Loe raamatut: «Проклятие принцессы Алтая»

Дорогой читатель, в этой книге нет правды, всё что здесь описано – фантазии автора.

Любые совпадения случайны, будь то люди, место действия, события – всё едино.

Автор написала приключенческую книгу для отдыха, а не научный доклад.

Помни об этом, пытливый читатель, когда будешь погружаться в мир книги.

Не ищи ошибки и неточности, а просто наслаждайся историей.

 
Хуже пустоты лишь пустота,
Вакуум, где ни чувств, ни сожалений.
Жирной строчкой красная черта,
Отрезающая нужность мнений.
 
 
В ней не слышно звуков только стук,
Мыслей карусель крутая.
И один единственный недуг,
Вязкость тишины сплошная.
 
 
Хуже пустоты лишь пустота,
Эхом отвечающая правда.
И таблетка мира – доброта,
Лишь надежда на другое завтра.
 
 
Человек гниет от пустоты,
От неё он воет волком серым.
Только полуночные мечты
Немного помогают полумерой.
 
 
Местами поменяется, что ценно,
Прощается за веком век.
Но лишь одно останется бессменно,
Человеку нужен человек.
 

Пролог

Дайте человеку цель, ради которой стоит жить, и он сможет выжить в любой ситуации.

Иоганн Вольфганг Гёте

Зина висела над пропастью, у которой не было видно дна, под ее болтающимися ногами словно простиралась черная космическая дыра. Руки не выдерживали, и она понимала, что у нее, в лучшем случае, секунд тридцать. Это только киношные герои могут по несколько минут висеть над пропастью, а потом еще внезапно набраться сил и, подтянувшись, вытащить себя на поверхность. В жизни всё по-другому – она не провисела и полминуты, а руки уже затекли и пальцы отказывались слушаться.

Как там обычно в книгах: у героя «вся жизнь перед глазами пробежала»? Так вот, это тоже неправда, никакой киноленты у Зинаиды Звягинцевой не случилось, только злость и досада, а еще горький привкус поражения – не смогла, не разгадала, не предвидела, подвела.

«Как же страшно умирать» – эта мысль пульсировала в голове, не пропуская другие, возможно, спасительные мысли. Пальцы всё еще секунда, и пальцы разожмутся, она потеряет опору. «Даже тридцать секунд не продержалась», – зло констатировала Зина и зажмурилась.

– Хватайся! – услышала она мужской крик и взглянула вверх. Там человек, опираясь на одну руку, другую протягивал ей для спасения.

«У меня галлюцинации», – подумала Зина и, расслабившись, полетела вниз.

За неделю до описываемых событий

Заседание закрытого клуба «Золотое крыльцо»

Высшая ложа

Тёмная комната с высоким потолком была знакома всем присутствующим, и все же начало заседания в сотый раз вызывало у каждого трепет и ощущение собственного величия. В одно мгновение стены словно бы исчезали, и люди в огромных золотых креслах чувствовали себя восседающими на облаке. Планета мелькала названиями стран и городов где-то там, внизу, маленькая и ущербная, потому что именно они, эти шестеро решали ее судьбу – здесь и сейчас.

Конечно, это был всего лишь эффект от огромных мониторов, транслирующих нужную картинку, но всё же зрелище было завораживающее.

«На златом крыльце сидели… – зазвучал металлический мужской голос. – Царь, – назвал он первого по статусу участника заседания.

С самого большого кресла встала фигура в плаще с капюшоном и в золотой маске и немного наклонила голову в знак приветствия.

– Царевич, – объявил металлический голос второго по рангу в иерархии «Золотого крыльца».

С кресла поменьше поднялась такая же безликая фигура и поприветствовала коллег, помахав рукой в белой перчатке.

– Король, – прозвучало следующее имя, и с места встал третий член совета.

– Королевич.

Четвертый приветствовал окружающих уже не так надменно, как предыдущие, а слегка поклонился, что означало принятие более высокого положения названных ранее.

– Сапожник.

