Тысячи лет подряд во всех языках присутствует понятие «зло», чтобы обозначить события и явления, препятствующие выполнению биологической задачи оценивающего субъекта. Но сущность этого понятия в сознании людей неадекватна действительности и приводит к сильному торможению развития общества. Как было сказано в критике диалектики, реальное явление, которое мы называем тенью, не является противоположностью света, а зло может быть противоположностью добра лишь в некоторых частных случаях, как, например, при дарении человеку тысячи долларов и отнятии у него тысячи долларов, хотя и это не будет полной противоположностью. Из-за того что зло закладывается в сознание людей как противоположность добра, отношение к нему закладывается также противоположное: в то время как добро следует творить, зло следует уничтожать. И это само по себе не было бы особенно ужасно, но проблема заключается в том, что явления, процессы и события, которые принято называть злом, невозможно уничтожить, поскольку эти категории являются лишь обобщениями в нашем сознании; уничтожить можно лишь материальные предметы, которые их выражают. В случаях, когда злом считают некоторые формы человеческого поведения, такими материальными объектами являются сами люди, и уничтожают именно их. Кроме того, что это ослабляет потенциальную силу общества и отвлекает его производительные силы от созидания благ; люди, которые подверглись нападению или преследованию, автоматически объявляют своих обидчиков злом и со своей стороны также прилагают все усилия для их уничтожения. Так возникают кровопролитные вендетты и войны, которые стирают одни народы и малые группы с лица земли и ослабляют другие.

Распространению такой картины мира во все времена благоприятствовало отсутствие эффективной общественной теории. Люди следовали собственным потребностям и никогда не могли представить, зачем им может быть нужно переживать о людях других культур, языков и религий. Когда решался вопрос о захвате больших территорий и ценных ресурсов, чужие народы без сожалений подвергались угнетению, переселению или истреблению. Модель мира в стиле «Рим есть свет, а вокруг лишь мрак, хаос и зло» не вызывала противоречия в сознании большинства граждан Римской империи за неимением глобального созидательного проекта, в рамках которого жизни всех людей были бы одинаково ценны.

Сегодня, когда научно доказано, что мозг любого здорового человека обладает приблизительно одинаковым потенциалом интеллектуального развития, для каждого, кто встал на путь познания мира, уничтожение людей или принудительное ограничение их развития является трагедией. Картина мира при этом должна выглядеть иначе, чем в исторически сложившейся философской парадигме добра и зла: если глобальный созидательный проект подразумевает высокий уровень образования у людей и добрые отношения между ними, низкий уровень образования и плохие отношения должны быть восприняты не как злонамеренная противоположность, которую необходимо уничтожить, а как досадные отклонения от нормального общественного бытия, которые следует как можно скорее исправить. При этом исправление подразумевает созидательные меры, то есть необходимость заинтересовать в сотрудничестве тех, кто сейчас в нём не заинтересован, дать хорошее образование тем, у кого его нет, научить эффективно общаться тех, кто сейчас этого не умеет, и т. п. Именно такой подход максимально эффективен для развития общества, поэтому прогрессивным шагом будет всеобщий отказ от деления явлений на противоположные категории – добро и зло – и восприятие различных частей реальности как более или менее полное соответствие глобальному созидательному проекту человечества. Модель оценивания «добро и дефицит добра» должна быть нормой в разумном обществе.

Объединение через согласие

Существуют разные формы объединения людей в группы для выполнения сложных задач. Очевидно, что рабы и их хозяева в античной Греции, крестьяне и рыцари средневековых феодов, солдаты в армии Наполеона Бонапарта и учёные в исследовательских институтах XX века имели разные правила взаимодействия. Для понимания оптимального пути развития общества необходимо осознавать, что возможные формы отношений внутри групп людей делятся на объединение через принуждение и объединение через согласие. При объединении людей через принуждение модель отношений группы содержит нежелательные побочные эффекты: раб желает сбежать от хозяина и быть свободным, крестьянин хочет сбежать от феодала и возделывать землю только для себя, принудительно призванный на службу солдат хочет вернуться домой и не подвергать свою жизнь постоянной опасности. Это приводит к снижению общей эффективности группы, ведь в то время как представители подчинённой её части тратят значительную часть своих сил не на полезный труд, а на поиск способов меньше работать или сбежать, представители доминирующей части вынуждены тратить своё время и материальные ресурсы на контроль подчинённых. При этом чем больше неравенство внутри группы и чем бедственнее положение подчинённой её части, тем больше в эту модель отношений приходится включать людей, которые вовсе не трудятся непосредственно над основной задачей группы, а полностью посвящают свои силы надзору за подчинёнными. При высокой степени угнетения и неравенства также существует угроза, что подчинённая часть группы нападёт на доминирующую, и угнетателям приходится затрачивать ещё больше ресурсов, чтобы защитить собственную жизнь. В то же время при взаимодействии на основании добровольного соглашения напряжение отношений в группе отсутствует и все её участники могут продуктивно трудиться на благо общего проекта, не затрачивая ресурсы на противостояние друг другу.

