Loe raamatut: «Хранитель талисманов 3»

Глава 1

Никита видел сон. Он шёл по тропе среди горящей травы. Высокие стебли до его пояса обволакивало пламя, и Велехов чувствовал боль. Не жар, исходящий от огня, а боль. Босые ноги, обтекаемые пламенем, не горели, но внутри тела вены рвались и снова срастались. И Никита ощущал это. Но всё равно шёл по горящей траве. Впереди растекались озёра. Снова тёмные. Под чёрно-серым небом они лежали, словно громадные дыры в земле, заполненные густым мраком.

Велехов шёл. Приближался к фигуре человека, стоявшего у самой кромки воды, и узнавал его без труда. Высокий, тёмно-серая кожа с фиолетовым отливом, длинные чёрные волосы, тянущиеся ветром. С каждым шагом Никиты, из худой мускулистой спины человека, всё больше выходили драконьи крылья. Они росли и укреплялись, ложились на землю костями, одетыми в чёрную перепонку.

– Что тебе надо? – прошептал Велехов, остановившись за Скарадом.

Но тот молчал.

– Что надо?! – в гневе закричал Никита.

Голова повелителя озёр Мрака едва повернулась. Он словно прислушался к голосу за своей спиной. А под ногами Велехова загорелась земля. Пламя просочилось сквозь почву и схватило его ноги, стремительно поднимаясь вместе с болью, и Никита рухнул на колени, но не перестал сопротивляться. Даже во сне он помнил кто он и знал что делать. Его тело вздыбилось мышцами, покрываясь белой шерстью, и обратилось в волчье. А с этим пропала и боль. Сосуды перестали рваться и встали на места. Белый волк ринулся на Скарада в яростном прыжке…

Но фигура повелителя растворилась, и Никита рухнул в чёрную воду, наполненную гремящим шёпотом голосов. Под его лапами не осталось берега, сразу тёмная глубина. И она потянула стремительно, раздавливая и топя в себе. Велехов взревел, глотая угольно-чёрную воду, сражаясь с ней…

– Никита!

Удар по щеке и рывок вверх разбудил его. Он закричал ещё раз, уже чистым сухим горлом и открыл глаза, судорожно дыша. Схватился за плечи Арнавы. Понял, что жена сидит на нём сверху, крепко зажав ногами его бёдра.

– Хранитель! – Арнава ударила его по щеке ещё раз. – Проснись!

– Да, берегиня… – прошептал Никита.

Арнава выдохнула с облегчением, но так и сидела, прижав мужа к постели. Никита молчал ещё мгновения, глядя на её встревоженное лицо, и, наконец, спросил:

– Я кричал?

Жена смотрела на него тяжёлым взглядом:

– Сильнее, чем когда либо. Скажи мне, что ты видел.

Велехов глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой:

– Не скажу тебе.

– Не скрывай от меня, хранитель, – Арнава наклонилась над ним. – Не скрывай от меня ничего.

– Не скажу, потому что будешь переживать, – произнёс Никита. – Я этого не хочу, уж с кошмарами я справлюсь.

– Сама посмотрю, – пригрозила Арнава.

Велехов усмехнулся:

– Не посмеешь, берегиня. Ты мне слово дала, что в мои мысли и сны без разрешения больше не заглянешь.

– Посмею, – Арнава сказала очень уверенно.

Никита освободил руки из ладоней жены, схватил её и опрокинул на постель, зажал в объятиях, зацеловал и закусал.

– Не грози, хранителю, – прошептал он на ушко Арнаве, когда она начала смеяться. – А то больно покусаю.

Берегиня обняла Никиту, сильно прижав его к себе. И на мгновения Велехов очень захотел рассказать ей о своём сне. Но быстро подавил в себе это желание. Арнава знать о таком не должна. Не её беда. Он сам справится.

Никита никому не сказал, что принял кровь Скарада через руку Таркора. Даже жене не признался. Но себя-то он не обманывал. С самого начала понимал, что без последствий не обойдётся. Кровь тёмного повелителя в нём, хоть и немного, но и это – яд. Вот сознание и травит. Вот кошмары и снятся. Почти год прошёл с того дня, и вот начались.