Пятый встал еще до своего представления и не стал кланяться, в отличии от Королевича, а поднял указательный и средний пальцы, продемонстрировав латинскую букву V.

– Портной, – закончил перечень членов клуба металлический голос, но с шестого, самого маленького золочёного стула никто не встал, потому как он был пуст.

– А где у нас Портной? – спросил Царь.

Маски были изготовлены по типу итальянской маски Баута и особым образом меняли голоса. Но даже сквозь помехи можно было смело предположить, что Царь – женщина.

– Портной лично контролирует операцию «Драгоценность», ради которой мы сегодня, собственно, и собрались, – поспешил доложить Королевич, хотя, согласно субординации, это должен был сделать Сапожник. Было заметно, как Королевич пытается понравиться Царю.

– Мне кажется, мы достаточно вложили средств, – вступил в разговор Царевич, тоже заняв свое место, – чтобы не переживать о результате.

– Деньги не всё решают, – сказал громко Сапожник и круто выматерился.

– Прекратите сейчас же! – возмутился Королевич. – Здесь женщины.

– Ну, во-первых, – весело ответил Сапожник, ничуть не смутившись, – у нас здесь все бесполые, мы инкогнито. А во-вторых, я – Сапожник, мне по статусу положено. – Он расхохотался.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что деньги не всё решают? – перебил их Царь.

– Потому что есть еще, мать его, человеческий фактор, и один придурок сбежал.

– Как? – испуганно спросил Королевич и нарочито охнул.

– Ногами, – отозвался Сапожник и снова крепко выругался.

– Его нужно немедленно найти, – сказал Король жёстко.

– А я вот всё думал, искать или нет? – сыронизировал Сапожник.

– Как вы вообще разговариваете! Попрошу вас соблюдать субординацию, – потребовал Королевич визгливо.

– Чушь это всё, – возразил Сапожник. Он подумал, что Портной, пришлый на самом деле человек, здесь самый толковый и надо бы его двигать, убрав этого визгливого Королевича. – Пока мы здесь играем в тайное общество, вся операция под угрозой срыва, и годы исследований могут пойти коту под хвост. А ведь мы вложили столько сил и средств!

– К нам влез кто-то из масонов? – предположил Царевич.

– Может, и из масонов, хотя они тоже чересчур занеслись и настоящие дела перестали их интересовать. Масоны сейчас – это игрушка для богатых, а не по-настоящему влиятельное общество. «Полярная звезда» или «Красный дракон» – вот эти две хоть и относительно молодые организации, но набирающие обороты. Они работают и работают в поте лица. Если выкрадут наши сведения о «Драгоценности» – всё, мы потеряем шанс стать действительно конкурентоспособными, – заявил Сапожник. – Сейчас мы для них никто, так, сборище богачей, играющих во власть. Для того, чтоб встать с ними на один уровень, нам нужен козырь в рукаве, желательно, сильный и работающий. Такой, чтобы не оставил ни у кого сомнений: появилась новая сила, которая будет править этим миром и заставит считаться с собой. Ваши дурацкие маски, кресла и мониторы – всё это мишура. Когда я пришел к вам тридцать лет назад с идеей, то надеялся, что мы сможем влиять на мировые процессы и хоть как-то установить баланс сил добра и зла. В первую очередь я надеялся, что мы будем добром, а мы просто богатые лопухи, которые тешат свое самолюбие, представляя себя всесильной организацией. Я скажу вам одно… – Он опять пропустил крепкое матерное словцо. – Если эта операция провалится, я уйду из вашего балагана и выведу весь свой капитал. Я слишком стар, чтоб играть, мне хочется сделать что-то нужное для этого мира.

– Ну, что же, значит, будем искать нашу драгоценность, – немного подумав, ответил Царь. – У нас есть человек с подходящим опытом, надо его подключить…

– Не надо, – резко прервал его Сапожник. – Я сам всё сделаю, Портной уже почти нашел ее, дальше вступаю я.

В зал внесли высокие бокалы с напитками.

– За успех, – произнёс тост Царевич, подняв свой бокал.

