую абстрактную шкалу, на которой хоть поначалу и неуклюже, но всё же в правильном порядке расположились воспоминания. Таким образом, постоянное наблюдение природы привело к появлению у животных биологического механизма, который использовал движение материи как ориентир, чтобы эффективно оценивать накопленный опыт и извлекать из него много пользы: труд, затрачиваемый мозгом на восприятие движущейся материи после некоторого события, ощущается биологически, так как тратит ресурсы организма; много такого труда после конкретного события означает большое удаление воспоминания от текущего момента, и наоборот.
Сохранённые состояния материи на абстрактной шкале памяти
Очевидно, что постоянное интуитивное ощущение такой условной шкалы, способность свободно перемещаться по ней в воображении и автоматическое прикрепление к этой шкале любого получаемого опыта являются значительными эволюционными преимуществами для живых организмов. Для развития хозяйственной деятельности это тоже очень актуально: к примеру, чтобы древнему человеку понять, какой из двух топоров эффективнее для рубки деревьев, ему нужно было воспринять количества изменений материи, имевших место между воспоминаниями, когда первый и второй топор соответственно начинали и заканчивали рубить одинаковые деревья, и затем сравнить эти количества. Высшим многоклеточным животным удалось лишь в некоторой степени развить своё мышление в эту сторону; человек как вид, наделённый интеллектом, продвинулся гораздо дальше: сначала мы выбрали специальные эталонные циклично меняющиеся материальные предметы, как, например, Солнце и звёзды, чтобы ориентировать свои воспоминания по ним, а позднее даже создали искусственные приборы, как, например, песочные и механические часы, внутренность которых изменяется не только очень равномерно, но и быстро, что позволило нам эффективно сравнивать даже короткие и отстоящие близко друг от друга события. Это позволило людям в течение всей жизни тренировать и оттачивать остроту восприятия этой условной шкалы с воспоминаниями, производить калибровку нашего интуитивного ощущения этой шкалы, всё более и более приближая это ощущение к математической точности. И хотя по многим отдельно взятым показателям восприятия многие животные оставляют человека далеко позади (как, например, пчела, улетающая от улья на три-четыре километра и запоминающая координаты входа в улей с точностью до сантиметра), всё же, по всей видимости, ни одно животное не ориентируется в массе своих воспоминаний так же хорошо, как человек. В совокупности с повышенной способностью выделять абстракции из информационного хаоса и находить между ними зависимости это привело к небывалому доминированию человека над другими биологическими видами.
Шкала с воспоминаниями не является статичной. Постепенно информация в памяти обновляется, и человек чувствует, что после определённого воспоминания прошло всё больше и больше изменений материи. Старые воспоминания как бы перемещаются по шкале, отдаляясь от той области, где индивид воспринимает себя в настоящем моменте и где находится его ближайший опыт. Между отдалившимися воспоминаниями и настоящим моментом появляется всё больше новых воспоминаний. Чтобы учитывать их расположение на шкале относительно друг друга, возникает необходимость в таких понятиях, как «предыдущий опыт» и «последующий опыт», за которыми неизбежно следует интуитивное понятие о направлениях перемещения фокуса внимания по этой условной шкале – «в сторону первых сохранённых воспоминаний» и «в сторону воспоминаний, которые только формируются». По мере развития способности человека абстрактно мыслить эти понятия всё прочнее закреплялись в нашем сознании.
Этот процесс находился в теснейшей зависимости от развития материальной культуры древних людей. Кроме абстрактного мышления, жизненные условия заставляли человека также развивать и усложнять речь для более эффективной организации коллективных действий. Всё больше абстракций назывались специальными терминами, чтобы возможно было их обсуждать. Настал черёд и для шкалы с воспоминаниями, которая получила название «время». Понятия «предыдущий опыт» и «последующий опыт» выразились словами «ранее» и «позднее»; воспоминания, за которыми уже последовало некоторое количество изменений материи, были названы прошлым, а пребывающие в стадии формирования – настоящим. Разумеется, в древних языках вместо этих современных слов существовали аналоги, состоящие из совсем других наборов звуков, но это не имеет значения. Важно, что люди научились выражать эти абстракции в речи и начали накапливать коллективное знание об эффективном обращении с ними. Обмен опытом между индивидами с привязкой его к временным ориентирам стал нормой. Введя понятия о времени в повседневную жизнь, люди привыкли к обращению с воспоминаниями, в частности к перемещению внимания по шкале воспоминаний в обе стороны – от настоящего к прошлому и наоборот.