Обнимая свою берегиню, Велехов успокоился и задремал. А она гладила его, нежно расчёсывая пальцами длинные платиновые волосы. Но сама не спала. В какой-то момент, услышав, что сердце мужа стало биться ровнее, Арнава нашептала ему на ухо сонный приказ и уложила на подушки. Потом встала с постели, надела тонкое белое платье на голое тело и тихими шагами направилась из спальни на ближайшую террасу дворца. Медальон берегини всегда был на её груди, и выйдя на улицу под летний ночной ветерок, она сжала его пальцами.

– Госпожа моя, Гинева, – произнесла Арнава, получив ответ верховной берегини, – прости, что ночью, но ты велела сразу тебе говорить о хранителе.

В Алавии, в этот момент, верховная берегиня села на своей постели. Активация медальона разбудила Гиневу. Она выслушала Арнаву внимательно и поняла, что не зря поручила молодой жене хранителя шпионить за ним. Кошмары у него не могут быть просто так. Белый волк страшных снов видеть не должен, а видит.

– В следующий раз, как начнётся такой сон, – сказала Гинева, – посмотри его.

– Не могу, – ответила на это Арнава, – я мужу слово дала, что в его сны и мысли без его разрешения не загляну.

Гинева встала с кровати в раздумьях, набросила на плечи лёгкий халат из тонких шерстяных нитей, связанных в крупную сетку, и пошла к столику у открытого окна. Там помощницы оставили с вечера кувшин с холодной водой и яблочки. Верховная берегиня налила себе воды в кружку, сделала глоток и почувствовала, что дверь в её покои приоткрылась. Обернулась Гинева с улыбкой.

В двери спальни верховной берегини стоял молодой оборотень в одежде «паутинке» с распущенными чёрными волосами, кончики которых завивались колечками над первой линией мышц живота. Он смело оглядел женщину и поклонился:

– Госпожа, всё в порядке? Слышу, ты встала.

– Туран… – усмехнулась Гинева. – Разве можно в покои верховной берегини ночью заходить. Или ты обязанности плохо выучил?

Оборотень сложил руки на широкой груди, оперся плечом на дверной косяк и улыбаться не перестал:

– Нельзя, госпожа, заходить. Но ты же меня за это не ругаешь.

– Так давай поругаю, – Гинева засмеялась. – Ну-ка, пошёл вон.

Туран поклонился, не отрываясь озорным взглядом от берегини, но вышел из её покоев и закрыл дверь.

– Вот ведь… – Гинева не могла сердиться на Турана, да и не хотела.

Год всего прошёл, как он из оборотня Навии стал воином Алавии. Клятву свою Туран выбрал в первые же дни после штурма святилища. Брада тогда ему сказала, чтобы выбирал, кому служить будет и какую клятву даст. И Туран выбрал – служить Алавии, а клятву дать Гиневе, в том, что верховную берегиню будет хранить и защищать.

Гинева клятву приняла. И теперь Туран из покоев верховной берегини совсем не уходил. Даже если не его смена, всё равно с охраной оставался. Слух у оборотня тонкий, так что любое движение госпожи на постели слышал. И уж если воды попить встала, обязательно заглядывал. Гиневу это смешило, но не радовало. Чувства Турана к ней уж очень заметны были, а это плохо. Мучает себя парень. Простому оборотню верховную берегиню любить – это всю жизнь страдать. Хотя…

Вурда вот Браду не отпустил. И сейчас они самая счастливая пара во всей Алавии. Но годы прошли прежде, чем всё так сложилось. Только с ними-то всё хорошо, а вот вторая самая счастливая пара – хранитель и его лазурная дева, Гиневу волновали больше. С того момента, как пару месяцев назад, Арнава первый раз сказала, что у Никиты начались кошмары.

Медальон на груди верховной берегини сиял. Арнава в Танадоре ждала её решения.

– Как часто сны хранителю снятся и как он их переносит? – спросила Гинева.

Арнава тяжело вздохнула:

– Не часто. Но муж мой стонет и от боли корчится.

Гинева задумалась, понимая, что это совсем не к добру и так оставлять это нельзя.

– Арнава, прежде чем клятву жены хранителю дать, ты клятву берегини давала, – строго произнесла Гинева. – Или забыла об этом?

