По горящим следам Серафима

Изяслав с сожалением посмотрел на друга.

– Они забудут, но ты помнишь. Главное, чтобы ты не забыл этого. На твою долю выпали сложные испытания. Но нельзя поддаваться на уговоры хилых князей. Именно ты должен будешь пронести эту идею, и воплотить её в жизнь. А мы будем рядом. Старых воевод нет смысла привлекать для этого дела, они не дадут умного совета. Военное ремесло – вот единственное, в чем они смыслят. Говорить князьям да лордам – себе дороже. Создай совет из немногих, но достойных, и вместе с ними разработайте стратегию развития государства в этот период. Пусть народ видит лишь одну её сторону, и не замечает другой.

Владимир кивнул головой, полностью соглашаясь с другом. Потом с усталой улыбкой добавил:

– Вот так вот и решаются судьбы государств. Не революциями, не тайными убийствами, не прорывами в науке. Решаются судьбы ночью, небольшой группой товарищей, под бутылку хорошего южного вина. По лезвию бритвы идем, друзья, по лезвию.

На какое-то время вновь все замолчали, постепенно опустошая свои бокалы.

– Александра и Аслан, Вахрис, вот кто тебе поможет, – произнес неожиданно Кристиан, глотнув вина. – Подожди, пока старик выйдет из своих поисков и будет способен здраво рассуждать, и немедленно созывай тайный совет. Для ректора Академии магии не составит труда явиться в ту же минуту, что его призвали. Но уже сейчас мы можем решить одну вещь, которая не требует времени на подготовку.

Изяслав и Владимир удивленно подняли головы, всем видом показывая: мы слушаем.

– Разреши мне набрать отряд особого назначения. Я уйду со службы из разведки, и буду лично руководить им.

– Но для чего тебе дополнительный отряд? Ты можешь просто переучить своих подчиненных. – Удивился Изяслав. Кристиан покачал головой.

– Нет. Это люди государства. Их воспитывали с детства для этого, они отличные бойцы, но они не способны сделать то, что нужно мне. К тому же, эта служба необходима Императору. У меня есть очень достойный приемник, до мозга костей преданный короне. Он с достоинством продолжит руководить отрядом разведки, – Кристиан хлебнул еще вина и ненадолго замолчал, будто подбирая правильные слова. – Но у всей этой службы есть один небольшой минус. В ней могут служить лишь люди государства. Законные граждане.

Владимир с тревогой ожидал продолжения.

– А мне нужен отряд, в котором не будет ограничений. Тайный отряд, состоящий из наемных убийц, некромантов, да кого придется. Отряд, для которого не будет рамок, который ради достижения цели спустится в ад, и вернется живым. Отряд, куда я смогу набрать самых лучших, самых сильных и смертельно-опасных. Немногочисленный, но состоящий из ужасных людей. С ними я смогу сделать больше, чем вместе со всеми войсками и отрядом разведки во главе.

Вновь повисла тишина. Владимир обдумывал слова друга, взвешивая все за и против. Если когда-нибудь станет известно, что он взрастил под крылом и прикрывал всё время отряд из убийц и черт пойми еще кого, короны ему не сдержать. Но, с другой стороны, если это принесет победу, то он сам её отдаст. Отдаст и побежит вприпрыжку. В конце концов, вампира же он привел в столицу. Изяслав всем своим видом показывал, что эта затея ему не по душе. Забрезжил рассвет. Бутылка вина стояла пустая, не считая пары капель на дне. Император поднял уставшие глаза на Кристиана.

– И кого же ты возьмешь в свой отряд, друг?

Кристиан с улыбкой откинулся в кресле, понимая, что ему дали добро.

– Есть у меня на примете одна особь. Некая черноволосая и нахальная бестия, но очень способная и сильная. Очень хороша в маскировке, разведке и тихом убийстве. Отлично видит днём, а ночью – еще лучше. – Владимир и Изяслав побелели. Значит, Кристиан уже знает. – К слову, она уже достаточно хорошо освоилась в столице. Единственный недостаток – вампир. Но из древнего рода, что позволяет ходить днём. Думаю, вы с ней уже знакомы. Рада! Хватит подслушивать, спустись уже к нам.

