Loe raamatut: «Невеста дракона»

– Кто это?! – вскрикнула Тэсси, отпрянув от зеркала.

Арнек поднял голову и дружелюбно заметил:

– Не смею утверждать наверняка, но, полагаю, это моя родная сестрица.

Тэсси продолжала изумленно таращиться в отливавшее бирюзой стекло, и он прибавил:

– Ну, сестренка, стоит ли так пугаться? Не дракона же ты увидела. К себе могла бы и попривыкнуть. Тем более что, некоторые подслеповатые горожане находят тебя хорошенькой.

Тэсси вновь приблизилась к обрамленному серебром зеркалу.

– Это не я, – прошептала она. – Это вообще кто-то чужой…

– Болотная ведьма, – подшутил брат.

– Это мужчина, – Тэсси вглядывалась в отражение. – И одет не по-нашему, – она сделала жест, словно пыталась помахать кому-то рукой. – Он меня не видит.

Арнек захлопнул книгу, неторопливо обошел стол и встал у Тэсси за плечом.

– Ну? – выдохнула она, не отрывая взгляда от зеркала.

– Замечательно, – отметил брат. – Очень хорошо сыграла. Я почти поверил.

Тэсси изумилась:

– Но… разве ты не видишь?.. Вот же он, смотри! Поворачивается, отбрасывает волосы со лба… Идет сюда… Снова поворачивается и уходит назад. У него расшитый серебром плащ… Думаю, что серебром, нити блестят…

Тэсси обернулась и обнаружила, что даром тратит красноречие: брат сидел у стола, уткнувшись в книгу. «Как же так? Почему он ничего не разглядел? Ведь я-то ясно вижу…»

Она зажмурилась и через несколько мгновений вновь открыла глаза. В комнате царил зеленоватый полумрак – окно сплошь затянули побеги дикого винограда. Только в одном месте листья расходились и пышущие жаром солнечные лучи врывались в комнату, озаряя стол и раскрытую книгу. В этом ярком свете темно-русые волосы Арнека отливали золотом, а зеленоватые глаза становились прозрачными. (Цветом глаз и волос брат пошел в отцовскую родню, Тэсси же унаследовала темные глаза и волосы от матери).

Арнек, казалось, с нарочитой отстранённостью перелистнул страницу. Но через минуту Тэсси заключила, что брат зачитался всерьез. Взгляд его неотрывно скользил по строчкам, вдобавок Арнек несколько раз взъерошил волосы – верный признак, что книга захватила его целиком.

Тэсси повернулась к двум тяжелым кованым сундукам, хранившим главное богатство этого дома – книги с потемневшими от времени страницами, в кожаных и бархатных переплетах. Затем оглядела толстые потолочные балки. Вырезанные на них птицы – алые, зеленые, синие – казались живыми, Арнек недаром славился мастерством. Такие же птицы украшали занавеси у дверей и окон, только теперь Тэсси любовалась своей работой (точнее, находила в ней сплошные недостатки, считая, что даром слывет искусной вышивальщицей).

Словом, комната ничем не удивила и не озадачила Тэсси. Удостоверившись в собственном здравом рассудке, Тэсси с опаской обернулась к зеркалу.

Сквозь легкую дымку вырисовывалась чужая комната: голые каменные стены и узкое стрельчатое окно. Льющийся из окна свет то и дело заслоняла темная фигура. Высокий худощавый мужчина расхаживал из угла в угол. Тэсси не могла различить черты лица незнакомца, видела только, что он светловолос и, похоже, молод. Временами он нетерпеливо встряхивал головой, откидывая со лба волосы. Серый плащ ниспадал с его плеч до самого пола. Во всей округе плащей такой длины и покроя отродясь не носили.

– Арнек! – жалобно позвала Тэсси. – Неужели ты его не видишь?

– Ты бы лучше садилась работать.

Тэсси покорно возвратилась к столу. Со своего места она не могла заглянуть в зеркало, а потому постоянно вскакивала: взять ножницы, поднять упавший моток ниток (мотки прямо разбегались!). Каждый раз спешила украдкой поглазеть на незнакомца. В конце концов Арнек, выразительно кашлянув, пообещал перенести зеркало в мастерскую. Тэсси угомонилась и продолжала шить, изнывая от удивления и любопытства.

Ни о чем другом в ближайшие дни думать она не могла. Украдкой наблюдая за братом, подметила, как Арнек поправляет перед зеркалом ворот рубахи. «Значит, и впрямь видит только свое отражение!»

Не желая вызвать насмешек, Тэсси заглядывала в зеркало, лишь оставаясь в одиночестве. Она все отчетливее видела комнату – стены из серого с искрой камня (во всей округе не добывали подобного), возле оконной рамы камень выщерблен. За окном неизменно синело ясное небо, хотя бы над городом Тэсси и бушевала гроза.

Лицо незнакомца она тоже теперь различала ясно. Он и впрямь оказался очень молод, вряд ли старше самой Тэсси. Светло-серые глаза, прямые брови, над левой – красное пятно, будто след ожога. Красивые, четкого рисунка губы. «Он бы мне очень понравился – не будь так надменен и замкнут». Гримасу высокомерия не мог согнать с его лица даже мгновенный, искажавший черты гнев или столь же мгновенная и холодная улыбка.

