– Здравствуйте, меня зовут Юлия, и я – лучшее, что могло случиться с вашей компанией, – сказала я стандартную вводную фразу на собеседовании. Два собственника оценочной компании ООО «Экспертный центр» оторвали взгляд от компьютеров и молча уставились на меня.

Лайфхак для тех, кто точно хочет быть приглашенным на любое собеседование. Придумайте такую фразу, которая была бы блесной производства «Made in Germany», и работодатель, даже будучи искушенной щукой, не проплывет мимо и зацепится за нее, возможно, даже чисто ради спортивного интереса.

– Это у вас в резюме «исполнительность без прокрастинации»? – спросил совладелец без намека на шевелюру на черепной коробке.

«Исполнительность без прокрастинации» – та самая «Made in Germany», личностная характеристика, придуманная мной как раз для привлечения замутненного загрязненными водами Волги взора работодателей-щук. Значит это словосочетание лишь то, что порученные задания исполняются мною ровно в срок не без отсутствия любимой студентами и творческими людьми прокрастинации, но без срыва дедлайнов.

– Расскажите о себе. Почему вы хотите работать у нас и кем видите себя в нашей компании через пять лет? – спросил все тот же партнер, подтверждая стереотип о том, что раннее облысение – признак повышенного уровня тестостерона. А повышенный тестостерон – признак альфа-самцов стаи. Однако впоследствии это утверждение оказалось очередным мифом, а «активный интервьюер» – исполнительным директором. Он же правая рука, он же соучредитель, он же бета-самец.

– Вам рассказывать с того момента, как мне пуповину неправильно перерезали или чуть ближе к области карьеры, начиная со школы? – Тестостерона на данный момент жизни у меня было в достатке, чему способствовала постоянная накачка в тренажерном зале. Я сидела перед двумя серьезными мужчинами, абсолютно неженственная, с собранными в хвост волосами, в черном костюме-тройке, да еще и имела смелость извергать из себя избытки тестостерона в виде сарказма в тот момент, когда мне нужны были работа и доход. Безумие и отвага? Дерзость и недальновидность? Пожалуй, все вместе. Любой другой рекрутер уже произнес бы вошедшую в анналы истории фразу «Давай, до свидания», но эти двое – нет. Они лишь подняли брови и, поперхнувшись сотрясенным моей скрытой агрессией воздухом, ответили: «Только профессия».

Не затрагивая вышеизложенные моменты работы в период несовершеннолетия, а также придерживаясь высказывания Отто фон Бисмарка о русских «Долго запрягают, но быстро едут», выдержала мхатовскую паузу, поудобнее устроилась в офисном стуле, сделала глубокий вдох и начала рассказывать Альфа и Бета о перипетиях моего трудового стажа.

Как известно, идеальный образ кандидата на должность выглядит так: «30 лет, золотая медаль, 3 высших образования, стаж работы – 10 лет, отсутствие детей, не женат/не замужем, без карьерных амбиций, готовность к переработкам до 16 часов в день и работе за МРОТ, кипяток, стол, стул и компьютер». Это, конечно, анекдот, но в каждой шутке есть доля горькой правды. Без опыта тебя никуда не берут, и это называется недо-qualified, а с опытом, но и с возрастом – over-qualified. Вне зависимости от возраста специалиста по персоналу, в сознании директоров и ЛПР (лиц, принимающих решение) весьма четко укоренены стереотипы СССР относительно работы: это должно быть одно место и на всю жизнь. К соискателям, которые часто меняют работодателей и на самом деле ищут, пробуют себя в разных сферах, поскольку #молодостьвсепростит, относятся с недоверием и называют «прыгунками».

И я была как раз одним из тех прыгунков, потому что в силу интеллекта и возможности делать абсолютно все, не знала, куда приложить свои силы, чтобы это давало максимальную отдачу в плане карьеры, финансового благополучия и удовольствия. Это, кстати, один из негативных эффектов так называемого «синдрома отличника», коим страдала и сама. Да, у меня была золотая медаль по результатам учебы в школе. Да, учителя посылали меня на все мыслимые и немыслимые олимпиады от русского языка до физики, несмотря на то что любила я физкультуру и кексы. Да, я выдавала результаты, и мне было необходимо ВСЕГДА держать марку – себя, семьи, школы. Расслабиться было нельзя, четверки осуждались как преподавателями, так и родителями, а уж тройка – это просто на грани смертной казни. Дома мне кричали в лицо: «Позорище, ты должна быть лучшей, ты должна быть ПЕРВОЙ». Меня даже перевели в МОУ СОШ № 1, чтобы быть воистину первой. Все силы уходили на учебу, а хотелось профессионально заниматься спортом.

