Слово не воробей: говорите, что вы имеете в виду, укрепляйте отношения и переходите к сути

Пустые оболочки из слов (или наполнители)

• Мило. Кстати, английское слово nice («мило») происходит от латинского newciys, что означает «невежественный». Думаете, это совпадение?

• Типа, ну и вроде/вроде как. «Типа» указывает на то, что что-то не такое, каким кажется. Частицей «ну» часто злоупотребляют.

• Рандомный. Я не верю в совпадения, только в случайные (рандомные) числа и закономерности. Если вы пошли домой с каким-то случайным (рандомным) человеком, разве вы не побывали оба в одном баре в одно и то же время?

• Вообще. Вообще – это ни о чем. «Как дела вообще?» Без понятия!

• Годно, весело, эпично, здорово, грандиозно, потрясающе. Станьте реалистом (то есть будьте ближе к конкретике).

• С любовью, с наилучшими пожеланиями, всего самого доброго. Этими подписями заканчивали послания за столетия до поколения преувеличений. В следующий раз, когда ваши родители обвинят вас в преувеличении, спросите их, как они заканчивают свои электронные письма, и напомните им о том, что мы должны по умолчанию сами добавлять это в конце своих электронных писем. Кстати, словарь Мерриама – Вебстера называет «с любовью» лучшей формой подписи. На мой взгляд, лучшее мы приберегаем для тех, кого любим, а не для коллег, которым отправляем электронные письма раз в месяц. Отбросьте «с любовью» и довольствуйтесь «с уважением», если хотите сохранять приятельские отношения без новояза. В словаре Мерриама – Вебстера мы читаем: «С уважением: дружелюбное приветствие, именно это и подразумевающее».

• Лол. В 2000 году, то есть еще до Facebook, Instagram и Twitter, мы использовали lol в мессенджерах MSN или AOL и в текстах, когда громко смеялись и даже ХОХОТАЛИ. Теперь мы должны сказать: «Я громко хохотал» (LOL: laughed out loud) или «Я смеялся до упаду (LMAO: laughing my ass off), потому что… поколение преувеличений). «Ха-ха-ха» может быть подлинным, а вот «лол» превратился в пустую оболочку, слово-наполнитель. Этот слог призван «заполнить неловкую тишину электронной переписки», говорит Эмми Фавилла. В лучшем случае это означает: «Не принимай всерьез то, что я здесь говорю». Ладно, тогда вообще ничего не говори. Как насчет того, чтобы сменить «лол» на смайлик смеха?

Другие специалисты, такие как английский профессор Джон Макуортер, утверждают, что «лол» действительно служит определенной цели. В своей книге «Слова в движении» Макуортер пишет: «Любой лол снимает напряжение. Эти знаки нивелируют неуверенность и уязвимость – например, при развитии романа». Макуортер говорит, что лолы делают ровно то же, что и наши смешки в промежутках между высказываниями в разговоре тет-а-тет о чем-то личном, и что точно так же, как смех важен на свидании, лолы важны в романтических текстовых сообщениях. Возможно, это так, но, на мой взгляд, только в том случае, если мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО смеемся, когда смеемся. В противном случае это пустозвонство – вы попусту звоните (или пишете) человеку. Пусть ваши лолы хотя бы смеются по-настоящему.

Сок эго (ego juice)

Никогда не используй длинное слово там, где подойдет короткое. Если можно выбросить слово – всегда выбрасывай.

Джордж Оруэлл (второе и третье из шести правил эффективного письма)

Некоторые слова и фразы не добавляют смысла сообщению, но вместо этого лишь укрепляют у говорящего чувство собственной важности, внушая ему мысль о том, что он изъясняется как ученый. Это разговорный эквивалент ношения очков без рецепта. В результате – разрыв контакта.

Интересно, что… (Размер моего эго)

Одна моя знакомая предваряет этими двумя словами почти каждый свой пассаж из урока, преподанного ей ее нынешним гуру самопомощи, например: «Интересно то, что одним людям нужно есть больше свинины, чем другим». Просто расскажи мне историю и поверь, что мне хватит ума понять, что мне интересно. Показывай, а не рассказывай^[5].

