Loe raamatut: «Не хочу в Нормандию!»
Человек, который ищет Бога вне себя, похож на пастуха,
который ищет барашка в горах, а тот у него за пазухой
Будда
ПРОРОЧЕСТВО
– Девочка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Вемдей и похер-хакером!
(в переводе с детского – ведьмой и парикмахером)
Хочу рассказать вам о самом удивительном событии в моей жизни – о путешествии во Францию. Эка невидаль, скажете? Покруче видали! Конечно для какой-нибудь пресыщенной столичной штучки – это обыденное дело – в Париж на уикенд смотаться. Но для меня – нищей училки из глубокой сибирской провинции… Невероятное везение! С моей самой низкой социальной ступеньки – это всё равно, что в космос слетать.
Ну да ладно, расскажу по порядку. Дело было в теперь уже далёком «две-тыщщи-нулевом-лохматом» году, сразу же после бандитских девяностых, когда мы и осознать-то ещё не успели, что лихолетье на убыль пошло.
Все авантюры в застойном болоте моего существования всегда начинаются с Лолки…
А Лолка звонит всегда не вовремя. Мало того, что она может запросто разбудить глубокой ночью, так ещё бесконечные Лолкины монологи затягиваются бессовестно долго. Она щебечет, вскрикивает, сама себе удивляется, сама с собой ссорится. «Театр одного актёра» продолжается до тех пор, пока я не падаю на подушку замертво, проваливаясь в спасительный сон, не в силах больше выдерживать пытки. А неуёмная Лолка взахлёб продолжает страстный монолог, густо пересыпанный задорным матом.
Временами, когда натруженное ухо начинает болеть от долгого соприкосновения с телефонной трубкой, я укладываю её на подушку рядом с собой, и могу на несколько минут позволить себе забыть о том, что веду международные переговоры с Францией. Но, похоже, Лолке совершенно и не нужен активный слушатель. Она упивается одной лишь счастливой возможностью просто говорить на родном языке. Поэтому так яростно и самозабвенно кричит и шепчет, плачет и смеётся, ругается и декламирует стихи… Главное что по-русски!
С Лолкой мы вместе учились в школе. Таким, как я всегда достаются роли второго плана, моё амплуа й– «подружка героини». И я была подружкой Лолки, а она – героиней! Яркой, дерзкой, своенравной…
– Мужик без машины несостоятелен так же, как женщина без ребёнка. Но у нас-то ещё всё спереди!
– Не знаю… У тебя может и спереди. А мне уже надеяться не на что… Скажи… ну, а ты вообще как – по Родине совсем не скучаешь?!
– ?..
– Что молчишь?!
– Не знаю даже как тебе понагляднее объяснить? Ну, вот представь себе, сидел какой-нибудь мужик в тюряге всю жизнь. Его там били, унижали, насиловали… Полжизни из под лавки не вылезал, а потом вдруг рр-раз и выпустили на свободу! Вернулся он домой, а там семья, ждут, любят. Всё вокруг нормально, спокойно, с ним уважительно разговаривают, вкусная еда, чистая постель, никто не напрягает. Только-только он стал к нормальной жизни-то привыкать, человеком себя почувствовал… А ему зэки звонят из той камеры и спрашивают: «Ну, ты чо там не соскучился ещё?!» – вот примерно так!
– Господи, да неужели у нас до такой степени всё плохо?!
– Скажу больше, Ленчик, вы в Аду!
Помню как-то в классе восьмом, маялись мы на обязательной летней отработке. В нашей стране бесплатного труда нет, кроме труда детей, учителей, солдат и заключённых. Но нам повезло. Лолка вообще с детства – проныра. Поставили нас на пару в теплице цветы поливать. Другие дети на солнцепёке капусту полют под «прицелами» надзирателей и ещё более безжалостных одноклассников, а мы – красота, спокойно вдвоём польём росточки и – свобода!
