Зависть
TekstГлава 13
Дальше я помню, как меня завели в комнату с правой стороны от лестницы. В спальне было темно, и только высветившийся на мгновенье из-за потока света, хлынувшего с коридора, угол кровати блеснул белизной простыни.
И снова наступила темнота, когда за моей спиной закрыли выход.
– Где этот чёртов выключатель? – нервничал в темноте кто-то.
Я шагнула вперёд и споткнулась о чьи-то ноги.
– Вообще-то здесь занято, – неожиданно раздался ленивый мужской голос снизу.
…Я нашла себя сидящей на полу, рядом с безликим парнем, что сидел у стены, опираясь на нее спиной, и возмущался тем, что ему помешали бухать.
– Найти себе другое место! – ответил голос сверху, и я почувствовала, как чужие руки поднимают меня и ставят на ноги. Подталкивают в сторону кровати.
– Мне здесь нравится, – ответил парень на полу, пьяно растягивая слова.
Сопровождающий довёл меня до постели, и я с радостью забралась на неё прямо в одежде, мечтая как можно быстрее лечь спать.
Но голоса в темноте не давали заснуть.
– Слушай ты!.., – повышая тон, начал возмущаться кто-то. – Я сюда потрахаться пришёл, выйти по-хорошему, прошу!
– А я чем мешаю?! – в ответ голос с ироничной ухмылкой. – Кровать не занимаю. Сижу в сторонке, никого не трогаю.
– Я когда смотрят на меня, не могу! – рявкнул человек. – Убирайся!
– Это твои проблемы, – веселился, его собеседник. – Кстати…– немного изумленно прозвучал голос, точно он вдруг рассмотрел кто я. – А ты в курсе, чья это девочка?! Умереть не боишься?
– Валевский уже уехал. Ему на неё плевать, раз тут оставил.
– Я пока в этом сомневаюсь.
… Темноту комнаты рассеял свет ночника, зажегшегося над шкафом в дальнем углу комнаты.
– Ты долго еще будешь копаться?! – тихим голосом, с трудом выдавливая слова от сдерживаемой ярости, возмущался кто-то.
– Я до трусов вымок под этим чертовым ливнем. Я могу хотя бы в сухое бельё переодеться? – отвечал ему заплетающимся языком другой человек. – Где эти проклятые брюки?! Почему у Стаса только одни джинсы?
В полумраке раздались звуки открывающихся ящиков комода, хлопающих дверей шкафа.
– Как их можно постоянно носить? – бубнил недовольно парень. – Они же везде жмут.
– Ты издеваешься?! Одевай то, что есть, и проваливай!
– Нет, ну я в трусах не могу выйти. Там всё-таки девушки есть. А я стесняюсь.
– А перед этой ты, значит, не стесняешься переодевать трусы?! – прорычал его собеседник.
– Так она же под кайфом, всё равно ничего не запомнит, – отвечал ему первый голос.– Блин, который час? Где Радим? У меня терпение лопается.
– Я же тебе говорил, – процедил слова второй. – Он уже уехал. Ольгу повез домой. Уймись уже, наконец! Ему эта шалава не нужна. Он её на кухне уже один раз трахнул.
– Твою мать! – выругался первый голос. – Тогда какого чёрта я здесь делаю?!
– Вот и я о том же! Вали отсюда!
– А где здесь отлить можно? – спокойно поинтересовался первый парень, как ни в чём не бывало.
– На первом и на втором этаже есть по туалету, – раздалось в ответ с трудом переводимое дыхание.
– А тут нет? У меня дома в каждой спальне есть.
– Слушай, если ты на неё тоже запал, можешь быть вторым, но сейчас только выйди отсюда!
– Ни фига себе в какое место я попал! – присвистнул кто-то. – А у вас тут оказывается, очереди занимают?! А девушка в курсе, что не только ты собираешься её трахать?
А вокруг меня опять порхает красивая яркая бабочка.
– В курсе!
– Я сейчас пойду, отолью и вернусь. Если за пять минут не успеешь, тогда я буду первым. Извини. Я тоже должен попробовать. Бухло забыть не помогает.
Открылась и закрылась дверь в спальню. Кто-то ушёл, а кто-то остался.
