Loe raamatut: «Земля Жанэ»

Мы решили наградить премией семьи К. Жанэ по итогам конкурса 2023 года Фатимат Тхагапсову (ТУТУ) за цикл сказок «Туркужин» для сыновей и дочерей знатных сословий.

Нас очень впечатлили ее писательское мастерство, уникальный авторский стиль, а также бескрайнее воображение, свободный полет фантазии и самобытность, которая произрастает из родной земли, а ветвями устремляется в самые удивительные и фантастические места, увлекая за собой зачарованного читателя.

Заур Жанэ

15.11.23

МАЛЕНЬКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОЛЬШОЙ СЕМЬИ

сказка из повести «Золотой Ян» цикла «Туркужин»

Яне на день рождения

Не так давно, но и не так, чтобы недавно, в Северном Королевстве жила-была большая семья: папа Адам, мама Ева и их дети – Ян и Яна, Дин, Дан, Соня, Роза и Давид.

Семья жила на опушке дремучего леса в красивом деревянном доме. И в семье, и в доме царил идеальный порядок. А все потому, что каждый трудился и учился, с раннего утра до позднего вечера. При этом никто не уставал, потому что занимался любимым делом.

И, конечно, у каждого оно было свое: папа Адам, например, иногда работал экскурсоводом, и всегда – волшебником; мама Ева рожала и воспитывала детей; еще она вязала, шила, рисовала и изучала туркужинский язык(1).

Как-то раз двурогий великан Иныж, живший в дремучем лесу, увидел счастливое семейство и тоже захотел жену и детей.

Когда Адам с детьми отправились в город по делам, а Ева осталась печь пироги, Иныж ворвался в дом и похитил ее.

Вернулись из города Адам с детьми, а мамы нет – только ее окровавленный платок валяется на полу. Поняли они, что случилась беда и сильно опечалились.

Дети плакали. Адам тоже плакал. Он вышел из дома, присел на завалинке и долго орошал слезами платок драгоценной супруги.

Так семья погоревала до вечера. Потом решили, что папа отправится на поиски мамы, а дети останутся дома одни и будут хорошо себя вести.

Дети у Адама с Евой получились все прекрасно-разными. Они с пеленок вели себя очень разумно, но никогда еще не оставались одни. Потому, чтобы защитить их в свое отсутствие, Адам применил так называемое снежное колдовство, после которого дом круглый год оставался запорошенный снегом.

Затем он взял немного еды в дорогу, и ушел.

Рядом с дремучим лесом и домом счастливого, но опечаленного семейства были и город, и деревня, в которых жило полно народу. Однако после папиного снежного колдовства дом перестали замечать.

Зимой его не замечали, потому что все дома – что в городе, что в деревне – тоже стояли в снегу. А летом… Летом, взглянув в его сторону, люди тут же отворачивались в испуге, полагая, что им мерещится: среди солнечного лета – дом в снегу. Это же невозможно!

И вот наступило первое после-мамино, без-папино лето, а дом, как и задумано по волшебному плану, остался укутанным в горы холодного снега.

К вечеру снег подтаивал, а к утру снова нарастал. Снега нарастало много, поэтому утро начиналось с того, что кто-то из старших мальчиков расчищал дорожку перед дверью, чтобы остальные дети могли выйти из дома.

Как же выбирался из дома старший мальчик, спросит внимательный читатель, ведь дверь к утру заваливало снегом. Очень даже просто! Он залезал в камин, затем по трубе выбирался на крышу, а оттуда скатывался как с горки – прямо во двор!

Поскольку кататься со снежной горки очень приятно, старшие мальчики устраивали состязание – кто первый проснется, тот и скатывается расчищать дорожку.

К слову сказать, обычно состязание выигрывал Ян…

На самом деле, заснеженный дом, двор и усадьба немного огорчали детей – кругом лето, им хотелось тепла, – но так складывались обстоятельства, приходилось терпеть.

Соседи и случайные прохожие, не верившие своим глазам и обходившие заснеженный дом стороной, тоже ничуть не страдали и не ущемлялись в своих правах.

Хуже обстояло дело с жаворонками и скворцами, бабочками и мотыльками, альпятами(2) и глупыми ящерками. Они влетали, вползали, влипали в снег, оставаясь в нем кто раненый, кто простуженный, а кто навек замерзший.