За три недели мы с Лолкой всю жизнь друг другу рассказали, все тайны проболтали, все песни пропели… и стали по-настоящему родными людьми. Утро начинали с того, что подолгу сидели за теплицей – просыпались, всё-таки организм уже на каникулы настроился. Потом потихоньку, не спеша, приступали к работе и начинали распеваться. После двух-трёх арий из рок-оперы Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» замолкали, так как рассказывать было уже нечего. Но однажды, в последний день практики, нас будто прорвало:
– Давай, – говорит Лолка, – пофантазируем, что с нами со всеми после школы будет. Вот представь, что прошло лет эдак десять-двадцать…
Нас понесло. Мы придумывали своим одноклассникам самое невероятное будущее, раздавали им самые несвойственные роли и хохотали, как безумные. Тормозной толстой простушке Сайке (Тосе Сайко) напророчили карьеру фотомодели в журнале для извращенцев. Забитенькой, с неправильным прикусом Зюзе (Соне Зюзиной) – ревнивого страстно-влюблённого воздыхателя – «Отелло». Хулигану, двоечнику и хроническому второгоднику Рюкзаку (Вовке Рюзову) – звание кандидата наук. Смешному, похожему на Винни Пуха, увальню – Дрюлику (Андрею Пальчикову) брутальную криминальную биографию. Круглой отличнице Людочке злорадно пожелали не поступить в институт.
– А с нами-то что будет? – спросила я Лолку, когда немного отпустил очередной приступ смеха, и стало возможно говорить, понимая сказанное.
– Ты, Ленчик, школку ненавидишь всеми фибрами души, значит, будешь училкой. Пока не полюбишь школьные застенки до фанатизма. А я буду очень богатой, мне больше ничего не надо. И тогда джинсы у меня будут настоящие, американские, и красная длинная машина, и самые обалденные парни. За деньги я себе всё куплю и образование, и уважение, и любовь…
Если бы мы только могли знать, что все наши самые невероятные фантазии жизнь не только исполнит, но и приумножит. Тоська не превратится в скелетообразную манекенщицу, а переплюнув наши пророчества, станет известной телеведущей и актрисой популярных сериалов – Таисией Сайк.
Самая страшненькая – Зюзя первой выскочит замуж, именно у неё будет крепкая многодетная семья. Как утверждает Лолка, заниженная самооценка – фундамент счастливого брака!
Рюкзак вырастет до доктора наук, будет бесконечно долго парить студенческие мозги преподавателем философии в университете.
Дрюлик станет Князем – крутым властителем МКАДа, всесильным держателем бензозаправок вокруг столицы.
А несчастная Людочка останется молодой вдовой с малолетним ребёнком на руках. И окончив школу с золотой медалью, будет вынуждена работать уборщицей, пока капитально не сопьётся. Поверить в это тогда было невозможно. Но то, что Лолка обязательно преуспеет в жизни, я не сомневалась, хотя, конечно, и предположить не могла, что она станет мадам Фонтен и будет владеть поместьем в Нормандии с домом, похожим на дворец.
Как ни странно, выросла Лолка в унизительной нищете под градом насмешек и тумаков «ребят из нашего двора». У неё не было грозного защитника – папы, и сумасшедше любящая мамаша не выбегала на помощь, слыша отчаянный Лолкин плач. Поэтому издевались над ней безнаказанно и самозабвенно. Дети – самый жестокий и безжалостный народ. Поверьте мне, как педагогу с многолетним стажем. Лолка с детства была хорошенькой, умной, бойкой, но… Залатанная школьная форма с короткими рукавами… Бесплатное питание в школьной столовке… Летом пионерский лагерь на три сезона…
Воспитывала её бабушка. И все в классе были совершенно уверены, что Лолка круглая сирота. Когда на последнее родительское собрание в выпускном классе заявилась расфуфыренная, нездешне-красивая Лолкина мамаша, держа за руку обворожительного мальчика-мулата – младшего Лолкиного братишку, да ещё и вывалила на выпускной бал невероятную сумму – все были просто поражены. Шампанское из под полы в период сухого Горбачёвского указа тоже достала инопланетная Лолкина маман. Но видимо, на этом её благотворительность и закончилась.
После того как отгремели школьные выпускные балы, Лолка не побежала, выпучив глаза, как все остальные штурмовать ВУЗы, а устроилась продавцом в ювелирный магазин – поближе к любимому жёлтому металлу.