Однако не любая модель отношений, которая названа добровольным соглашением, действительно является таковой для всех членов группы. Заключение соглашения может происходить в условиях достаточного или недостаточного выбора для одной или обеих сторон; под достаточностью подразумевается наличие среди опций для выбора таких условий, которые вполне соответствуют биологической задаче человека и удовлетворят потребности стороны. Если принятие решения происходит в условиях недостаточного выбора, то полученные отношения, хотя внешне и выглядят добровольными, на самом деле заключаются под принуждением, только принуждение исходит либо от внешних природных условий, либо всё же от второй части группы, но не напрямую и неочевидным способом. Когда страдающая сторона таких отношений обнаруживает, что источником её лишений является другая часть группы, возникает противостояние, как при прямом принуждении. Но даже если страдающая сторона всегда убеждена, что причина её лишений кроется в объективных условиях бытия, эффективность группы всё же снижается, ибо представители страдающей стороны испытывают стресс и не могут полноценно трудиться, а при первой возможности они выйдут из этого соглашения.

Когда энтузиасты археологии помогают друг другу при раскопках, когда математики увлечённо обсуждают возможные способы доказательства важной теоремы, когда команда людей дружно отталкивается ногами в одном направлении, играя в перетягивание каната, между ними нет вражды и им не приходится затрачивать ресурсы на подавление и контроль друг друга. Такая форма отношений наиболее продуктивна, и общество будет развиваться наиболее быстро, если в нём будут учреждены отношения только на принципах объединения через согласие везде, где это возможно.

Сокращение страданий

Очевидно, что экзистенциальное страдание не является единственным видом человеческих страданий. Болезни, конфликты, лишения и неудачи сопутствовали жизни людей во все времена. Поскольку биологическая задача заставляет каждого индивида в первую очередь заботиться о самом себе, а общественное благо воспринимать лишь как второстепенную цель, которая служит благу персональному, наличие в жизни человека значительных страданий неизбежно снижает его способность к сотрудничеству, делает его малопригодным членом коллектива и снижает коллективный синергический эффект. Это означает, что для полноценного развития общества все люди в нём должны быть избавлены от всех значительных страданий, оставляя только экзистенциальное. Требовать от страждущего человека, чтобы он ответственно выполнял коллективную задачу, означает отрицать объективное устройство бытия. Следовательно, каждый человек, который стремится к познанию мира и осознал связь общественного блага с персональным, должен всегда заботиться о том, чтобы все люди чувствовали себя благополучно. В разумном обществе активное желание помогать страждущим является неотъемлемой составляющей картины мира каждого человека.

Преобладание производства над потреблением

Во все времена люди и животные, подчиняясь биологической задаче, стремились в первую очередь потреблять, а производить только тогда, когда это необходимо. Между тем для познания мира требуется смещение баланса потребления и производства в сторону последнего. Дело в том, что одним из обязательных условий познания мира является экспансия человечества в космосе. Но для осуществления такой экспансии требуется постоянно растущее множество специального транспорта и оборудования. Кроме того, стремление общества к сокращению страданий также предполагает его обеспеченность большим числом полезных машин и сооружений. Человек не может брать такие предметы из природы в готовом виде, ибо материя естественным путём организована иначе; чтобы получить из неё материальные предметы актуального для нас уровня организации, требуется активное производство. При этом потребление уничтожает изготовленные продукты: произведённая пища съедается, построенные машины от эксплуатации ломаются, а одежда изнашивается. Если уравнять потребление с производством, множество доступных человеку материальных благ не будет прирастать и полноценное развитие общества будет невозможно. Поэтому каждый разумный человек должен осознавать, что неограниченное потребление вредит развитию общества и даже может обратить его вспять. Выбором каждого разумного человека должно быть ограничение собственного потребления таким образом, чтобы оно было существенно ниже приходящейся на него удельной доли суммарного общественного производства.