Признаться, мне нравилось быть первой, лучшей, отличаться КАЧЕСТВОМ своих работ (сочинений, эссе, контрольных, презентаций). Со времен детского сада я брала на себя самые ответственные дела и роли. Была старостой, на Новый год – Снегурочкой (тут еще весьма положительно на предпочтении моей кандидатуре сказалось наличие славянской внешности и блондинистости), на другие праздники и мероприятия – ведущие роли. И еще я очень любила стихи, в детстве сочиняла их на ходу так, что если бы Oxxxymiron захотел лет в 5–6 провести свой первый версус, то я была бы в числе финалисток на конкурс. Поэтому аспекты харизмы и артистичности развивались самотеком, как само собой разумеющееся, поскольку взрослые всегда ценили тех, кто а) берет на себя ответственность, б) соглашается на все, в том числе и выйти на сцену. Страх перед выступлениями преодолелся сам собой – стоило единожды выступить в 6 лет Снегурочкой с нетрезвым Дедом Морозом и буквально выволакивать выступление, являясь для него вторым посохом – опорой. Видите, как долго запрягаю? Сейчас тронемся быстрее.

Брать ответственность, быть лучшей, быть лидером – три столпа, культивируемые во мне с детства родителями, родственниками, учителями. Но… Когда ты один за всех и любая твоя ошибка подвергается осмеянию и осуждению с крайним негативом и криками, то… разрывая себя на части, стараясь успеть везде и удовлетворить интересы всех, кроме себя, ты распыляешься сам. Я удовлетворяла интересы родителей, чтобы они гордились мной и могли хвастаться перед соседями, поскольку за свою жизнь им хвастаться было нечем. Я удовлетворяла интересы учителей, делала для них дополнительные презентации, выступала на конкурсах и олимпиадах, чтобы их отношение ко мне не портилось. Чтобы я точно получила то, что хотела моя мама, бабушки и дедушки, а впоследствии и я, только не в формате повода гордости, а в формате спортивной цели, где после пересечения финишной черты можно расслабиться и больше не рвать на себе жилы для первого места. Я получила золотую медаль, которая, кстати, оказалась вовсе не золотой, а лишь с поверхностным напылением из наномиллиметров золота, и благополучно положила ее на полку пылиться. По иронии судьбы в год поступления в институт нашего поколения отменили все льготы и бонусы для олимпиадников и золотых медалистов, и я поступала по результатам ЕГЭ на равных со всеми условиях. Вот такие забавные вкрапления демократии, которые позже были отменены, но именно в 2009 году данное нововведение «на общих условиях» ярчайшим образом показало мне бессмысленность главенствовавшего на тот период стереотипа: если отлично учиться и быть лидером, то тебя оторвут с руками и ногами все институты. Как раз нет. Учиться необходимо качественно, но быть везде первым – себе дороже. Тем не менее я поступила в Высшую школу экономики на бюджетной основе на тот факультет, куда проходила по баллам (Менеджмент. Государственное и муниципальное управление), а не куда хотела – на юридический. Очередная ирония и продолжение вытягивания лямки «делать то, что нужно, и брать, что дают, а не то, что хочешь сам».

– Вы очень интересно рассказываете, но у нас скоро обед. Можем ускориться? – наконец произнес Альфа-собственник ООО «Экспертный центр».

– Да, конечно, итак, поймите, пожалуйста, правильно мои причины поиска себя на разных работах. Все они родом из детства, и так сложилось исторически. Что ж, приступим непосредственно к описанию опыта, который будет вам крайне интересен. – Я выдохнула, бросила взгляд в окно на центральную улицу Большая Печерская, на которой, все по той же «Иронии судьбы, или С легким паром», располагался мой институт ВШЭ, и подумала: «Да, недалеко ушла от альма-матер».