Если ваше эго менее многословно, оно может заменить эти три слова одним словом и использовать наречие «интересно», то есть одно из нескольких наречий, относящихся к дизъюнктивным. Название предполагает разъединение, и дизъюнкт часто определяется в словарях как «отделенный от остальной части предложения». Эти отделенные дизъюнкты разъединяют нас в разговоре и при этом сами по себе не представляют никакой ценности. Фавилла говорит, что такие дизъюнкты, как «интересно», «откровенно говоря», «ясно», «к счастью» и «к сожалению», «настолько тривиальны, что не вызывают никаких комментариев и вообще интереса».

Вообразите, что вы разговорились с каким-то человеком на вечеринке у общего друга и он в какой-то момент произносит одно из следующих высказываний:

1. ИНТЕРЕСНО, ЧТО популяция иглобрюхов в мире растет.

2. Численность иглобрюхов в мире растет.

3. Популяция иглобрюхов в мире растет, и это интересует меня.

В первом предложении человек не дает вам возможности самостоятельно решить, интересно это или нет. Вам указывают, что это так. Когда нам говорят, какого мнения или отношения мы должны придерживаться, это отталкивает. Давайте найдем что-то более увлекательное и не станем слушать болтовню этого парня о том, что мы должны интересоваться иглобрюхами. Во втором предложении мы можем сами решить, интересно это или нет, но, если это предложение произносится вне контекста разговора о морских обитателях, мы можем захотеть найти другого собеседника. В третьем предложении мы узнаем немного о говорящем и о том, что его интересует, и наш ответ, скорее всего, будет личным, конкретным вопросом, который добавит энергии живому контакту и соответственно разговору.

Уместный или неуместный

Под «уместным» мы понимаем моральное суждение о том, что что-то или чье-то поведение является правильным для некоей ситуации. Например, «во время церковной службы аплодировать неуместно». Любое суждение является продуктом эго (то есть продуктом ассоциаций и абстрактного обозначения того, что правильно или неправильно). Если вы скажете, что что-то уместно или неуместно, это не поможет вам понять конкретику истины. Об этом я несколько раз дискутировал с психологами и амбициозными политиками. Они утверждают, что людей следует информировать о том, что уместно. Я отвечу так: мы делаем то, что нам хочется, чтобы чувствовать себя счастливыми, а еще то, что делать необходимо, чтобы уберечь себя от тюрьмы и сумы. Все остальное – ерунда. В социуме бытует предвзятое мнение о том, что людей тянет вредить друг другу. Вас тянет на такое?

Одна из наших главных потребностей заключается в том, чтобы общаться друг с другом, а связь на душевном уровне образуется лишь в том случае, если мы честны, добры, любознательны и смелы. А все уместное может катиться ко всем чертям.

В принципе и по сути

«В принципе, я не вижу причин, по которым кто-то захочет пойти на его вечеринку. По сути, он всего лишь надутый толстосум», – говорит некто заносчиво и даже чванливо.

Но если у вас завяжется беседа с человеком, вставляющим в свою речь «в принципе» и «по сути», вы, вероятно, захотите найти предлог, чтобы прекратить этот разговор. Как и в случае с дизъюнктами, эти наречные сочетания разрывают связь, в данном случае утверждая мнение (как факт) о том, что есть что-то на принципиальном, иначе говоря, сущностном, уровне. Такие утверждения подразумевают (и создают ощущение), что говорящий/пишущий является авторитетом в данной области. Включение в разговор «в принципе» или «по сути» – это быстрый трюк, укрепляющий эго и усиливающий утверждение, особенно у тех, кто не может подкрепить свои утверждения конкретными деталями или фактами.

Читатели и авторы газеты New Yorker имеют репутацию «избранных». Эта репутация может быть оправданна, с учетом таких вот заголовков:

Историю, связанную с Россией, электронные письма Дональда Трампа-младшего изменили В ПРИНЦИПЕ.

Оказавшись на стыке противоборствующих политических групп, Коттон решил, ПО СУТИ, ничего не говорить.

Вы можете сами провести эксперимент. Наберите адрес www.newyorker.com. Нажмите на значок поиска (вверху справа) и введите слово «в принципе» (fundamentally). Сейчас, когда я пишу эту книгу, я вижу около 1100 результатов. Вы получили больше или меньше? Такую степень раздувания эго я установил, в грубом приближении, через тексты газеты New Yorker, когда писал эти строки в мае 2019 года. А теперь попробуйте проделать тот же эксперимент со словом «по сути» (essentially). Мое эго соблазняет меня написать, что это колоссальная цифра (whopping), но около 3800 результатов говорят сами за себя.

