Loe raamatut: «Скорость звука»

Пролог

Чемоданы были давно собраны, мама намерено громко топала под дверью спальни, поторапливая меня, а желания отправиться в путь так и не прибавилось. До этого я трусливо отсиживалась в туалете, затем, наверно, в сотый раз перебирала яркие пузырьки и баночки в ванной, а злость прямо распирала! Потому что кое-кто так и не приехал!

Идея затеять глупый спор, как всегда, принадлежала мне, но в этот раз мастер провокаций явно облажался! И что теперь? Выйти и сказать, что я передумала? Вот уж где будет смертельный номер… А потому приходилось тоскливо поглядывать в сторону двери и с досадой сжимать кулаки. Отправляться в светлое будущее совсем не хотелось.

– Лина, ты на время смотришь? – выдала мама, совершенно неожиданно распахнув дверь.

Подскочив на месте, будто пойманный на горячем преступник, я буквально проглотила язык и по-дурацки хватанула воздух ртом.

– Мамочка, я тут подумала… – торопливо выдавила я и прямо чувствовала, как взгляд «забегал» по комнате в поисках точки опоры. – Мама, а вдруг балет – это совсем не моё?.. – несколько растерянно прозвучало из моих уст. Мамины щёки вспыхнули алым, а губы упрямо поджались.

– Не говори глупостей! – строго пресекла она. – Балет – это не какое-то там хобби. Балет – это даже не часть жизни, это сама жизнь! А у тебя талант! И на этот талант надо работать! Работать много, на износ!

Не разделяя мамины взгляды, я подскочила с места и метнулась по комнате, но высказать личное мнение так и не пришлось. Мама продолжила:

– Я понимаю твои сомнения – последний шаг стал просто головокружительным, а ещё эта дурацкая травма!

Мама неодобрительно покачала головой и бросила взгляд на мои разбитые коленки, хотя, считай, я отделалась испугом!

– И всё ваши с братом мотоциклы! – с осуждением напомнила она и в признаке окутывающего ужаса, вскинула ладони. – Глупость, всего лишь один необдуманный поступок едва не разрушил твоё будущее!

– Мама, я никуда не поеду… – всё же сорвалось с губ. Да, не так уверено, как виделось изначально, и далеко не так решительно, но…

И без того вялое признание прервал звук пришедшего уведомления.

– Ну вот, такси уже ожидает, – будто не расслышав моего последнего заявления, мама расправила складки на юбке. – Ты уверена, что собранных вещей хватит на первое время? В Лондоне даже летом не бывает жарко, а ты совсем не взяла тёплой одежды!

Ответное молчание было принято как безоговорочная капитуляция. Выдержав долгий мамин взгляд, который изучал и испытывал, я тут же схватилась за ручку чемодана и выволокла его в просторную прихожую.

– Звонил папа, он не сможет тебя встретить, – прилетело в спину. – Служба… – Развела мама руками и совершенно непосредственно передёрнула плечами. – Но в Лондоне давно живёт сын моей хорошей знакомой, Вадим Новицкий. Может, ты помнишь…

– Не помню, – недружелюбно буркнула я, натягивая кроссовки.

– Вадик тебя встретит, – умилилась мама этому напряжению, и когда входная дверь уже была распахнута, вдруг обняла за плечи. – Я в тебя верю, – шепнула она и прижалась губами к моей макушке. – У такой целеустремлённой девочки всё обязательно получится.

– Не сомневайся, – поддакнула я и всё же вырвалась на лестничную площадку, оставляя за закрытой дверью и такие неуместные сейчас объятья, и естественное желание любого родителя пристроить несмышлёное дитя.

Оглядев напоследок двор, я только криво усмехнулась: надо же, оказывается, у Томилина не нашлось смелости даже на прощальную улыбку. Не хотелось, чтобы всё заканчивалось так… Вот только выбор был сделан.

