– А вдруг у нее СПИД какой-нибудь и она намеренно делится им с окружающими. А че, я читал как-то в Интернете…
– Ой, Жень. Поменьше читай то, что пишут в этой помойке.
Они снова выпили. И еще около часа обсуждали происходящее. Стало легче, но намерение разобраться с Иволгиной не пропало.
Виски был крепким. Около полуночи Женька, пошатываясь, направился к двери.
– Держи меня в курсе, – еле выговаривая слова, потребовал он.
– Обязательно, – кивнул Корольков.
Закрыв за Морошко дверь, Максим прошел в комнату, достал гитару. Прикрыл глаза, пальцы сами перебором создавали приятную мелодию. Хотелось на нее положить стихи, но строчки все никак не хотели складываться, а главное, у этого неожиданного вдохновения совсем не было темы.
Я создал свою жизнь из огня и пепла.
Освещал тебе путь, только ты ослепла…
Развязка показалась Королькову смешной. Решил не продолжать сочинение этой песни, взялся за другую.
Что за путь у тебя, моя девочка,
Для чего ты пришла в этот мир?
Я влюбился в тебя каждой клеточкой,
Ты мне шепчешь, что я твой кумир…
«Да не, говно какое-то», – оценил собственное творчество артист. И перешел на бой. Музыка получалась бодрее, под нее просилось что-то менее лиричное.
Кто сказал, что ты – наказание?
Что чудовище ты, кто сказал?
Ты, конечно, плохое создание.
Но я взял и сам тебя наказал…
На-ка-зал, наказал, наказал.
И об этом тебе рассказал.
Веселенькую песню, рождающуюся под действием виски, прервал телефонный звонок.
– Масечка, ты уже освободился? – нежно лепетала в трубку Даша.
– Да.
– Приезжай ко мне! Или хочешь, я приеду.
– Ну приезжай, если хочешь. И если не боишься. Я пьяный.
– Люблю тебя любого. И хочу безумно! Скоро буду!
Иволгина действительно приехала быстро. Впорхнула в его квартиру и тут же повисла на шее любимого. Корольков не оттолкнул ее, но и на объятия не отвечал. Вел себя сдержанно.
– Ты чего такой? – спросила она.
– Какой?
– Злой.
– Просто пьяный немного.
– Понятно. Давай я сделаю тебя добрее?
Иволгина принялась раздевать Максима, страстно целуя его.
– Даш, не надо. Не хочу. Не получится ничего, я вон пьяный и без настроения.
– А что такое? С Женькой поругался?
– Немного, – соврал Максим. – Что-то он стал как-то ко мне относиться… Как-то…
– С претензией?
– Наверное.
– Ну видишь, любимый. Когда ты был знаменит и востребован, с тобой все хотели дружить. А как только вся твоя жизнь пошла под откос, люди вокруг начали отворачиваться от тебя. Но у тебя есть я. Я буду всегда с тобой…
– У меня есть ты. Единственная, кто не отвернулся от меня… – проговорил Корольков, и множество разрозненных кусочков – обрывки фраз, информация, случайные статьи в Интернете – все вдруг собралось в единую картину.
– Это было твоей гениальной стратегией, да? – с отсутствующим взглядом проговорил он. – Изучила конкуренток, создала себя такой, чтобы мне понравиться… Избавилась от главной конкурентки, навела шороху в соцсетях, чтобы меня все ненавидели вокруг…
– Максим, что ты такое говоришь?
– Лишила меня опоры везде. Чтобы остаться единственным человеком в моей жизни?..
С каждым словом ярость нарастала и, казалось, заполняла каждую клетку тела Королькова. Даша в слезах мотала головой, только повторяя: «Нет, нет, это не так». Максим терял контроль над собой. В какой-то момент его тело словно потеряло связь с сознанием – крепкий парень схватил девушку за шею и прижал к стене.
– Максим, прошу, не надо, – задыхаясь, молила она.
– Не надо?! НЕ НАДО?! Ты мою жизнь сломала, сука! Ты убила Лику! Ты хочешь сломать жизнь Морошко! – кричал он вне себя и долбил кулаком в стену возле ее головы.
Боль в костяшках пальцев вернула связь тела с сознанием, и он понял, что произошло только что. Разжал руку. Даша сползла по стене к полу, откашливаясь и рыдая. Она смотрела на него, прикрывая лицо руками, трясясь, глотая слезы.