Вот еще один пример раздувания эго из газеты New Yorker:

С учетом всех среднесуточных тоннажных сборов на популярных морских маршрутах, компания B.D.I., по сути, отражает спрос и предложение НА САМОМ БАЗОВОМ УРОВНЕ.

 

Здесь автор статьи дважды подкрепляет свой текст заумными и попросту ненужными словами «по сути» и «базовый». Но на этом он не останавливается и добавляет превосходную степень – «самый», еще больше отдаляя себя и своих читателей от истины. Ни один из заголовков или предложений этой уважаемой газеты не станет слабее, если из них удалить «по сути» и «в принципе». Даже если вы заменили какое-то из них более мягким «вообще-то», вы все равно раздуваете свое эго. Если эго (согласно словарю Мерриама – Вебстера) – «я, особенно в сравнении с другим я или миром», или, по Райану Холидею (в его книге «Эго – это враг»), «потребность быть лучше, чем… больше, чем… быть признанным, далеко за рамками всякой разумной полезности – вот что такое эго», тогда к подкреплению дизъюнктами и наречиями, такими как «в принципе» и «по сути», эго прибегает для того, чтобы ему было проще доказать свое обособленное существование: посмотрите на меня, я авторитет в этом вопросе, я сам по себе, и я особенный. Но если вы снимете подкрепление и маску эго, то поймете, что в действительности мы хотим душевной связи.

РЕЗЮМЕ:

НАРЕЧИЯ, ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ И УСИЛИТЕЛИ ЭГО

• «Это так» сильнее, чем «это действительно так» или «это определенно так».

• «Неимоверно», «необычайно», «грандиозно» и «безмерно» преувеличивают чувства и делают их фальшивыми.

• Показывай, а не рассказывай: наречия образа действия («медленно», «красиво», «радостно» и т. д.) ослабляют нашу общность, отвлекая внимание от глагола, называющего действие.

• Такие прилагательные, как «плохой», «противный», «страшный», «ужасный» и «кошмарный», являются обобщениями, подменяющими конкретику новоязом. Что реально, то конкретно.

• «Мило» редко используется честно. «Я в норме» часто означает прямо противоположное.

• Ложно-позитивные слова, такие как «потрясающий», «грандиозный» и «изумительный», могут отпугивать друзей и клиентов. Они понимают, что им морочат голову новоязом.

• Вы брызжете соком эго на людей, когда говорите им, что интересно, уместно или неуместно, принципиально и существенно. Заумно звучащие слова являются ненужным подкреплением для создания эффекта пьедестала, что сопряжено с утратой взаимопонимания.

Глава 3
Эмоциональные разъединители

Интернет – питательная среда для безжалостной гиперболы.

Эмми Фавилла. Мир без «который»

Мы по привычке используем определенные слова, потому что слышим (или видим), как их используют другие люди. Если вы когда-нибудь изучали иностранный язык, то знаете, что бегло на нем говорит тот, кто оперирует заготовленными фразами. Вот почему самый быстрый способ выучить иностранный язык – это пожить в стране, где этот язык имеет статус государственного. Что касается нашего родного языка, то мы зачастую не осознаем, что копирование некоторых словесных заготовок мешает нам общаться. Мы повторяем слова и фразы, которые другие люди произносят или пишут (СМС, твиты и т. д.), не осознавая, что они ухудшают взаимопонимание. Эти слова нередко наполнены ассоциациями с эмоциями, обедняющими посыл беседы, твита или статьи, которую мы читаем. Подобного рода «флюиды» могут толкнуть владельцев ценных бумаг отдать брокеру распоряжение распродавать их, в результате чего через несколько часов компания потеряет процентов двадцать своей стоимости.