Из темного угла вниз слетела и обернулась девушкой летучая мышь.

2. Завязка

2.1. Один очень долгий день

13 месяцев в Делии

Огромный кабан оставил очень много следов: вырванная копытами трава, сломанные ветки кустарников. Выследить его было проще простого. Гелам скакал в окружную вдоль леса, а в задачу Арины же входило выгнать зверя на обусловленную поляну. Деревья уже начинали редеть, значит, через пару сотен ярдов лес закончится. «Кабан не выйдет сам из сени деревьев. Так что если приблизишься к выходу, то веди себя тише. Этот злобный зверь будет где-то рядом». Арина перешла на шаг, восстанавливая дыхание. В лесу стояла удивительная тишина, распуганные птицы и белки отдалились от этого места. Арина повесила лук за спину: если кабан сейчас нападет на неё, то тонкие стрелы не спасут ей жизнь, и обнажила клинок. Прислушиваясь к каждому звуку, девушка стала прокрадываться вперед. Спустя пять месяцев тренировок результаты становились очень заметны. Арина с удовольствием отметила про себя, что движется ловко и бесшумно, на значительном расстоянии слышит и видит то, на что раньше могла и не обратить внимание даже в своей комнате.

Позади хрустнула ветка. Неспешно девушка обернулась лицом к кабану. Да, испуганные фавны не обманули ни в чём. Огромная зверюга, ростом почти с коня, с жесткой коричневой шерстью и огромными клыками по тридцать сантиметров каждый. Но страшнее всего были его глаза – налитые кровью, они смотрели на мир враждебно, будто желая гибели каждому живому существу. Права Нидриэль, природа такого не создаст. Этот вепрь когда-то был человеком, от злости своей после смерти обернувшийся зверем. Только нет места мертвым под лунным светом, его надо поскорее оправить к праотцам. Может хоть там он найдет упокоение. Вепрь рыл землю копытом. Незатейливая игра, кто первый сдастся. Но только не сейчас, надо было приходить тебе раньше, усмехнулась Арина.

Позади неё вновь хрустнула ветка. Пора действовать. Девушка с криком ринулась к вепрю, кабан устремился навстречу, но за пару метров до столкновения Арина, резко крутанувшись сделала несколько шагов по сосне вверх. Не успела нога подняться чуть выше уровня головы вепря, как ему в голову пролетели две стрелы. Левая вошла точно в глаз, а правая отскочила от бивня. Арина не видела Гелама, но слышала, как тот выругался. Вепрь завизжал от боли и стал тормозить, но остановить такую огромную тушу было не так-то просто. Врезавшееся на огромной скорости в ствол сосны чудовище сломило его. Как же все замедленно, подумала Арина, спрыгивая с наклоняющегося дерева на спину проносящегося под ней вепря. Клинок мягко вошел в шейные позвонки и обмякшее тело кабана. Пробороздив несколько метров, вепрь замер у ног подошедшего Гелама. Пыль от перепаханной зверем земли поднялась столбом. Девушка изящно спрыгнула с головы вепря, вспомнив момент из культовой трилогии «Властелин колец». Как же это было давно, как будто и не было вовсе.

– Ты с каждым днём все лучше владеешь своим телом, Арина. Надеюсь, я доживу до того момента, когда ты станешь великой воительницей, – с улыбкой произнес кентавр, убирая лук за спину. Девушка кивком приняла похвалу. Гелам был слишком добрым учителем сегодня, в отличие от его вечной привычки смешивать умения девушки с грязью.

– Мне еще многое предстоит изучить, мой добрый друг, – покачала головой Арина. – Еще очень многое… – Тело вепря стремительно гнило, иссыхало и всего за несколько мгновений рассыпалось черным прахом по земле. Арина нахмурилась. Всего пару дней назад на её глазах Нидриэль отпустила дух бония, но он не превратился в прах, а растаял дымкой.