Некрасивая, несчастная.
Судя по ее реакции, к ней уже применяли насилие. Возможно, жестоко обращались в детстве. И это объясняло наличие отклонений в ее психике.
Максим мгновенно пожалел о случившемся. Помог подняться девушке, прижал ее к себе. Обнимал, жалел, но она не отвечала на эту поддержку.
Тогда он провел ее в кухню, заставил выпить сначала стакан воды, потом рюмку виски. И когда она успокоилась, они еще какое-то время сидели молча за столом. Потом зареванная Иволгина поднялась и молча вышла из квартиры. Корольков не стал препятствовать ей. Он допил все, что оставалось в бутылке, и выключился, едва добравшись до кровати.
Глава 25
Проснулся Макс ближе к обеду. Тяжелым грузом на него навалилось осознание всего, что произошло накануне. Сонный разум метался между самобичеванием, раздуваемым чувством вины и обвинениями в адрес Даши.
«Вот тварь… Рассорить меня со всеми… Лишить всякой поддержки… Добиться того, чтобы я остался один! И выступить в роли спасительницы! Конечно, я потом бы впал в зависимость от нее! С другой стороны – сам хорош. Вовлекся в эту историю. Можно ведь было просто зарубить все на корню, когда только понял, что она за человек…»
Дозвониться до фанатки он предсказуемо не смог – «абонент не в сети». Поэтому быстро умылся, собрался и поехал на такси по знакомому адресу.
Проскочил в подъезд с какой-то женщиной. Поднялся на нужный этаж. Дверь заперта. Позвонил, но никто не спешил открывать. Максим настойчиво нажимал на звонок и долбился в квартиру.
Наконец-то щелкнул замок, дверь открылась. Перед Корольковым стояла осунувшаяся девушка с впадинами под глазами, собранными в лохматую дульку волосами (еще вчера роскошно струящимися по ее плечам). По красным глазам можно было понять: этой ночью она выплакала, возможно, больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Она молчала.
– Я войду? – тихо спросил Максим.
Вообще-то он готовился к словесной перепалке. Ожидал встретить истерику. Обвинения. Подбирал слова, которыми будет защищаться. Но встреча пошла совсем по другому сценарию.
Они переместились в комнату. Здесь пахло цитрусами. Корольков огляделся: на небольшом журнальном столике рядом с бутылкой виски стояла тарелка с тонко нарезанными кружочками лимона и апельсина. Тут же лежал большой кухонный нож, которым разделывалась эта скромная закуска.
Максиму вспомнилась первая встреча с Ликой, когда она стаскивала фрукты с бокалов. Тоска, приправленная ненавистью к Даше, начала сжимать сердце. Но он быстро отогнал это чувство, переместив внимание на Иволгину, которая взяла стакан с виски и присела на кровать.
Ее взгляд ничего не выражал, и возникало ощущение, что перед ним абсолютно пустой бездушный манекен. Без желаний, без чувств, без воли.
– Даш. Прости, что я сорвался вчера. Я не должен был…
– Пропустим. Все кончено, Максим.
Иволгина не смотрела на него.
– Знаешь, я так много лет росла над собой, чтобы дотянуться до тебя. – Даша улыбалась, а по щекам бежали слезы. – А оказалось, что ты был недостоин даже той прыщавой толстухи, которой я была когда-то. Ты же моральный урод, Корольков.
Максиму захотелось обнять заплаканную девушку, но это напугало Иволгину – она отскочила.
– Даша, я не… Правда, прости… Ты права – я недостоин тебя.
Он поднялся, подошел к ней и все же заключил в объятия.
– Ты издеваешься? – прошептала она, отстраняя Королькова.
Это был такой логичный вопрос, что психически нездоровым человеком теперь выглядел Максим. Он сделал шаг назад.
– Ладно. Давай тогда по делу. Ты отстанешь от Алины, дочери Женьки?
– Ты дебил?
– Я видел твои фотографии. Сам Женька тоже тебя раскусил. Отстань от Алины. Не надо манипулировать подростком, чтобы добраться до меня…
– А мне теперь ничего этого не нужно. Ты мне не нужен.
– Хорошо. Но давай решим еще несколько вопросов. Гибель Даши. Травля меня в соцсетях. Ты к этому причастна?