Таксист услужливо принял из моих рук чемодан и широко улыбнулся. Таким, как я, улыбаются все и всегда. Молодая, красивая, уверенная в себе. Яркая внешность и несносный характер достались мне от отца. А вдобавок дерзость, строптивость, непреклонность. Не удавалось противостоять только матери с её авторитарными замашками и неплохими задатками актрисы. Она умело жонглировала эмоциями. Чужими и своими собственными. И как только в глазах напротив читалась готовность протестовать, она обхватывала плечи руками и невозможно грустно улыбалась. «Я хотела как лучше» – выдавливала она из себя севшим голосом и неизменно растерянно трясла пышной шевелюрой. В такие моменты становилось не до протестов.

Примерно по той же схеме было принято решение о моём обучении в Королевской балетной школе. Смотр я прошла шутя, налегке. И уж точно никаких перемен не планировала. Строгую комиссию не смутил даже неподходящий возраст – целый год я спустила в местном хореографическом училище. Но что-то они там разглядели… и налаженная жизнь покатилась кувырком. А потом… потом мне вздумалось самоутвердиться в очередной раз и шагов для отступления не осталось.

Спонтанный и совершенно глупый спор с Томилиным обернулся чем-то невообразимым. От него и требовалось-то признаться в своих чувствах… В противном случае поводов остаться на родине у меня вроде как не имелось. По крайней мере, именно так я и заявила. Но Том… он посмотрел на меня пристально, совершенно серьёзно, а потом вдруг опустил визор шлема. «Я приеду, чтобы пожелать тебе счастливого пути» – раздался глухой, но неизменно насмешливый голос, и чёрный байк сорвался с места.

С тех пор прошло два дня. Два невыносимо тоскливых дня! А уже сегодня меня ждёт самолёт.

В удушливых сомнениях потерялась дорога, как-то незаметно остались позади городские пробки. Из машины такси я вышла растерянной и будто немного испуганной – совершенно непривычное состояние. Затемнённые двери аэропорта гостеприимно распахнулись, но что-то останавливало, что-то не позволяло сделать этот решающий шаг. Очень хотелось обернуться и обязательно зацепиться взглядом за какую-то неимоверно важную деталь. Эта деталь должна была подтолкнуть и добавить решимости. Я и обернулась, очень надеясь, что не выгляжу при этом потерянной и забитой. И вот тут-то в груди произошёл скачок, а вокруг будто прогремел ядерный взрыв! Состояние нечаянного счастья накрыло волной, и сдержать триумфальную улыбку не было сил.

Чёрный, как ночь, байк стоял недалеко от входа, бессовестно занимая место для посадки пассажиров. Не было необходимости подходить к нему близко, чтобы понять: железный конь тот самый! Не стоило приближаться, чтобы разглядеть на корпусе глупую наклейку «Том и Джерри» из детской жвачки – мой прощальный подарок заносчивому придурку!

В этот момент за спиной как будто выросли крылья, а внутри, точно по волшебству, из молекул воздуха и фотонов света материализовался стальной стержень. Теперь из сизого отражения полупрозрачных стёкол на меня смотрел другой человек – не тот, что секунду назад. Плечи этой красотки были расправлены, а подбородок игриво вздёрнут. Девчонка была хороша, а её улыбка сногсшибательна! Глаза стали будто ярче, они спорили в совершенстве с самим небом, а тёмные волосы развевались на ветру, точно всполохи огня в жарком костре.

Теперь войти в здание аэропорта стало нестрашно, а оглядываться по сторонам не было надобности. Том из тех парней, что заявляют о себе сразу. Он стоял в центре зала, спиной к входу, но я была уверена: не далее как секунду назад тот не сводил с меня глаз!

– Томилин, глядя в ту сторону, ты пропустишь самое интересное! – с явной ленцой бросила я, проходя мимо.

Том запрокинул голову и раскинул руки в стороны.

– Аллилуйя! – раздалось ожидаемо громко. – Ты сделала это! – восторженно воскликнул он и, наконец, соизволил обратить на меня внимание.