– Нет, я ни чо не поняла! Где радостный визг? Жё нё компран па!? (искаж. франц. – я не понимаю) Где спасибо, любимая? Ты меня слушаешь вообще?! АЛЛО!!!
– Ой, Лолочка, извини, я пропустила. Ты что-то сказала?
– Жениха тебе нашла! МИЛЛИОНЕР!!! А ты – соня так и проспишь счастье-то своё!
– Какого жениха? Где нашла?
– Помнишь, я по весне на тебя брачное объявление подавала в газету «Бонжур»? Тебе ещё одни негры отвечали. А тут железный вариант. И представляешь, живёт рядом – соседний виляж (искаж. франц. – городок). Просекаешь? Теперь надо всё успеть. Собирайся в Нормандию! Куй железо, пока Горбачев!
Лунный свет заливал холодным голубым сиянием унылую пустынную местность. Тут и там гнулись от резкого ветра реденькие чёрные кустики. Словно злобные пустынные демоны с песчаных дюн кидали в лицо колючий песок, который забивал рот, глаза, волосы…
– Надо же, а я совсем не такой себе Нормандию представляла! Куда бы спрятаться от этого пронизывающего ледяного кошмара?
На горизонте горбатым силуэтом, словно выгнутая спина гигантского зловещего дракона, возвышался горный хребет. Я шла на ветер, согнувшись в три погибели, но ненавистные порывы пробирали до костей. Волосы били по щекам, превращаясь в твёрдые сосульки. Моё плохонькое платьице нисколько не спасало от холода. Колотила крупная дрожь, зубы стучали, сотрясая подбородок. Голова отказывалась соображать, наверное, мозги тоже промёрзли, стучала только одна мысль: «Нужно добраться до гор – там спасение!»
Очнулась я от безумного предгибельного состояния в полумраке тесной пещеры. Костёр посреди пыльного грота почти догорел, и я придвинулась к теплу так близко, что угли обжигали ноги. Постепенно сознанию возвращалась ясность, и я стала разглядывать неприветливое убежище. Повсюду валялись обглоданные кости, а в дальнем углу тёмными провалами глазниц таращился на меня длинный лошадиный череп.
Вдруг, вход в пещеру заслонила мощная фигура, поросшая косматой рыжей шерстью. Существо двигалось бесшумно, только подойдя ко мне вплотную, обдало горячим смрадным дыханием и недовольно зарычало. Это было ужасное соединение человеческого и звериного. Оно было явно разгневано бесцеремонным вторжением в его жилище.
Волосатая морда придвинулась к моему лицу, почти касаясь, буравила злобными красными глазками и скалила жуткие мокрые клыки. Его тёплая слюна капала мне на плечо…
Существо явно ждало, когда я подниму глаза. А я всё отводила и отводила взгляд. Тогда чудовище схватило меня железной хваткой, сковав движения и подавляя волю. Меня абсолютно парализовал липкий душераздирающий страх. Я поняла, что выхода нет, и стала медленно поднимать глаза. Когда наши взгляды встретились, я увидела перед собой мутные, дремучие глазёнки животного, которому чужды человеческие законы жалости и сострадания, которому невозможно ничего объяснить. И тогда я осознала своё бесспорное превосходство, и чувство торжества над диким звероподобным существом захлестнуло меня.
Монстр взвыл, как ошпаренный, и, впившись когтями в плечи, вонзил острые клыки в мою шею…
2. ВЛЮБЛЁННЫЙ ХОББИТ И ВОЛШЕБНЫЙ ФЭН-ШУЙ
Надо всё успеть, покуда грудь высока…
Из репертуара бит-квартета «Секрет»
У меня никогда не было высокой груди. Кажется, что я родилась уже старой и толстой. Даже в пятнадцать лет моя грудь выглядела грудью пятидесятилетней женщины, вскормившей несколько детей. Увы! Природа обидела, и это при таких красивых родителях. Не уродка, конечно, но общение с зеркалом никогда не приносило радости. Ноги короче, чем хотелось бы. Глаза чуть меньше, чтобы считаться красивыми. Нос кнопкой.
