Глава 16
Лифт медленно ползет вверх. На девятом этаже моя попутчица выходит.
Я прислоняюсь спиной к стене.
Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Как же медленно он ползет! Сейчас Феликс догадается, что я нырнула в подъезд и отправится наверх пешком. А у меня почти нет сил звать на помощь. Горло пересохло. Бок от удара стальным бампером сильно ноет. А еще, кажется, я поранила ступни, когда бежала босиком, потому что мне больно ступать.
Тринадцать. Четырнадцать… Пятнадцать.
Щелчок – и стальные двери распахиваются. Я с опаской выглядываю на площадку. Тишина. Шагов на лестничной клетке не слышно. На цыпочках я выскальзываю из лифта. Растерянно осматриваюсь по сторонам. Номера квартир расплываются. Семьсот три, семьсот четыре. Я иду вперед. За спиной щелкает лифт. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Нет, на этот раз лифт едет выше, на шестнадцатый этаж. Смотрю на пол и пугаюсь – я действительно порезала ступни. За мной тянутся кровавые следы.
Я сжимаю кулаки и приказываю себе идти вперед. Слева плывут цифры на добротной металлической двери. Кажется, семьсот пять. Я прислоняюсь к двери и отчаянно жму на дверной звонок.
«Только бы он открыл… только бы открыл…» – мысленно повторяю одно и то же. Шок после удара машиной прошел. Глаза закрываются сами собой. Все тело начинает ныть.
Дверь резко распахивается. Я не удерживаю равновесие и падаю в чьи-то крепкие руки.
– Тася!… – слышу сдавленный крик Афинского. Он подхватывает меня на руки и несет в гостиную.
Опускает на диван и заглядывает мне в глаза.
– Тася, милая, что произошло? Скажи мне, что с тобой сделали?
– Ничего… я сбежала… – шепчу в ответ я.
Андрей прижимает меня к своей груди и неистово гладит по волосам и спине.
– Как же я переживал… Места не находил… мы все не находили…– срывающимся голосом бормочет он.
– Феликсу хотелось, чтобы мы с ним прошли какой-то обряд, после которого он сможет обладать мной на правах мужа. Я выпрыгнула из машины на светофоре. Он гнался за мной, но мне удалось попасть в твой подъезд прежде, чем он меня настиг…
– На какой машине вы ехали?
– На черной «мазде». На перекрестке случилась большая авария из-за того, что я выпрыгнула из машины.
– Где он держал тебя, Тася?
– Не знаю… в каком-то странном доме на отшибе.
Афинский продолжает прижимать меня к себе одной рукой, а второй уже выхватывает сотовый телефон из кармана брюк и начинает куда-то звонить.
– Андрей, только не отправляйте меня в больницу… Пожалуйста… – прошу я.
– Нет, конечно, нет, Тася… я тебя теперь никуда от себя не отпущу, – успокаивающе обещает он.
Я расслабляюсь. Слышу, как Афинский что-то возбужденно говорит в трубку, и перед глазами все меркнет.
Я прихожу в себя от резкого запаха нюхательной соли. Широко распахиваю глаза и всхлипываю.
– Все хорошо, Тася… – слышится голос Демида.
– Пожалуйста, принеси воды… – шепотом прошу я.
– Прежде чем я принесу воду, разреши мне осмотреть тебя на наличие повреждений.
– Хорошо.
– У тебя болит что-нибудь?
– Меня сбила машина. Удар пришелся в правый бок.
– Ляг на диван.
Я осторожно ложусь и позволяю Демиду прощупать мой живот.
–Здесь больно?
– Немного.
– А здесь?
– Нет.
Его пальцы уверенно скользят и надавливают в местах, где расположены внутренние органы.
– Вроде серьезных повреждений нет. Только ушиб, – выносит свой вердикт мой свояк. – Уже иду за водой.
Он исчезает в дверях гостиной и вскоре возвращается со стаканом воды. За ним следом входят Афинский и еще один мужчина, которого я не знаю. Спустя пару минут я понимаю, что передо мной следователь. Жадно пью воду и пытаюсь уловить суть задаваемых мне вопросов.