Томилин смотрел насмешливо и с явной издёвкой, а я лишний раз была вынуждена отметить, что только таким засранцам, как он, могла достаться эта впечатляющая внешность. Высокий, крепкий, плечистый… природа создавала его с намерением воплотить нечто совершенное. Широченная белозубая улыбка, выгоревшие волосы и синие глаза, наполненные жизнью и зашкаливающей наглостью! Том развернулся ко мне всем корпусом, поглядывал с высоты своего роста и несомненного опыта.

– Я уж думал, никогда не войдёшь, – умилительно выдал он и совершенно неожиданно протянул руку, чтобы коснуться моей щеки.

Тёплые пальцы небрежно мазнули по коже и исчезли, заставляя с сомнением нахмуриться и отступиться.

– Это ещё что? Фантазию закоротило, и ты снова решил испачкать меня сажей из выхлопной трубы своего монстра?

– Что ты! – ужаснулся Том такой мнительности. Я прямо чувствовала, как лицо перекосило от этой показательной фальши. – Никаких провокаций! Сегодня я буду предельно аккуратен, а, возможно, даже безупречен! Не хватало ещё, чтобы ты передумала и всё же осталась! – с демонстративной опаской хохотнул он, правда, тут же игриво стрельнул глазами. – Кстати, мне показалось или на лице белой госпожи мелькнула тень сомнения?

На подобное оставалось только вызывающе фыркнуть, что я и сделала.

– Просто признай, что не собиралась лететь! – вдруг заявил Том, и мои губы украсила самодовольная ухмылка.

– Если ты про заминку перед входом, то я пыталась найти, кто бы помог с чемоданом. Так что ты вовремя, держи!

Толкнув к Томилину длинную ручку, я решительно пошла вперёд. Услышав, что Том нагоняет, независимо повела плечом.

– Ты, кстати, зачем явился? Неужели захотел убедиться в твёрдости моих намерений?

– Планировал пожелать счастливого пути, – выпятил он грудь, но сорвался на громкий хохот, который, к слову, быстро стих. – Но… чёрт… ты так смотришь…

Том перешёл на доверительный шёпот и подался ко мне ближе, чуть склонился.

– Что я должен сказать, чтобы ты завершила этот спектакль?

– Ну давай, Томилин, не разочаровывай меня… – слетело с губ налегке.

Как бы я ни старалась, но улыбка вышла милостивой, а руки сами собой скрестились на груди. Том прищурился и как-то неловко осмотрелся по сторонам, затем совершенно безвольно качнулся на пятках.

– Нет, мне несложно, – заверил он, проникновенно вскинув брови и будто взволнованно обведя губы языком. – Просто хочется знать предел, если такой в принципе имеется. – Томилин прищурился и презрительно скривился. – Предел твоей стервозности, Лин!

Выдав самую мерзкую из своих надменных улыбочек, я щёлкнула перед Томилиным зубами.

– Признательная речь затянулась, но я готова подождать ещё.

– В Лондон собралась… – с каким-то осуждением заметил он и раздражённо скривился. – А тебе ведь туда не нужно. Тебе и здесь хорошо!

Совершенно беззаботно передёрнув плечиками, я смешливо хмыкнула.

– Мама говорит, что пора сменить круг общения. Дворовая шпана плохо влияет на мой дивный мягкий характер.

– А о том, что шпана, завидев тебя, прячется по углам, мама так и не узнала? И, наверно, не догадывается, что твой дивный мягкий характер придётся не по вкусу чопорной публике?

– Главное – вера в успех! – выдала я, своевольно вскинув подбородок.

– Да ты скиснешь там уже не первой неделе! А ещё будешь скучать… – как-то уж совсем непрозрачно намекнул он на наше общее на двоих влечение.

Я стиснула зубы и задорно встряхнула головой.

– Если это случится, заведу кота. Догадываешься, как назову?

Томилин зло зажевал губами, а затем множественно кивнул.

– А, может, всё правильно. Может, так и должно быть! – излишне громко выдал он и окинул меня совершенно безумным взглядом. – И тебе просто стоит подрасти… – добавил без особого удовольствия, после чего глубоко затянулся воздухом, который отчего-то показался мне раскалённым.

– Ты что задумал, Томилин? – на всякий случай уточнила я, а он расправил плечи и первым устремился к стойке регистрации.