– Гелам, почему кто-то после смерти превращается в прах, а кто-то нет? – Хотела пошевелить прах ногой, но обнаружила лишь сожжённую под ним листву. Кентавр подошел ближе и положил руку на плече ученицы.

– Черный прах – признак того, что злом дышал убитый. Все создания тьмы превращаются в прах после смерти. Многие маги, что творили своими чарами зло и смерть, тоже оборачиваются прахом. А создания, в чьих сердцах нет черных умыслов после смерти оборачиваются к свету.

– Погоди, то есть тел вообще не остается? – Что-то здесь неладное.

– Остаются. Люди, звери, орки, кентавры – после всех остаются тела. Я говорил про тех существ, чье существование пропитано магией и основано на ней: драконы, единороги, лешие, нимфы… Если из них забрать магию, они исчезнут. Людские маги, эльфы, шаманы орков, обычно их не касается это, потому что они без магии останутся теми, кто есть. Но есть особые случаи, например маг, чья жизнь давно уже бы оборвалась без вмешательства сил более могущественных. Тогда уже смерть судит, как была прожита эта жизнь. Не зря стал народ говорить, что смерть снимает все маски. В одно время казнь использовали как правосудие. Сначала убьют – а потом уже смотрят на результат. Виновный попадался один на тысячу казней, а в остальных случаях разводили руками, мол, ошиблись. Потом это все же решили прекратить, так как народ заволновался. Я видел разное, и как эльф оборачивался прахом, и орк испарялся к свету…

– Разве могут орки быть добрыми, – фыркнула Арина. Перед глазами всплыли оскаленные зеленые морды.

– Люди же могут быть плохими, почему оркам не быть добрыми? – С горечью посмотрев на ученицу прошептал кентавр. Казалось, он тоже чувствует всю боль Арины. – Я прожил много лет, и были эпохи, когда люди покупали руду у гномов, шли через болота при помощи орков и гоблинов, чтобы переплавить в драгоценности всё у драконов и зачаровывали все изделия у эльфов. Вампиры служили стражами порядка на улицах городов в ночное время, а оборотни работали лучшими охотниками и следопытами. Всем было место, не было войн.

Но ничто не длится вечно. Когда я смотрю на мир сейчас, мне кажется, что я устал жить… Я пережил всех своих друзей и родных. Рыдал над могилами жены и детей. Снимал шляпу, когда проносили тело Императора… Потом второго, третьего. Иногда я спрашиваю судьбу: за что ты так издеваешься надо мной? Хвори меня не берут, раны мои не смертельны, рассудок ясен. Я уже давно хотел бы уйти на покой, чтобы сердце мое не скорбело над судьбой этого мира. Но мойры, видимо, приготовили мне другой конец и моя партия еще не сыграна. Когда я доиграю, то клянусь, при личной встрече выскажу им всё.

– Кто такие мойры, Гелам?

Кентавр недоверчиво глянул на ученицу:

– Мойры? Если честно, я сомневаюсь в их существовании, но в мире много легенд о них. Я больше склоняюсь к такой версии, что изначально это были три сестры. Три очень могущественных, обладающих даром прорицания ведьмы. Но дары их были немного специфичны, первая сестра (имен не помню, хоть убей) предвидела появление людей на свет, вторая могла сказать, кем они станут и чего достигнут, а третья готовила погребальные речи, так как с невероятной точностью видела дату смерти и то, как она произойдет.

Но нет в этом мире больших сплетников, чем люди. В итоге их прировняли к богиням, наградили еще большими способностями, и в итоге стали верить в то, что эти дамы способны вершить судьбы или даже обрывать их. На самом деле, я даже не знаю, живы ли они до сих пор, или это уже давно просто легенда.

Арина посмотрела в глаза кентавру. Пустой взгляд был устремлен вдаль, сквозь лес, расстояние и время. Даже рассказывая что-то постороннее, он думал о другом. О тех временах, когда все было хорошо, а потом все изменилось. Пришли войны и потери. Все мысли читались, как открытая книга. Такая же боль, что и в её глазах, и Нидриэль. Есть ли в этом мире хоть кто-то, кто не умирает по ночам от боли, от потерь…

Есть. Константин. Арина резко пошла вперёд.