Постепенно Тэсси уверилась, что незнакомец – узник, ведь сколько она ни смотрела, ни разу не заметила, чтобы он покидал комнату или к нему кто-то приходил. День за днем он метался по комнате. Несколько раз в ярости ударял кулаком по стенам, точно желая их сокрушить.

Тэсси все больше изнывала от неизвестности. «Почему зеркало стало окном? Почему – для меня одной? Кто этот человек?» Казалось, утолить ее любопытство мог только сам незнакомец. «Если бы он меня увидел! Заговорил!»

Спустя неделю Тэсси задумчиво распарывала узор, обнаружив, что в рассеянности вышила лиловые листья. «Брат прав, я глупею с каждым днем. Нельзя больше глядеть в зеркало. Уже не замечаю, что делаю».

В дверь стукнули, и легкие шаги возвестили о появлении гостя.

– Здравствуй, Чарк, – поприветствовала Тэсси, не успев поднять головы.

Отлично знала манеру дяди: постучать и тотчас входить, не дожидаясь ответа. Вскинула глаза, улыбнулась. Разумеется, порог переступил именно дядя. Иссиня-черные волосы обрамляли узкое бледное лицо, а глаза были такими темными, что казались одним сплошным зрачком.

– Брат дома? – отрывисто спросил Чарк, привычно обходясь без поклонов и приветствий.

Тэсси тихонько вздохнула: манеры дяди оставляли желать лучшего. Впрочем, она-то с Чарком всегда ладила, наверное потому, что была младше только пятью годами и могла простить кромку грязи под ногтями и обойтись без лишнего: «День добрый, как поживаете?»

– Дома, – Арнек переступил порог следом за гостем, неприязненно осведомился: – С чем пожаловал?

Он не предложил гостю сесть, но Чарк тут же показал, как мало нуждается в приглашении. Опустился на скамью, устало привалился к стене, вытянул ноги в забрызганных грязью сапогах. Залатанный плащ его тоже был невероятно грязен, заношенная рубаха просвечивала на локтях. Тэсси вновь украдкой вздохнула. Оборванцев в городе не любили, однозначно почитая бездельниками. За Чарком, вдобавок, водилась слава чернокнижника.

– Что тебе нужно? – нетерпеливо проговорил Арнек. – Зачем явился?

– О, разумеется, не за родственным или дружеским участием. Этого-то добра на мою долю всегда выпадало с избытком, – тихо и ядовито отозвался Чарк.

Тэсси отложила шитье и направилась в кухню, предоставив родичам переругиваться в собственное удовольствие. Когда она возвратилась с миской бульона, здоровенным куском мяса и краюхой хлеба, мужчины уже не ссорились.

– Дракон летит, – Чарк, не глядя, протянул руку и уверенно перехватил миску с бульоном, – он все ближе. Дремотный город и Старое полесье захвачены.

Арнек сильно встревожился. Даже позабыл подчеркнуть, что Чарк, видно, боится поперхнуться словами благодарности.

– Откуда ты знаешь?

– Сам видел.

– Может, ты и дракона видел?

– Нет, – невнятно откликнулся Чарк, впиваясь зубами в мясо. – Никто его не видел. Беглецы твердят одно и то же: над городом проносится багровая тень, и следом нападают чужеземцы. Дракон за их спинами дышит пламенем. Самые стойкие горожане пугаются и бегут.

– Может, чужеземцы севером пройдут, – подала голос Тэсси. – К северу города богаче.

– Вот-вот, – буркнул Чарк, – городские старшины, похоже, этой же надежды преисполнились.

– Спасибо за новости, – Арнек явно не желал затягивать разговор и, так как усталый гость и не подумал встать, направился к двери, бросив сестре: – Буду в мастерской.

Тэсси поспешно схватила иголку – все утро потеряно, а собиралась закончить работу к вечеру. Она расправила ткань, разглядывая пламенеющие цветы. Странно, день назад рисунок казался таким нарядным, а сейчас будил тревогу. Слишком похожи лепестки цветов на языки пламени. «Страшно подумать, дракон сжег два города!»

Тэсси поежилась, покосилась на дядю и неожиданно для себя промолвила:

– Приноси завтра твою одежду. Починю и постираю, – она неуверенно умолкла, ожидая ледяной отповеди.

Он криво улыбнулся.

– Спасибо. Увы, эта одежда – единственная. Другой нет, а шествовать через весь город голым…

Тэсси задохнулась. Только одну зиму они с Арнеком перебивались с хлеба на воду, когда брат тяжело заболел, а она была слишком мала, чтобы работать. В тот черный, неурожайный год дальние родичи, обремененные собственными многочисленными чадами, не могли им помочь. Только одну зиму они с Арнеком голодали. Что же такое – постоянная нищета?

– Говорят, раз в год дракон требует девушку на съедение, – неожиданно промолвил Чарк.

– Кто говорит? – переспросила Тэсси. – Беглецы? Или ты где-нибудь вычитал?