Итак, мое первое официальное место работы – компания ToolPlus, занимающаяся поставкой и продажей станков для производства мебели и деревообработки. Черт знает, каким образом я угодила туда, будучи женщиной, блондинкой, с образованием крайне далеким от технического, ничего не мыслящей в работе механизмов, без опыта работы в сфере продаж и только что выпустившейся из института. Абсолютно неидеальный кандидат даже на столь прекрасные условия работы в офисе на 5 дней, с 8 до 18 часов, весьма далеко от дома (2 часа езды на общественном транспорте). И тем не менее, директор по-отечески взглянул на мужеподобную девчонку, сказал: «Что-то в тебе есть», – и дал добро на этот социальный эксперимент. Я была рада, поскольку, во-первых, мне оказали доверие, а во-вторых, я получала стабильный источник дохода, где все зависело от меня, ибо оклад в 7 тысяч рублей плюс % с продаж – тоже далеко не самые лучшие условия работы. Для сравнения: в институте я зарабатывала значительно больше, поскольку подрабатывала на ремонтных работах маляром-штукатуром (и тут мое физическое состояние накачанного тела помогало наилучшим образом выносить даже те нагрузки, которые были тяжелы мужчинам, например – поднять 50 мешков строительных смесей по 25 кг на 4-й этаж), а также писала контрольные работы, эссе, курсовые, дипломы своим коллегам по курсу и всем нуждающимся их знакомым из других институтов. Мне было несложно, я любила писать и в качестве основы будущей работы брала костяк с аналогичной темой из интернета и наращивала ее актуальной базой из законодательства и более современных статей. Это было чистое творчество на чистом вдохновении, доводимое мною до крайнего перфекционизма. Все проверки на антиплагиат выдавали результат оригинальности не менее 93 %, а я относилась к каждой работе как к ребенку, о котором заботилась даже после отдачи заказчику (криминально звучит, не так ли?). И чтобы подольше не расставаться со своим детищем, оказывала бонусные услуги «сопровождения» клиенту, то есть писала ему пояснения к работе, делала презентацию, писала речь для защиты курсовой/диплома. Это был качественный и комплексный подход, за который хорошо платили и который пользовался большим спросом. Любая тема была мне по силам – от философских изысканий «Актуальность категорического императива Канта в современной журналистике» до остросюжетных «Адаптация медицинских работников на основе альтруизма и социалистических работ В.И. Ленина». Я не боялась стартовать снизу, поскольку всегда знала, что приложу все усилия, чтобы вырасти, и в случае чего – выживу и обеспечу свою семью за счет дополнительно оказываемых мною услуг.

Сказано – сделано. Мы ударили по рукам, которые были в принципе равны, так как директор станков был здоровым Альфой с широкими ладонями, а я была далеко не дюймовочкой с раздавленными грифом штанги конечностями. Он сильно пожал мою руку, и в голове невольно всплыла пословица наших мужиков в местной качалке: «Юля, если хочешь узнать, как давно мужчина одинок, пожми ему правую руку. Чем сильнее – тем дольше».

Вся работа заключалась в нехитром маркетинге, именуемом «холодные продажи». Проще говоря, ты берешь в одну руку справочник производителей мебели, в другую – трубку телефона, начинаешь звонить и предлагать купить то, чем торгует твоя компания. Я никогда этого не делала и не думала, что это такой титанический труд, отбирающий много энергии даже у тех, кто любит поговорить. Купить мог только тот, у кого деньги, то есть директор, или ЛПР (не путать с партией). Но чтобы на него выйти, в одной компании необходимо было по телефону преодолеть тонны сопротивлений со стороны секретаря (это первый фильтр, как правило, отказывающий соединять и отправляющий в известном направлении на электронную почту), инженера/специалиста по закупкам (которые все как один, утверждали, что они уже сотрудничают и им ничего не нужно, на самом деле подразумевая под этим повышенный процент отката с твоей стороны); заместителя директора (как правило, весьма занятый персонаж, насмехающийся над твоими заискивающими попытками проникнуть через него к последней инстанции – директору). И когда ты прошел эти круги, словно Данте Алигьери, застал неуловимого директора на месте и озвучил ему то, что хотел… получаешь в ответ «это дорого» и короткие гудки в трубке. И таких звонков в сутки – не менее 150, 95 % – отказы на разных стадиях разговора. Чем не повод для депрессии, когда оклад 7 тысяч рублей, а продаж нет. По возвращении домой через 2 часа на общественном транспорте – нет сил, кроме как лечь на диван или сходить ненадолго в качалку. Ничего другого делать не хотелось, и я начала выпивать пенное каждый вечер.