Пришлось засеменить за парнем следом, но тот явно торопился от меня избавиться. Буквально зашвырнув чемодан на ленту, он проконтролировал, как выдали посадочный талон, и лично сопроводил к зоне ожидания вылета. Мне бы стоило вовремя тормознуть его и заметить, что шутка не удалась, но дурацкое упрямство буквально толкало в спину. Независимость тоже пришлась некстати, а шальной блеск в глазах и вовсе слепил. Я даже ничего не успела понять, как мы оказались по разные стороны зоны таможенного контроля. Он с удовлетворённой ухмылкой на губах остался где-то позади, я, чуть растерянная, но всё ещё не желающая этого признать – на двадцать метров дальше.

– Счастливо оставаться, – подмигнула на прощание, но Томилин не ответил. Он так и стоял истуканом, глядя, будто сквозь меня.

Развернувшись к парню спиной, я знала наверняка, что от моей самоуверенной улыбки не осталось и намёка, а следующие два шага разлились на душе какой-то непривычной тоской. Мысль о том, что я не увижу Тома долгих десять месяцев, не успела сформироваться в бестолковой голове, но уже отдавала ноющей болью где-то между лопатками.

Глава 1. Десять месяцев спустя

Перелёт оказался не из простых, а времени на то, чтобы хорошенько выспаться, не хватало – Вадим настаивал на совместном ужине. Он всегда на чём-нибудь настаивал. Наверно, такова была его жизненная позиция: ни дня без боя, ни секунды без борьбы. Когда-то меня это умиляло, сейчас же всё больше тянуло отвернуться в сторону и изобразить рвотный рефлекс. Жалко, оценить мои старания было некому – Вадиком все вокруг восхищались. Он был успешным, целеустремлённым и неизменно стремился к лидерству. Даже когда соперничать было глупо! Заключительная хвалебная ода хозяйке дома была от него, стоимость личного авто оказывалась непременно выше, чем у соседей, а помощница по хозяйству имела три высших образования. О том, что это, скорее, минус, и как минимум странно, он, пожалуй, и не задумывался. И вот сейчас этот ужин!

Наверно, ничто не изматывало так, как общение с Вадиком наедине. Даже репетиции у мисс Басселл не казались такими изнурительными. Он требовал безупречности во всём. Не сказать, что я особо старалась угодить, но сократить количество замечаний хотя бы вдвое, было неплохим стимулом выучить правила этикета. Эти самые замечания выдавались непрерывным потоком и уже через пару недель общения больше напоминали жужжание назойливой мухи, от которой никак не удавалось отмахнуться. А я, совершенно не чувствуя поддержки в чужой стране, в незнакомом обществе с дурацкими традициями, зачем-то поддавалась.

Вздохнуть свободно удалось, только переступив порог дома. А ещё появилось безудержное желание хулиганить и чудить! Наверно, именно потому я на полную громкость врубила КиШ, которых прежде не очень-то уважала, сбросила узкое платье и прямо в прихожей принялась прыгать и скакать, выгоняя из себя всё то, что прежде приходилось замалчивать. Не остановилась, даже когда обеспокоенные соседи вздумали вынести дверь – настолько устала от бесконечных правил!

После наступило приятное опустошение, которое я попыталась запить русской водкой. Жаль, из этого ничего не вышло: закашлявшись и глубоко поморщившись уже от первых капель, мне пришлось признать, что к методам протеста следует подходить более обдуманно. В этот момент и пришло сообщение, в котором меня приглашали на ужин.

Первой идеей было просто не пойти, и только потом вдруг подумалось, что я… приспособилась… Вот бы местные ребята повеселились, узнав, что Линка трусливо прячется по углам! В сообщении предусмотрительный Вадик указал, что мне следует надеть и какую цветовую гамму использовать, чтобы гармонировать как паре. И это показалось слишком. Там было что-то про индиго и строгий силуэт, ну а я выбрала кричащий «total pink» – особенно удалась лаковая курточка и такие же лаковые кеды. И, конечно, не позволила за собой заехать. «Задерживаюсь в салоне. Встретимся в ресторане» – отписалась я, завидев шикарное авто под окнами дома.