На террасе дворца Танадора Арнава замерла при этих словах верховной берегини. Поняла, что сейчас Гинева прикажет.

– Если не забыла, что по-прежнему связана обещанием защищать свой мир, то не забыла и о том, что приказы мои исполнять должна, – напомнила Гинева.

– Не забыла, госпожа, – сглотнула Арнава.

– Так исполняй, – сурово сказала верховная берегиня. – Как сон хранителя станет кошмаром, загляни в него и посмотри, что он видит. Узнай, почему ему больно. Что его там ранит, кто ранит и как. Как узнаешь, скажешь мне.

– Да, госпожа, – тихо ответила Арнава.

Гинева молчала мгновения, чувствуя горечь молодой берегини, и всё же пожалела её чувства:

– Арнава, хранитель наш любим всеми нами и тобой более всех. Но он молод и многого не знает. Распознать беду вовремя должна ты. Белые волки страшных снов не видели, но видения у них были. И если сон Никиты – не сон, а видение, то значит это только одно – что-то ему угрожает. Таркор мёртв и Скарад тоже. Кроме них, в сознание хранителя никому хода не было. Выясни: пытается ли кто-то навредить ему, или сам он себе вредит плохими мыслями.

Арнава сделала глубокий вдох и после него сказала:

– Выясню, госпожа.

– Вот и хорошо, – Гинева нажала символ разрыва связи на боковой грани медальона и свет в линиях украшения погас.

На террасе дворца Танадора Арнава осталась в раздумьях. Мысли были о том, что очень права верховная берегиня, но и Никиту обманывать, против его слова пойти – это дело совсем плохое. Арнава поглядела на город, раскинувшийся под тёмным небом. Сейчас, глубокой ночью, горело так много золотых огней. Светились все площади и улицы, вода сверкала в голубых лентах речных каналов. Вдалеке, теперь уже за старыми границами города, свет множества фонарей лежал на новых постройках.

За год Танадор отстроился и разросся невероятно. Будучи закрытым столько лет, теперь он принимал гостей, которым очень хотелось посмотреть на город белых волков. Никита шутил, что туристов у них больше, чем жителей. Из соседней Рилевы приезжали торговать, из Алавии и Вограда тоже. И даже сейчас, глубокой ночью, на улицах было движение. Где-то не спали, ещё сидели за столами с гостями. И патрули из бывших охотников, а ныне воинов Танадора, которыми командовал молодой Хонт, проходили меж домов.

Арнава улыбнулась. Город белых волков восстал из забытья и расцветал. Хранитель оказался хорошим хозяином своим землям. Ивана, конечно, звал первые полгода, чтобы научил княжеством управлять. Но потом всё в свои руки крепко взял. Берегиня гордилась мужем безмерно и любила так же. А сейчас вернулась в спальню к нему, легла с ним и обняла, прошептала снятие сонного приказа на его шелковистые волосы. Никита, как сонные чары сошли, почувствовал близость Арнавы, обнял её и прижал к себе.

– Спи, мой волк ненаглядный, – нежно сказала берегиня. – Спи без снов. Пусть ничего тебе не снится. И мне ходить в твой сон не придётся.

* * *

Туристический вертолёт поднялся с площадки одного из частных аэродромов Сочи рано утром. Второй пилот экипажа Илья Палашин пребывал в отличном настроении и с радостной улыбкой поглядывал в салон на пассажиров.

Повезло несказанно. Приехали ребята из Турции, смуглые крепкие парни, отлично говорящие по-русски. Отвалили начальнику компании тройную оплату, предъявили удостоверения, подтверждающие по сотне прыжков, и сказали: нам вертолёт, экипаж и от винта. Летим прыгать с парашютом над Чёрным морем.

Но, правда, инструктора компании Николая Михайловича всё-таки с ними послали. Чтобы как положено проводил ребят в небо из салона. Он сейчас с ними стоял. И, кстати, вот он был не доволен. И слово «не» состояло в его случае из заглавных букв.

– Парни, я понимаю – вы всё мне подписали, все отказы, но я обязан осмотреть ваши парашюты, – упорно доказывал Николай Михайлович туристам.

Палашин, сняв наушники, слушал их разговор. Ребята отказывались так же упорно.