– Наконец-то этот ублюдок свалил, – услышала я рядом уже подобревший облегченный выдох. – Иди сюда, милая. Давай разденем тебя, а то уже стало слишком жарко. Спать в одежде неудобно.
Я согласно кивнула.
Очень неудобно спать в одежде. Но и без трусиков я тоже не люблю спать. После очередного провала приподнялась в постели и изумилась своей наготе. Рассмеялась оттого, что, как дурочка, легла спать голышом.
– Чуть не пропустил всё веселье, – раздался полный злой иронии голос со стороны двери. Следом громкий щелчок, поворачиваемой защёлки в замке.
– Значит, первокурснице захотелось ещё больше расширить свой кругозор? Могла бы сразу меня об этом попросить. Не отказал бы. Зачем других звала?!
Сфокусировать взгляд на говорившем парне не получалось. Лицо расплывалось. Отчетливей видела только его фигуру. Недоумевая, наблюдала: как он расстегнул светлую рубашку, вытащил её из джинсов; подошел к тумбочке около кровати, открыл ящик и что-то искал в нём.
– Нет, Стас, ну ты даёшь! – опять злился он почему-то. – Какого чёрта ты не держишь в своей спальне резинки?! Как я, по-твоему, буду без них?! – С силой вытащил ящик и отшвырнул. С громким стуком тот ударился о стену, падая на пол, рассыпал с шумом своё содержимое.
– Ладно! Плевать! Уже всё равно! Катись всё к чёрту! – Этот голос теперь полон мучительного страдания.
Моё сердце странно реагирует на этот голос, наполняется жалостью и сочувствием к нему.
– А ты кто?
– Всего двадцать минут прошло, а ты уже и забыла кто я, – ответ полный горькой самоиронии. – Настолько я тебе на самом деле не интересен? Играла просто со мной, да? – спрашивал он и, не дожидаясь моего ответа, продолжал говорить, с плохо скрытым отчаянием
: – Я такой оказывается, идиот! Не сумел отличить правду от вымысла. Придумал ту, которой не существует, и сам внушил себе, что, наконец, встретил её. Как же здорово, чёрт возьми, вы меня развели! По-настоящему сделали счастливым. Я ведь поверил, что ты существуешь! Что, правда, любишь меня! Что будешь только моя!
Белая расстегнутая рубашка забралась на кровать у моих ног.
А голубая бабочка снова вернулась, и я как зачарованная смотрела на неё, как она села на его торс в районе сердца…
Стоя на коленях, парень, дрожащими руками, расстегнул ремень на джинсах, и бабочка поползла вниз по его груди, спустилась на плоский живот, а дальше по дорожке волос ниже пупка исчезла в расстегнутой ширинке. А потом вынырнула оттуда большой толстой гусеницей.
– Нравится? – спросил меня словно сквозь зубы незнакомец. – Он почему-то всем нравится. Даже больше, чем я сам. Ложись на спину, девочка. Напоследок вместе поиграем.
И он толкнул меня на кровать. Мужской торс в белой рубашке навис сверху и всё, что я дальше помню, кроме сплошной боли, в короткой вспышке памяти, это то, что в слабой попытке оттолкнуть его от себя, я дотронулась до его волос.
Они были влажными от дождя.
Глава 14
Привычка просыпаться рано сработала, как часы.
Открыв глаза, я некоторое время не могла сообразить, где я нахожусь, и что произошло.
«Почему я в чужой постели, и почему меня обнимает, словно мягкую игрушку неизвестный мужчина?!»
Я лежала на боку, головой на мужском предплечье. Его вторая рука покоилась на моей талии, прижимая меня к своему голому телу. Обнаженными ягодицами я ощущала его гениталии и саднящая боль в том месте, где никогда до этого не болело, не оставила надежды и сомнения в произошедшем ночью.
«У меня был секс!»
С осознанием действительности меня накрыл такой стыд за себя, что я, мучительно застонав от отвращения к себе, закрыла лицо руками. Захлебнулась отчаянием, и меня затрясло от беззвучных слёз.
«Что я натворила?!»
«Зачем напилась до беспамятства, зачем переспала с незнакомцем?!»