– Ты еще автомобиль Марины забыл упомянуть.
– Что?
– Ну ты же считаешь, что я виновата во всех твоих бедах и бедах твоих друзей. Да? Просто потому что я настойчиво шла к своей цели… И теперь удобно все несчастья, которые спровоцировал ты, связать со мной.
Она подошла к окну.
– Ладно, с Мариной история интересная вышла. И случилась она не без моего участия. Я, когда поняла, что ты с ней в этот день встречаешься… – Иволгина усмехнулась. – Знаешь, я же надеялась, что вы поругаетесь. Но понимала, что все может пойти не по моему плану.
Корольков сидел на кровати. Даша подошла к журнальному столику, плеснула еще виски в стакан.
– Я сейчас знаю, что тебе не понять этого, Корольков. Ты никогда не любил. Не болел человеком. Я болела тобой, я просыпалась с мыслями о тебе, ходила по городу, нося в голове твой образ, засыпала – и снова ты был рядом, в моей душе, в моем сердце, в моем плей-листе. Ты замуж эту дуру Курносову позвал только потому, что, когда тебе за 30, уже хочется стабильности. А может быть, чтобы не дать никакой почвы слухам про неправильную ориентацию – у вас, звезд шоу-бизнеса, это популярная тема…
– Так что ты сделала? Хочешь сказать, возгорание автомобиля Марины ты устроила?
– Нет. Я не поджигала ничего. Но, знаешь, когда человек одержим чем-то, жизнь, словно умная лента соцсети, подкидывает ему информацию, людей. Когда-то моя жизнь подкидывала мне твои фотографии, песни, фильмы с твоим участием. А потом дала знак, что пора действовать. И с того момента, как мы начали наше «расследование», я любое событие и новое знакомство рассматривала лишь с одной точки зрения: как это поможет воплотить мой план в жизнь? И вот появился некий заказчик, которому твоя Марина перешла дорогу. Забавное совпадение, да? Девушка, которая тоже занимается индивидуальными турами, рассказала мне об этой овце – какими методами она пользуется, чтобы увести клиентов у других…
Корольков не сводил глаз с Иволгиной. Он замер, в голове засела одна мысль: «Неужели она сейчас во всем признается и все тайны будут раскрыты?»
– У меня в голове план созрел молниеносно, – продолжила Даша. – Я знаю модель ее автомобиля и аккаунт в соцсетях. Ты не разбираешься в машинах, так что вряд ли полез бы под капот после ее жалоб. Муж у нее в командировке, это тоже из соцсетей можно узнать. Значит, если с машиной будут неполадки, она поедет в автосервис. И я настроила рекламу в рекламной сети Яндекса так, что она, пользуясь Интернетом, натыкалась на банеры, рассказывающие ей, что в Москве и в центральных регионах России происходят массовые возгорания автомобилей ее модели с таким же годом выпуска. Мол, похоже на брак. Дальше шла реклама автосервиса «Ни гвоздя, ни жезла», который якобы аккредитован у «Мерседеса» на проведение соответствующей проверки.
Даша не сводила глаз с Королькова, оценивала его реакцию. Он же был не в силах что-либо ответить, каждая новая фраза ошпаривала словно кипятком.
– Знаешь, рекламная сеть Яндекса – это тысячи сайтов. Настроить ее довольно просто. Во-первых, нужно знать регион, в котором находится человек. Во-вторых, нужно знать, какие запросы в поисковике он делает. Настраиваешь все это – и вот человек, который запрашивал в поисковике «ремонт автомобилей», уже видит рекламу какого-нибудь автосервиса на самых разных сайтах и даже в приложениях.
– Хочешь сказать, что твоя реклама показывалась всем, кто искал «ремонт автомобилей» в Москве?
Даша расхохоталась. Потом отвернулась к окну и продолжила свой рассказ. Корольков быстро включил видеокамеру в телефоне, чтобы записать ее исповедь. Телефон положил экраном вниз.