– Нам пора возвращаться домой, милый друг. Нидриэль ждёт нас к ужину, а у меня еще много дел на вечер.

Кентавр молча двинулся следом. Каждый шел в своих мыслях, поэтому кроме цокота копыт и ветра в листьях больше ничего не нарушало тишины.

Нидриэль пришлось найти много доводов, дабы Арина смирилась с тем, что ей нужно так надолго остаться у неё. Каждый день, смотря на закат, молилась, чтобы этот день не был последним, чтобы она не опоздала.

– Что ты сможешь сделать, если уйдешь сейчас? Константин, Морена и Акристо – трое из самых сильных магов и воинов нашего мира. Они каждый день проводят в тренировках, развиваясь, набираясь сил. Как бы ты не хотела спасти детей, единственное – что сейчас произойдет – тебя размажут по стене. Но если ты останешься, я помогу твою ненависть превратить в уверенность в твоем взгляде, твердость в твоей руке и мощь в твоих заклинаниях. Останься на время моей ученицей…

– Но у моих детей этого времени нет. Константин сказал, что ему нужна их смерть. – Сквозь зубы прошипела Арина.

– Если бы ему была нужна смерть твоих детей, то поверь, их убили бы на твоих глазах под смех Морены. Он не убил их сразу, значит, они нужны ему живыми. Хотя бы какое-то время. Расскажи мне всё, о чём вы беседовали с ним, всё, что сможешь вспомнить…

Арина запнулась об ветку и ругнулась. Ушла настолько в себя, что потеряла бдительность. Надо быть всегда настороженной – правило жизни Гелама.

Спустя четыре часа.

– Семь лет, значит… Жадный до силы Константин не изменился ни капли. Твои дети обладают огромным запасом магии, и он хочет присвоить её себе, увеличив свою мощь. В живых он не оставит твоих детей, в этом нет сомнений, – Арина содрогнулась. – Но он не будет этого делать сейчас. Врожденная магия стихийна и опасна. Это как бушующий огонь, которому не нужны дрова. Но со временем, когда дети взрослеют, их сила становится более управляемой. Это тот же огонь, но теперь он горит по заданному участку. И чем старше становится ребенок, тем сильнее и мощнее его огонь.

Константин не будет отбирать силу твоих детей сейчас, потому что она хоть и велика, но может увеличиться во много раз. Но и в живых он их не оставит – для вечного правления опасно растить приемников и соперников. Скорее всего он возжелает получить их силу в канун первого семилетия. После этого срока они смогут стать опасными и в страхе на интуитивном уровне раздавить тех, кто будет им угрожать. Значит, у нас есть несколько лет, чтобы твоя рука окрепла…

– семь лет, Нидриэль. У моих детей есть лишь семь лет. «Если они не будут развиваться куда быстрее, как он предположил, а тогда уже в четыре-пять лет достигнут развития обычного семилетнего ребенка. И тогда окажется, что у нас есть только четыре года».

С того дня Нидриэль стала наставницей для Арины. Позволив себе пролечиться не более недели, девушка приступила к тренировкам. Гелам обучал её стрельбе из лука, сражению на мечах, секирах, саблях, сражению с щитом и без, с кинжалом против булавы. Сначала Арина не могла сдержать боль, когда шип рвал её кожу или меч оставлял порез на бедре. Получая такие раны каждый день – привыкаешь. Каждое утро кентавр заставлял её бегать по пересеченной местности, отжиматься и подтягиваться на ветках деревьев, залазить на верхушку гладкоствольных деревьев без веток. Дриады по вечерам учили Арину гибкости и ловкости, заставляя затылком коснуться пяток и при этом не уронить с кончика носа ягоду. Нереальный в начале шпагат вскоре стал одним из самых простых элементов.