Лихорадочно пыталась вспомнить, что меня к этому подтолкнуло, как это, вообще, могло произойти, но ничего в памяти кроме моего вчерашнего безудержного веселья не всплывало. А потом до меня дошло, что Радим так за мной и не приехал.
«Может, я поэтому так поступила? Сошла с ума от разочарования и отдалась неизвестно кому, чтобы его забыть?»
«Нет! На такую глупость я не способна пойти, даже из-за него!»
Не поворачивая головы, осторожно сняла с себя чужую руку, тихонько освободилась из теплого плена одеяла. Я не смотрела та того, кто спал со мной всю ночь. От того, что я была с другим мужчиной, не с тем, кого я люблю, чувствовала себя настолько отвратительно, что меня трясло от мерзости к себе и к тому, кто лежал рядом.
Желания узнать, кто он не возникло. Я не хотела видеть его лицо, запомнить, как первого любовника. Сердце и так разрывалось от боли и ненависти к себе, оттого что я наделала, и без лишних знаний об этом человеке.
Я думала в тот момент о другом парне и о том, что стану не нужной Валевскому. «Единственная моя ценность в глазах таких мужчин, как Радим растрачена впустую. Никогда больше он не посмотрит на меня с нежностью».
Одежду я нашла аккуратно сложенной стопкой на тумбочке около кровати. Джинсы, блузка, колготки, трусики и лифчик – всё на месте, даже туфли под тумбочкой стояли.
«Как он обо мне, гад, позаботился!».
Его вещи в отличие от моих, разбросаны везде. В полутьме я споткнулась о его джинсы, валяющиеся на полу рядом с кроватью. Запутавшись в них, упала на колени. Ноги дрожали от непривычной ночной физической нагрузки на мышцы внутренней стороны бёдер. Моё тело не готово было к таким упражнениям.
Сдерживая, рвущиеся наружу рыдания я сидела на полу, стараясь вернуть самообладание, собраться с силами, чтобы встать и одеться. Вдруг почувствовала, как внутренняя часть бедра, на которое, я опиралась, почему-то увлажнилась. Рукой пробовала то липкое вещество, что вытекло из меня. Поднесла пальцы к глазам и недоуменно разглядывала его некоторое время, пока до меня не осенило что это.
«Сперма!»
С брезгливостью быстро вытерла ладонь о простыню.
«Значит ещё и это!»
На глазах выступили злые слезы.
«Господи! Это было даже без презерватива. Ещё и заразу ко всему прочему какую-нибудь получу. Ему-то бояться нечего! Спит, сволочь, спокойно!»
С ненавистью посмотрела я на спящего мужчину на кровати. После того, как я вылезла из-под одеяла, он сразу перевернулся на другой бок и теперь мирно лежал ко мне спиной.
Я, утирая слезы тыльной стороной ладони, встала и начала одеваться.
На фоне белой наволочки его волосы в полумраке спальни показались мне такими черными, что больно напомнили о том, кто так за мной и не приехал.
Резко отвела взгляд от кровати.
«Не нужно было смотреть на него! Теперь на всю жизнь запомню, что у этого парня темные волосы и широкие плечи»
Одевшись, я подошла к двери. С удивлением обнаружила, что она не заперта и замок в ней сломан, словно кто-то с обратной стороны из коридора вышиб дверь.
«Что происходило здесь вчера ночью, кроме того, что и так понятно?»
Мне почему-то смутно помнилось, что я слышала, как дверь запиралась, а теперь оказывается, что мне это привиделось? Или кто-то действительно её выбил? Зачем? Так и не найдя ответа на эти вопросы, я вышла в коридор. Там было пусто и тихо.
«Найти хозяина квартиры и попросить его вызвать мне такси, как предлагала мне вчера Лариса? А что если он посоветует мне обратиться за помощью к тому, с кем я провела ночь? Я бы на его месте так и поступила. Как он, должно быть, радуется теперь, что очередная его соперница исчезла с горизонта Радима Валевского».
Пройдясь по коридору, я дошла до лестницы и спустилась на первый этаж. Сиротин был там. Вся гостиная в следах вчерашней вечеринки. Много чего разбитого и перевернутого. Полный бардак.