– Всё в порядке, мы сами укладывали, – раздавались их возражения. – Не надо проверять.

Складывалось очень чёткое впечатление, что они не хотят допускать инструктора к своим довольно странным парашютным ранцам, которые выглядели несколько больше, чем обычно. Николай Михайлович, конечно, спросил про модель, но упрямые смуглые ребятки, все, как на подбор крепкие турецкие парни, не ответили ему и близко не подпустили к своим ранцам.

– Да ладно, Михалыч, – позвал Илья. – По сотне прыжков. Парни явно знают, что делают.

Один из туристов, по имени Селим, находившийся ближе всех к кабине, услышал слова пилота и взглянул на него. При этом усмехнулся.

Инструктор, наконец, махнул на парней рукой и повернулся к экипажу:

– Ладно, везём туристов куда им надо.

Парни указали точку, в которой хотят прыгать. Координаты точные назвали. От берега недалеко и высота хорошая – полторы тысячи метров над водой. Сказали, что внизу их подберут. Кто-то там ждёт их на катере. Ну что, у Ильи вопросов больше не было. Всё оплачено, работа обычная.

Командир экипажа взглянул на дисплей навигации на панели и кивнул Палашину:

– Почти на месте. Километр.

– Ещё километр, парни! – Илья обернулся в салон и крикнул это пассажирам.

Селим, услышав, взглянул на пилота и внезапно резко встал. Слишком резко, рывком…

Илья в первое мгновение не успел понять, что его испугало в этом движении. Но осознал в следующий миг – когда турист молниеносно оказался в кабине и вогнал пальцы в затылок командира экипажа, одновременно перехватывая ладонью лоб. Удержал голову на месте, потому что иначе, она пробила бы панель.

Палашин даже не завопил, на эти секунды потеряв ощущение реальности. Потому что увидел, как пальцы Селима пробили череп насквозь. А за ними и вся рука вошла. Кровь таким фонтаном вырвалась из ушей и глаз командира экипажа, что достала до Ильи.

И вот тогда он завопил. Истошно, в ужасе. А «турист» был уже рядом с ним, одной ладонью накрыл затылок, вторую положил на лицо. Палашин, замерев, почувствовал, что в нижние веки упирается что-то острое. Опустив глаза, увидел… когти. Огромные, чёрные, торчащие из мощных толстых пальцев.

– Веди машину до места, – прошипел Селим. – Зависни над точкой.

Илья задыхался от боли. Турок сжал его затылок до такой степени, что, казалось, сейчас лопнет голова. Селим внезапно ослабил хватку, поняв, что сейчас действительно сломает кости черепа. А Палашин, скосив глаза в салон, увидел Николая Михайловича, лежащего на полу в луже крови с пробитой головой, и остальных псевдотуристов, которые быстро расстёгивали свои ранцы. Вместе с парашютами в них было упаковано что-то ещё.

Но Илья больше ничего не успел рассмотреть, его за подбородок развернул к панели управления Селим.

– Зависни над точкой, – повторил он.

Палашин, тяжело дыша, подводил машину последние сотни метров к указанным координатам. Мысли в сжатой железными пальцами голове, едва рождались. Только картинки прожитой жизни мчались. Всего тридцать лет, наконец поумнел, собрался жениться, и вот… кажется, всё. Илья понял это со всей очевидностью – псевдотуристы убили остальных на борту, значит, и его в живых не оставят.

Но машина на точке. Палашин держал рычаг крепко, как в последний раз. Хотя… почему «как»?

В салоне открылась дверь наружу, и Селим обернулся к своим, наблюдая за их действиями. И поскольку так ему руку выкручивать было неудобно, он опустил ладонь на плечо пилота. Поэтому Илья смог обернуться. Парни извлекли из ранцев довольно большие стеклянные сферы, донышком во всю ладонь. Пока они были завёрнуты в ткань, исходящего из них сияния заметно не было, но сейчас салон просто залило слепящим светом.