Чтобы залечить свои открытые раны, порванные связки, потерю сил, приходилось самой варить лечебные отвары. Чтобы их приготовить, приходилось изучить рецепт и сходить в лес за нужными растениями. Зачастую Арина с кровоточащими ранами плелась в чащу, обессилившими руками срывая листочки и цветы. Сначала лешие жалели её и сами приносили ей нужные растения, но после одной особо яростной взбучки от Нидриэль осмеливались лишь сочувственно смотреть на девушку. Пару раз Арина теряла сознание в лесу, но просыпаясь утром возвращалась к дому. Никто не делал поблажки, и тренировки начинались вновь. Спустя три месяца Арина знала все растения в этом лесу, все полезные и опасные растения из книги лечебных трав Нидриэль. Выучила, какое растение что лечит, и в каких пропорциях их нужно смешивать для того, чтобы желаемое зелье было лечебным, а не смертельным. Лешие учили её жить в лесу, маскироваться и следить. Вскоре даже Гелам не мог найти затаившуюся девушку. Нимфы учили контролировать и использовать внутренние силы. В частности, именно они научили девушку собирать магию в определенных местах тела: ладонях или стопах, что помогало передвигаться по вертикальным и скользким поверхностям, например, подыматься вверх по стене. После того, как это было освоено, задание забираться на деревья не составило никого труда. Но было и то, что никак не удавалось освоить: концентрировать и искать источники восстановления силы не только внутри себя, но и в окружающих предметах. Магия, по их словам, витала в воздухе, подобно запахам, лежала на траве подобно цветам и плавала в воде цветными струями. Осталось лишь научиться их чувствовать.

Сначала Арина задыхалась в слезах, поддаваясь неудачам и опуская руки. Но методика обучения была очень жестокой. Никто не шел на встречу её жалости, боли и слабости. Все, что делали, так это напоминали, как она слаба и что такая мать не сможет помочь своим детям. Арина закусывала губу и вновь вставала. Не было выходных, не было перемен и отдыха. Было время, которое постоянно уходило и была цель. Сломанные кости зарастали, раны заживали, а боль превращалась в силу. Методика была очень продуктивной.

В остальное время Арина садилась за учебники, изучая животных этой местности простых и магических, карты городов и мира, бесконечные учебники по истории (их было очень много!), алхимии, языкам и прочее.

Иногда, в периоды недолгого одиночества, Арине начинало казаться – она сходит с ума. Стоило лишь вновь задуматься о происходящем вокруг, как голова шла кругом. Её снова начинали терзать сомнения: разве такое возможно? Это же полнейший бред. Жителю новейшей эпохи глупо поверить в то, что сейчас происходит вокруг неё. Тогда приходили слезы и истерический смех, казалось, что это все – вымысел поврежденного мозга. Может она упала, ударилась головой и сейчас находится в состоянии комы, а это все затяжной сон?

Но вот вновь в пруду выныривала русалка, за облаками мелькала вторая луна, и девушка вновь начинала верить в правдивость происходящего.

Еще один вопрос, что не давал ей покоя – так это невообразимо сильное её желание спасти своих детей. Арина всю осознанную жизнь была человеком, который не особо стремился продолжить свой род и не испытывала яростного желания обзавестись своим потомством. Но во время этой беременности в ней что-то изменилось. Она и дня не проводила без мысли о детях и была готова отдать свою жизнь за них. Это было больше похоже на болезнь. Словно что-то высшее заставляло её так думать, так стремиться их спасти.

Арина вставала и вновь шла тренироваться. Она оказалась в чужом мире, и здесь надо жить по его правилам.

Тело крепло, вскоре кости покрылись мышцами, дряблая кожа стала упругой и гладкой. Ломанные руки и ноги срастались, а Гелам смеялся, что ломанные кости тверже. Заботливая Илида почти каждый вечер втирала в корни волос разные мази, расчесывая их гребешком и заплетала в косу, читая заговоры на лунный свет. Сейчас серебристая коса свисала уже ниже лопаток.

Но больше всего пользы приносили часы, проведенные непосредственно с Нидриэль. Мудрая старушка, Арина до сих пор не могла до конца понять, что эта бабушка представляет собой. Утром она могла кудахтать над сломанной лапкой белки и целый день проноситься с ней, будто больших забот не существует, а могла в прах уничтожить забредшего гоблина. Но страшнее всего было, когда наставница втаптывала в грязь все достижения ученицы. И именно эти часы нравились Арине больше всего.