Еще не договорив, она поняла: если кто и может посвятить ее в тайну зеркала, то – один Чарк.

– Послушай, – решилась Тэсси. – Со мной что-то творится…

– Влюбилась? – перебил дядя, метнув на нее быстрый косой взгляд.

– Нет, – отмахнулась она, – совсем другое. Колдовство, что ли.

Теперь он повернул к ней лицо. Решив, что дядя проявляет крайнее внимание, Тэсси поспешно выпалила:

– Я перестала видеть себя в зеркале. В том, большом, – она махнула рукой. – А вижу… чужую комнату, мужчину – он все мечется от окна к двери. Меня не замечает. Не знаю, кто этот человек. Я никогда с ним не встречалась. По-моему, он очень далеко отсюда.

– Надеюсь, он симпатичный? – ухмыльнулся Чарк.

– Красивый, – с вызовом промолвила Тэсси. – Только недобрый. Глаза холодные… даже, когда улыбается.

– О, так он еще и улыбался? А подмигивать тебе не пробовал?

– Я же сказала, он меня не видит! – Тэсси чуточку повысила голос, всеобщее недоверие выводило из себя. – Вид у него надменный, улыбается редко. Похоже, сидит в заточении.

– Почему так решила?

Чарк явно не верил, но разговор продолжал – то ли ради забавы, то ли из склонности к племяннице.

– Он богато одет, но одежда грязная, – Тэсси густо покраснела и отвернулась, чтобы не видеть дядиных обносков. – С чего бы ему не сменить наряд?

– В самом деле, – спокойно согласился Чарк.

Радуясь, что дядя хотя бы не обиделся, она продолжала:

– Он все время ходит из угла в угол, не останавливаясь. Странно, что выбрал для прогулок небольшую комнату.

Чарк слегка кивнул, кажется, впервые начав вслушиваться в ее слова.

– Одет по-чужеземному. Да, а над левой бровью у него шрам… очень странный, похож на раковину улитки.

Едва договорив, Тэсси задохнулась, потому что задохнулся Чарк. Дядя уставился на нее с таким напряжением, с каким она все последние дни глядела в зеркало.

– Клеймо в форме улитки?

Тэсси с трудом осознала, что ей наконец-то поверили. До этой минуты она не верила самой себе. Выходит, не грезила, не обезумела. Она и впрямь видела знатного чужеземца, и Чарк этого чужеземца знал. Недаром от потрясения проговорился: не шрам – клеймо.

– Опиши-ка мне своего незнакомца.

– Узник высок. Вернее, я так думаю. Он почти заслоняет окно. Худой… нет, скорее очень подтянутый, поджарый. Светлые волосы до плеч… Ну, и клеймо, – она намеренно повторила дядину оговорку.

Чарк сохранял вид спокойный и непроницаемый.

– Ты его знаешь? – спросила Тэсси напрямик.

Не ответив, дядя поднялся на ноги и молча двинулся прочь. Тэсси терпеть не могла его манеру – уходить без объяснений, но сейчас просто пришла в ярость. Забыв об уважении к старшему, рванулась следом, ухватила Чарка за рукав.

– Кто это был? Скажи…

Дядя стремительно обернулся. Рявкнул:

– Скажу одно: к зеркалу близко не подходи! И не смотри в него, ясно?!

* * *

Тэсси охватил такой гнев, что затряслись руки, и вторично за утро пришлось отложить работу. «Иначе на вышитых цветах вырастут настоящие шипы». Аккуратно собрав мотки ниток, иголки и ножницы, Тэсси отправилась в мастерскую к брату.

В глаза ударил солнечный свет. Арнек трудился над деревянным сундуком. Казалось, едва касался янтарно-желтой поверхности, стружки снимались не толще лепестка, но все яснее выступала мощная львиная лапа, придавившая к земле солнечный диск.

Увидев сестру, Арнек отложил резец и яростно промолвил:

– Я не знаю, как назвать городского главу! Почему не выслал дружину в подмогу воинам Дремотного города и Старого полесья? Если дракон повернет на юг, наша участь будет плачевна. Если же устремится на север… Тогда здесь укроются беглецы со всей округи. А это всегда – теснота, воровство, болезни.

– Верно, – шепнула Тэсси, думая о давнем моровом поветрии, оставившем их с Арнеком сиротами. – Верно… Только…

– Как повлиять на главу? Не знаю. Разве что Чарк хитрость присоветует? Он тебе больше ничего не рассказывал?

– Нет, – Тэсси смутилась, припомнив, чем были заняты ее мысли и какими вопросами донимала Чарка. – Подожди! Сказал: раз в год дракон требует девушку на съедение.

– Боюсь, если дракон нападет, одной девушкой не откупимся, – угрюмо пробормотал Арнек. – Жертв будет много больше.

Тэсси уныло кивнула и двинулась к двери, но брат жестом ее остановил.

– Вот что, Тэсси. Наш дядя ничего не делает без умысла. О старшинах заговорил не случайно, зря я его осадил. Сходи завтра к нему… Я бы и сам сходил, но, боюсь, дело кончится раздором. Ты же с ним ладишь. Попробуй, расспроси…