Не взирая на все изуверские диеты, коими я себя систематически изнуряла, мне так никогда и не удалось надеть короткую юбку. Исходя из того, что нормальные здоровые мужики клюют исключительно на стройные женские ноги… итог моей жизни был очевиден и печален…
При такой невыдающейся внешности и книжно-бабушкином воспитании произошло то, что должно произойти – мне тридцать два года и я не замужем. Всё закономерно. Невестой меня назвали лишь однажды – в старшей группе детского сада. Потом коварный жених – мальчик Коля выбрал себе более симпатичную и лучше одетую девочку Вику. Но меня из благородства не бросил. И мы дружили втроём. Наш тройственный союз Коля объяснял окружающим так: «Вика – это моя тайна, а она, – стеснительно указывая на меня, – мой секрет». Лучше бы сразу бросил!
Позже, конечно, изредка появлялись ухажёры. Но безрезультатно. Те, которые нравились мне не обращали на меня никакого внимания, а навязываться я считала ниже своего достоинства. А тем кому нравилась я… Каждый был безобразен по-своему.
Можно было бы, конечно, закрыть глаза и рискнуть. Но не могла я, перешагнув через собственное достоинство, отдаваться на первом свидании, терпеть маты, расплачиваться за себя в автобусе, когда рядом стоит состоятельный мужчина в предвкушении соития. Да многое чего не могла. Старалась не общаться с такими жлобами. Ни на что сверхъестественное я, конечно, не претендовала, но хотелось хоть элементарного ухаживания. Да кого я собственно обманываю (?), любви хотелось, всегда хотелось только любви!
Но никто за всю жизнь не подарил мне даже букетика цветов (похотливые папаши учеников не в счёт), не повёл по собственной инициативе в кафе, не пригласил танцевать. Наоборот, «женихи» стремились запрыгнуть мне на загривок и проехаться по полной программе. Пребывая в первоначальной иллюзии и думая, что у человека просто пока нет денег, я приглашала сама, платила, угощала, звала в гости. Воздыхатели охотно шли, пользовались и неизменно пытались овладеть мной при первой же возможности на моей же территории. После отказа неизменно исчезали навсегда, удаляясь на поиски новой удобной и более сговорчивой дуры. В этом отношении меня чётко сориентировала мудрая и прагматичная Лолка:
– Запомни, Ленчик, любовь измеряется деньгами. Насколько мужик готов раскошелиться, настолько он тебя и любит. Ведь когда любишь – рад всё отдать!
Жизнь не дала мне ни одного шанса. Хоть была я очень влюбчивой девушкой. Страдала себе втихомолку. И ни одного дня не проходило без слёз. Лет до двадцати пяти я ещё носилась со своей девственностью в поисках достойного кандидата. Ближе к тридцати была согласна на любого более-менее адекватного, при наличии чувств смирилась бы даже, наверное, с женатым. Но героя способного на этот беззаветный подвиг найти так и не удавалось. Когда на горизонте замаячила стыдная перспектива навсегда остаться старой девой, выручила опять же хитроумная Лолка.
После официальной части встречи выпускников, она потащила одноклассников к себе домой, по дороге к компании прибились парни из параллельного класса. Накачавшись да поросячьего визга, к полуночи все расползлись. Лолка ушла спать в бабушкину комнату, оставив меня с одним из малознакомых однокашников – Димой-пианистом. Он был сильно пьян и вряд ли представлял, какую важную миссию ему предстояло выполнить. Но оставаться девственницей в мои годы, было уже просто неприлично. И я решилась…
На душе остался лишь осадок опустошённости и недоумения. И это всё?! Быстро, больно, нелепо, пусто. Единственное слабое оправдание, которое я придумала этому гадкому акту – то, что Дима-пианист был очень красив, похож на известного певца – признанного короля эстрады.
С тех пор я выключаю телевизор, когда на экране маячит этот постаревший, обрюзгший от осознания своего невыносимого величия, изрядно потёртый эстрадно-королевской жизнью нелепый дядька.