Следователь подробно расспрашивает меня о том месте, где я провела последние сутки. Я стараюсь отвечать, но почему-то упорно молчу про Эрика и фотографии, которые нашла в зеркальном шкафу. Я скажу об этом только Афинскому. Потом, когда мы останемся наедине. Мне надо знать, кто такая Дина. Возможно, получив от Андрея недостающую информацию, я смогу сложить достоверную картину произошедшего.
Демид сидит передо мной на корточках и обрабатывает перекисью водорода стесанные локти и колени. Жутко неприятная процедура. Я морщусь, но терпеть получается совсем плохо.
– Феликса же поймают, да? – с надеждой смотрю на следователя я.
– Обязательно, – кивает он.
– А черную «мазду», разве не удалось остановить?
– Нет. Ты спаслась, потому что он прекратил преследование и быстро вернулся к своей машине. Он ускользнул из города до того, как ты успела сообщить нам нужную информацию.
Я вздыхаю и обреченно смотрю на стесанные колени.
– Мы поймаем его, Тася, – хмуро обещает Афинский. – А пока идем в ванную. Тебе надо смыть кровь. И давай выбросим то странное платье, которое на тебе надето.
Я согласно киваю. Я бы выбросила даже белье, только бы больше никогда не вспоминать о том, что меня похитили.
Андрей протягивает мне руки и помогает подняться.
– На ступни пока не ступай, – предупреждает Демид. – Ты сильно порезала правую ногу.
Андрей подхватывает меня на руки.
– Может, я сама? – смущенно посматриваю на него я.
– Вот еще. В квартире три мужчины, а раненая девушка должна идти сама? – с улыбкой отзывается он.
В ванной Андрей осторожно ставит меня на прохладный кафель. Включает теплую воду и помогает развязать тесемки на странном красном платье.
– Ты справишься сама?
– Думаю, справлюсь.
Я сбрасываю с себя платье. Забираюсь в ванну и сую ноги под теплые струи.
– Пожалуйста, выбросьте платье, – прошу Афинского я. – Лучше быть совсем голой, чем в этих странных вещах.
– Я принесу тебе свою футболку или длинный халат.
Он забирает платье и выходит из ванной. Я остаюсь наедине с самой собой. Без смущения стягиваю белье и бросаю его на пол. Подставляю лицо и волосы под теплые струи и беззвучно плачу. Я все еще не верю, что мне удалось спастись.
Афинский осторожно заглядывает в ванную и оставляет на небольшой стиральной машинке широкое пушистое полотенце и халат.
Долго находиться под струями воды невозможно. На колени и локти попадает вода и от этого они жутко саднят. Я смываю с волос шампунь и стараюсь как можно быстрее промокнуть намокшие ссадины полотенцем.
Выбираюсь из ванной. Несколько мгновений смотрю на белье, которое мне выдал Феликс, а потом без сожаления запихиваю его в одноразовый пакет. Я ни за что не надену эти вещи.
Заматываюсь в халат Афинского и осторожно открываю дверь ванной комнаты.
Следователя уже нет, зато на журнальном столике в гостиной меня ждет горячий чай и бутерброды с ветчиной и сыром.
– Тась, ты оставайся до утра лучше здесь, – озабоченно глядит на меня Демид. – Мало ли что этим сумасшедшим в голову придет. Мама и Ира – сама знаешь, хлипкая защита. Я утром перед работой заскочу, привезу твои вещи.
– Если только хозяин квартиры не против, – посматриваю из-под опущенных ресниц на Афинского я.
– Хозяин не против, – улыбается мне с дивана тот. – Выпьешь горячего чая, и в постель. Тебе нужен покой.
– Ладно.
Я сажусь между мужчинами и беру в руки кружку с горячим чаем. Чувствую, как на меня резко наваливается усталость. Глаза закрываются сами собой.
–Я, пожалуй, пойду, – поднимается с дивана Демид.
– Спасибо, что приехал, – улыбаюсь бывшему свояку я. – Если сегодня увидишь маму, обними ее за меня. Скажи, что я в порядке.
– Обязательно скажу. А завтра утром завезу твои нормальные вещи.
Афинский поднимается следом за Демидом и провожает его до двери в прихожей. Заперев дверь, возвращается в гостиную.
– Ты ничего не съела, – скрестив руки на груди, недовольно встает передо мной он.
– Я пытаюсь, – честно признаюсь я.
– Сделать еще чай?
– Да. С сахаром, пожалуйста.