Протест удался, Вадик не нашёл слов. Сложнее всего было не зайтись в приступе ликующего смеха. «Я на своей территории. Выкуси!» Примерно так расшифровывалась коварная улыбка.

– Ты, как всегда, не прочла моё сообщение, – мягко заметил Вадим, всё же справившись с первым шоком.

Просто он ещё не догадывался, что к юбке-шопенке из многослойного фатина я подобрала укороченную хлопковую футболку.

– Ты потеряла чувство стиля, – проронил он, чопорно поджав губы, но всё же помог мне присесть.

– Вадик, так сейчас модно. Так выглядит свобода самовыражения! – поумничала я, за что удостоилась взгляда с укором.

Вилка в моих руках оказалась вовсе не случайно, но метнуть её в комментатора я так и не решилась.

– И волосы можно было бы убрать.

– Можно. Но я устала от всех этих пучков! Разве тебе не нравятся мои волосы? – Я демонстративно провела ладонью по всей длине. – Это же настоящий шёлк!

– За столом шёлковыми могут быть скатерть или салфетка.

– Вадик, ты зануда! – не сдержавшись, всё же расхохоталась я и до зубного скрежета некультурно откинулась на спинку стула. – И давай уже накорми меня! Давай, пока я не принялась стучать вилкой по столу! – прозвучала угроза, подкреплённая покачивающимся между пальцами прибором.

– Не понимаю, что на тебя нашло… – озадаченно пробормотал он, но всё же предложил меню, до этого таившееся у его ладони.

Разглядывая картинки в кожаной папке, я мечтательно прикрыла глаза.

– Ничего не нашло. Просто здесь особенный воздух. Разве ты не чувствуешь?

– Нет, – коротко и недовольно улыбнулся Вадим. – Но я чувствую аромат твоих духов, – мужчина поморщился. – Что это? Что-то знакомое, никак не могу уловить…

– Бабл гам, – не скрывая удовольствия, сообщила я и тут же похвастала: – И это был подарок.

– В таком случае я рад, что круг твоих знакомых сузился до…

– Сузился до твоих знакомых, – умилилась я той непосредственной брезгливости, с которой Вадим упоминал моих друзей.

Без сожалений «замяв» неудобную тему, он продолжил:

– Предлагаю заказать «Буйабес», улиток и…

– И дождевых червей… – как всегда перебивая, уныло выдала я и тут же подобралась. – Я буду мясо!

– Боюсь, без должного объёма тренировок и с подобным питанием ты потеряешь форму, – улыбнулся он, словно кит несчастному крилю. И сделал заказ. Без мяса.

Пожалуй, это и послужило поводом тому, что мой голодный взгляд «поплыл» по тарелкам других любителей высокой кухни. Жаль, я так и не усвоила простое правило: заплывать за буйки бывает крайне опасно! Именно поэтому сейчас жалко хватала воздух ртом, ведь в укромном месте недалеко от входа сидел Томилин. Перед ним «скучало» что-то мясное и наверняка безумно вкусное. Возможно, петушок, запечённый в вине… Вот уж кто точно не станет ковыряться в трупиках несчастных улиток!

Том лениво посматривал по сторонам, пока не встретился взглядом со мной. Буквально мгновение недоумения в его глазах сменилось искорками удивления и… да, смеха. Я выглядела потрясающе, но совершенно для себя неестественно. На прежде умиротворённом лице крупными буквами было написано, что сейчас Томилин встанет, подойдёт и что-нибудь ляпнет! Большего трэша я бы просто не пережила, потому что до одури, до дрожи в коленках хотела сама ляпнуть что-нибудь заковыристое и едкое!

Секундная заминка не оставила Тому шансов, ведь я подскочила с места, словно ужаленная. Вилка, с которой до этого забавлялась, третируя Вадика, громко ударила по фарфору и с оглушительным звоном слетела на мрамор пола. Наверно, никого не удивило, что с первым же шагом я хорошенечко пнула её, запуская под соседний столик.