В тишине зала послышался звук падающего тела. Это Сапожник, едва отпив из своего бокала, рухнул навзничь. Человек, который принёс поднос с вином, подошёл к телу, пощупал пульс и очень спокойно произнёс:

– У Сапожника сердечный приступ, возраст, так бывает.

После данного вердикта внимание собравшихся обратилось на человека, который сидел на самом большом троне, словно бы именно он должен был подтвердить сказанное.

– Мы не играем в тайное общество, – спокойно сказал Царь, подойдя к телу. – Именно на этом держится наша власть и наше превосходство. У нас есть деньги, должности и люди в разных концах света, купленные или запуганные. Мы можем влиять на биржи и даже на войны и революции. Единственное, в чём мы уступаем, – это обладание высшей силой. После того, как мы вернем свою драгоценность, мы сможем потягаться даже с масонами, которые очень гордятся своим, надо сказать, доставшимся им на халяву от тамплиеров наследством. Наша драгоценность после десятилетий исследования, может поспорить с их артефактами, а возможно, даже победить. Я уверен… – В клубе было принято, чтобы все члены говорили о себе в мужском роде. – Уверен, что после того, как драгоценность окажется у нас, уже никто не сможет просто отмахнуться от «Золотого крыльца». А эти замшелые масоны и выскочки из «Звезды» и «Дракона» тихо уйдут в небытие, признав наше превосходство, предаваться воспоминаниям и смахивать пыль со своих раздутых амбиций.

В тишине было слышно, как тяжело дышит испуганный Королевич.

– Скажите Портному, что он теперь Сапожник, – устало велел Царь. – А Портного выберем позже.

Собравшиеся разошлись. Они так и не узнали одну важную деталь, которую хотел сообщить им убитый Сапожник: есть вероятность, что драгоценность уже уничтожена.

Глава 1

Все наши знания берут начало в нашем восприятии.

Леонардо да Винчи

– Вы меня не слушаете, – заметил мужчина обижено, и Зинка мысленно с ним согласилась, но вслух сказала:

– Нет-нет, продолжайте.

Сколько она перевидала таких городских сумасшедших за три года, пока возглавляла агентство «Дилетант», наверное, уже и не сосчитать. Она привыкла абстрагироваться, выслушивая их фантастические истории. Как ни придумывали они с Алексеем, ее правой рукой, и Эндрю, лучшим айтишником современности, фильтр, чтобы подобные личности не попадали на прием, ничего не помогало. Обязательно хоть раз в месяц, но такой ненормальный просачивался к ним в приемную, используя для этого всевозможные уловки. К примеру, этот мужчина весьма приличный с виду, видимо, был вполне адекватен на видеообращении, раз его пригласили в «избу». Номер телефона их агентства передавался исключительно от клиента к клиенту, и потому предполагалось, что сарафанное радио «среди своих» должно отсеивать ненужные контакты, но это не всегда срабатывало. Тот, по чьей рекомендации сюда попал этот профессор, был вполне разумным человеком, которому месяц назад группа «Дилетант» очень помогла, но вот его рекомендация не сработала.

Знал бы Савелий Сергеевич, дед Зинаиды, который и создал систему «Дилетант», что внучке после его смерти периодически придётся выслушивать такую вот чушь, то пожалел бы внучку и изобрёл что-нибудь для отбраковки клиентов, ведь он был гением.

Дед… Воспоминания о нем вновь резанули сердце. Кто говорит, что время лечит, тот безбожно врет. Оно не лечит просто потому, что это невозможно. Боль утраты – это не болезнь, это шрам на душе. В зависимости от того, насколько человек был вам близок, шрам может быть широким рубцом или тонким швом, но в любом случае он не исчезнет полностью, он с вами на всю жизнь. Дед был самым близким человеком для Зины, и потому шрам у нее был большим и уродливым, проходящим через всю душу. Как же ей не хватает его философских советов, когда он одними только рассуждениями мог решить любую Зинкину проблему.