С раннего утра до позднего вечера дети метались с одного края усадьбы к другому: забираясь то на крышу, то на забор, вытаскивали из снега всех, кто совал свои любопытные носики, хоботки и рыльца в папин волшебный снег.

Уже в первый волшебно-снежный летний вечер дом превратился в настоящий лазарет для влипших зверушек.

– Так дело не пойдет, – сказала Яна после очередного напряженного спасательного дня. – Надо найти папу, пусть отменит свое колдовство. Недопустимо чтобы из-за нас кто-то страдал.

– Но как же мы найдем папу? – отвечали дети. – Он ушел в дремучий лес за мамой. Лес большой, а мы маленькие. И папу не найдем, и сами заблудимся.

– Да, вы правы. Ходить в дремучий лес очень опасно. Но что делать? Мы не можем позволить им всем погибнуть, – Яна показала на лежащих в кроватях раненых животных. – Скоро обмороженных и простуженных бабочек и альпят станет так много, что в доме не хватит для них места. Надо рискнуть.

– Тогда в лес пойду я, – заговорил самый старший мальчик Ян.

Ян был сильным, храбрым и всегда спокойным. Говорил Ян мало, но каждое его слово ценилось на вес золота. А все потому, что он сначала думал, потом говорил, а затем обязательно делал, что сказал.

Ян таким не родился. Это со временем он выработал в себе новую черту характера. Когда привычка сначала думать, а потом говорить укрепилась в нем и проявилась на деле, все стали звать Яна Золотым.

– Хорошо, – согласилась Яна. – Только возьми с собой Розу. Она знает туркужинский язык, в лесу без него не обойтись.

Разговор этот услышали выздоравливающие шалуны и приключенцы от природы Бабочка, Пчелка и Ящерка. Они решили последовать за детьми в дремучий лес, чтобы помочь разыскать Адама с Евой и вернуть их домой.

Решили – сделали. Тайные друзья детей спрятались в котомке Розы.

Наутро, с восходом солнца, вся компания отправилась в страшный дремучий лес, простиравшийся от края до края Северного Королевства.

С незапамятных времен в том лесу жили малоизученные и совсем неприрученные двурогие и безрогие великаны, злобные пещерные пинты и еще множество не только волшебных, но и волшебно диких, разумных и безумно неразумных существ, среди которых упомянем также драконов, альпов и единорогов, плотоядных бабочек и людоморов(3).

Из флоры дремучего леса нам хочется выделить языкастый плющ, смеющуюся плетущуюся розу, плачущую глицинию и жутко кусачий мох…

С каждым шагом все дальше заходили дети в лес, все темнее в нем становилось. Выше поднимались деревья, плотнее и гуще рос кустарник. Все чаще под ногами попадался кусачий мох. Обходить его становилось все сложней.

Наступил вечер. Дети вконец выбились из сил. Но ни папы, ни мамы, ни подходящего места для ночлега. Когда Роза начала хныкать, Ян усадил сестренку на спину, сказал: «Потерпи», – и пошел дальше.

Всю ночь и еще день шел Ян по дебрям дремучего леса, пока не вышел на поляну. На поляне дети увидели шалаш. Из шалаша показалась старуха в традиционных ведьминых лохмотьях. Голова ее низко опущена, длинный нос картошкой свисает до самой груди.

Старуха производила жуткое впечатление. К тому же она явно прятала глаза. Но Ян с Розой совсем не разбирались в людях. Потому поздоровавшись, тут же попросились на отдых и ночлег.

Старуха нехотя согласилась, но велела прежде наколоть дров, развести огонь, вымыть котел, натаскать воды, приготовить ужин, постирать и прибрать в шалаше.

Дети выполнили все повеления старухи, не замечая ни ее грозных окриков, ни больших клыков, свирепо выглядывавших изо рта… ни слюнок, обильно капавших на землю.

Пока Ян и Роза трудились на злую ведьму – а это была именно злая ведьма, от которой никто никогда живым не уходил, – Бабочка, Пчелка и Ящерка, никем не замеченные, вылезли из котомки девочки.

Друзья сразу поняли, что детям грозит беда. Немного пошептавшись, Пчелка улетела, а Бабочка и Ящерка, подкрепившись цветочным нектаром и ягодами, спрятались в траве недалеко от шалаша.

Между тем, выполнив повеления старухи, Ян и Роза поужинали и легли спать. Когда они уснули, злая ведьма пробралась в шалаш, чтобы тоже подкрепиться – съесть доверчивых детей!