Разговаривая возле камина, бабушка зачитывала новости из столицы, передавала вести о Константине, и уже вместе с Ариной они пытались понять, что планирует мессия. И чем дольше не было новостей о военных действиях, тем больше волновалась Нидриэль.

Кроме новостей Арина обучалась владеть своей силой. Главное, что заставила заучить наизусть Нидриэль:

Помни, магия – это не артефакты и заклинания. Даже не волшебные палочки и посохи. Магия – это то, что находится внутри тебя, твоя сила и твоя вера в себя. Для того, чтобы зажглась свеча, надо лишь поверить в это всем сердцем и возжелать всем своим существом. И она загорится.

Весь этот хлам в виде палочек и колечек (я не говорю про предметы, в которые была вложена частица магии) – безделушки для неумех, которые не могут самостоятельно направлять свою силу. Заклинания – это устная форма приведения в действие силы. Но если простой человек прочтет тоже самое заклинание – ничего не будет. Потому что в нём нет магии. Человек, который колдует с помощью заклинаний и посоха, никогда не сможет одолеть Константина. Поэтому я даже не буду учить тебя этому бреду. Либо ты научишься верить в себя, либо ты не научишься ничему.

И Арина училась. Какие-то основы остались еще от пребывания в замке Константина, но как оказалось, это лишь верхушка верхушки айсберга. Ведь свеча может не просто гореть. Огонь может быть всех цветов и размеров.

Единственной загадкой для всех осталось то – откуда в Арине взялась магия. По словам Константина, после рождения детей Арина должна была потерять всю силу и возможность колдовать, но произошло же обратное – сила с каждым месяцем только возрастала. Единственным более-менее правдивым вариантом оказалась следующая мысль – магия в Арину пришла вместе с тем существом, что жило в ней.

И это оказалось самой сложной задачей. Нидриэль провела множество ночей среди пыльных страниц, пытаясь понять, кто живет в теле Арины, но так и не смогла найти ответ. Бесчисленное количество раз бабушка погружала ученицу в гипнотический сон, пытаясь вывести из подсознания скрытое существо. Но оно не выходило. Лишь однажды, как рассказала Нидриэль, случилось нечто за рамки вон выходящие. Под холодный женский хохот, который раздался сразу везде, из окон вылетели стекла, погасли свечи, а лешие и кикиморы убежали на несколько миль вглубь леса и не появлялись две недели. Второе Я не спало, оно просто не хотело общаться.

После этого случая Нидриэль прекратила на время попытки вызвать неизвестную сущность, занявшись больше теоретическими поисками разгадки.

Каждую ночь перед тем, как лечь спать Арина садилась перед окном и смотрела на луну. В этом мире она светила практически каждую ночь своим огромным шершавым диском. Илида расчесывала волосы, питала ногти и кожу разными маслами и рассказывала истории, и смешные, и грустные, но вряд ли Арина могла вспомнить хотя бы одну из них. Щебетанье наяды успокаивало, служило фоном для мыслей девушки, в которых Арина убивала Константина. Не было ясно, как, отчего, но одно виделось четко: бледнеющее лицо с ужасом в глазах. Каждую ночь. Каждую минуту.

День тянулся за прошедшим, уступая место завтрашнему, и сливаясь со временем воедино. Охота, тренировка в маскировке, бег, сражение на мечах, стрельба из лука, пыльные страницы книг, усталость, боль – все смешалось в одно и приобрело постоянный характер. Девушка давно бы сдалась, если бы не жесткие учителя. Не зная жалости и пощады, они вынуждали переступать через себя и открывать новые возможности своего тела. Нидриэль, несмотря на всю свою доброту, не высказала за все время ни одной фразы, которая похвалила бы старания Арины. «Ты еще слаба, такая глупая барышня не сможет спасти своих детей». Лишь добрый Гелам однажды сказал, что в будущем Арина сможет стать великой воительницей, что в принципе необычно для их местности. Женщины были отличными лекарями, магами, прорицательницами – но девушку, твердо владеющей оружием можно было не встретить и за всю жизнь. Но до такого мастерства ей еще лет пять в таком же темпе.