Андрей забирает у меня кружку и уходит на кухню. Я слышу, как шумит чайник. Пытаюсь собраться с мыслями, но мой мозг, будто превратился в желе. Я не могу думать. Не в силах анализировать или спрашивать у Андрея про Дину.
«Утром… спрошу у него утром», – окончательно сдаюсь я.
Андрей возвращается с кружкой горячего чая.
– Я не отпущу тебя спать, пока ты не съешь бутерброд, – хмурится он и садится рядом со мной.
Я вздыхаю и откусываю кусочек бутерброда.
– Придется взять тебя под контроль, – качает головой Афинский. – На работе обедать будем только вместе.
Я вспоминаю нашу приемную, и по сердцу растекается тепло.
– Мне не терпится вернуться к работе, – вздыхаю я.
– Не раньше понедельника.
Я заглядываю в его ореховые глаза. В них мерцают те самые золотинки, которые заставляют мое сердце биться сильнее, и я невольно улыбаюсь.
– Идем, Тася, – протягивает мне руку он. – Если не хочешь есть, давай я отведу тебя в спальню.
Я сжимаю его теплую ладонь и осторожно наступаю на ноги. Он подхватывает меня на руки. Несет в спальню и осторожно опускает на двуспальную кровать. Если бы я не чувствовала себя такой разбитой, мне бы показалось это романтичным. Но все, что я могу – позволить Андрею заботливо укрыть меня мягким одеялом. Глаза закрываются сами собой.
–Спи, принцесса, – тихо шепчет Афинский. Его губы с нежностью опускаются на мою щеку. Я улыбаюсь и проваливаюсь в сон.
Глава 17
Я открываю глаза. Вокруг полумрак и тишина. Пытаюсь приподняться на локтях и тут же чувствую резкую боль. Локти содраны. Со стоном я оставляю эту идею и откидываюсь обратно на подушки. Пытаюсь присмотреться к интерьеру.
Это спальня. Какое счастье, что нет лепестков роз и круглой кровати. Поднимаюсь, теперь уже осторожнее, и с любопытством верчу головой по сторонам.
Стены отделаны кирпичной кладкой. Постель уютная и мягкая. Стена слева занята искусственным камином и висящими в рамках миниатюрами. На них изображено нарисованное карандашом море. Струящиеся вниз голубые занавески обрамляют широкие квадратные окна. Пол устелен пушистым светлым ковром.
Даже легкая попытка согнуть ногу или руку заставляет испытывать дискомфорт.
Я осторожно сажусь на кровати и выглядываю в окно. На линии горизонта занимается рассвет. Вдалеке видна бесконечная полоса моря.
Здесь все пропитано им, Афинским. Именно поэтому мне так хорошо. Кажется, я бы узнала это место из тысячи других.
Я пробую встать на ноги. Наступать все еще больно, а стесанные колени превращают попытки передвигаться в настоящее испытание на прочность.
Кое-как я добираюсь до двери и выглядываю в просторный холл. Слева
вижу вход в ванную комнату. Справа двойные стеклянные двери, которые ведут в гостиную.
Я добираюсь до ванной. Включаю воду и жадно пью из-под крана. Освежившись, решаю, что на этом мои подвиги закончены и пора обратно в постель. Слишком сильный дискомфорт доставляют содранные колени.
Открываю дверь и сталкиваюсь с Афинским. Я невольно вздыхаю – майка, спортивные брюки и легкая щетина делают его неимоверно притягательным и домашним.
– Все в порядке, Тася?
Я киваю.
Один шаг мне навстречу – и он притягивает меня к себе. Касается ладонями моего лица, с нежностью гладит спину. Я прижимаюсь щекой к его груди и слышу, как бьется его сердце. Душу пронзает дикое желание принадлежать ему.
– Я хочу тебя… – будто читая мои мысли, шепчет мне в шею он.
Я запускаю пальцы в его волосы. Его губы обрушиваются на мои. Я с жаром отвечаю на поцелуй. Руки Андрея скользят по моей спине, гладят бедра, и внизу живота все сводит от сладкой истомы. Я ощущаю дикую потребность в нем, как в мужчине. Подаюсь навстречу, и с губ срывается тихий стон.
Кажется, мы оба охвачены какой-то странной лихорадкой, от которой нет другого лекарства кроме откровенных объятий.