Тут-то и подоспела наша Пчелка с роем своих сородичей.

Чтобы не разбудить и не напугать детей, пчелы потихоньку залетели в шалаш, залепили ведьме рот, вынесли ее на поляну и там, неистово жужжа, набросились на жестокую старуху! Пчелы сначала покусали ее, а затем подхватили и унесли с собой в небо.

Когда пчелы с ведьмой скрылись в вышине, Пчелка отделилась от роя и вновь присоединилась к своим друзьям – Бабочке и Ящерке.

Наступило утро. Ян и Роза проснулись отдохнувшими, не подозревая, от какой беды спасены. Они вышли из шалаша, хорошенько позавтракали и, с новыми силами, отправились дальше.

Но не прошли дети и половины дня пешего пути, как их ноги начали утопать в кусачем мхе: сначала по щиколотку, затем до колен, потом и по пояс. Мох затягивал как трясина, кусал и жег ноги, руки, все, чего касался.

Ян и Роза закричали:

– На помощь! Спасите-помогите! Ау!..

Обитатели дремучего леса услышали зов и тут же бросились на выручку. Одни тянули детей за руки, другие щебетали, отвлекая и развлекая, третьи приносили в клювах поесть и, конечно, попить.

Пока Ян и Роза вежливо отказывались от червяков, гусениц и болотной воды, сородичи нашей Ящерки высвобождали их ноги от пут кусачего мха.

Только дети освободились и захотели отдохнуть, как услышали странный шум и хруст ломающихся веток – это каменные гномы, злобные пинты, вышли из пещер.

Их тоже привлекли крики детей, гомон птиц и… запах альпов.

Каменные гномы, пинты, жили в бесчисленных пещерах и катакомбах под дремучим лесом. Ходили слухи, что на их рудниках день и ночь трудятся тысячи мальчиков и девочек, которых они, то и дело, похищают то тут, то там.

Говорили также, будто пинты похищают и альпов.

Поздними вечерами, в деревенских и городских домах, берлогах и гнездах дремучего леса, люди, звери и птицы рассказывали страшные истории о жестоком обращении пинтов с альпами…

Но кто же такие эти альпы, и откуда?

Предание гласит, предки славного Пегаса(4), быстрокрылые альпы проводили жизнь под открытым небом, на высокогорных – альпийских – лугах.

Благоухание тех лугов альпы носили с собой. Оно очаровывало всех, даже каменных гномов – больших ценителей разного рода сокровищ.

Альпы не только источали чудесный аромат, но были мастерами вознесения: с начала времен они говорили на чистейшем туркужинском языке, так что способность светить и возноситься была неотъемлемой частью их природы.

Несмотря на то, что альпы имели по четыре, шесть и даже восемь крыльев, благодаря длительному использованию туркужинского языка, они летали и со сложенными крыльями.

Хотя надо признать, крылья значительно улучшали аэродинамические качества полета и, само собой, добавляли красоты.

О, как же нам хочется полетать на альпе!..

Быстрокрылые альпы не просто летали – как птицы, например, – но и парили. То возносясь медленно и плавно, то мгновенно, они долетали туда, куда не залетал самый высокогорный орел.

Полет альпа был так мягок, что у восседавшего на нем даже в тысячный раз захватывало дух, словно впервые…

Но, возможно, ощущение легкости полета связано также с ароматом лугов. На альпийских лугах в несчетном количестве росли маки и другие цветы, обладающие специфическим эффектом. Альпы питались теми цветами и, несомненно, сначала впитывали свойства растений и, затем, скорее всего, эти – пьянящие – свойства источали.

Так ли, нет ли, сейчас альпов мы можем лишь представить.

Они сгорели в пламене столетней войны вместе с родиной наших предков – Черкесией. Огонь той войны был так жесток, что единственные сохранившиеся останки альпа дошли до нас из времен гораздо более ранних, чем война черкесов за свободу и независимость.

Однако продолжим…

Пинты тоже могли и туркужинский язык знать, и светить, и благоухать, но когда-то, давным-давно, их предки сделали другой выбор.

Прекрасно разбираясь в превосходном – и превосходно в прекрасном, – они все же жили под землей, под гнетом патологической страсти к накопительству: этим существам всегда мало того, что у них есть, что бы у них ни было…

Страсть к накопительству, и еще зависть, буквально распирали пинтов, толкая на чудовищные по жестокости и коварству поступки…

Конечно, взрослые альпы редко попадали к ним в плен. Они были слишком умны и осторожны для этого.