– Лина? – удивлённо воскликнул Вадим и привстал.

– Я сейчас, – сорвалось с губ, прежде чем он созрел, чтобы меня остановить. Вдобавок пришлось обворожительно улыбнуться, и хилый порыв тут же окончательно стух.

Вперёд меня вело предвкушение. Кончики пальцев приятно вибрировали от накатившего волнения, а губы, нет-нет, да растягивались в широченную улыбку. «Томилин, я всё-таки скучала» – вертелось на языке, но вместо этого с него слетело что-то совершенно неуместное и грубое.

– Неужели этот город стал настолько мал? – хмыкнула я, демонстративно оценив взглядом и поношенные байкерские ботинки, и древнюю, как вся наша с ним история, кожанку. – Будешь зависать в подобных местах, никогда на новую не накопишь.

– Привет, розовое закатное облачко… – озадаченно пробормотал он, отвечая мне не менее пристальным, но куда более насмешливым взглядом.

– Ты забыл предложить мне сесть.

– Не забыл. Каким-то ветром тебя сюда занесло, вот, жду, может, этим же ветром и унесёт…

Чтобы подчеркнуть твёрдость намерений, мне пришлось скрестить руки под грудью. Том демонстративно склонил голову набок, теперь разглядывая меня неторопливо и с явным удовольствием.

– Я так смотрю, ты всё же оценила мои подарки, – наконец, с улыбкой выдал он, а я прямо чувствовала, что невидимые струны на душе натянулись до предела. – Сразу все, – хохотнул он, но я лишь притопнула ногой, не желая уронить достоинство туда, куда Томилин направил его точным трёхочковым.

– Даже духи пригодились, зацени! – хмыкнула я и решительно подалась вперёд.

Уперев руки в стол, изогнулась так, чтобы моя шея с ароматом любимой детской жвачки оказалась аккурат напротив наглой физиономии.

– Сражён наповал! – рассмеялся Том то ли моей смелости, то ли настойчивости. А ещё расщедрился на «жидкие» аплодисменты. – Собралась как на парад… Может, у тебя ещё и повод имеется?

– А то! – вздёрнула я носик и тут же продемонстрировала Томилину кулак, безымянный пальчик которого украшало дорогущее кольцо. – Видал?! Три карата, между прочим, – не забыла уточнить ценность подарка.

Том послушно ахнул и расплылся в самодовольной ухмылке.

– А сюда, дай угадаю, ты приехала, чтобы похвастать?

– Ну конечно! Дай, думаю, найду Томилина, сообщу, что он упустил своё счастье! Все излюбленные байкерские дыры на окраине облазила, а ты, посмотри-ка… в ресторане заседаешь!

– А жених, это тот зализанный, что ли? – уточнил Том, оставляя мои комментарии без внимания.

Вот на этом я не сдержалась и прыснула от смеха. Но только потому, что он один в один повторил мою первую мысль при встрече с Вадимом. Зачем-то обернувшись на жениха, я неопределённо пожала плечиком.

– С таким материальным состоянием, как у него, позволено иметь эту безобидную придурь.

– М-м…А что у парня с состоянием? На зеркало не хватило?

– Да, всё на моё колечко потратил. О большем можно не беспокоиться. Нарядами, благодаря тебе, я обеспечена, – хмыкнула я, небрежно одёрнув слой фатина. – Вадик в списке «Форбс»! – добавила уже серьёзно и с куда большей значимостью, но Том ожидаемо не проникся. Единственное, что он ценил в жизни, так это качественный рёв мотора.

– А в город ты вернулась, чтобы… – растягивая гласные, выдал Томилин и многозначительно замолчал, вынуждая всё же объяснить свой приезд.

– Мы подаём заявление в Грибоедовский ЗАГС, – фыркнула я, игриво закатив глаза. – Вадику важно, чтобы был именно Грибоедовский. Там расписывались его родители и вроде даже бабушка с дедушкой…

– Очень круто! – заявил Том, оттопырив нижнюю губу и вытянув вверх большой палец. – Как по мне, так, важно, с кем ты делаешь этот шаг, а не в каком месте, но ребятам, что в списке «Форбс», наверно, виднее! – с серьёзным лицом заметил он.