Хотя именно сейчас Зинаида понимала, что никаких проблем тогда, по сути, и не было, были мелкие жизненные перипетии, не больше. Но ей, как и любому ребенку, они казались судьбоносными и неразрешимыми. Вот именно тогда на помощь приходил дед, вручал ей свою любимую кружку с крепким чаем, усаживал в огромное кресло в кабинете и говорил: «Знаешь, Зинка, я против грусти». Мир сразу же становился добрым, а дед, улыбался одними глазами так, как умел только он, и этим ставил всё по своим местам.

«Как же его сейчас не хватает!» – в который раз уже мелькнула мысль в голове у Зины, и больно уколола. Зинка закопалась в своей уже отлаженной работе, жизнь шла по течению, в ее случае, тихом, почти убаюкивающем.

Зинаида очень гордилась, что не только не разрушила агентство «Дилетант», где правильно подобранные согласно психотипу люди в группе могут расследовать любые преступления, но и преобразовала агентство. Сделала она, конечно, это не в одиночку, а с помощью своих соратников и коллег Алексея и Эндрю, но всё же это произошло под чутким Зинкиным руководством. Получается, не подвела деда, так сказать, сдюжила. Когда это непонятное наследство рухнуло на нее, ей было всего двадцать два года, и хоть Зина не жила с папой и мамой, как другие, но все же дед со своей необъятной любовью вырастил девушку тепличным растением, эдаким цветочком на окне, за которым ухаживают, которое любят и лелеют. Комнатное растение не знает, что там, на улице есть сорняки, холод и злые люди, способные вырвать его из земли, просто так, потому что им сейчас захотелось. Дед был для нее лучше любых родителей.

Родители – это вообще больная тема Зины, которой она не любила касаться даже мысленно. Боль от потери деда была жгучей, такой же жгучей, как и любовь к нему, а вот от мыслей об отце и матери возникали ощущения, как будто ее обманули уличные мошенники. Вот ты доверился попрошайке, отдал последнее, только чтобы бедный человек поел или купил себе одежду, а он после паперти садится за углом в белый «мерседес» и катит в ресторан. Противно и стыдно.

До прошлого года Зина думала, что родители просто холодные по натуре люди, не любящую свою дочь, и занятые только своей работой. Бывает такой тип людей – неспособных на любовь, и здесь уже не важно любовь ли это к дочери, к родителям или к Родине, сердце человека просто ее не генерирует, не умеет и всё тут. «Инвалиды души» – так называл таких людей дед. Он говорил, что если обычных инвалидов жалко, и им надо помогать, то таким бесполезно. Вот и родители Зины уехали в Африку в командировку и забыли про дитя, оставленное на воспитание деду.

Их редкие возвращения домой воспринимались подачками, а последний приезд на похороны деда и вовсе визитом вежливости.

Но всё изменилось в прошлом году, когда Зина нечаянно столкнулась с женщиной как две капли воды похожей на ее мать. Женщину звали иначе, и она отказывалась признаваться в родстве, но именно тогда и была запущенна страшная машина под названием «Кто я?»

Через своего товарища Эндрю, гениального хакера, Зина выяснила, что супруги Звягинцевы погибли в ЮАР, когда ей было пять лет, и вот это был уже настоящий удар. Она поняла, что ничего про себя не знает. Родные ли это ей люди, что приезжали раз в год, кто они деду? Кто они все Зине? Иногда она смотрела на единственную совместную фотографию и пыталась разглядеть в людях, стоящих за спиной деда, хоть какие-нибудь похожие черты, но не находила.

С момента этого открытия прошел год, но Зина до сих пор не выяснила ничего нового, скорее всего, не хотела, а может, боялась.

«Я пытался» – отговорка неудачников или людей, не желающих идти дальше в выбранном направлении. Вот и она, когда заходил разговор о ее родителях, тихо говорила: «Я пыталась» и сразу закрывала больную тему. Настоящие друзья в количестве трех штук всё понимали и сразу замолкали. Было видно, что им есть, что сказать, но они проявляли деликатность.