Я нащупываю край его майки и тяну ее вверх. Мне безумно хочется гладить его обнаженный торс. Я схожу с ума от желания коснуться губами его солоноватой кожи.
Андрей стягивает майку через голову, отбрасывает ее в сторону и мягко притягивает меня к себе.
Я сжимаю ладонями его небритые скулы. В моем взгляде мольба не останавливаться.
Его пальцы нащупывают пояс халата и осторожно развязывают. Губы опускаются на шею и мягко покусывают. Руки касаются упругой груди, гладят ее и сжимают. Терзают по очереди тугие горошины сосков, сначала мягко, а затем все интенсивнее.
Все мое тело пронизывает возбуждение, и я со стоном подаюсь ему навстречу. Его пальцы ловят край халата и окончательно освобождают мои плечи. Я обвиваю его шею руками и со стоном погружаюсь в терпкую патоку новых ощущений.
Андрей подхватывает меня на руки и бережно прижимает к своей груди. Тело охватывает неведомая доселе сладкая истома. Я с наслаждением вдыхаю его запах. Усыпаю нежными поцелуями его губы и колючие щеки.
Он распахивает дверь спальни плечом и мягко укладывает меня на постель. Гладит по волосам и заглядывает в мои глаза. В его взгляде немой вопрос. Я обхватываю его шею руками и тяну к себе.
– Люби меня… – запуская пальцы в его взлохмаченные русые волосы, шепчу я. – Пожалуйста…
Он склоняется надо мной, и накрывает мои губы поцелуем. Терпкий и властный, этот поцелуй наполняет меня желанием. Губы медленно скользят по шее, опускаются на горящую от возбуждения грудь, ласкают и покусывают.
Я подрагиваю от волнения. Слышу, как он избавляется от своей одежды, и впиваюсь ладонями в его широкие плечи. Кажется, буря новых ощущений захватила меня без остатка.
Андрей кладет теплую ладонь мне на низ живота и мягко скользит вниз.
От его нежных поглаживаний у меня между ног разгорается настоящий пожар. Я с трудом контролирую свое дыхание, провожу рукой по его волосам и выгибаюсь ему навстречу.
Он придавливает меня собой, и это безумно приятная тяжесть. Заглядывает в глаза, будто желая угадать мои мысли, и уверенно втирается бедрами между моих ног. Я ощущаю жар его тела, чувствую, как его твердый член касается моего лона, и меня бросает в дрожь от страха и возбуждения.
Андрей накрывает мой рот поцелуем. Прижимает к себе еще крепче, не давая ускользнуть от предстоящего соития, и в следующий миг я широко распахиваю глаза и судорожно впиваюсь пальцами в его плечи.
Он замирает внутри меня, давая привыкнуть к новому ощущению. Я начинаю паниковать, но Андрей лишь прижимает меня сильнее к своей груди.
С моих губ срывается вскрик. Я чувствую саднящую боль, слышу, как стучит его сердце, как сбивается его дыхание, и как он как он постепенно ускоряет ритм, врываясь все глубже, и заставляя извиваться под его натиском.
За несколько мгновений до разрядки он выскальзывает, и мы пачкаем простынь.
Меня потряхивает.
– Прости, принцесса. Это инстинкт, его невозможно контролировать… – притягивая меня к себе, шепчет Афинский.
Я ничего не отвечаю – слишком много ощущений захватывают мое тело и душу, и просто нет сил говорить.
Его руки скользят по моей спине и смыкаются внизу живота. Он с наслаждением вдыхает запах моих волос и нежно целует в ложбинку у основания шеи.
Саднящее ощущение между ног постепенно стихает, и я с удовольствием устраиваюсь в его объятиях под мягким одеялом. Его пальцы скользят по моей обнаженной груди, гладят низ живота, и я чувствую, как по телу растекается блаженство.
– Ты моя… – хрипло шепчет мне в шею он. – Только моя…
Я улыбаюсь и сжимаю его ладони своими пальцами. Он – мой океан. Моя вселенная, в которой я растворяюсь без остатка.
Глаза закрываются сами собой, и мы засыпаем в объятиях друг друга.
Глава 18
Когда я снова открываю глаза, за окном уже самый разгар утра. Афинского рядом нет, но я слышу, как шумит вода в ванной. Сердце радостно подпрыгивает.
Спустя пару минут Андрей заглядывает в спальню в одном набедренном полотенце.