Одновременно с этим процессом у людей также формировалось представление о будущем. Это не потребовало предварительного развития интеллекта до какой-то выдающейся стадии. Чтобы хорошо это понять, для начала следует принять во внимание длительную эволюцию предшествующих человеку животных видов. Даже если оставить вне рассмотрения генетическую связь человека с такими далёкими предками, как динозавры, следует понимать, что, согласно недавним антропологическим открытиям, предок всех современных приматов – пургаториус34 (лат. Purgatorius) – жил около шестидесяти миллионов лет назад. Этот вид породил богатое разнообразие обезьян, во многом похожих на современных, которые постоянно проживали и эволюционировали в естественных условиях, и вся их физиология неизбежно формировалась в соответствии с внешними природными циклами. При этом один только процесс превращения обезьяны в человека, который открылся науке многократно подробнее за последние двадцать лет, занял около семи миллионов лет. В течение всего этого времени неизменно день сменялся ночью, в тропических широтах сезоны засухи сменялись сезонами дождей, в умеренных широтах лето сменялось зимой; звёзды перемещались по небу циклически; звери вокруг рождались, вырастали, производили потомство и умирали, чтобы их дети снова производили потомство и также умирали; с растениями происходило то же самое. Среди всех этих внешних циклических природных процессов самый актуальный и очевидный для всех наземных животных тогда и сейчас – это хождение солнечного диска по небосводу. Уже в исторические времена (то есть такие, когда появились письменные источники, изучением которых занимается наука история) многочисленные народы по всей планете поклонялись Солнцу как безусловному божеству и осознавали его как основной источник жизни на Земле. Солнечные затмения часто воспринимались древними людьми как проклятие или конец света, и часто это приводило к паническому страху, массовой истерии и крупным жертвоприношениям. Это происходило на этапе развитой материальной культуры, когда у людей были огонь и оружие, когда земледелие гораздо лучше обеспечивало их пищей, чем собирательство в прошлом, иными словами, когда человек уже взошёл на вершину природной пищевой цепи и начал умирать от старости, а не от зубов хищников. Зная это, остаётся только предполагать, насколько была сильна психосоматическая привязка к солнечному циклу гораздо более зависимых от природы диких предков человека. Солнце позволяло им согреться и искать пищу, поэтому слежение за его движением над горизонтом было жизненной необходимостью, неотделимой не только от сознания людей, но и в первую очередь от их бессознательного. Вся жизнь обезьян, а затем людей проходила в постоянном ощущении неотвратимости этого движения, поэтому древние люди не могли представить своё существование вне привычного и вездесущего движения Солнца. И поскольку этот процесс был чрезвычайно стабилен (в тропиках, откуда происходят первые люди, даже в пределах года траектория солнечного диска на небе меняется несущественно), он способствовал развитию интуитивной способности мозга к математической экстраполяции или, проще говоря, прогнозированию событий. До этого мозг был способен рассчитать траекторию движущегося предмета, чтобы предугадать её продолжение и схватить предмет, но постепенное осмысление природных циклов вывело человека на новый уровень понимания бытия – он стал строить планы исходя из ожидания, что после ночи солнце снова взойдёт.
Если вам показать синусоидальный график на координатной плоскости, то, увидев первые несколько его циклов, вы легко предположите, что и далее этот график должен бесконечно повторять такие же фазы. Если вам привести числовую последовательность [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7] и попросить вас правильно её продолжить, вы, скорее всего, предложите в качестве следующего элемента число 8. Возможно, вам покажется элементарной ваша способность справляться с такими задачами, но почти для любого другого биологического вида, особенно за пределами отряда приматов, она является непостижимой и недостижимой. Когда-то и предки человека не умели строить прогнозы. Для выживания в природе было достаточно рефлексов и инстинктов. Чтобы бежать при приближении хищников, математический расчёт движения опасного объекта не был обязательным. Такие постоянные вычисления требовали бы значительной работы мозга, для чего необходимо изобилие пищи. Рефлекс же был сформирован эволюционно на уровне прямой физиологической связи между угловым размером воспринимаемого образа хищника и реакцией организма, что расходовало минимум энергии: чем угловой размер зверя больше, тем больше исходящая от него опасность, и никаких расчётов не требуется. Расчёт движения было целесообразно выполнять только в момент непосредственной опасности. Но, в отличие от вычислений скоростей и траекторий, общее представление о том, что после ночи настанет новый день и на небе снова будет солнце, не требовало значительных энергозатрат, ведь это просто статичное знание. При этом те существа, которые могли планировать свои действия на следующий день или далее, получали конкурентное преимущество перед теми, которые могли только реагировать на сиюминутные обстоятельства. Таким образом, возникновение у высших многоклеточных животных интуитивной способности к мышлению о событиях, которые ещё не наступили, но, скорее всего, наступят, было неизбежностью. Так это и происходило с предками современного человека. Именно тогда, миллионы лет назад, постоянная организация человеком сна, охоты и передвижений с расчётом, что солнце непременно взойдёт снова, привела к тому, что сегодня для нас будущее – простейшее базовое понятие при планировании.