По сути, ее близкий круг сейчас ограничивался этими тремя людьми, с кем она и полетела на первый вызов группы «Дилетант» во Владивосток: Эндрю, компьютерный гений, аристократ Алексей и Матильда, лучший эмпат за всю историю агентства. Хотя нет, теперь этих людей четверо. В прошлом году у Моти и Алексея родился розовощекий бутуз по имени Александр (для близких просто Александр Первый), который хоть и пытался вырвать рыжие волосы Зинаиды, едва она брала его на руки, но был любим ею безмерно. Вот на этих четверых и замкнулась жизнь молодого шефа агентства «Дилетант».

К двадцати пяти годам она, как старушка, выстроила свою жизнь неопасным маршрутом и, тихо ступая, чтобы не провалиться, шла по нему, боясь всего, что может причинить боль. Именно сейчас, слушая сумасшедшего посетителя, твердящего, что срочно нужно закрыть врата в Ад или не дать их открыть, поняла, что она настолько боялась своего собственного Ада, что намеренно сделала свой мир стерильным.

«Жизнь – это энергия, энергия – это река, поток событий и, главное, действий, – говорил ей дед когда-то. – Энергия должна течь, иначе она застоится и получится болото, которое затянет тебя. Никогда не останавливайся и не бойся ошибаться. Кто не ошибается, тот не живет».

В голове зазвучала песня, которую пел под гитару ей когда-то дед:

 
Если люди не ошибаются,
Значит, люди, увы, не живут;
У них всё хорошо получается,
В сумке паспорт, в квартире уют.
 
 
Если люди не ошибаются,
Сторонятся нелепых идей,
У них всё хорошо получается,
Они зонтик берут от дождей.
 
 
Если люди не ошибаются,
Жизнь течёт, как спокойный ручей.
У них плыть по нему получается,
Им не нужно бурных морей.
 
 
Но лишь те, кто всегда ошибаются,
Могут чувствовать жизнь на вкус;
Они в гору упорно взбираются,
Мечтая попасть на Эльбрус.
 
 
Они важный вопрос переломный
Оставляют на волю судьбе,
А сами, зонтик оставив дома,
Босиком идут по траве.
 
 
Они слабости человеческие
Всегда прощают себе.
Пожурив легко по-отечески,
Больше сил отдают борьбе.
 
 
Достижениями наслаждаются,
Проиграв, горько ревут.
Если люди не ошибаются,
Значит, люди, увы, не живут.
 

– Вот. – Клиент, Виталий Галопов, встал и из старого потёртого дипломата выложил на стол толстые пачки денег, чем выдернул Зину из пучины воспоминаний. – Меня предупредили, что у вас дорого. Но зато вы даёте результат почти девяносто девять процентов. Я уточнял, – зачем-то добавил он осторожно.

– Ну, не девяносто девять, – засомневалась в статистике Зина, обдумывая, что же делать и как вежливо отказать посетителю, не слишком задев его воспалённое воображение. – Вы знаете, мы с Адом никогда не работали, боюсь, у нас может не получиться.

Галопов посмотрел на нее внимательно, вздохнул и, опершись локтями на колени, обхватил голову, словно она могла оторваться.

– Вы можете мне не верить, – тихо и почти по слогам произнёс он, не поднимая головы. – Возможно, они тоже не верят в Ад, тут главное, что они верят, будто драгоценности существуют, и их можно продать. Представьте, что эти искатели кладов могут натворить, веря во все это безусловно?

Зинке вдруг стало жаль несчастного, который, по его же мнению, хотел предотвратить катаклизм мирового масштаба. По сути, он верит, что спасает планету.

– Вы видите, что сейчас происходит в мире? – вдруг спросил ее посетитель и даже поднял голову, чтоб услышать ответ, глядя в ее глаза.

– Вижу, – коротко ответила Зина, стараясь не злить его.

– И вы думаете, что это всё просто так? – серьезно настаивал он.

– Ну, эпидемии и войны были на нашей планете всегда.