Осторожно, рутина затягивает! Она стала затягивать и меня, поскольку звонки совершались уже без энтузиазма, обучения общению по телефону не проводилось, тебе просто вручили буклеты с продукцией, предоставили связь и сказали: «Звони». Станки – сложное техническое оборудование, о котором я ничего не знала, равно как и не знала, что для менеджеров «холодных продаж» компании проводят специальные тренинги, пишут скрипты разговоров, мотивируют корпоративными «плюшками» в виде ДМС и тренажерного зала. Все это заставляло волей-неволей погружаться в серость бытия, которую не отстирал бы даже «Тайд. Мы идем к вам!».

На первых порах отсутствия продаж помогали не впасть в депрессию только спорт и выпивка. Причем практически одновременно, что разносило постулаты культуризма напрочь. То есть ты идешь в качалку, берешь тяжелые веса, накачиваешь себя до такой степени, что мышцы горят, а затем выпиваешь с мужиками пива, ведь по утверждению люберецкой эпохи бодибилдинга пенный напиток после тренинга – лучший изотоник для мышц. Сейчас-то я понимаю, что это лишь слепое оправдание для людей со скрытой склонностью к самоуничтожению, ведь ничего, кроме вреда сердцу и процессу восстановления мышц, это, на самом деле, не приносило.

Хотя оборудование, которое мне вменялось успешно продавать, было технически сложным, тем не менее ярлык «Made in China» никуда не денешь, и наши конкуренты с итальянскими и немецкими аналогами заняли нишу крупных денежных компаний весьма основательно. Нам оставались лишь частники, мелкое производство и лица, которые ставят во главу экономию на всем. В общем, сегмент клиентов достаточно специфический и не самый радужный.

Вы подумаете: «Пф, все это отговорки, захотела бы – продала бы!» И да, вы будете правы! Просиживание на окладе достало насквозь, как сентябрьский ветер в ребра сквозь пиджак и… Стоит отдать должное артистизму, харизме и настойчивости, самообразование в плане проведения переговоров добавило мотивации и уверенности в себе, и продажи пошли. Сначала незначительно – в день нужно было сделать не менее 120 звонков, из них вычленить тех, кто готов был встретиться лично (таковых оставалось 10–15), и по итогу недели ехать к ним на знакомство, дабы включить в процесс режим личного обаяния. Вы подумаете, да ну, с таким мужиковатым видом и размером бицепса поболе, чем у любого другого представителя сильной половины человечества, и вдруг «ЛИЧНОЕ ОБАЯНИЕ»? Правда, я сама была шокирована, именно физическое знакомство с хозяевами бизнеса позволяло осуществлять сделки. Пусть для этого и приходилось ездить в Башкирию, Татарстан, Удмуртию, цель, усилия, а также суровый внешний вид с щепоткой личного обаяния позволяли зарабатывать.

И тогда включается азарт! Тяга к первенству! Зарабатывать больше, быть лучшим по результатам месяца! Снова та история из детства «Быстрее, выше, сильнее». Но тут еще и финансовый переключатель вовремя щелкал в голове. Как только ты чуешь, что сделка вот-вот совершится, процент упадет в твой карман, то еще больше адреналина в надпочечники! Еще больше настойчивости! Продажи – тоже мужской вид спорта. Столь огромная выработка тестостерона и невообразимого упорства чувствовалась мною только в качалке. Когда лежишь под штангой весом больше твоего, ноздри раздуты, взгляд сконцентрирован, капилляры лопаются от бешеного концентрата настойчивости и целеустремленности, в продажах – так же. И таким образом перетягивался канат моих трудовых будней из качалки «холодных продаж» в качалку настоящую, со ржавым железом и самцами, источающими аромат тестостерона.

Забавный случай приключился в одну из встреч. Дело было в Коврове («Город-герой», – говорит диктор в поезде «Ласточка» маршрута Нижний Новгород – Москва). Директор, он же ЛПР, он же человек, еще по телефону страстно возжелавший приобрести станок (что зачастую весьма странно), оказался лицом горячих кровей жителей гор. Я, персона явно не источающая флюиды женственности, не ожидала никакого подвоха, однако стоило заподозрить что-то неладное, лишь только золотое авто марки Lexus (это не шутка, а матовое золото) подкатило на заправку ***** (сдается рекламное место), чтобы «забрать меня к себе». Стоит отдать должное ЛПР, автомобиль был под стать хозяину. Весь увешанный мощной золотой бижутерией мужского направления (аналогичный комплект из цепи, браслета и перстня в телемагазине стоил около 399 000 руб. с зачеркнутой под ней прежней ценой в 1 099 999 – маркетинг уровня «Эльдорадо») ко мне приблизился Вазген. На самом деле я не помню, как его зовут, но в моей памяти он засел как настоящий Вазген. Выше меня на голову, с мощными плечами и дикорастущей из-под рубашки шевелюрой, густыми, как поле ржи, усами, которые потеряли направление роста и двигались в направлении «кто во что горазд». Он распростер свои обширные, как инфаркт миокарда пенсионера при виде цен на дальневосточную икру, объятия, с томным акцентом произнеся «Юлечка», постарался меня обнять, будто мы давно не виделись.