Как показали научные исследования, в том числе гарвардское исследование развития взрослых, главный источник субъективного человеческого счастья – не множество предметов быта и роскоши в собственности, а здоровый коллектив. Исторические и литературные источники также свидетельствуют о наличии в разные времена счастливых и несчастливых людей с очень разной обеспеченностью материальными благами и услугами. Отсюда можно заключить, что доступ индивида к конкретному специфическому набору материальных благ неважен для благополучия его чувств, но при этом замечено, что достаточный их набор для удовлетворения его естественных потребностей и постоянный прирост материального благосостояния весьма положительно сказываются на его мироощущении. Если каждый индивид в обществе организует своё бытие так, чтобы потреблять меньше, чем производит средний человек, излишки общественного труда можно будет направить на создание новых и новых благ, развивая общество в целом и повышая эффективность производства в частности. Таким образом, как это ни парадоксально, постоянное сдерживание потребления приведёт к быстрому его росту как количественно, так и качественно, и скорость развития общества будет постоянно возрастать. Если же каждый индивид будет стремиться потреблять как можно больше производимых благ, не заботясь об уровне производства, то первоначально и на короткое время он получит больше сиюминутных наслаждений, но уровень развития производства не будет расти и количество удобств и наслаждений, доступных обществу, встанет на месте или будет сокращаться. В связи с таким устройством бытия каждый человек в разумном обществе будет стремиться произвести больше благ, чем потребить, причём таким образом, чтобы наименьшая часть общественного труда обеспечивала удовлетворение объективных природных потребностей общества, а наибольшая часть была направлена на развитие технологий и осуществление глобальных проектов.

Равенство прав и возможностей

Важнейшим принципом демократии является равенство всех граждан перед законом, и этот принцип закреплён во всех современных конституциях. При этом наблюдения показывают, что фактически равенство не достигнуто ни в одной стране мира, а в странах, которые задают сегодняшнюю геополитическую картину мира, показатель фактического неравенства людей ещё выше, чем в некоторых благополучных периферийных странах. Кроме того, что неравенство людей перед законом существует вопреки заявленным принципам, примечательно также то, что подавляющее большинство людей принимают эту ситуацию и проживают целые жизни, никогда не вступая в активную борьбу с неравенством. Но наиболее важной особенностью этой ситуации является то, что практически ни один человек в мире не может дать рационального научного объяснения, почему люди должны обладать равными правами. Верующим людям проще ответить на этот вопрос, ибо в их представлении такой порядок вещей является волей бога, и перечить ей – значит обречь себя на вечные мучения после смерти. Но даже такое объяснение не помогает людям понять, почему же общество должно быть устроено именно так, в чём заключается предполагаемый глубокий смысл всеобщего равенства. В прежние времена существовал рабовладельческий общественный строй, а за ним феодальный строй, в которых принудительная эксплуатация одних людей другими была закреплена законом; это не мешало возникать великим империям, которые опередили в развитии другие страны и оставили после себя большое культурное наследие. Разговоры об этом легко сбивают с толку людей, которые убеждённо защищают принцип равенства прав: они просто не могут убедительно объяснить, почему равенство людей является такой значительной ценностью. Между тем для разумного общества совершенно необходимо, чтобы каждый человек всегда хорошо знал, чем равенство лучше неравенства.

Поскольку оценки «лучше» и «хуже» для разных условий актуальны только при обозначении конкретной цели, которую нужно достичь, следует понимать, что равенство прав всех людей при разных поставленных целях может быть как необходимым порядком организации общества, так и крайне нежелательным. Например, для правителей и держателей крупного капитала, которые в своём бытии либо давно отдалились от проблем простых людей, либо с рождения не были с ними знакомы, равенство прав означает требование считаться с интересами массы незнакомых им чужих людей, которых они планировали только использовать как обслугу и ресурс для производства материальных благ для себя. Для биологической задачи привилегированной прослойки людей уравнение их в правах с остальными людьми нерационально, поэтому они не должны и не будут интуитивно стремиться к нему. В то же время для трудящегося большинства населения равенство прав означает больше материальных благ, больше шансов продвинуться вверх по социальной лестнице и отсутствие разрушающего осознания несправедливости, когда всё лучшее достаётся тем, кто этого не создаёт. Коль мы рассматриваем общество, которое должно полностью познать мир и потому нуждается в интенсивном развитии, равенство прав и возможностей всех людей мы рассмотрим именно с этой позиции.