Двое из туристов шагнули к двери и выбросили эти шары наружу. Палашин молниеносно вернулся взглядом к лобовому стеклу, ища, куда они полетели. Мысль пришла, что сбросили на что-то конкретное. На какую-то цель. Но внизу была только гладь Чёрного моря, а Илья с удивлением увидел, как светящиеся сферы, разлетевшись в воздухе, замедляются и останавливаются в пространстве. Словно притянутые невидимым магнитом на высоте полторы тысячи метров, они выстроились в круг прямо под вертолётом и образовали кольцо диаметром примерно метров двести.

– Это что такое? – Палашин судорожно сглотнул.

А в следующий миг пространство внутри очерченной светом окружности подёрнулось тонкой дымкой. Илья поражённо смотрел, как вниз, к водам Чёрного моря, протянулась полупрозрачная труба, светящаяся стенками. И на дне этого призрачного колодца вместо морской глади внезапно появились островки суши среди зеленовато-серебристой воды.

– Давай вниз.

Илья не сразу понял смысл этих слов и растерянно поднял глаза на Селима, который так и держал его затылок. Турок улыбнулся и внезапно его лицо исказилось. Черты будто нарушились, потому что мышцы под ними вздыбились, а радужка глаз приобрела красный цвет.

– Давай вниз, – повторил он.

Палашин, едва осознавая собственные действия, потянул рычаг, направляя машину в центр сияющего кольца. Минуя его, почувствовал сопротивление вертолёта. Сильное. Так, словно машина нарвалась на мощнейший поток ветра.

Но Селим сжал затылок пилота, воткнув кончики когтей ему в лоб, и поэтому Илья, не сомневаясь ни секунды, наклонил нос машины, ныряя в сопротивляющийся воздух. Мелькнули сбоку яркие точки горящих сфер, и на лобовом стекле исчезли солнечные блики. Тень совершенно другого неба наполнила кабину. Вертолёт провалился в прозрачную трубу над тёмными озёрами и сразу взял в сторону. Потому что, Селим приказал Палашину:

– Вон туда.

Турок вытянул руку, показав загнутым когтём на горы.

– Горы… – поражённо прошептал Илья.

Он летел над Чёрным морем, чёрт возьми, ещё секунду назад! А сейчас он над поверхностью земли, занятой пятнами озёр, и недалеко впереди тянется горная гряда. Высокие пики втыкались в небо.

Один из «туристов» заглянул в кабину и протянул Селиму планшетный компьютер. Тот взглянул на дисплей, потом снова на горы, утвердительно кивнул и что-то сказал на своём. Палашин успел увидеть, что на планшете изображение этих самых гор, только рисованное, будто сфотографировали какой-то старый пергамент. Тем не менее, на экране горела точка, было что-то обозначено. И сейчас эти парни видели то, что у них там обозначено, вживую. Это их явно обрадовало.

Илья тоже вгляделся в приближающиеся горы. Прямо по курсу стало различимо какое-то искусственное сооружение. На фоне серой поверхности выделилась кирпичная стена меж двумя выступающими вперёд склонами.

Но внезапно, Селим приказал:

– Разворачивайся и назад.

– Что? – Палашин по глупости спросил, просто удивился, но, конечно, сразу потянул рычаг, направляя вертолёт в крутой разворот.

В небе так и стояла прозрачная труба. Выход всё ещё работал. Илья не знал радоваться или нет, просто вёл машину обратно под тяжёлыми облаками этого места. И внезапно, не так уж далеко впереди, увидел несколько объектов. Они следовали точно к вертолёту, быстро приближаясь.

Илья в первый миг подумал, что это птицы, потому что были заметны махи крыльев. Но собственный мозг, не желающий принимать происходящее за реальность, упорно подсказывал: Это, Илья, не фига не птички!

Огромные, сверкающие бронёй крылатые рептилии, больше вертолёта раз в шесть, стремительно пронзали небо, летя навстречу непрошеному гостю.

– Уходи! – зарычал Селим.

Палашин рванул рычаг, направляя машину вверх. Дал максимум на двигатели и сам зарычал от напряжения. Вертолёт прорезал густой воздух в сверкающем кольце, покидая мрачную долину, и в кабину внезапно хлынуло черноморское солнце. Голубое небо ослепило своей светлотой.

Илья закричал:

– Есть!

И тут понял, что у него голова свободна. Его никто не держит!

