Tsitaadid raamatust «Я иду искать»
Лицо ее было абсолютно спокойно, даже как-то безмятежно. Только зрачки расширены, словно она в темноте.
Снег. Он сиреневым звуком пахнет. Тихим, бесконечным, таким: «А-аа, а-аа», – как музыкальная шкатулка игрушечная. От мужика того, убийцы, – бурной радостью, восторгом бьет. Чистым, синим, без примесей, громко, литаврами. А девка кислая – лимон, челюсть сводит.
Память – это я. И я пока жива.
зеленые… Хотя нет, глаз его я отсюда разобрать не могу, далеко. Но они должны быть зелеными. Холодными и яркими. Как ряска на болоте, под которой скрывается трясина.
Стряхиваю пепел в банку из-под шпрот. Погружаюсь во мрак. В холодную темноту чужого безумия.
Она сказала «шарфик», и губы ее искривились, полезли правым краем вверх, и туда же поползло, зазмеилось толстым удавом это слово: «Ш-ш-ша-арф-фи-и-ик».
сапоги, вылез месяц, целится мне в спину узким прищуром, закрыв один глаз. Все вокруг кажется черным, четко очерченным в белом прицельном свете. Подхожу к стене, касаюсь рукой шершавого кирпича. Здесь, где-то здесь она стояла, Волчица.
Однажды я перекинулась. Изменилась, получила кусочек свободы, как кусочек сахара собака, что хорошо служит хозяину. Я не собака. У меня нет хозяина. Я волк. Но сейчас мне кажется, что это я – объект охоты.
Мокрый сизый запах бесстыдной неприкрытой земли под лапами. Серый, смешанный, перевитый – подвальной холодной гнили и теплой кухонной сыти от домов, кислый лимонный дух похоти от этой бабы, стоящей в двух прыжках от меня.