– Доброе утро, – улыбаюсь я.
– Доброе.
Несколько мгновений он смотрит на меня с пронзительной нежностью, а потом садится рядом.
– Как ты себя чувствуешь?
– Смотря, что ты имеешь в виду, – отвечаю я и чувствую, как щеки заливает румянец.
– Все, – лукаво улыбается он и в глазах мерцают так полюбившиеся мне золотинки.
– Колени жутко саднят, а в остальном – счастье есть, – смущенно сообщаю я.
– Да, уж, неприятное повреждение, – морщась, посматривает на мои колени он.
– А еще, кажется, я испачкала простынь.
Некоторое время мы вдвоем таращимся на доказательство того, что так нужная Феликсу моя невинность уже в прошлом.
– Сейчас отправим простынь в стиральную машинку, – спохватывается Афинский.
Я тянусь за халатом и осторожно опускаю ноги на пол.
– Скоро Демид завезет твои вещи. Он уже звонил.
– Было бы очень хорошо.
Андрей помогает мне подняться.
– После ванной приходи на кухню. Я приготовлю для тебя отличный кофе, – посматривая в мою сторону, приглашает он.
– Если доберусь до ванной, то обещаю прийти, – усмехаюсь я.
Когда я выбираюсь из ванной, на кухне царит аромат свежесваренного кофе. Афинский в спортивном трико и футболке возится у столешницы.
– Держи свой кофе, принцесса, – ставит на стол передо мной чашку с дымящимся напитком он. – Сейчас приготовлю тебе яичницу с беконом.
– А как же работа? Из-за меня ты опоздаешь… – спохватываюсь я.
– Нет ничего важнее тебя, Тася. К тому же, папа чувствует себя лучше. Он меня подменит. Так что, наслаждайся спокойно кофе.
Я беру чашку и подхожу к окну. Из кухни не видно море. Только небольшой уютный скверик с вечнозеленой хвоей.
– Ты говорил родителям, что я пропала?
– Говорил, – кивает он и ловко вскрывает ножом упаковку с беконом. – Они очень переживали, Тася. Ты им пришлась по душе.
Воспоминания о последних моментах в доме Феликса медленно окутывают мое сознание беспокойством. Я отпиваю маленький глоток кофе. Пришло время озвучить свои вопросы.
– Андрей, вчера я не все сказала следователю.
Улыбка медленно сходит с его лица.
– Почему?
– Скажи мне, кто такая Дина?
Он на миг замирает. Потом отставляет сковороду в сторону и медленно подходит ко мне.
– Моя младшая сестра.
– Феликс был ее мужем? – с тревогой заглядываю в его глаза я.
– Нет. Но они некоторое время встречались. А потом она пропала. Мы искали ее, и не нашли. Через год она мне позвонила. Понимаешь, мы считали, что она мертва, а ее все это время где-то держали…
Андрей проводит по лицу рукой. В его ореховых глазах отчаяние.
–Я до сих пор чувствую себя виноватым перед ней, Тася… Мы искали несколько месяцев, а потом сдались. Если бы я или мои родители были настойчивее, возможно, ее бы удалось найти раньше. Мы бы спасли ей жизнь.
– А почему она умерла? Что с ней случилось?
– Ей удалось сбежать. Она позвонила мне поздним вечером. Сказала, что за ней кто-то гонится, и что ей надо очень многое мне рассказать. Но она не успела… Был конец сентября, шел сильный дождь. Дороги размыло. Она разбилась у меня на глазах…
Андрей тяжело вздыхает и смотрит в окно.
Я вспоминаю фотографию в черной рамке в его инстаграм. Начинаю понимать, из-за чего Афинский сбежал заграницу. Он не мог жить с чувством вины. Оно грызло его изнутри, а знакомые места только усиливали эффект. Он уехал из страны, но видимо, его это не спасло.
Я стараюсь держать себя в руках. Теперь картина полностью сложилась. Феликс похитил Дину и заставил родить ему ребенка. Он держал ее в том же доме, что и меня. Только мне удалось сбежать сразу же, а ей пришлось жить с ним целый год. Скорее всего, Эрику было уже два или три месяца, когда она решилась на побег.
– Андрей, Феликс держал меня в той же комнате, что и Дину. Он заставлял меня носить ее вещи.