Палашин обернулся молниеносно. Понял, что случайно сделал. Когда вывел вертолёт на резкий взлёт, ничем не пристёгнутые «туристы» – всей кучей влетели в заднюю стенку салона. Но двери были открыты! И двоих просто выбросило из вертолёта. Они вылетели и теперь падали в море с высоты полторы тысячи метров.

Селим что-то закричал двоим оставшимся парням и ринулся обратно в кабину, но Илья уже понял что делать – ещё один крутой подъём носа вертолёта, и туристов снова бросило в стенку салона. Только оклемались они быстро. Те двое, которым Селим что-то крикнул, схватили парашютные ранцы, немедленно набросили их на спины, застегнулись и, не теряя ни секунды, выпрыгнули из салона догонять товарищей.

Палашин, крепко держа руку на рычаге, смотрел, как Селим надевает свой парашют, лёжа спиной на задней стенке салона. Турок глядел на него в ответ со злостью, но и с улыбкой. И внезапно…

Илья понимал, что у него сейчас к мозгу приливает кровь, понимал, что держит машину почти вертикально в воздухе, понимал, что в шоке, но не настолько же! Не настолько, чтобы видеть, как человека разрывает! Так, будто что-то вылезает из него наружу. Ноги Селима вздулись от начала бедра до ступней, кожа лопнула, выпуская мощные мышцы и копыта, покрытые шипами. Палашин не кричал, потому что спазм ужаса задавил горло, и тело превратилось в скопление окаменевших мышц. Наверное, только поэтому он и мог держать машину в воздухе в таком положении.

Глаза Селима потемнели и вспыхнули красным огнём, и он внезапно ударил своей конско-драконьей ногой в заднюю стенку салона. За стенкой – капот двигателя, а дальше двигатель. А турок ударил с такой силой, что копытом пробил металл.

Илья в ужасе смотрел на него. Селим захохотал и вытащил из кармана куртки стеклянный шарик. Маленький, не такой как большие сферы, но и всё же… Палашин в долю секунды понял, что будет. Турок развернулся, закинул сияющий шарик в пробитую дыру – прямо в двигатель, и молниеносно выскочил из двери салона в небо.

Илья завопил:

– Гад!

И взрыв в отсеке двигателя оглушил грохотом. В салон ворвались дым и пламя, рычаг управления вырвало из руки пилота. Взвыли приборы на панели, и машина просела в воздухе.

– Ещё можно, ещё можно!. – Палашин кричал это вслух.

Он снова схватил рычаг, понимая, что взрыв был малой мощности и вышел из строя только один двигатель, но второй ещё тянет. Иначе вертолёт полетел бы камнем вниз.

Илья боролся до последнего, срезая скорость падения маневрированием, чтобы смягчить удар о воду, и был в сознании до того мгновения, как лобовое стекло ударилось о прозрачную толщу, а мир для него исчез во тьме. Стремительно хлынувшая морская вода поглотила салон, быстро забирая тонущий вертолёт…

Но к месту падения, воя сиреной, подходил катер спасательной службы. И недалеко по акватории уже полным ходом шли остальные суда. Всё, что происходило в небе, видели с берега и воды. И громадный круг из сверкающих точек, и прозрачную трубу над морем, и вертолёт, сначала нырнувший в неё и пропавший, но потом внезапно взлетевший носом вверх над сияющим кольцом.

Катера спасательной службы окружили место падения машины, и сотрудники сразу прыгнули в воду. Тонущий вертолёт ещё было видно, и до него можно было добраться без дайверов. А если на борту люди, то счёт на секунды. Столпившиеся в это время на берегу граждане отдыхающие, снимали всё происходящее на смартфоны и уже возбуждённо звонили родным со словами:

– Ты не представляешь, что мы сейчас видим!

Говорили в настоящем времени, потому что кольцо в небе ещё сияло. Но внезапно, словно по команде, все его горящие точки погасли. И следом за этим прозрачная труба развеялась, распавшись на миллиарды сверкающих песчинок, которые быстро исчезли из воздуха, будто развеянное ветром зерно.

* * *

В кабинете полковника МВД Дениса Георгиевича Ланитного закончилось утреннее совещание. Сегодня он отпустил подчинённых очень быстро из-за внезапно раздавшегося звонка. Взглянув на дисплей смартфона и горевшее там имя, Денис напряжённо свёл брови и сказал офицерам:

– Закончили, товарищи. Все свободны.