Иначе обстояло дело с молодняком: молодежь, детей легко обмануть, особенно если они от природы светлы и вознесены, как альпы.

Все знают, каждый новорожденный открывает для себя мир заново, так что история ошибок и потерь, боли и разочарований только повторяется.

Из века в век неповоротливые, ничем не привлекательные пинты, тысячей различных способов заманивали альпийский молодняк в свои пещеры.

Не раскрывая злобных намерений, бесконечной лестью понуждали пинты пленных альпов к разговору на журчащем как горный ручей туркужинском языке – мира, любви и согласия, – что в итоге приводило их к вознесению.

Но стоило доверчивому альпу достичь пика вознесения, и упереться в сырой холодный потолок пещеры, как пинты стаскивали несчастного на землю, обрезали ему крылья, посыпали голову пеплом и затыкали ноздри землей!..

В отличие от остальных живых существ, альпы совсем не умели дышать через рот; то есть выдохнуть могут, а сделать вдох никак. Вот альп и начинал выдыхать накопленную свежесть высокогорных лугов, наполняя ею пещеры пинтов.

Выдохнувшего все содержимое, сдувшегося окончательно, едва живого альпа переводили затем в самую темную пещеру и открывали ноздри. Опустошенный альп вновь начинал дышать полной грудью, наполняясь теперь смрадом глубин.

Спустя время, надышавшееся зловонием, лишенное крыльев и убежденное в своем окончательном падении существо, теперь уже мало напоминающее альпа, добровольно, до конца своих дней, возило тяжелые вагонетки с рудой…

Вот такая печальная история, которую знали все дети Северного Королевства.

Среди спасителей Яна и Розы оказались два несовершеннолетних быстрокрылых альпа. Увидев пинтов, они тут же посадили детей на спины и ускакали.

Страх попасть в плен к злобным обитателям подземелий придал всем силы. День и ночь без устали мчались альпы сквозь чащу дремучего леса. Когда дети засыпали, тихо шелестя в ночи крыльями, альпы возносились к звездному небу…

На рассвете седьмого дня путники спустились прямо на Скалу двурогих великанов. Ян и Роза проснулись, спешились и осмотрелись, но ни папы, ни мамы не нашли.

Не оказалось на скале и живых великанов – только мертвые. Огромные, рогатые, даже мертвые они выглядели устрашающе.

Смертельные раны на телах поверженных гигантов указывали, как они встретили свой конец: некоторые пытались спастись бегством, иные пали в битве с неведомым врагом…

Вдруг из пещеры неподалеку донесся плач. Дети пошли на звук, и нашли детеныша великанов.

Детеныш был напуган. Роза заговорила с ним на туркужинском языке, гладя по густой, шершаво-жесткой шерсти цвета первого вздоха.

– Как тебя зовут? – спросила она, доставая из котомки лакомство.

Малыш взял протянутый ему имбирный пряник и представился:

– Великанчик.

На самом деле, по размеру, «малыш» кратно превосходил Яна. Однако «большой» вовсе не значит «взрослый» …

Подкрепившись и успокоившись окончательно, Великанчик рассказал, что видел родителей Яна и Розы.

Они были в плену у великанов, когда на лагерь напал черный дракон.

Дракон убил всех двурогих великанов, включая Иныжа, а папу и маму унес с собой за тридевять земель.

В заключение своего рассказа Великанчик достал из угла пещеры окровавленный платок Евы и отдал Розе.

Держа в руках платок, Роза никак не могла решить, расстроиться ей от того, что мама с папой снова в плену или радоваться, что они живы и вместе.

Видя ее замешательство, Ян сказал:

– Мы их обязательно найдем, и вернем домой.

Роза с благодарностью взглянула на брата и, на миг, глубоко вздохнув, обняла его. Затем сказала Великанчику «узыншэу ущыт», что означало на туркужинском «будь здоров, до свидания», и пошла прочь из пещеры.

Следом вышел Ян.

Пока дети находились в пещере, альпы их сторожили на скале. Они с детства знали, что входить в чужие пещеры и незнакомые дома опасно и страховали Яна и Розу, на всякий случай.

Молодые альпы выразили готовность сопровождать детей и дальше, но те отпустили их домой: не хотели злоупотреблять отзывчивостью.