Я поговорил с генеральным директором компании MarketPsych доктором Ричардом Петерсоном, который произвел для агентства «Рейтер» количественную оценку эмоций некоторых слов в стиле «вверх/вниз» (подрос, упал, поднялся, взлетел) в новостях, с присваиванием числовых значений отдельным словам и каждой истории в целом. Используя модель доктора Петерсона, агентство «Рейтер» разработало компьютерные программы для чтения новостей, оценивающие компании, валюты и страны по таким эмоциям, как радость, гнев и страх. Банки интегрируют эти программы в свои торговые площадки таким образом, чтобы в случае появления срочной новости с низким баллом запускалось распоряжение продавать бумаги за миллисекунды до того, как успеют отреагировать брокеры! После объявления о том, что COVID-19 получил статус пандемии, атмосфера страха спровоцировала всемирную распродажу бумаг, что привело к падению фондового рынка. Слова управляют настроением, настроение – машинами, а машины – рынками. Теперь уже и машины пишут некоторые новости! The Washington Post, The Guardian, Forbes и ряд других изданий уже используют тексты, сгенерированные компьютером. В OpenAI, исследовательской лаборатории искусственного интеллекта (ее соучредителем является Илон Маск), придумали бота под названием GPT-2, которому даже его собственные создатели боятся давать волю.

Бетси Микел, автор делового журнала Inc. и владелец консалтинговой компании по контенту «Авек», пишет: «GPT-2 штудирует каждую строку текста, изучая закономерности человеческого языка. Затем эта программа может генерировать полные абзацы текста и имитировать стиль письма… OpenAI быстро обнаружила большую проблему, связанную с GPT-2. Сгенерированные алгоритмом тексты были хороши. Настолько хороши, что невозможно было сказать, что их написал робот. Программа начала генерировать абзацы текста, которые были слишком, до жути человеческими. Алекс Херн из газеты Guardian загрузил в GPT-2 несколько предложений о брексите. Эта программа написала крупную статью и даже сгенерировала в ней поддельные цитаты с использованием реальных имен… Что могут натворить фальшивые новости, объяснять не нужно».

Помимо этого, программа Петерсона обрабатывает слова, которые мы «публикуем» в социальных сетях. Мы, возможно, не обращаем внимания на эмоциональную тональность определенных слов, которые произносим, но искусственный интеллект уже помогает банкам извлекать пользу из этого фактора. Поэтому в следующий раз, когда вы будете писать твит или пост, помните о том, что слова, которые мы повторяем, могут иметь более широкое влияние в журналистской и экономической среде. Даже если вы не пишете в Twitter, вы все равно говорите. Услышанные или прочитанные фразы мы часто в конечном итоге используем сами. «Давить на жалость», «хейтить» и т. п. – это «угнетающие» термины, которые мы усваиваем после того, как не раз столкнулись с ними в интернете и в разговорах тет-а-тет. Почему это так важно? Потому что слова, снижающие тональность новости или твита, снижают и тональность разговора. Итак, журналист может понять, насколько он независим, оценив тональность своих публикаций. И если вы не хотите способствовать распространению фальшивых новостей, тяжелых эмоций (гнев, страх) и разобщению людей, тогда не транслируйте (то есть не говорите и не пишите в сетях) нижеследующее.

Вечеринка жалости и стыда

Давайте сосредоточимся на определении слова «жалость» (pity): «Полная сочувствия грусть по поводу чьего-то страдания, огорчения или несчастья». Это из словаря Мерриама – Вебстера. Полная сочувствия грусть. А что такое грусть (sorrow)? «Стрессовое переживание, печаль или сожаление, особенно в связи с потерей кого-то или чего-то любимого». Нам будет нетрудно найти доказательства (гиперболического) «стрессового переживания» в том, как СМИ освещают американскую политику, с такими комментариями, как: «Избирательную кампанию нужно будет вести скорее с прискорбием» и (по вопросу торговых тарифов) «Канада представила их скорее с тоской, чем с гневом» (газета New York Times).

Грусть часто встречается в музыкальных текстах и является названием одной из песен группы The National. Она начинается словами «Грусть пришла, когда я был мал. Грусть выжидала, я не устоял», в которых отражены изменения в использовании языка, свидетелями которых на протяжении всей своей жизни были все, кто родился в первые десятилетия XX века – например, мои бабушка и дедушка. В 1980-х и 1990-х годах слово «грусть» стало использоваться реже, но в наши дни частота его употребления возвращается к своему пику с 1920 года (год рождения моего деда, который продолжает здравствовать, когда я пишу эти строки в 2019 году).

Если грусть является «стрессовым переживанием», то жалость – «стрессовым переживанием, полным сочувствия», поэтому в большинстве случаев, когда кто-то в наши дни использует в разговоре слово «жалость», он кривит душой. Например: «Какая жалость, что магазин сегодня был закрыт». Разве это вызвало у вас полное сочувствия стрессовое переживание? «Какая жалость». По отношению к чему вы испытываете полную сочувствия грусть? А мне жаль, что вы так небрежно относитесь к слову.