Но ничего не бывает напрасно, зато теперь я точно знала, что мне не нужны отношения, особенно интимные, без чувств. Но вот только неумолимое время текло, а отношения с чувствами никак не заводились.
Да и когда было глупостями заниматься? Сначала школу нужно было заканчивать с серебряной медалью, ещё и одновременно с музыкалкой. Бабушка тогда сильно заболела, перенесла инсульт. Как родители меня в младенчестве к ней подкинули, так мы с ней всю жизнь и живём вдвоём. Доход наш всегда – только с голоду не умереть. Пришлось подрабатывать в детском садике – музыкальным работником. После окончания пединститута пошла работать в школу учителем музыки. Это Ад кромешный, одним словом – КАЗЕМАТ! Кто в этой шкуре не бывал, тот меня вряд ли поймёт.
– Пацаны! Атас! Музычка идёт! Музычка идёт!
– Лен Санна, а у нас сегодня самостоялка будет? А?! Лен Санна! Лен Санна! – со всех сторон галдят мои оглоеды, для которых эти уроки музыки – законный отдых после зверских физик–химий–математик.
Я даже отчество своё стала ненавидеть, как мученик ненавидит инструмент пытки – какие-нибудь щипцы для вытягивания кишок.
Учительница по правоведению принесла как-то в школу свод судебных законов одной из стран северной Европы. Оказалось, что у них человек более пяти лет проработавший в школе не имеет право свидетельствовать в суде. Деформация личности на фоне агрессивной психотравмирующей среды. Наши в большинстве были с таким диагнозом согласны.
Весь день словно находишься внутри осиного роя. Живая жалящая масса окутывает и не замирает ни на миг. Помню, Лолка как то рассказывала, что у них, в открыточном благополучном дворике случилось страшное – дикие осы поселились в почтовом ящике! Тут же примчались бдительные французские спасатели в спецкостюмах на большой машине с мигалкой и победили злостных нарушителей порядка при помощи шланга с отравляющим газом. Эх, мне бы хоть одного такого спасателя, можно даже без машины и без шланга!
Но вернёмся к российским реалиям – юное гиперактивное поколение в подмётки не годится истеричным коллегам и в особенности начальствующим дамам в климаксе. Всем вокруг чего-то от тебя надо и ты заранее в чём-то виновата. Не вовремя сдала журнал, план, отчёт, не досмотрела, прогнулась недостаточно низко, не в той клеточке закорючку поставила. Дёргают, дёргают, дёргают… К концу работы выпита до капли вся кровь. Тут не до женихов! Да и где их взять – кругом одни бабские задницы, одна противнее другой. Физруки-трудовики не считаются, как говорит Лолка, если мужчина работает в школе – это не мужчина.
Хотя… есть у нас один молодой человек, Сергей Сергеевич – историк. Этот в школе явно долго не задержится. В науку пойдёт. Фанатично увлечён своим делом. Наверняка, втихаря на кухне диссертацию пишет. Ученикам взахлёб рассказывает много интересного, иногда далеко уходя от школьной программы. Таких чудиков дети любят:
– Уматный тип!
– Прикольный чувак!
Считают его за блаженного, конечно, но прощают всё. И небольшой росточек, и еврейскую картавость, и даже то, что вещая очередную архаическую байку, историк, впадая в раж, начинал бессистемно махать руками, выпучивал круглые чёрные глаза, горящие диким восторгом, не замечая, что обильно оплёвывает собеседников. Сначала его прозвали Радзинский, но потом прижилась сказочная версия пятиклашек – Хоббит.
Он постоянно находился в состоянии одержимости какой-нибудь идеей, каждый раз новой. На этот раз его сознание помутилось под натиском очарования древним искусством фэн-шуй.
– Это не игрушки, а правильная организация пространства! Многие недооценивают, а зря. Вы не поверите Елена, ОНО работает!!!
– Что работает, Сергей Сергеевич?!
– А что хотите. По желанию можно активизировать любой из секторов. Если правильно и по науке. Обустроишь сектор «помощников и путешествий» – поедешь куда захочешь. Южный – деньги, слава. Потом идёт сектор «любви и партнёрских отношений». Хоббит всё лопотал и лопотал, своим высоким, почти женским голосом с такой скоростью и напором, словно за ним гнались злоумышленники, охотясь за тайнами древних китайцев.