Едва дверь кабинета закрылась за последним выходящим, Ланитный ответил на звонок:

– Да, Андрей.

Голос его человека на том конце был взволнован:

– Дивей, приветствую!

Обратился по настоящему имени. Среди членов второго круга Дивея Ланиту всегда называли так. Денис Ланитный он только для непосвящённых.

– ЧП у нас в акватории, – быстро говорил Андрей. – В новостях ещё нет, но в дневной выпуск уже пойдёт. Журналисты только приехали. Я тебе видео пересылаю. Посмотри, перезвони.

Ланита сразу запустил видео на смартфоне. Увидев сияющее кольцо в небе, аж на стуле подскочил. Записей было несколько. Андрей, похоже, сам не успел всё заснять, но у людей попросил недостающие части. А судя по крикам на пляже, таких видео наснимали много. Отдыхающих, видевших происходящее, было прилично. В шуме слышалось:

– Это НЛО, что ли? Мать моя женщина, НЛО! Смотрите сколько…

– Шаров двенадцать, ага…

И вопли удивления уже без слов, когда в сияющий круг нырнул вертолёт. Нырнул и ушёл внутрь трубы.

Дивей замер, пересмотрел этот момент ещё раз и невольно руку к сердцу приложил. Потому что закололо. Досмотрел до конца, до того, как вертолёт выскочил вертикально вверх из кольца и выровнялся, но буквально сразу встал на хвостовой винт. А ещё через полминуты стало понятно, что на борту беда. Вырвались дым и пламя из двигателя, и машина стремительно пошла вниз на воду. Ланита приблизил изображение, разглядывая точки, отделившиеся от вертолёта. Это были человеческие фигуры, конечно, сильно смазанные из-за расстояния. Но сомнений не было – кто-то слетал во внутренний мир и обратно и покинул падающий вертолёт.

Дивей перезвонил сразу:

– Андрей, что с пилотом?

Ланита понял по характеру полёта, что кто-то в салоне остался. Машина падала, но управляемо. Пилот явно пытался выжить.

– Пока жив, – ответил Андрей. – Я сейчас с командиром спасательной команды говорил. Сработали отлично. Вертолёт затонул, но парня они вытащили. Жив. Состояние тяжёлое. Что делать, Ланита?

– Наблюдай, контролируй, – приказал Дивей. – Информацию собери мне. Всё, что найдёшь, важно. Всех подключай немедленно.

– Понял, работаем, – сказал Андрей. – Ты приедешь?

– Конечно, – подтвердил Ланита. – Буду первым рейсом.

– Хорошо, ждём.

Андрей нажал отбой, а Дивей, положив смартфон на стол, сделал глубокий вдох. Вот это ЧП, так ЧП. Активация врат. Из внешнего мира. И главное где? Над долиной озёр Мрака!

Ланита расстегнул полковничий китель, рубашку, вынул алавийский медальон и секунду дал себе вздохнуть, прежде чем нажать пальцами нужные символы. Давно он такого звонка не делал. Ярко вспыхнул свет в линиях медальона, и в голове Дивея раздался голос верховной берегини:

– Здравствуй, Ланита. Знаю, зачем звонишь.

– Госпожа Гинева, – произнёс Дивей, – что случилось?

– Ты мне скажи, – ответила верховная берегиня. – Второй круг защитников обязан за нашими делами во внешнем мире следить. Ну? Уследил?

– Не могу пока ничего сказать, госпожа, – покачал головой Дивей, – только узнал. Наших людей в Сочи поднял. Но работать только начали. Пока с нашей стороны мне сказать тебе нечего. А что с вашей?

– Активация врат была из внешнего мира, – ответила Гинева. – Патруль драконов в долине вылетел проверить. Увидел открытые врата и машину. Влетела, сделала разворот у гор и ушла обратно. Перехватить не успели. Вот и всё что знаем, Дивей.

– Я понял тебя, госпожа, – сказал Ланита. – Об остальном я узнаю.