– О, боже…
– Это еще не все… Дина родила ему ребенка. Маленького мальчика. Его зовут Эрик.
– Какого ребенка?
Афинский бледнеет. Во все глаза смотрит на меня.
– Какого ребенка, Тася? – испуганно повторяет он.
Я сглатываю ком в горле. Стараюсь припомнить все, что видела. Рассказываю про вещи в зеркальном шкафу, про фотографии. И про знакомство с маленьким мальчиком, которого зовут Эрик.
– На вид ему годика четыре, может больше. Я не умею определять возраст детей. Но его глаза – они такого же цвета, как у тебя, Андрей. Честно говоря, я думала, что Дина – твоя бывшая девушка, и ребенок тоже твой.
Афинский в шоке. Кажется, своим рассказом я нанесла ему удар в спину, и теперь он судорожно глотает воздух, пытаясь прийти в себя.
– Я должен был догадаться… должен был догадаться, – бормочет он.
– Мне очень жаль, Андрей… правда, жаль.
– Ребенок… этот психопат пять лет прячет ребенка!
Его руки подрагивают, и, кажется, ему не хватает воздуха.
– Черт! Черт! Черт! – бьет кулаком по стене он. – Дина хотела сказать мне про ребенка, а телефон банально сел! Она хотела, чтобы я помог ей спасти ребенка…
– Андрей… – я хватаю его за руки. – Успокойся, пожалуйста! Ребенок в полном порядке! Он вел себя так, будто очень хорошо знает Феликса.
–В порядке?! Разве можно быть уверенным в поведении психопата, повернутого на религии, Тася?! Сегодня он его любит, а завтра сбросит вниз со скалы, потому что тот не захочет учить какой-нибудь религиозный стих!
Я сжимаюсь в комок и испуганно отступаю. Андрей прав.
– Прости, что напугал тебя, – спохватывается Афинский. – Это очень больная тема, а теперь она ожила вновь.
Он порывисто хватает меня за плечи и прижимает к своей груди.
– Хочешь, поедем, поищем дом? Вдруг мне удастся его узнать? – с надеждой поднимаю на него глаза я.
– Сначала надо посоветоваться со Шкуратовым. Он занимался делом Дины. Замени меня у плиты, я созвонюсь с полицейским участком.
Я наскоро допиваю кофе и начинаю готовить завтрак вместо Андрея. В пол уха слышу, как он разговаривает по телефону.
– Пробей по базе все данные. Сейчас мальчику должно быть около пяти лет. Возможно, его регистрировали. Имя – Эрик…
В моей голове сумбур. Маленький мальчик оказался ребенком Феликса и Дины. Одного не пойму, почему его прятали? И почему для Феликса была так важна моя девственность?
Когда Афинский возвращается на кухню, мной уже принято решение.
– Андрей, если надо, после завтрака я поеду с вами на поиски дома.
– Ты еще не очень хорошо себя чувствуешь, – озабоченно смотрит на меня он.
– Достаточно хорошо для того, чтобы сесть в полицейскую машину и прочесать окрестности. Как только Демид привезет мои вещи, можем отправляться.
Трель дверного звонка оповещает о том, что мой бывший свояк легок на помине.
Афинский идет открывать.
– Тася, привет, – заглядывает на кухню Демид. – Как ты?
– Уже лучше. Как там мама?
– Ничего, успокоилась. Ждет тебя домой. Вот твои вещи, Ира передала.
– Спасибо.
Я заглядываю в пакет. Там просторное трикотажное платье голубого цвета, белье и удобные кеды. То, что нужно моему израненному после бегства от Феликса телу.
– Останешься на завтрак? – встает за моей спиной Афинский.
– Нет, меня ждут пациенты. Надеюсь, Тася, тебя я там больше не увижу.
–Я тоже на это очень надеюсь, – улыбаюсь я.
– Все, убежал.
Демид взмахивает своей огромной ладонью и исчезает за дверью.
– Идем завтракать? – слышу за спиной мягкий голос Андрея я. Он притягивает меня к себе и дарит поцелуй в ложбинку у основания шеи.
– Идем, – шепчу в ответ.