Я была рада такому искреннему приему, и в глазах уже загорелся азарт совершения сделки. Мой широкий золотой друг пригласил меня в свою машину, однако я еще с детства в семье военного человека помнила: «В машину к незнакомым дядям не садись». Я была мужественна, сильна и бесстрашна, в отличие от моего предусмотрительного и осторожного водителя, предложившего просто ехать за машиной ЛПР. Вазген не подал виду, что обиделся, однако индикатор его настроения – усы приспустили свою оживленность и продолжили заниматься непосредственным делом – ростом. Итак, мы доехали до огромного ангара, доверху забитого диванами и стружкой от распила ДСП. Я взяла с собой демонстрационные материалы (нет, не станок) – дисковую пилу, каталог и «подшипник удачи» (названный так в честь совершения первой продажи) – и прошла с горячим от нетерпения «выслушать» меня директором в его кабинет на второй этаж. Я не придала никакого значения тому, что он шел после меня по крутой, винтовой, явно сваренной местными трудовым ресурсами лестнице, и первой прошла в кабинет с громогласной надписью на красной табличке: «Генеральный директор» (что была подобрана ровно в тон обивки диванов, эдакий формат корпоративного цвета и символика благополучия). Я начала раскладывать на столе демонстрационные материалы, однако услышала звук поворачивающего в щеколде ключа и следующую фразу, буквально растекающуюся в воздухе, как Аннушкино масло в неподражаемом произведении М. Булгакова. «Вах, какой прекрасный женьщин», – с сильным акцентом со звучным потиранием ладоней резануло мою спину серпом надвигающейся неизбежности конфликта. И каким нужно быть извращенцем, чтобы захотеть изнасиловать похожую на мужика бодибилдершу? Видимо, тем самым, о которых говорят «один на миллион».

В лучших традициях пословиц пацанских пабликов Вконтакте, где «левый – коронный, правый – отправляет в рай», я делаю разворот на 180 и с выдохом, исполненным моего глубокого сожаления о потерянной сделке, сжимаю кулак в стальной молот со сбитыми костяшками и направляю сей ледокол «Антарктика» в солнечное сплетение Вазгена. Видели, как валят лес? Вот и Вазгена подсекло, аки тополь, вознамерившийся извергнуть свой пух на аллергика, покуда тот шел с бензопилой (это художественная аллегория, хештег #берегитеприроду). Победоносным шествием мимо поверженного Голиафа воспрошествовала менеджер Юлия к машине и более в Коврове не появлялась.

Как пишут в художественных книгах перед важным поворотом сюжета, «Смеркалось…». Важный поворот случился совершенно неожиданно, и в одно прекрасное зимнее утро на следующий день после выплаты зарплаты, оказавшейся весьма существенной за этот месяц. В количественном измерении это 30 банок лучшего сывороточного протеина или 30 проездных на канатную дорогу.

Не ожидая от судьбы никакого подвоха, заварив по приезде на работу чашечку свежего, ароматного, сублимированного ***** (здесь могла быть ваша реклама), открыв ноутбук марки ***** (аналогично), я почувствовала, что карман буквально подпрыгивает от вести, которую хочет принести телефон. На экране высветился незнакомый городской номер. Я подождала, пока звонок перестанет идти, и стала пробивать его в интернете. Нет, не подумайте ничего такого, я не скрывалась от кого-либо, однако так нас часто мониторили конкуренты, выцыганивая стоимость станков, благополучно нами не отражаемую на сайте.

Пробиваю телефон по вездесущей базе Яндекса, и результат заставляет мои руки охладеть, сердце приостановиться, а горячий кофе в керамической кружке мгновенно остыть. Результат на первой строчке – «Администрация г. Нижнего Новгорода». ГДЕ я успела так накосячить, что мне позвонили из самого Кремля? Государственных облигаций не покупала, в коррупционные связи не вступала, почему звонят прямиком из органов власти, а не из промежуточной стадии типа полицейского участка? Возможно, ошиблись.