Мы не только лжем из-за вредных языковых пристрастий, но и создаем ассоциации со стрессовым переживанием. «Да, но… но, – слышу я в ваших рядах возражение заикающегося лексикографа, – роль словаря не в том, чтобы предписывать использование того или иного слова, а в том, чтобы описывать нынешнее употребление слов». Может быть, это и так, однако первоначальная эмоциональная ассоциация жалости с сочувствием, грустью и стрессовым переживанием также сохраняется.

Даже если мы не используем слово «жалость», справочник стилей The Associated Press рекомендует нам избегать других слов, «означающих жалость – например, пораженных (страдающих) рассеянным склерозом. Лучше ограничиться словами о том, что у человека рассеянный склероз». В этом примере «поражать» и «страдать» являются глаголами жалости, основанными на суждении эго говорящего. Там, где есть эго, есть и разобщение. Простая констатация наличия того или иного расстройства не содержит в себе ни жалости, ни осуждения, ни эго. В своей книге «Мир без „который“» Эмми Фавилла пишет, что лучше сказать «люди с психическими заболеваниями», чем «психически больные люди». Все мы в первую очередь люди, а не условия нашего существования, какими бы они ни были, хотя наше эго старается классифицировать и маркировать людей как раз по условиям их существования, чтобы оно могло укрепиться в мысли о своей обособленной идентичности.

Вечеринка, вроде как

Впервые фразу «вечеринка жалости» (pity party) мы услышали в конце 1990-х годов. Жалость (как и вечеринка) – здесь пустой термин, часто используемый в язвительных комментариях в адрес другого человека.

Новый год, та же одиозная женщина @littleandlashes:

Так что, возможно, после этого спора я вернусь в Вашингтон. Моя мама сказала мне, что я стала для нее огромным разочарованием, потому что я отвергаю все идеи, на которых она меня воспитывала. Она исказила мои слова и устроила вечеринку жалости, в которой с радостью принял участие мой отчим.

20 января 2018 года

Твит @littleandlashes – от «этого спора» и «вечеринки жалости» до «с радостью принял участие» полон абстракций и лишен конкретики. Что именно сделал отчим? Кто что сказал? Это спор? Действительно ли мать @littleandlashes сказала, что дочь сильно ее разочаровала, потому что отвергает все идеи, на которых она ее воспитывала? Если это так, то почему бы не заявить об этом напрямую? Нет конкретики – ничего нет. И мы знаем, что вечеринки жалости не бывает. Говорить о вещах, которых нет, так, словно они существуют, значит увеличивать область пустоты в мире. Наш язык отражает нашу реальность, и он становится все более образным, абстрактным и оторванным от реальности. Поэтому не стоит удивляться тому, что у нас возникает потребность в медитации, практиках осознанности и других техниках укоренения, ведь язык нашего ума (точнее, эго) отрывается от реальности наших чувств. Вечеринки уже не те, что раньше.

Стыд

Это второе слово после вечеринки. Как и в случае с жалостью, это одновременно разъединитель эмоциональной привязки и отец лжи. Стыд входит в 30 % самых популярных слов в словаре Мерриама – Вебстера. В нем мы читаем такое определение: «Болезненная эмоция, вызванная сознанием вины, недостатка или неприличия».

Это чертовски СТЫДНО. Какой СТЫД. До чего же СТЫДНО.

Вы уверены в том, что это стыдно?

Я обращаю на этот момент внимание моей матери, поскольку она, к стыду своему, отвечает на любое мое замечание о том, что идет не по плану, словом «стыдоба».

Я: «Сегодня на дороге было много пробок».

МОЯ МАМА: «Стыдоба».

До чего же мне стыдно за то, что я столкнулся с реальностью дорожного движения! Шучу. Я знаю, что мама ничего такого не имеет в виду, но, когда я слышу «стыдоба» в ответ на мои слова, такая ее реакция не укрепляет связь между нами, а только создает ненужные помехи.

Брен Браун, доктор философии, специализирующийся в сфере социальных проблем, говорит, что для усиления чувства стыда нужны три вещи: скрытность, молчание и осуждение. Если вы смешаете эти три ингредиента в своего рода чашке Петри, стыд в ней поднимется как на дрожжах.