Однажды за обедом, когда Нидриэль уничтожала речную рыбу, Арина подошла вплотную к висящему зеркалу. Девушка уже закончила со своей порцией, и собиралась уходить из дома на тренировку, когда вновь обратила внимание на свое изменившееся отражение. Подтянутое сильное и красивое тело, уже отросшие серебристые волосы. Но больше всего изумляли глаза. Ранее зеленовато-коричневые, скорее тусклые, сейчас они просто притягивали и завораживали. Яркая синева просто поражала.

– Мне до сих пор так непривычно смотреть на свои глаза. Как проглотила тот камень, так и началось.

Нидриэль уронила вилку.

– Что ты сказала, Арина?

– Цвет моих глаз изменился, когда я проглотила камушек, который дал мне Акристо.

– Расскажи мне все поподробнее, дорогая, – Нидриэль, казалось, забыла про недоеденную рыбу и устремила внимательный взгляд на девушку. Арина вернулась за стол и в подробностях рассказала все, что помнила.

Некоторое время старушка просидела молча, обдумывая что-то в своей голове. Несколько раз она открывала рот, чтобы задать вопрос, но тут же замолкала. Арина не знала, можно ли уже уходить, или все же дождаться вопроса от Нидриэль. Но вскоре ожидание было вознаграждено.

– Арина, подскажи… А тот голос, ты слышала его раньше? До того, как проглотила тот «камушек»?

Арина ненадолго призадумалась, собирая воспоминания по крупицам.

– Да нет, Нидриэль. Голос вообще появился позже, в лагере орков первый раз.

Нидриэль еще посидела пару минут, после чего резко встала и не отвечая на вопросы ученицы ушла в свою комнату, бормоча что-то себе под нос.

Неожиданно на плечо спрыгнула белка, заставив вздрогнуть и Арину, и Гелама. Арина осторожно взяла зверька в руки. После того, как она стала ученицей Нидриэль и часто общалась с лешими, дикие животные стали доверять девушке и не редко приходили к ней за помощью. Рыжий зверек беспокойно завертелся в ладонях, пискнул и прыгнул обратно на дерево, удаляясь в том направлении, откуда только что пришли путники. Беспокойно повертевшись, белка еще раз пикнула и прыгнула еще дальше, будто зазывая за собой.

– Она хочет, чтобы мы пошли за ней, – заметив странное поведение животного произнес кентавр. Арина задумчиво покачала головой и осторожно обнажила меч.

– Не думаю. Скорее, она не хочет, чтобы мы продолжили идти вперед.

Гелам с вопросом посмотрел на девушку, но не стал спорить и наложил стрелу на тетиву. В полнейшей тишине они стали прокладывать путь вперед, осторожно ступая по сухим веткам и листьям. Сосредоточив силу в ступнях, девушка забралась на дерево и скрылась в листве, продолжая свой путь, уже скрытая кроной деревьев. На какой-то момент Гелам пожалел, что у него нет человечьих ног. Спустя пять минут оба заметили, что в воздухе что-то изменилось. Животные не издавали ни звука, а до носа дотянулся запах жаренного мяса и опаленных волос. Впереди у кого-то был привал.