– А если я, к примеру, хочу всё сразу: и деньги, и любовь, и путешествия?..
– Всё в наших силах, но больше трёх секторов запускать нельзя, а то они будут гасить друг друга. Для начала необходимо составить план квартиры и определить стороны света по компасу, – обрадовался Хоббит, уловив в моих глазах интерес и вспыхнувшую надежду, – могу вам помочь, Леночка, с удовольствием!
«Могу вам помочь – с чего бы это? А глазищи-то как горят! Чёрные блестящие! И кудряшки такие трогательные к шее прилипли… А ведь он явно и настойчиво симпатизирует. Коварный гном! – мне стало одновременно и приятно и досадно – У людей нормальные мужики, а ко мне льнёт какой-то сказочный недорослик из Средиземья!»
Хоббит подошёл к обустройству моего жилища со свойственными ему серьёзностью и активностью. Бабушкина хрущовка была тщательно измерена, составлен точный план, разбит на прямоугольники, каждый из которых отвечал за важные сферы в судьбе обитателей.
Все выходные пришлось горбатиться, чтобы убогая квартирка хоть мало-мальски соответствовала придирчивым требованиям мастера. Во-первых, были явлены свету многолетние залежи бумаг и завалы старья. Затем, выброшены на помойку шесть (!) огромных мешков с ненужными вещами. Думаете у вас меньше? Я тоже так думала, пока в мой дом не ворвался воинствующий Хоббит.
Из квариры были вынесены сломанные, но ещё пригодные стулья, ветхие половики, вся вышедшая из моды одежда. Избавленная от хлама и тщательно промытая крохотная однушка стала казаться просторнее и выше.
– Это очень хорошо, что у вас всего одна комната – фэн-шуй быстрее заработает! – приговаривал Хоббит, развешивая купленные в переходе талисманы, – чувствуете, Леночка, как воздух начал свободно циркулировать?
От моего низкорослого, но обаятельного друга я узнала, что всё в мире построено на взаимодействии стихий. И есть стихии дружественные, нейтральные и враждебные. Дерево питает огонь, из огня получается земля (пепел), в земле таится металл, из металла можно выделить воду, вода питает дерево – круг замкнулся. Чтобы в доме поселилось счастье, интерьер должен быть максимально приближен к этой схеме, дабы не нарушать гармонии.
Теперь в комнате помещались три совершенно безумных натюрморта, призванных впустить в мою пропащую жизнь деньги, любовь и приключения. На подоконнике, шкафу и журнальном столике располагались хороводы из предметов, символизирующих стихии: огонь, земля, металл, вода, дерево. Друг за другом по кругу шли свечи, затем керамические кружки, к ним примыкали металлические ложки, стеклянный стакан с водой. Деревянные брусочки, позаимствованные в школьной столярке, замыкали круг, утыкаясь в оплавленные свечи.
Догоревшие до основания огарки несколько раз сменились на новые свечки. Я теперь почти каждый вечер попеременно зажигала в моих «магических кругах» живой огонёк. Смотрела на него и мечтала о достатке, о далёких неведомых странах и зелёных загадочных островах, но главное, конечно же – о любви.
Заканчивался учебный год, впереди замаячила призрачная перспектива каникул, непременно обгаженных ремонтом класса, который в нашей школе возлагался на безотказные учительские плечи.
Шёл четвёртый час извращённой пытки под названием педсовет. Повестка подобных сборищ известна всем несчастным узникам бастилии заранее. Сначала нас с чем-нибудь поздравят елейными ненатуральными голосами. Потом будут медленно, но верно давить, пока кто-то не взорвётся. Начнётся перепалка. После того как все переругаются и, когда уже не останется больше ни сил, ни эмоций, нам объявят об очередном разрушительном новшестве в системе образования.