Успеваю сделать еще около 20 звонков, и снова звонок «оттуда». Помните, как в советских фильмах с придыханием и полушепотом говорили: «Вам звонят ОТТУДА»? Воцарялась тишина, и все сразу понимали ОТКУДА, но не понимали, что делать и куда бежать. Знала, что страсть к советским фильмам не доведет до добра, но доведет до аналогичной реакции экранных героев. Я молча встала по стойке смирно, оглянулась на коллег, сложила руки за спиной, будто воронок НКВД уже ждал за окном, и вышла из кабинета под сопровождение недоуменных взглядов.

– Алло, – едва произнесла я на ниве мгновенно пересохшей глотки.

– Юлия Михайловна? – подчеркнуто официально ворвался в тишину четкий голос женщины на том конце провода.

– Так точно, – ответила я в лучших традициях того, как отец-военный учил меня высказывать свое согласие.

– Здравствуйте! Меня зовут Ирина Владимировна. Вы оставляли свое резюме для кадрового резерва Администрации Нижнего Новгорода. Хотим пригласить вас на собеседование для вакансии ведущего специалиста, удобно было бы подъехать в понедельник?

Вы испытывали когда-нибудь настолько противоречивую смесь чувств глобального облегчения и эмоционального потрясения одновременно? Будто ты отец-лабрадор восьми щенков у дорогостоящего заводчика в тот момент, когда птенцы вылетают из гнезда по 50 тысяч рублей за штуку?

Да, было дело, что еще на втором курсе института студентам государственного и муниципального управления бросили клич – постучаться в двери Кремля (Администрация Нижнего Новгорода располагается на территории данного исторического комплекса рядом с Законодательным собранием, Городской думой, Арбитражным судом, и все эти вызывающие нуминозный трепет слова недоступности расположены на лучшем обзорном месте Нижнего Новгорода с потрясающим видом на слияние рек Оки и Волги) с запросом «возьмите меня, пожалуйста, в кадровый резерв». Мои коллеги пустили многозначительное «пффф» по аудитории, а я решила, что раз Иван-дурак выудил щуку из пруда, то чем черт не шутит, закину-ка и я блесну. Как говорится в старой русской пословице, «Обещанного три года ждут». Итак, смеркалось… То есть по прошествии трех лет ларец перспективного, страждущего, пусть и немного повзрослевшего молодняка был вскрыт и мое запылившееся резюме все-таки увидело свет коридоров Кремля.

Отказала ли я им в приеме после оказания ТАКОЙ чести? Нет, конечно! Выпросив у директора отгул на один день (что было не только не принято, но и крайне осуждаемо густыми бровями), я продолжила обзвон потенциальных «счастливых» обладателей наших станков. Почему здесь фигурируют кавычки? Все потому, что станки китайского производства сами по себе не могут быть безупречны и долговечны в использовании. Ты это осознаешь, клиент это осознает, но при заключении сделки вы оба улыбаетесь в 32/29/27 (кто во что горазд по количеству сохраненных за жизнь составляющих челюсти) и с испариной на лбу надеетесь, что именно этот экземпляр будет чертовски хорош и не создаст никому проблем.

Итак, впереди меня ждало собеседование в, не побоюсь этого словосочетания, «Цитадели власти и желаний молодого специалиста с дипломом ГМУ». Я не из робкого десятка, но даже мои сальные железы подмышек, видавшие всякие виды в условиях самых суровых качалок провинции, взволнованно реагировали на столь высокий уровень приема. Волей-неволей начинаешь задумываться о неслучайности случайностей, когда вот так, как гром среди ясного, как открывающийся пакет с чипсами на драматическом моменте в кино, на тебя ниспадает такая весть.

Всю ночь воскресенья я не могла сомкнуть глаз, думая, что сказать, как себя вести и где взять сывороточный протеин по скидке, и заснула только за 30 минут до вопиющего звона будильника. Если бы зоозащитники видели меня на тот момент, то однозначно собрали бы в охапку и увезли на родину к пандам, поскольку за такие мешки под глазами надо автоматически присваивать звание «пандорожденный» и вручать в награду за достижения на поприще недосыпа стебли бамбука.