Я чувствую, как его руки мягко скользят по моим бедрам, отодвигают полы халата и нащупывают обнаженную кожу. С наслаждением прикрываю глаза. Так приятно ощущать себя только его. Принадлежать только ему одному. Пусть это всего лишь утро в его квартире, и все остальное пронизано зыбкой неизвестностью и переживаниями – мой маленький островок счастья здесь, в его сильных объятиях.
Он медленно разворачивает меня к себе. Губы плавно опускаются на мои. Я обвиваю его шею руками и отвечаю на поцелуй – сначала робко, а потом все увереннее. Низ живота наполняется жаром. Дыхание сбивается. Его откровенные поглаживания, властные поцелуи… Мне нравится, как мы постепенно теряем ощущение реальности, растворяясь друг в друге.
– Завтрак, Тася… – выдыхает мне в шею Афинский.
– Да, точно… и мои вещи… надо наконец переодеться…
Я неохотно отрываюсь от него. Каждая клеточка моего тела противится этому.
– Идем завтракать, – с сожалением выдыхаю я.
После завтрака мы отправляемся в полицейский участок.
Оперуполномоченный Шкуратов озадаченно потирает небритый подбородок.
– Мальчик нигде зарегистрирован не был, – качает головой он. – Мы подали запросы в близлежащие больницы. Никаких документальных подтверждений его существования нет. Если ребенок и появился на свет, то роды проходили дома.
– Какая мразь… – сжимая кулаки, рычит Афинский. – Он заставил мою сестру родить ребенка дома? Без всякой медицинской помощи?
– Не понимаю этих чертовых сектантов! – вторит ему Шкуратов. —Возможно, нам что-то даст допрос его матери, туда сейчас поехали наши ребята. А мы отправимся на поиски дома, где держали Таисию. Вы готовы попробовать, Тася?
– Да, конечно. Я за этим и приехала. Но разве нельзя проверить по базе данных дома, принадлежащие Феликсу Йоффе?
– Беда в том, Таисия, что всю принадлежащую Феликсу недвижимость уже проверяли, и не раз. За ним и его матерью не числится подобный дом. По официальной версии он живет вместе с матерью в черте города.
– Но он убеждал меня, что мы будем жить в этом месте после странного обряда, и я стану мамой его сыну. Значит, дом все же принадлежит ему.
– Возможно, нет. Он мог взять его в пользование у своего братства, на которое у нас никак не получается выйти. Они очень хорошо прячутся.
– Тогда поехали искать. Возможно, удача будет на нашей стороне.
Мне немного не по себе, но я очень хочу, чтобы странная история с моим несостоявшимся замужеством завершилась. Если мы сможем найти дом, то возможно, Феликса арестуют, а маленький Эрик будет в полной безопасности.
Шкуратов зовет еще одного сотрудника полиции и ведет нас к стоящей у входа в участок неприметной ладе «веста кросс». Меня сажают на переднее сидение рядом с водителем.
– Начнем с перекрестка, на котором ты выпрыгнула из машины. С той стороны въезд в город только один, – включая зажигание, произносит Шкуратов.
Следующие несколько часов мы колесим по окрестностям. Пытаемся найти бывшую гостиницу, перестроенную под двухэтажный дом, с видом на море.
Два или три раза нам кажется, что удача на нашей стороне. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не тот дом.
– Так можно ездить до бесконечности, – начинает терять надежду Афинский.
У Шкуратова звонит сотовый телефон.
– Это ребята, которые поехали к матери Феликса, – оживляется он.
Мы с Андреем замираем и с придыханием ждем новостей.
– Мать ничего не знает про другой дом, – разводит огромными ручищами Шкуратов пару минут спустя. – И про ребенка тоже ничего не может сказать. Она говорит, что ее сын собирается жениться на хорошей девушке по всем правилам, и у него не может быть никаких внебрачных детей. В их семье так не принято. Если сын собирается привести в дом невестку, то та обязательно должна быть непорочной.
– Какое странное правило, – потирает подбородок Афинский.
– Ее сын живет с ней и занимается своими отелями. Других домов у него нет. Он планировал после свадьбы привести жену к матери. Сезон только начинается, работы невпроворот. Говорит, вчера вечером Феликс уехал в отель у бухты. Я возьму людей, мы поедем туда. А вам предлагаю пока немного передохнуть. Ваше присутствие при допросах нам совсем ни к чему. Вы только собьете с толка следствие.
Мы с Афинским переглядываемся. Шкуратов прав – теперь это дело полиции.