«А тут что произошло?»
Стас вовсе не выглядел радостным. Он сидел на диване в страдальческой позе, опустив низко голову, и обхватив её руками. Мне показалось, что он плачет. Его плечи подрагивали.
Может, так и было до того, как он услышал мои шаги. Но когда он поднял лицо и посмотрел в мою сторону, его слёзы уже высохли, а глаза вспыхнули неожиданной ненавистью.
– А ты рано встаёшь, – сквозь зубы процедил он. – Понравилось спать в моей постели?
Я почти дошла до дивана, но от его недружелюбного тона резко остановилась, удивившись открытой неприязни. Стас почему-то больше не скрывал свою ревность.
– На ней до тебя много кого трахали, но только тебе удалось поспать в ней до утра. Счастливица ты, однако.
Сиротин медленно поднялся и развязной походкой подошёл ко мне. Цинично ухмыляясь, окинул меня намеренно плотоядным взглядом.
Меня обдало волной страха от выражения его глаз. Я одна в чужой квартире, уверенности в том, что, если позову на помощь, то меня спасут от него, не было.
А агрессивно настроенный парень тем временем продолжал изливать свою желчь.
– Что ж в тебе такого особенного?! Ты даже не красавица!
Он схватил пальцами мой подбородок и заставил смотреть на него. Его глаза с ясно читаемым отвращением, прошлись по моему лицу, оценивая внешность.
– Нос, глаза, губы, фигура, – всё посредственное! Ничего нет настолько привлекательного, что раньше вызывало у него желание к женщине. Невозможно чтобы ты ему вот так сразу понравилась!
Я попыталась увернуться и отойти от него, но Стас дернул меня за талию и прижал к себе спиной. Другой рукой взял меня за горло.
Продолжая говорить, как сумасшедший, он силой удерживал меня, пресекая все мои потуги вырваться от него. Несмотря на то, что он был не настолько крепким парнем, как Радим, но сил не выпускать меня из своего жестокого объятья у него хватало.
– Мой друг никогда не целовал женщину, – прошипел от ненависти, теряя самообладание, – брезговал прикасаться к вам, шлюхам, своими красивыми губами, а тебя вчера так легко решился поцеловать! Оторваться от тебя не мог. Ты кто такая, черт возьми?! Откуда ты взялась, мелкая дрянь?! Вокруг столько людей, которые любят его, а он выбрал первую встречную! Почему из-за тебя я должен теперь потерять его?!
«Что этот ненормальный говорит? Он настолько ревнует ко вчерашнему поцелую, что умом за ночь двинулся? Что вообще происходит? Откуда он знает, как именно Радим вёл себя во время нашего поцелуя».
– Отпусти меня, больной! – скрывая свой страх, потребовала я. – Если ты посмеешь меня тронуть, то Валевский сразу узнает, что ты только прикидывался его другом, а сам на самом деле всё время мечтал о нём, как о любовнике.
– Тебе это Лариска рассказала?! – потрясенно выдохнул Стас у моего виска свой вопрос. – Вот сука! – прорычал он. – Мы же с ней договаривались, что никто об этом не узнает. Я согласился помогать ей только поэтому. Обещала, гадина, что поделится со мной его любовью, если я сделаю всё по её плану.
Стас надавил на горло, закидывая мою голову вверх, чтобы я могла увидеть его склоненное надо мной лицо.
– Тогда я и про неё тебе тоже расскажу кое-что! – мстительно произнес он. – Я после Радима всегда всех его шалав имел. Не знала этого? Лариска такой информацией не поделилась, что была одной из них? Что думала, что уже заполучила его, а он её как последнюю потаскуху опустил, – с неким сумасшедшим торжеством сообщил он, заметив мое потрясение от услышанного. – А у меня даже с ней это было так, словно я через вас, бля*й, прикасаюсь к нему. Ведь по-другому он мне никогда не позволит. Но мне и этого было достаточно! Ведь я знал, что он больше не в состоянии влюбиться в женщину, что он может только вас использовать для нужды и ничего более, пока не появилась ты! Пусть он меня потом убьет, но я должен узнать, что в тебе такого особенного!