И на этот раз всё шло по привычной схеме: сначала нас поздравили с завершением учебного года, затем стали подводить итоги – досталось всем! За тем сообщили о новых правилах заполнения бумажек, ужесточении ведения экзаменов (не кашлять, не оглядываться, не ходить в туалет в течение пяти часов). А на закуску сообщили о повышении зарплат, но предупредили, чтобы сильно не радовались, так как в реальных деньгах мы этого повышения не увидим.
Все наши страдальцы всегда очень боялись этого очередного повышения зарплат. После каждого такого облагодетельствования, когда на всю страну усердно трубили о том, что учителям снова повысили зарплату, раздражая тем издерганное население, реальные учительские доходы неизменно уменьшались за счёт снижения доплат за проверку тетрадей, классное руководство, и прочих лазеек, о которых, конечно, никто в прессе не распространялся. Каждое такое повышение-унижение предваряло личное посещение педсовета зам-зава районного отдела образования «анамсиРОНО» лоснящегося и по-свински кругломордого товарища Е. Е. Самосвалова (бывшего военрука нашей же школы):
Из строгой речи зам-зава «анамсиРОНО» никто из слушателей не понял ни слова, но всем стало абсолютно ясно, что очередная обдираловка нищенских учительских кошельков неминуема, и жаловаться опять некому.
День педсовета традиционно считался потерянным из жизни. Но не сегодня. Мы сидели с Хоббитом на «камчатке» и он рисовал мне красивые и подробные схемы – как пройти к волшебным лавкам с товарами и литературой по магии фэн-шуй.
БРАКОВАННОЕ АГЕНТСТВО
Если даже вам немного за тридцать,
Есть возможность выйти замуж за принца…
Из репертуара Верки Сердючки
– Представляешь, сегодня от твоего Месье мессаж пришёл, а я портабль в Рено у люквера на паркинге забыла. И фикс вообще отключила – слишком большие фактуры в этом месяце. – Это означало, что от моего жениха пришло сообщение, но Лолка забыла мобильник в машине, когда пошла в магазин, а домашний телефон отключила, потому слишком много набежало повременной платы. Понимать её становилось всё труднее и труднее. В речь вплетались новые французские слова и фразы приобретали чуть слышный грассирующий акцент:
– А твой-то такой жанти! Такой жанти! Лапочка! (искаж. франц. – приятный, милый) Он хоть и пожилой, но я бы с таким ей-ей не отказалась!
– И сколько ему?!
– Вообще-то шестьдесят два, но ты не бзди, мон ами! Выглядит он так, как русские мужики в сорок с маленьким хвостиком. Кстати, с хвостиком у него тоже всё в порядке. Это тебе не наши – алкаши-импотенты.
– А ты откуда знаешь? – насторожилась я.
– Его младшему сыну всего пять лет! И жена развод не даёт. Так что тебя по любому выпустят. Официально он пока женат. Слышь, как повезло-то тебе! На этой неделе жди перевод по «Вестерн-Юнион» – две тыш-ши евро. Вызов тебе уже идёт по скоростной почте!
– Лолка!!! Он же на тридцать лет старше меня!
– Ничего. Зато его бывшая мадам младше тебя на четыре года. Старый конь борозды не испортит, хотя, конечно, и глубоко не вспашет…
– А вдруг я ему не понравлюсь? Я такая толстая! Ни одеть – ни обуть!
– Понравишься. Ты ещё ихних баб не видала. Скоро узнаешь, что ты – Мисс Вселенная! А пока загранпаспорт оформишь, килограмм десять с тебя, как не фиг делать слетит, не заметишь. Как только деньги получишь – пулей в ментовку, оформляй паспартину по самой горячей сетке, как можно быстрее. Денег не жалей. Месье пылает от любви, если надо – ещё вышлет. Сёдня заглянула к нему в спальню, а там на его подушке – твоя фотка!
– И часто ты к нему в спальню заглядываешь?
– Ага! Ревнуешь?! Заработало!
Разговоры с Францией теперь происходили чуть ли не каждый час, если Лолка долго не звонила у меня начиналась тихая паника. Какая она всё-таки умница! Подруга руководила и направляла каждый мой шаг. Подсказывала и давала неоценимые советы. Если бы ещё обходилась без мата… Хотя куда же без него.