Если бы я знала, что мне, как Данте в его «Божественной комедии», предстоит пройти семь кругов ада собеседований, я бы заказала кулер воды, поскольку по количеству потерянных нервов и жидкости это было сопоставимое явление. Все было очень серьезно. Гербы, флаги, мраморные лестницы, красные ковры и ковровые дорожки, бесчисленные кабинеты данного муравейника муниципального органа власти с каждым собеседованием становились роднее. В стенах совдеповского ремонта этой цитадели власти обитало два типа женщин. Первый – женщины бальзаковского возраста, снующие из кабинета в кабинет с огромными кипами бумаг. Они сосредоточены на деле и максимально погружены в свои мысли, пульсирующие во взгляде в такт каблукам. Полный им противовес – молодые девушки, стройные, словно кипарисовая ветвь. Эти были безумно красивы, будто главным призом на конкурсе красоты «Мисс Арзамас – 2005» была должность секретаря в приемной руководителя департамента. Семь собеседований на рядовую и самую низкую должность, на «ведущего специалиста», – неделя жизни в Кремле, неделя ненависти со стороны директора по станкам, поскольку интервью становились все с более серьезными и выше по статусу чиновниками, а поводы для постоянных отгулов уже смахивали на школьную отмазку «собака съела мою домашнюю работу». Если бы не моя прибыльность для компании, сложно сказать, со второго или третьего отгула меня бы выписали из завещания ООО ToolPlus. Позже я узнала, что собеседований должно было быть меньше, просто к «человеку с улицы» – именно так именовали пришедших без знакомств и малейшего намека на блат, уделяется особый подход, по которому, если он не сдается в конце и всем нравится, суждено быть винтиком системы навечно. И судя по тому, что, как потом выяснилось, в кабинетах сидели семьями и целыми кланами, люди с одной фамилией и родословной, такие «пришельцы» вроде меня были антикварной редкостью.

В чем секрет моего конечного трудоустройства? Не поверите, но каждое собеседование я заканчивала анекдотом на тему чиновничества. И лишь со своим непосредственным руководителем – директором департамента экономики, инвестиций и предпринимательства, я общалась в крайне серьезной тональности проверки на знание специфики микроэкономики. Впоследствии заместитель директора произнесла: «Надо же, я чисто случайно увидела твое резюме у кадровиков на запыленном столе в углу наверху стопки кадрового резерва. Увидела значок Высшей школы экономики, и меня зацепило». И здесь я не могу не отдать должное человеку, который в значительной мере повлиял на мой выбор данного института. Имея возможность обучаться либо в ВШЭ, либо в другом не менее известном в Нижнем Новгороде заведении, я, пребывая в состоянии фрустрации, позвонила моему преподавателю английского языка – молодой девушке, после инъяза пришедшей к нам в школу, чтобы по целевой региональной программе «Молодые учителя» получить дом и машину взамен на 10 лет работы в этой школе. Все так делали, и девушкам в этом помогала возможность уйти на три года в декрет. Три ребенка, и у тебя уже практически задарма – недвижимость и транспорт в собственности. Ее отличало лишь то, что она не торопилась воспользоваться «прелестями материнства» и была нацелена на выправление той языковой вакханалии, которая царила в нашем классе.

– Елена Александровна, что делать? Какой вуз вы бы выбрали? – спросила я в свои 18 лет глубокого замешательства и осознания особой ответственности выбора, в то время как моим родственникам было абсолютно все равно, «лишь бы на бюджетное, а так хоть токарем».

– Юля, вне зависимости от сделанного тобой выбора, ты не совершишь ошибки, потому что все случится так, как должно и как давно было запланировано свыше.

– Елена Александровна, вы сейчас в паблике про мотивацию Вконтакте сидели?

– Да, откуда знаешь?

– Я узнаю эту цитату с трех нот без Валдиса Пельша.

Она нервно рассмеялась, будто ее застукали за повторением правил написания глагола «to be» в Present Simple, и ответила:

– Ну, если серьезно, то я бы выбрала ВШЭ!

– Почему? – удивилась я и остановилась посреди комнаты, ибо не могла сидеть на месте, слоняясь как лев в клетке и истончая поверхность губ нервным покусыванием.

– Потому что ВШЭ, хоть и такой же молодой институт, как вы, мои щенята, но тем не менее в нем лучшая школа и практика английского языка, благодаря которой ты не только не будешь думать, артикль «a» или «the» здесь использовать, но и будешь востребована в любой компании.