Чтобы верно оценить действие принципа равенства прав на общество, требуется хорошо понимать, как соотносятся биологическая задача человека и материальные блага. В предыдущем разделе был приведён тезис: доступ индивида к конкретному специфическому набору материальных благ неважен для благополучия его чувств. Давайте рассмотрим это на примере. Если любому человеку двести лет назад рассказали бы о компактном приборе, который позволяет говорить с людьми на огромных расстояниях, может хранить в себе огромные библиотеки книг, даёт доступ к большинству знаний всего человечества, умеет снимать и воспроизводить фото и видео, а также играть музыку, этот человек посчитал бы услышанное невероятной выдумкой, а если бы в самом деле увидел это устройство, то посчитал бы его неслыханным сокровищем. И вот прошли двести лет, и теперь даже у нищих и голодных людей чаще всего имеется при себе такой прибор, а всего их существует гораздо больше, чем людей на планете, но лишь очень немногие от этого счастливы. Аналогично этому примеру двести лет назад никто не знал автомобилей, а теперь они есть у сотен миллионов людей, и снова счастливы лишь немногие. Если провести исследование, мы тотчас убедимся, что наиболее счастливы от обладания смартфонами и автомобилями те люди, которым достались наиболее дорогие и престижные модели. То же самое верно для одежды, домов, еды и прочих материальных благ. Это неизбежно приводит к выводу, что люди радуются не абсолютному высокому уровню потребления, а относительному, то есть они хотят потреблять лучшие блага, чем все остальные люди. Этот вывод подтверждается реальностью: несмотря на то что в течение XX века абсолютный уровень жизни людей в большинстве стран заметно вырос и миллиарды людей теперь могут жить, не зная угрозы голодной смерти, социальное напряжение в большинстве стран очень высоко, и, согласно лозунгам многочисленных протестующих, оно вызвано материальным неравенством и неравенством возможностей для различных слоёв граждан.

Почему же это так работает? Почему при достаточной обеспеченности едой и одеждой люди всё же недовольны наличием у кого-то богатств и привилегий? Всё дело в том, что люди движимы стремлением выполнить свою биологическую задачу, и материальное расслоение общества напрямую влияет на её выполнение. Например, для оптимального осуществления продолжения рода требуется наличие подходящего партнёра, а для этого выбор партнёров изначально должен быть доступен, и чем он больше, тем лучше. Но при очень неравномерном распределении благ среди людей все лучшие партнёры для продолжения рода устремляются к обладателям богатств и не подпускают к себе малоимущих. Кроме того, богатые люди также более ухожены, лучше питаются, не занимаются тяжёлой работой и потому выглядят привлекательнее и дольше живут. Также в низкоразвитом обществе наличие у индивида избытка материальных благ повышает его возможность фактически реализовать свои права, потому что он может поделиться этими благами с теми, кто их жаждет, потребовав при этом что-нибудь взамен. Наконец, избыток материальных благ тем же способом позволяет реализовать даже те интересы индивида, которые не считаются его правами.

Поскольку нервная система человека на самом глубинном уровне настроена выполнять биологическую задачу максимально эффективно, люди не могут равнодушно принять, что у некоторых других людей биологическая задача выполняется намного лучше, и поэтому они хотят добиться для себя того же. Но общество сегодня устроено таким образом, что упорный труд и даже неплохое образование лишь единицам помогают добиться заметного улучшения собственного положения, а большинство людей, как бы тяжело они ни трудились, не могут добиться более эффективного выполнения своей биологической задачи и только напрасно расходуют своё здоровье с повышенной скоростью. Биологическая задача при этом заставляет организм угнетать нервную систему при помощи секреции желёз, чтобы посредством наказания стимулировать её найти способ вырваться из такого неблагоприятного положения и наконец приспособиться к бытию более удачно. Чувствуя эту зависимость, каждый представитель бедных слоёв общества интуитивно считает благом даже простую ликвидацию частных крупных капиталов, от которой ему не прибавится никаких материальных благ, потому что это повысит его удельный вес в обществе и его относительную успешность в чужих глазах, чем облегчит ему выполнение биологической задачи. Когда же речь идёт о конфискации крупных капиталов и их разделении среди остальных членов общества, люди малого и среднего достатка реагируют на такие намерения с особенным энтузиазмом.

Зная всё это, нетрудно догадаться, что неравные права людей либо неравные возможности их реализации нарушают принцип сокращения страданий. Также, поскольку представители малоимущих слоёв населения недовольны положением и образом жизни богачей, они взаимодействуют с ними только под принуждением обстоятельств, что нарушает принцип объединения через согласие. Наконец, обе эти категории людей не желают налаживать продуктивное общение друг с другом, нарушая принцип социализации. Всё это суммарно значительно тормозит развитие общества. Отсюда следует вывод, что в разумном обществе каждый человек будет стремиться к максимальному равенству прав и возможностей для всех людей и не допустит эксплуатации одних людей другими.