Вида я, конечно, не подала, но эти слова задели очень больно. Потому что я считала также! Потому что Томилин, в отличие от Вадима, смотрел на жизнь другими глазами. Потому что жил не для общества, а для себя. И я жила так, пока не попала в ловушку из условностей и правил.

– Знаешь, что, дорогой друг… – задохнулась я эмоциями, которым не было места в моей жизни. – Я приехала всего на неделю. Как только отмечу восемнадцатилетие, мы с Вадимом подаём заявление в ЗАГС и отчаливаем. – Ты, будь любезен, в это время не мелькай у меня перед глазами, ОК?

– С чего бы это? – весело хохотнул Том. – Чтобы ты не видела, как твой зализанный каждый раз проигрывает на моём фоне? Ну, извини, красавица… – злобно оскалился он и дёрнулся вперёд, заставляя меня опасливо отшатнуться. – Я свободный человек. Хожу, где хочу, а обедаю и ужинаю там, где могу себе позволить.

– Томилин, ты меня услышал? – нетерпеливо цыкнула я, но не добилась успеха: Том угрожающе прищурился.

– Ты не услышала меня! – рыкнул он. – И шугаться по углам я не собираюсь! Всегда иду прямо – ты знаешь. А там… как хочешь! – как-то устало, беззлобно махнул он рукой. – Хоть на столе танцуй – мне всё равно!

– Точно?! Всё равно?! – зашипела я, увлечённая эмоциями, и в два приёма оказалась на столе.

Вызывающе оттопырив попу и взметнув вверх одну руку, я испытующе улыбнулась. Том не стал дёргаться по этому поводу, только запрокинул голову, чтобы смотреть мне точно в глаза. Затем он встал, неодобрительно покачал головой, но упрямо смолчал. Отсчитав для официанта несколько купюр, Томилин швырнул их на стол и неторопливо направился к выходу.

– Ничего не забыл? – бросила я парню в спину, а он обернулся, осмотрел меня с головы до пят и отрицательно покачал головой.

– Да вроде…

– Сними меня со стола, Томилин! – заливисто рассмеялась я этому упрямству, но Том лениво кивнул в сторону Вадика.

– Теперь для этого у тебя есть зализанный. Пусть он и напрягается! – легко хмыкнул парень и ушёл.

Он ушёл, а я так и осталась стоять на столе в позе голливудской дивы. Вадик даже и не подумал приблизиться – будь возможность, нацепил бы тёмные очки и покинул ресторан через запасной выход. Испытывать такого позора выпускнику Гарварда прежде не приходилось. Спас пробегающий мимо официант. Молодой и до невозможного смущённый, он подал ладонь, и я спустилась, аккуратно переступив сначала на обтянутый шёлком стул, а затем уже и на пол.

– O, merci, – проронила я, как по заказу выдавая обворожительный румянец.

И вот тогда рядом появился Вадим. Его напыщенный и невозмутимо твёрдый взгляд уничтожили атмосферу дружелюбия, и мальчик-официант мгновенно сбежал.

– Не хочешь объяснить, что это было? – рыкнул он мне на ухо и больно сжал плечо.

Я удивлённо уставилась на широкую ладонь, невольно подмечая, что прежде подобных жестов Вадим себе не позволял. Верно расценив этот взгляд, хватку он ослабил, а затем и вовсе спрятал «своевольную» ладонь за спиной.

– Нет, – легко отмахнулась я, безразлично пожимая плечиками. Вадим такого не ожидал и оттого не сдержал всплеска эмоций.

– Что значит нет?! – вспыхнул он гневом. Конечно, тут же поджал губы и огляделся по сторонам, не понимая, что я, как главный зритель, всё уловила.

– Вадим, тебе следует чаще бывать на Родине. Ты забыл значение простого слова «нет», – изумилась я и добродушно хлопнула его ладошкой по груди. – Не провожай…