– Кто, как и зачем, – уточнила, что узнавать Гинева. – Чем скорее, тем лучше. Я пришлю к тебе Вурду с небольшим отрядом. Помогут тебе. Кто врата открыл неизвестно, мало ли кто окажется. Ты и сам будешь под угрозой. Пусть опытные воины с тобой будут в этом деле.

– Как прикажешь, госпожа, буду рад ворлаку, – Дивей искренне обрадовался. Вурду давно не видел. – Жду их в Сочи.

– Удачи тебе, Ланита, – сказала берегиня и связь завершилась.

Дивей спрятал медальон, застегнул китель и поднялся. Собираться нужно быстро. По горячим следам идти, пока ещё греют. Одно только радовало – Вурда точно не один приедет. Ланита даже улыбнулся этой мысли. Ворлак знает, кем его порадовать.

* * *

Гинева говорила с Дивеем, шагая на причал воздушного порта Алавии. Туран сопровождал берегиню и внимательно слушал её разговор.

Брада и Вурда стояли рядом с ожидающими вылета драконами, вместе с остальными старшими берегинями. Обсуждали случившееся. Командир патруля в долине озёр, едва там отошли от удивления, обо всём доложил совету. Верховную берегиню не обрадовали сегодня дважды. Сначала Арнава новостями о хранителе, а теперь и вторжение на охраняемую Алавией территорию. Второе, конечно, превысило сейчас всё.

Вылетать в долину озёр должна была только верховная берегиня и её охрана. Гинева хотела лично с воинами и драконами патруля поговорить. Посмотреть, что они видели. Над озёрами Мрака располагались старые, давно закрытые воздушные врата, которые использовать могли только драконы. Тот, кто это вторжение организовал, должен был знать точные координаты нахождения врат высоко в воздухе. А кроме того быть хорошо знаком с их устройством. Не так-то просто открыть такой коридор.

Берегини совета явились на площадку, потому что было понятно, что в зале дворца они собраться уже не успеют. Подойдя, верховная берегиня сразу назначила за себя Ритриту, которая сейчас была её заместителем, и Браде сказала:

– Помогай всем, чем можешь. С таким никто не сталкивался.

Брада из состава совета вышла, но статус бывшей верховной берегини давал ей право участвовать во всех делах. А уж по поручению нынешней верховной берегини и подавно.

Брада поклонилась Гиневе:

– Да, госпожа.

Та обернулась к Вурде, и ворлак сразу попросил:

– Меня отправь во внешний мир.

Верховная берегиня невесело усмехнулась:

– А ты думал – не отправлю? Да я уж тебя Ланите пообещала.

Вурда засмеялся и кивнул.

– Только не один, отряд собери, – добавила Гинева. – Сильных воинов из тех, кто знает внешний мир лучше всех. Ланита найдёт наших новых врагов, но надо будет их живыми взять. Для допроса.

– Да, госпожа, – подтвердил Вурда и поглядел на Турана.

Тот изо всех сил старался, чтобы его палец, которым он на себя показывал, остался незамеченным Гиневой. Верховная берегиня вздохнула, покачала головой и обернулась. Оборотень сразу руку опустил.

Гинева окинула его суровым взглядом.

– Прости, госпожа, – ответил на это Туран, – я тебя давно просил отпустить меня во внешний мир хоть на разок. Чем этот не подходит?

– Тем, что ты не обучен, – строго сказала берегиня.

– Так я быстро учусь, – возразил Туран. – Буду слушаться во всём Вурду, хвостом за ним ходить.

Гиневу это насмешило. Вот этим и брал Туран. Пока тёмным оборотнем был, хранитель в нём только сердце доброе распознал, а теперь и нрав озорной проявился.

– Отпусти его со мной, госпожа, – внезапно попросил Вурда.

Гинева и Брада взглянули на ворлака вместе.

– Сговорились, – усмехнулась верховная берегиня.

Вурда отпираться не стал:

– Давно он меня просит. Давай, возьму парня. Я уж его сфотографировал и паспорт ему заказал.

Гинева перевела взгляд на Турана:

– Знаешь, что это?

– Да, – довольно улыбаясь, ответил тот. – Книжка такая маленькая, там имя и лицо. У нас на теле записи о рождении, а у людей во внешнем мире все записи в этой книжке. И место есть, где эти книжки под номерами записаны. Каждый человек учтён.