– Но не в таких масштабах, – покачал головой посетитель. – Мы стоим на грани катастрофы, слишком много зла было выпущено на волю, мир просто не справляется. Если же они откроют второй портал, а по сути, первый и самый главный, то настанет Апокалипсис, конец света, если хотите. Парадные врата Ада. До этого, в 1993 году, была приоткрыта маленькая форточка, если говорить метафорами. Представляете размеры бедствия?

Он опять помолчал, словно подбирая каждое слово специально для Зины.

– В алтайском фольклоре, – негромко начал Галопов и даже закрыл при этом глаза, словно боялся, что девушка попытается его прервать, – есть легенда. Она гласит, что у подножья гор Табын-Богдо-Ола находился особый мир, второй слой небес, населяемый «сынами Неба». По этой легенде, еще до прихода скифов здесь жили существа, пришедшие со звёзд и обладающие сверхъестественными способностями. Принцесса Ак-Кадын была рождена от союза сына Неба и простой женщины. Она унаследовала от своего отца необычный дар, но при этом имела облик человека.

Зина хотела что-то возразить, но посетитель, по-прежнему не открывая глаз остановил ее взмахом руки.

– Не перебивайте меня, пожалуйста. Конечно, это всего лишь легенда, но дайте я вам расскажу до конца. Однажды сыны Неба, сев в пасть огнедышащего железного дракона, улетели. Они оставили охранять два портала в нижний мир именно Ак-Кадын, но не учли, что силы принцессы не сравнимы с тем злом, что ей предстояло сдерживать. Неимоверная мощь начала пробиваться сквозь ее защиту, и Ак-Кадын уже ничего не могла поделать, она начала сильно болеть, понимая, что ее дни сочтены. Но недаром девушка была дочерью сына Неба: когда зло было уже готово выпрыгнуть на Землю и поглотить ее, принцесса придумала, как его остановить. Один портал, самый большой, смелая девушка запечатала своей самой большой драгоценностью, как говорится в легенде, оставленной ей самими богами. Есть предположение, что это артефакт, который может управлять временем – Анчамычаой. Название его трактуется как «некоторое время», то есть, то самое время, где человек как бы сошел со своей жизненной тропы, повернул не туда. Этот предмет мог вернуть любого человека в точку, где он ошибся, где есть возможность изменить свое решение и пойти по другой дороге, меняя свою жизнь и словно бы проживая ее заново.

– Удобная штука, – усмехнулась Зина. – Нажимаешь кнопку, ну, или что у него там, – и оказываешься на перекрёстке семи дорог. На первой не получилось – пойду по второй.

– Этот предмет – чаша, напоминающая святой Грааль, просто сосуд, из которого надо глотнуть чистой воды. На Земле таких чаш семь, и упоминания о них есть в разных религиях, но я сейчас не хочу вас этим грузить. Человечество всегда хотело жить вечно, процветать, а еще мечтало вернуть прошлое, чтоб изменить будущее. Вот откуда вы можете знать, что именно вам приготовила судьба? Я не согласен и в вопросе применения этой чаши. А что, если вы измените свою судьбу не в лучшую сторону? Готовы ли вы пожертвовать воспоминаниями, имеющимися у вас сейчас? Ведь они утекут из вашей памяти, как горная река, очень быстро и безвозвратно. На самом деле, как любой артефакт, это сложный предмет, с которым нужно быть предельно аккуратным.

– Вы так говорите об этом предмете, как будто уверены на сто процентов, что он существует, – усмехнулась Зина, но, увидев выражение лица посетителя, тут же перестала улыбаться.