– Лол, если даже всё наилучшим образом получится, то как же я бабушку одну оставлю?! Она же беспомощная, старенькая совсем. Всё на мне.
– А что к ней визитёры разве не ходят? – искренне удивилась Лолка словно впав в беспамятство, изображая из себя коренную европейскую мадам, будто она вовсе не в курсе наших отечественных реалий.
Я знала что визитёры – это работники французских социальных служб по уходу за престарелыми. Может, подобные особи на территории России где-то и водятся, только мало кому посчастливилось их видеть. Тут вам не Франция где на каждого старика по нескольку визитёров в день. И это говорит мне Лолка – девушка выросшая в семье, где у одной стены стояла кровать с парализованной прабабушкой, а у другой стены на ободранном топчане доживал свой век дедушка в маразме. Как дала бы этой Лолке по башке, чтоб не выпендривалась!
– Лолик, как же я с Месье общаться-то буду? Я ж в школе английский учила-учила, да так и не выучила.
– Ничего, в Нормандии добрая половина населения англичане, и вообще на английском говорят все, а уж он – тем более. Я когда во Францию приехала кроме привет-пока и эпохальной фразы Кисы Воробьянинова «Месьё-о! Жё нё манж па си жур!» ни слова не знала. Так мы с моим дебилом-Луи друг другу сердечки на салфетках рисовали – это не помешало мне выйти за него замуж.
– Может, мне самоучитель купить, аудио-уроки включать?
– Давай, конечно, только это бесполезно. Французский по сложности на первом месте в мире.
– Сложней английского?
– Аглицкий ему и в подмётки не годиться! В инглише хоть слова возможно отделить друг от друга…
Я постоянно находилась в преподнято-возбуждённом состоянии граничащим с безумием. Первый раз в жизни решилась заявиться в кабинет к директрисе-Раисе с беспрецедентно-наглым заявлением, что в свой отпуск я намерена предательски-подло ехать отдыхать, а не клеить до изнеможения обои в кабинете музыки.
Каждое лето я меняла эти проклятые обои, которые уже в октябре от холода падали на пол, печально шелестя. И это не смотря на любые супер-крепкие клеи. Зимой в классе доходило до девяти градусов, дети сидели в шубах, шапках, варежках и с красными носами. Зато бывало удивительно тихо и спокойно. Директриса-Раиса, опасаясь родительских жалоб, в порядке исключения разрешала ученикам заниматься в моём кабинете в верхней одежде. Ребята, пригревшись, впадали в «зимнюю спячку», а я нарочно, включала убаюкивающую мелодию… Просто счастье какое-то!
Иногда меня охватывала паника, и сомнения изматывали душу:
– Лолочка, а вдруг мне с этим Месье придётся вместе век доживать?! Как он хоть выглядит-то? Ну, какой он? Опиши…
– Он миллионер, дура, и какая разница как он выглядит! Ладно, фотки вышлю по Интернету. Зайдёшь в кабинет информатики, если чо информатичка тебе поможет. Но ты, когда его увидишь, то сильно в обморок не падай. Да – лысый. Да – старый. Но от него такая энергетика прёт! И запах миллионов! Вообще, настоящая мужская красота так глубоко запрятана, что её можно только в морге при вскрытии обнаружить. Вот представь, вскрывает патологоанатом черепную коробку, а там такие мозги!!!
– Какое-то кровавое сравнение…
– Ты ещё своего Месье не видела. Смотрела «Молчание ягнят»? Вылитый доктор Лектор!
– …
– Чо молчишь? Возбудилась?..
Когда я, еле сдерживая жестокий нервный «колотун», ждала загрузки фотографии, то ещё надеялась на то, что Лолка пошутила в своей неподражаемой дерзкой манере. Но на меня глядел коричневый от загара, моложавый и поджарый «Энтони Хопкинс».
Письмо на французском голосило о любви, о желании скорейшей встречи, о мечтах и радужных перспективах. Внизу стояла подпись, но вместо: твой любящий, с тысячью поцелуями Ганнибал Лектор, стояло: твой любящий, с тысячью поцелуями Франсуа Буйе. Замаскировался, людоед!