Глава 15
Пока Сиротин с чувством произносил всё это, сзади за нами послышались чьи-то шаги, и кто-то заговорил с ним, спускаясь вниз по лестнице и ещё не видя происходящего.
– Стас, я взял твои джинсы и рубашку, – сообщил чей-то мужской голос. – У тебя точно брюк нет?
А потом обладатель голоса заметил происходящее и возмущенно крикнул:
– Эй, ты что творишь?! А ну руки убери от неё!
И от этого окрика Сиротин, вздрогнув, побледнел, страдальчески скривился, но отодвинул от меня свое лицо. Если бы не случайный свидетель, Стас бы меня поцеловал и может быть даже хуже.
– Ты совсем сдурел, придурок?! – безжалостно ругал его неизвестный человек. Сиротин продолжая меня силой удерживать, мешал посмотреть в сторону лестницы.
– Ты чего, урод, удумал?! Тебе потаскух вокруг мало? Зачем чужую девочку к себе насильно прижал? Жить надоело?!
– Радим всегда со мной делился, – жалостливо залепетал Стас, в отчаянной попытке оправдать себя, почему-то приплел к теперешней ситуации Валевского.
– Не в этот раз, идиот! – рубанул незнакомец и Сиротин сдавшись, резко отпустил меня.
Поникший, он вернулся к дивану и рухнул на него без сил, а я посмотрела на своего спасителя и похолодела…
Высокий темноволосый парень с красивой широкоплечей фигурой был полураздет. Белая рубашка на нём распахнута, а незастегнутая ширинка на джинсах открывала место с темной порослью волос ниже пупка. Казалось, он только что с постели встал и ещё не успел привести себя в порядок.
Заметив мой потрясенный взгляд, он смущённо улыбнулся и торопливо застегнул молнию на штанах.
А у меня всё поплыло перед глазами от ужаса. За один миг многое вспомнилось. Словно один вид этой белой распахнутой рубашки на мускулистом торсе разом пробудил все обрывочные картинки воспоминаний прошлой ночи.
Вспомнила, как выпила напиток Стаса, как меня отвели наверх, в спальню, и как этот мужчина насиловал меня. И лицо незнакомца в белой рубашке неразличимое вчера в полутьме спальни теперь чётко приобрело в памяти черты стоящего передо мной парня.
«Я не была на это согласна! Я не хотела!»
А Валентин, а это был именно он, улыбался мне, как будто между нами ничего не произошло.
– Ты чего так рано вскочила девочка? – обратился он ко мне ласково. – А ну, вернись назад в тепленькую постельку. Нельзя своего парня оставлять одного. Он может подумать, что потерял тебя.
– Парня?! – обомлев от такой беспринципной наглости, ахнула я, отступая спиной назад, подальше от него. – В кроватку?! Вернуться к насильнику в постель?! Ты в своём уме?! – едва не плача от обиды, в ярости выкрикнула я.
«Как он посмел так поступить со мной?! По пьяни спутал меня со своим Сашей, а теперь пытается прикинуться моим парнем, чтобы избежать последствий? Мразь! А я ещё жалела его вчера, дура!»
– Твою ж мать, Захар! – досадливо выругался Валентин, почему-то обращаясь к отсутствующему другу. – Твоя идея ни хера не сработала. Придётся мне самому всё разгребать.
А потом к нему вернулось его обычное хладнокровие. Медленно застегивая пуговицы на рубашке, он, чуть наклонив голову, смотрел на меня холодными серыми глазами, таким изучающим оценивающим взглядом. Как на соперника в предстоящей битве, словно выискивая во мне слабые стороны.
– О каком насильнике ты говоришь, милая? – наконец заговорил он со мной, насмешливо ироничным, чётко поставленным голосом адвоката. – О том, кому свою девственность подарила? Я правильно тебя понял? – закончив с пуговицами, он заправил рубашку в джинсы и шагнул в мою сторону.
– Я никому ничего добровольно не дарила! – с ненавистью ответила я, отступая от него еще дальше.
– А доказательства у тебя есть? – и на его губах заиграла издевательская улыбка. – Сперма в тебе не доказывает изнасилования. Любой парень захотел бы секса со своей девушкой девственницей без резинки. То, что там у тебя сейчас всё болит, тоже не прокатит за него. От первого раза всегда болит, тем более, когда парень крупный достался.