– Первый портал принцесса закрывала сама и потому сделала всё так, как учил ее отец, сын Неба, поэтому за него душа у нее была спокойна. Второй же портал, – продолжил посетитель, – который был не так огромен, она запечатала собой, принеся себя в жертву этому миру. За него она переживала больше всего, не доверяя собственным слугам. Для того, чтобы глупые люди не нашли и не открыли вторые врата, она приказала своим помощникам придумать обманку. Над ее захоронением было сделано еще одно погребение, и жалкие людишки, грабившие курганы, не догадались, что под захоронением простого слуги есть другое, и ограничились верхним. Всё изменилось в 1993 году, когда группа учёных-археологов нашла разграбленное захоронение, и руководительница экспедиции каким-то шестым чувством отыскала принцессу Ак-Кадын, закованную в лёд. В яме нижнего погребения был обнаружен сруб из лиственницы, перекрытый плотно подогнанными семью брёвнами. В лёд, заполнявший камеру, был вморожен деревянный саркофаг, заколоченный четырьмя бронзовыми гвоздями и украшенный черными аппликациями. В саркофаге, на подстилке из черного войлока лежала мумия женщины. В этом саркофаге, благодаря великому чародею-льду, прекрасно сохранилось всё: шёлковая рубаха и шерстяная юбка, плетёный пояс с кистями, бело-красные войлочные чулки, шуба. На голове был поразительный парик, конструкции которого позавидовали бы современные модницы. Руки мумии от запястий до плеч покрывала голубая татуировка. На рисунках сплелись в диком танце реальные и мифические животные, в том числе грифон, который символизирует дуализм природы, борьбу добра со злом. На запястьях женщины были жемчуга, а уши украшали золотые серьги искусной работы. Рядом были погребены шесть оседланных коней золотисто-рыжей масти в богатой сбруе. Всему этому великолепию было не меньше двух с половиной тысячи лет. И вот когда молодая учёная-археолог сделала это сенсационное открытие – всё: первый портал был открыт, и над нашей Землей сгустились тучи зла. Сейчас же одержимые люди, поверив легенде, хотят достать драгоценность принцессы, которой она запечатала главные врата Ада, думая, что этот артефакт и сопутствующее золото поможет им стать счастливыми, но это не так. – Клиент словно проснулся и пристально взглянул в глаза Зине, стараясь разглядеть в них понимание. – На самом деле, драгоценность – это главное, чем пожертвовала принцесса, поэтому за ее погребением кроется самый важный портал, открыв который, они просто погрузят мир в хаос. Наслаждаться, как они мечтают, будет просто негде и некому.

– Может, они неправильно всё расшифровали и не найдут те врата? Две с половиной тысячи лет не находили, может, нам и сейчас повезет, – решила пошутить Зина, но, видимо, получилось опять не очень, потому что посетитель беззвучно заплакал, нервным движением вытирая слёзы.

– Месяц назад я расшифровал карту, – пояснил Галопов, и его голос дрогнул. – Все думали, что карта второго портала – это татуировки принцессы, но только я сообразил, что это не так. Карта – это татуировки молодого мужчины с рыжей косичкой, который был захоронен выше принцессы, татуировки слуги. Именно потому, что это был всего лишь слуга, ученые обделили его своим вниманием, но на это и была сделана ставка. Вот вы, Зина, сегодня с утра, скорее всего, покупали кофе или заходили в супермаркет за водой. Вы помните, кто вас обслуживал?

– Да, я покупала кофе, – улыбнулась Зинаида, понимая, что тут ненормальный посетитель прав, – и действительно не помню, как выглядела девушка в кафе.

– Вот! – воодушевился мужчина. – Более того, смею предположить, что вы покупаете кофе в этом месте не в первый раз. Люди не замечают обслуживающий персонал, и так, видимо, было всегда. Ничего не меняется на этой планете, в людской психологии тоже. На это и был расчет, что на слугу, погребенного менее пышно, никто не обратит внимание, никто и никогда не поймет, что он и есть – карта. Они бы никогда не догадались, никогда. Я же, думая, что совершаю открытие, на самом деле погубил наш мир.

Галопов вскочил, продолжая держаться за голову обеими руками, и начал ходить взад-вперёд по комнате.

– Ну, это вы, наверное, поторопились, – не согласилась Зина. – Почему вы решили, что «они» сделают это именно сейчас? Возможно, «они» перенесут мероприятие на лето.