Гелам замедлил свой шаг. Справа и слева от него в кустах раздались еле слышные шаги. Окружают, значит, тоже заметили их приближение. Тихий звон тетивы и слева от кентавра раздался глухой стон с падением на землю: Арина тоже достала свой лук. Все звуки казались настолько громкими. Неужели так и есть, или просто заостренный слух кентавра слышит всё намного сильнее? Второй звон тетивы, второе падение. На этот раз справа от кентавра. Гелам с удовольствием отметил, что даже он сейчас не представляет, где затаилась Арина. Темнота и листья тщательно скрывали её. Но вот шуршание ног прекратилось, наступившая тишина резанула слух. До нападения осталось секунд семь, не больше. Гелам прицелился в то место, откуда последний раз раздавался шум. Шесть, пять… Задержал дыхание, тверже натянул тетиву. Четыре, три… Спущенная стрела в доли секунды скрылась за зарослями кустов. Два… Дикий крик раздался из кустарника – ранил, не убил. Неужто стареет? Спровоцированные криком своего товарища, да и осознав, что скрываться больше нет смысла, группа гоблинов из семи-восьми особей выскочила и побежала с секирами через плечо на кентавра. Еще одного воин повалил до того, как тот успел хотя бы выскочить на поляну, где он стоял. Одного сразила в горло Арина стрелой. Двоим повезло меньше. Решив напасть со спины пара неудачников забыла, что к лошадям (и уж тем более разумным кентаврам) не стоит заходить с этой стороны. Один рассчитанный удар задними копытами и бедолаги улетели назад под хруст ломающихся черепов. А нет, вроде не стареет. Осталось еще четверо, уже легче.

Стрела Арины поразила неопытного вояку в ногу, отчего тот покосился и упал на своего товарища, затормозив его движение. Кентавр взмахнул своим мечом, повернувшись лицом к одному гоблину и спиной к другому. Оставшись в таком небольшом количестве, гоблины заметно смутились, на их лицах явно читалось сомнение в том, что они действительно хотят нападать на сильного противника. Краем глаза Гелам заметил, что с дерева на упавших орков спрыгнула тень, раздался звон стали. Пока гоблины не одумались, кентавр сделал то, чего явно никто не ожидал. Одним мощным прыжком он достиг гоблина и ударом снизу-вверх отправил его голову в полет. Последний гоблин, что остался позади, с криком бросился в кусты, стремясь скрыться. Хорошему лучнику не нужны глаза, чтобы попасть в темноте в столь шумную цель, которая к тому же бежит по прямой. Гоблин не успел даже вскрикнуть, как ноги его спутались, и он рухнул вперед лицом, размозжив нос о землю, с торчащей между лопаток стрелой.

Арина подошла к Геламу, вытирая кровь с меча. Напуганные шумом птицы вспорхнули и улетели прочь. Кентавр с улыбкой посмотрел на девушку, но его улыбка тут же увяла, стоило заметить хмурое и напряженное лицо девушки. Какое-то время она задумчиво и напряженно смотрела в темноту леса, потом резко встала в стойку, приготовила меч для нападения. Арина подняла наполненные ужасом и бешенством глаза.

– Еще не все, я чувствую их запах, – просипела девушка. Гелам настороженно посмотрел вокруг, он ничего не чувствовал. Хотя нет… какая-то большая тень притаилась в темноте.

Двое огромных орков больше не стали скрывать свое присутствие и шагнули на поляну. Более опытные, могущественные и сильные противники, в их руках были уже не тоненькие секиры, а огромные булавы, способные одним ударом снести голову коню. Орки явно не видели опасности в тоненькой девчонке и кентавре. Гелам с беспокойством оглянулся на Арину и его худшие подозрения оправдались: хрипя от ужаса девушка понемногу отступала назад. Воспоминания от пережитого поселило более глубокий страх перед орками, чем ожидала Нидриэль. Кентавр напрягся. Он спокойно бы вышел один против всех тех гоблинов, но орки – противники куда более серьезные и опасные. Тем более эта парочка. Выше, чем обычно, они превосходили на голову даже кентавра. Спокойный взгляд, никакой суеты, никакой агрессии. Это уже не глупые дикие создания, это бесстрашные и расчетливые воины. Он может не справиться с ними двумя одновременно. Сложно было поверить, что один из них будет смотреть, как убивают его товарища и ничего не делать. Одно дело, когда резали мелких гоблинов. Их орки могли и сами от скуки перебить. Кентавр окинул взглядом местность: небольшая поляна, частые деревья. Самый неудачный расклад для кентавра. Гелам бы имел много больше шансов на открытой территории, где скорость стала его товарищем, но здесь… Плюс надо заботиться еще и о девушке, которая сейчас была лишь помехой. Захватить её и попытаться убежать? Оставалось лишь надеяться, что орков только двое.