Говоря все эти ужасные вещи Валентин наступал на меня, а я отходила от него до тех пор, пока не уперлась спиной в барную стойку.
– Может, покажешь свои сломанные ногти? – И он быстро схватил мою ладонь и поднес её к моим же глазам, демонстрируя мне целые ногти. – И где же они? Надо же, – ехидно уколол он, – все на месте. Ни один ноготок не пострадал. И эпидермиса насильника под ними почему-то нет. Надо было хотя бы разок его поцарапать для достоверности.
Он уронил мою руку, как ненужную более вещь.
– Что ещё ты можешь предъявить за доказательство? Синяки на запястьях, следы сопротивления есть какие- нибудь? А может, свидетелей найдёшь? Нет? А я вот найду!
И Валентин схватив меня за плечи, повернул в сторону дивана и указал на дальний угол комнаты.
– Видишь, ту скрытую камеру? – спросил он, уже веселясь от происходящего, празднуя свою победу надо мной.
Я камеру не увидела из-за застилающей пелены слёз, но поверила, что она там есть. У таких людей, как он всегда все схвачено и просчитано.
А он продолжал убивать меня, медленно и методично:
– А ещё одна есть на кухне и, как ты можешь догадаться, в спальне тоже. Всё записано и зафиксировано. Я тебе потом покажу, как ты обнимала ножками насильника. Могу даже фото распечатать на память, чтобы впредь никаких претензий к нему не возникало.
Стас, услышав всё, что мне говорил Валентин, словно воспрянул духом.
«Ещё бы, столько доказательств озвучено, что я изменила Радиму по доброй воле, если вообще это можно назвать изменой после одного поцелуя. Но его и это, видимо, осчастливило».
– Зачем заставлять девушку быть с тем, кого она не хочет? – вдруг заступился он за меня.
– Пасть закрой! – растянув губы в ледяной улыбке, бросил ему Валентин. – С тобой за все твои совместные интриги с Новиковой мы позже разберемся. Отныне тебя жалеть никто не будет. Такую подставу никогда не простят.
– Он сам виноват! – оправдываясь, обиженно огрызнулся Стас. – Не нужно было с ней на кухне уединяться! Все, естественно, подумали, что он её там поимел. А он, как ты знаешь, дважды на одну не смотрит. Можно сказать, дал другим на нее разрешение.
– У девушки нужно было спросить, хочет ли она этого, – процедил сквозь зубы Валентин.
Стас виновато опустил лицо:
– Лариска сказала, что хочет.
– Точно. А ты сделал вид, что поверил. Мы так и поняли, – цинично усмехнулся Валентин. – Видишь, как теперь эта милая девушка расстроена, что девственность не в то время и не в том месте потеряла. Как нам теперь её утешить?
Валентин опять посмотрел на меня ласково, как на неразумное дитя.
– Давай просто всё забудем, малышка. Сделай вид, что ничего не помнишь. Утром проснулась, застыдилась и убежала домой, как и полагается скромным хорошим девочкам. Я тебя сейчас отвезу в общагу, а всем скажешь, что на такси вернулась. Никто о том, что видела меня и говорила со мной этим утром, не должен знать. Особенно Радим. Поплачь на выходных, избавься от своей обиды, а в понедельник мой друг придёт к тебе, и ты с радостью примешь его. Ни слова, ни о каком насилии не скажешь, а иначе пеняй на себя. Я тебя уничтожу.
После своей речи, не оставляющей мне никакого шанса на самозащиту, Валентин отступил от меня на шаг назад и насмешливо галантным жестом указал на выход. Я, склонив голову, прошла вперёд. А Лысенко напоследок ещё и Стасу пригрозил:
– Тебя это тоже касается! – безапелляционно сказал он ему. – Радим должен знать только то, что девушка спокойно уехала домой на такси. Только вякнешь, что-нибудь лишнее, и ты, считай, покойник. Я тебя за наркоту в тюрягу засажу, и даже папочка тебе не поможет. Кивни, если до тебя всё чётко дошло.
И Стас согласно понуро опустил голову.