Поначалу понятие людей о будущем пребывало в зачаточном состоянии и не могло сравниться по глубине и качеству осознания с настоящим и прошлым. В самом деле, обращаясь к своему сиюминутному и прошлому опыту, люди могли мыслить подробные картины различных ситуаций и событий, сравнивать между собой их детали, извлекая из этого полезный опыт; заглядывание же в будущее ограничивалось простой уверенностью, что после сна земля, небо, солнце, луна и звёзды будут вести себя по-прежнему. Но постепенно, когда люди прочно укрепились в своей экологической нише и стали удачнее охотиться и отнимать больше добычи у хищников, они получили крайне полезные для их развития преимущества: изобилие еды, которое обеспечило мозгу интенсивное питание, позволяя ему упражняться в мышлении, и свободное время, которое можно было посвятить играм и экспериментам, выделяя из наблюдаемых процессов всё больше абстракций и всё лучше познавая окружающий мир. Медленно, но уверенно пелена невежества расступалась перед сознанием человека, и свойства предметов и явлений становились ему всё более понятны и привычны. Так появились представления о том, что если связать много палок, не тонущих в воде, то их трудно будет утопить; что если любое животное будет бежать достаточно долго, оно выдохнется; что если идти вверх по течению ручья, то он обязательно однажды закончится. Ранее подобный опыт случался у людей и обезьян только на практике и не превращался в устойчивые абстрактные обобщения, теперь же человек всё больше учился рассуждать о таких вещах, не переживая этот опыт непосредственно и сиюминутно; во внимание человека попадали всё новые и новые свойства бытия, всё новые события и явления. Это привело к тому, что способность людей представлять будущее значительно развилась; картины, возникающие в сознании людей при загадывании наперёд, стали значительно более подробными и целостными. Основной этап формирования шкалы времени в сознании человека был завершён: произошёл переход от смутного ощущения правильного порядка воспоминаний к продвинутому представлению о разделах шкалы времени и возможности контролируемо перемещаться между ними в воображении.
Следующим этапом стало формирование представления человека о направленности времени, об асимметричном поведении воспоминаний на его шкале относительно настоящего момента. Перемещаясь в воображении по шкале с воспоминаниями и сравнивая это с другим опытом, люди субъективно ощущали, что путешествие в прошлое и возврат к настоящему выполняются без затруднений, но перемещение в будущее являет собой непреодолимую проблему. При помощи примитивных умозаключений человек пытался строить кратко- и среднесрочные прогнозы для отдельных процессов и событий, но даже при огромных энергозатратах в процессе мышления получаемая таким образом информация была крайне ненадёжна – ошибки случались слишком часто. При попытках же извлечь из раздела временной шкалы, называемого «будущее», достоверные полезные сведения, люди ощущали, что такая возможность им недоступна. Другое проявление асимметрии времени заключалось в разном ощущении человеком концов его шкалы. Прошлое в сознании человека начиналось с его детских воспоминаний, и это обстоятельство гармонично сочеталось с его представлением о жизненном цикле всех живых существ, который начинается с рождения. Человеку легко было представить, что когда-то ранее его совсем не было, затем он появился и через некоторое время начал помнить себя. Но при обращении к противоположному концу условной шкалы времени мозг не возвращал никакой информации. Постепенно человек научился ассоциировать конец этой шкалы с собственной смертью, но каждому отдельному индивиду не было понятно, насколько далеко отстоит этот конец и при каких обстоятельствах наступит смерть. Будущее открывалось очень медленно и поступательно, превращаясь в настоящее и затем прошлое; оно не позволяло заглянуть вперёд. Таким образом, на данном этапе развития представлений о времени субъективное представление человека об устройстве временной шкалы из интуитивных ощущений переходило в область интеллектуального осознания; поведение прошлого и будущего воспринималось очевидно разным, и также у людей выработалось устойчивое ощущение, что время постоянно направлено от прошлого к будущему и движется с постоянной скоростью.