Нас высаживают у полицейского участка.
– Устала? – с сочувствием посматривает на меня Андрей.
– Есть немного, – киваю я. Все же, вчерашнее падение дает о себе знать. Мне нужно в постель.
– Поехали, я отвезу тебя домой.
Он открывает мне переднюю дверцу своего синего кроссовера, и я осторожно сажусь внутрь.
– Твоя мама не очень удивится, если я провожу тебя до двери? – включая зажигание, улыбается он.
– Думаю, нет. Она будет рада, что у меня появился такой обаятельный защитник, – подмигиваю ему я.
Мама не просто рада – она убеждает Андрея остаться с нами пообедать.
– Я приготовила превосходные тефтели в сливочном соусе. Не прощу себя, если такой привлекательный мужчина уйдет от нас голодным, – заливается соловьем она.
– Останешься? – с надеждой заглядываю в глаза Андрею я. Почему-то мне очень хочется, чтобы он остался.
– Если женщины просят, я не могу им отказать. Но обещай мне, Тася, что после обеда ляжешь в постель.
– Обещаю. Ванная здесь, – показываю на маленькую деревянную дверь я.
Андрей исчезает за дверью, а мама с любопытством посматривает в мою сторону.
– Я так понимаю, это не только твой новый босс, но еще и новое увлечение? – тихо спрашивает она.
– Представь себе, – смущенно улыбаюсь я.
– Честно говоря, прошлой ночью я думала, что у меня разорвется сердце. Как тебе удалось сбежать от Феликса, Тася?
– Не спрашивай… – я качаю головой и сажусь на мягкий уголок. – Наверное, я просто очень хотела жить дальше. Но еще раз на такой прыжок под колеса других машин я вряд ли решусь.
– Кто бы мог подумать, что у Феликса на уме такие страшные вещи.
Мама накрывает стол, и я замечаю, как у нее дрожат руки. Я порываюсь ей помочь, но она меня останавливает.
– Нет, Тася. Сиди спокойно. Тебе надо больше отдыхать.
– Как хочешь, – возвращаюсь на место я.
Мама удовлетворенно кивает и достает из холодильника салат из свежих овощей.
В кухонном проеме появляется Афинский. Я улыбаюсь и взмахом руки приглашаю его сесть рядом со мной. Он садится за стол, и я сжимаю его руку в своей.
Мама ставит перед нами две тарелки, полные ароматных тефтелей и жареной картошки.
– М-м-м, обожаю жареную картошку, – радуюсь я.
– Я тоже, – придвигая к себе тарелку, соглашается Афинский. – Все эти бесцельные поездки вызывают зверский аппетит. Кстати, когда я был маленьким, мама часто читала мне книгу «Малыш и Карлсон». Так вот, я заставлял ее делать тефтели, которые готовила мама Малыша.
– Значит, я не зря сегодня приготовила тефтели, – расцветает моя мама.
Мы с Андреем переглядываемся и непонятно чему улыбаемся.
– К чаю будет лимонный пирог. Ира делала вчера, – направляется к электрическому чайнику на окне мама.
– Ира? – удивляюсь я. – Она же сроду ничего не печет.
– Демид у нас ночевал. Вот она и расстаралась, – усмехается мама. – Даже с собой ему сегодня утром два куска пирога положила.
Мы с Андреем снова переглядываемся.
– Кажется, не такой уж он и бывший, этот ваш Демид, – осуждающе посматривает на меня Андрей. – А ты еще хотела мне свою сестру сосватать.
– Да не хотела я… – давлюсь смехом и листьями салата. – Я просто не знала, что тебе сказать, когда ты спросил про инстаграм.
После обеда мама уходит из кухни, а мы с Андреем еще долго пьем чай. Вернее, чай мы совсем не пьем. Его пальцы массируют мое запястье. Губы нежно касаются ложбинки у основания шеи, и я чувствую, как по телу рассыпаются волшебные мурашки от его легких прикосновений. Мое дыхание сбивается, когда он впивается в мои губы и жалит их рваными поцелуями. Внутри меня разгорается пожар. Усталость растворяется в наслаждении. В наслаждении прикосновениями. В наслаждении взглядами. В наслаждении сплетением рук.
– Я буду скучать по тебе сегодня вечером… – выдыхает мне в шею Андрей. – Безумно буду скучать.