Простившись с альпами, и положив бесценное сокровище – мамин платок – в котомку Розы, дети тронулись в путь…

Долго ли коротко ли они шли, а всё же пришли за тридевять земель и увидели огромную яму, которая была ничем иным как домом дракона.

Заглянули в яму дети, а там, свернувшись полукругом, храпя и брызжа огненными искрами, спит дракон.

Там же, в яме, находились Адам и Ева.

Адам сразу увидел своих детей. Ободряюще улыбнувшись им, он покрепче обнял раненую Еву. Дети помахали отцу в ответ…

– Дракон вовсе не такой большой, как я полагала, – прошептала испуганно Роза на ухо брату. – Как же он одолел столько великанов? Наверно, он очень сильный.

– И кровожадный, – тоже шепотом сказал Ян. – Потому нужно срочно спасать наших родителей.

Пока дети, перешептываясь, сидели у края ямы, Бабочка, Пчелка и Ящерка вылезли из котомки Розы. Они тоже расположились неподалеку от ямы и принялись совещаться. Когда план спасения был составлен Пчелка улетела…

Вскоре на горизонте появилось черное облако. Оно стремительно нарастало, приближаясь к яме дракона. Когда облако оказалось совсем близко, сначала Ян, а затем и Роза увидели, что это вовсе не облако, а пчелиный рой и внутри его… да! Это же та самая старуха, злая ведьма, которая хотела съесть наших детей!

Ян и Роза с любопытством смотрели на пчел.

На миг рой завис над ямой. Наступила тишина. Затем пчелы, как по команде, разлетелись в разные стороны, и старуха с воплем упала прямо на голову дракона.

Злая ведьма тут же принялась его царапать, бить и кусать.

Дракон так испугался, что сразу выскочил из ямы!..

Наш Адам, чтобы вы знали, дорогой читатель, был не только экскурсоводом и волшебником, но и большим специалистом по старым ведьмам. Увидев пчел и падающую в яму старуху, он сразу все понял.

Одной рукой крепко прижимая к себе Еву, другой рукой он ухватился за хвост дракона и тоже выскочил из ямы.

Обрадованный чудесному спасению от злой ведьмы, дракон дал обет триста дней никого не убивать и даже не обижать.

Услышали дети, что дракон не опасен и подошли к нему. Роза промыла раны дракона родниковой водой, наложила подорожник, приговаривая на туркужинском языке исцеляющие заклинания.

Которые, впрочем, не действовали на Еву – она, по-прежнему, была без чувств. Даже папа-волшебник ничем не мог помочь своей супруге, пока, тронутый добротой Розы, в приливе великодушия, отчасти вынужденного, дракон ни рассказал, как ее оживить.

– Сердце вашей мамы пробито рогом великана, но ее можно спасти, – сказал он.

– Но как это сделать? – спросила Роза. – Что для этого нужно?

– Нужна вся кровь, которую пролила ваша мама при ранении и вся любовь, которую может дать ей ее муж – ваш папа. Смешав кровь и слезы, смочите ими платок и приложите к ране. Если все сделано правильно, раненая оживет, – закончил свой рассказ дракон как раз в тот момент, когда Роза передавала отцу окровавленный и омытый его слезами платок.

Дети увидели, как Адам еще нежнее обнял свою дорогую супругу и приложил платок к ране. Через минуту Ева глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Папа, нам пора возвращаться, там Яна совсем одна с детьми. И дом надо расколдовать, – объяснил родителям Ян.

Само собой, и папа, и мама, и дети хотели как можно скорее вернуться домой, но не знали, как это сделать.

Вдруг Пчелка подлетела к дракону и что-то шепнула ему на ухо. Дракон поднял к небу глаза и увидел над собой пчелиный рой. Он весь затрясся от страха, сказал: «Не хочу в яму к злой старухе», – и вызвался отвезти счастливое семейство.

Дракон посадил всех на спину, взмахнул крыльями и уже к вечеру папа Адам, мама Ева, Ян и Яна, Дин, Дан, Соня, Роза и, конечно, Давид снова были вместе.

Дом расколдовали, зверушек вылечили и отпустили. А большая семья, как прежде, зажила в любви и согласии, то есть счастливо. Чего и вам желаем.

Да, пока все летели домой, Роза спросила дракона, как может бояться одной старухи убийца стольких великанов?

– Лучше сразиться со ста двурогими великанами, чем повстречать на своем пути одну сварливую злобную старуху! – уверенно ответил страшный черный дракон.