– Нет. – Посетитель прекратил расхаживать и замер в центре комнаты. – Или сейчас, или только через пятьдесят лет, поэтому они не станут ждать. Именно двадцать восьмого мая, ровно в час ночи по местному времени звезды сойдутся, и врата можно будет открыть. Плюс ко всему данный парад созвездий чётко соотносится с Лунным календарём, и Луна укажет точное место. Следующий раз, когда созвездия выстроятся именно в такой очерёдности, и Луна будет ущербной, случится лишь через полстолетия. Они ни за что не упустят такой возможности. Я вычислил место, где это произойдёт – это плато Акон. Принцессу нашли на плато Укок, что довольно далеко от запечатанных врат, и это тоже затянуло поиски. Затем я вычислил время… Убогий, я ё сделал, чтоб уничтожить этот мир, – снова тихо заплакал мужчина.

– Но вы подумайте, может, вы не всё им сказали, и они всё же не сумеют разгадать все тайны до конца, – попыталась успокоить нервного посетителя Зина.

– Умница! – воскликнул он радостно и даже подпрыгнул на месте. – Вы, Зина, умница. Именно поэтому я к вам и пришел. Да, они теперь знают про плато Акон, знают про время, но есть еще одна деталь, о которой знаю только я. Поэтому я и пришел к вам. Есть еще шанс, есть, правда, я уже не в силах этого сделать, но вы, Зина, должны помочь мне. Сначала эти люди отправятся в музей города Горно-Алтайск и украдут зеркальце принцессы, которое было у нее в правой руке, когда ее нашли, – это и есть ключ к вратам Ада. Вам же необходимо опередить их и навечно запечатать портал. Я расскажу вам, как это сделать, эту информацию я тоже нашел в легендах, но перед этим вы все-таки должны опередить воров.

– Вы как это себе представляете? – вздохнула Зина устало. – Будет налёт на музей?

– Именно, но совершат они его очень по-умному. Как я вам уже говорил, на Алтае живут и строят свои планы по Лунному календарю. Дни новой Луны с третьего по пятнадцатый считаются благоприятными, именно в эти «хорошие» дни с десяти до тринадцати часов можно увидеть принцессу Ак-Кадын в музее. Правда, ученые называют ее принцессой Укока по названию плато, на котором ее нашли, но знайте, это одно и то же.

– Вы серьезно? – удивилась Зина. – На дворе двадцать первый век.

– Вполне серьезно. Вы можете прочитать эту информацию на сайте музея. Шаманы Алтая добились возвращения своей принцессы в музей Горно-Алтайска. Они требовали вернуть ее на плато Укок, но им не пошли на встречу, и тогда шаманы настояли на таком графике открытия зала, где она демонстрируется для посетителей, именно по Лунному календарю. Потому что дни, когда Луна на ущербе, считаются неблагоприятными у алтайских шаманов. Особенно последние дни черной ущербной Луны, когда сила злых духов и темных сил увеличивается троекратно. Поэтому зал, где демонстрируется принцесса будет закрыт. В эти дни даже работники музея не заходят на эту половину выставки.

– Бред, – усмехнулась Зина, но увидев серьезное выражение лица посетителя замолчала.

– Только в эти страшные дни можно открыть портал в Ад, сама Луна будет им в этом помогать.

– Надо же, какие все суеверные, – криво улыбнулась Зина.

– Не смейтесь, – попросил Виталий Галопов искренне. – В тех краях знают побольше нашего, видели такое, о чем мы даже помыслить не можем, и потому ведут себя осторожнее нас. Так вот, эти люди заберут зеркальце, и еще семь дней никто об этом не узнает. Конечно, когда я состоял в их команде, то требовал, чтобы после зеркальце вернули на место, но теперь я не уверен, что хоть кто-то говорил со мной всерьез. Более того, я действительно верил им. Они мне обещали дать запечатать этот портал. Но вот, когда до начала операции оставалось несколько дней, я понял, что никто и ничего не будет закрывать. Они просто заберут драгоценности, разграбят курган – и всё. Более того, в глазах их главаря я отчетливо увидел свою смерть. Эти люди оказались черными археологами, как же я раньше не догадался! – очень искренне сокрушался мужчина.