– Дура-а-а-ак, – с безумной улыбкой и вся в слезах протянула она. – Я же не тупенькая девочка Лика, хапнувшая по верхушкам азы маркетинга в Интернете. Я сделала умнее. Задала Марине в личных сообщениях вопрос, не организует ли она мне экскурсию в одно редчайшее место для вип-туризма. И она, конечно же, пошла искать информацию о нем в поисковике. И как только ввела запрос «Оторонголосские водопады», в системе аналитики Яндекс появился отчет, что такую фразу в Москве искали один раз. Понятно, что она ничего не нашла, это название выдумала я. Я сделала это еще за несколько дней до того, как подвела тебя к мысли, что она могла быть заинтересована в смерти Лики. Потому что понимала, что от нее исходит опасность. Так вот, потом я настроила рекламу про злополучные «мерседесы» на тех людей, которые искали в этом месяце «Оторонголосские водопады».
– Ты не боишься, что тебя вычислят? – аккуратно спросил Максим.
– Нет, конечно. Во-первых, кому это нужно? Во-вторых, реклама подавалась с аккаунта моего старого заказчика. Он завел для рекламных платежей дебетовую карту, реквизиты которой у меня сохранились. Сам он весьма удачно покинул страну еще в начале года. Я пополняла карту и оплачивала ею рекламу. Яндекс заблокировал мои объявления достаточно быстро, но Туркова успела все же их посмотреть.
– Но ведь на тебя могли выйти через него, – не унимался Корольков.
– Ты знаешь, он тут столько разных дел наворотил, что, разматывая его собственные криминальные клубки, правоохранительные органы до меня бы не добрались. Тем более что самой рекламой может заинтересоваться только ФАС.
– Ну а что с машиной? Ты настроила рекламу так, чтобы Марина поехала в этот автосервис… И там что? Повредила топливную трубку?
– Зачем? На нее был большой зуб у другой девушки. Так что я просто предоставила эту овечку в автосалон, который мне назвала заказчица.
– Вы хотели ее убить? – все еще не верил в это Максим.
Даша подошла к нему вплотную, приблизив свое лицо к его лицу настолько близко, насколько это было возможным. Теперь ее трясло от ярости.
– Да мне было все равно, что с ней сделают! Пойми же ты, наконец! Я знала лишь одно: ты создан для меня, а я для тебя! Я действительно тренировалась на эксклюзивных заказчиках, тратя заработанные деньги на свою внешность и дальнейшее образование. Ведь я тогда считала, что стать достойной тебя, Макс, – это быть не только внешне твоим идеалом, но и лучшей в своем деле как минимум.
Она отошла от него на пару шагов назад.
– Знаешь, что делают хорошие маркетологи, когда их товар никому не нужен? – Даша наконец-то посмотрела на него. Ее глаза были безумны. – Создают в нем потребность. Ты потерял девушку. Но если бы погиб ты, у Курносовой тоже был бы взрыв активности, и она – поверь мне! – сделала бы на этом состояние! Высокие охваты – это дорогая реклама. Плакала бы на камеру, хайповала…
– Что ты несешь?…
– Правду!!! А вот представь: не стало Лики, но никто не обвинил тебя в ее самоубийстве. Все бы только жалели. Красота же, ну? Рейтинги растут, гонорары тоже…
– Даша!
– Но тогда зачем тебе была бы я? Да, место твоей девушки оказалось вакантно, но на него слишком большой конкурс. Поэтому я решила создать потребность в себе как в специалисте. Угадай, кто автор поддельных скриншотов переписок с Настей? Аха-ха! А вот еще тебе загадка: кто слил в сеть фотки, где ты с певичкой в баре? Не знаешь, нет? Подсказка: у кого самый большой архив твоих фотографий и видео! Аха-ха!
Иволгина была похожа на бесталанную актрису, случайно пробившуюся на сцену провинциального театра, – ее истерика выглядела неестественной. Максиму хотелось верить, что все это блеф, но чем дольше он продолжался, тем больше Корольков понимал: в этом всем – реальное безумие девушки.
– Я все сделала, чтобы стать нужной тебе. Только вот я хотела быть с Максом Королем. Теплым и любящим, нежным и надежным мужчиной. Но, видимо, образ, который ты создал на экране, слишком далек от тебя реального! И когда я это поняла – о, ты даже не представляешь, какую адскую боль разочарования я испытала! Ой, нет! Подожди! Я же забыла рассказать! Я ведь сначала твои эмоциональные всплески списывала на то, что ты все еще тоскуешь по Лике. И решила тебе помочь ее забыть. Поэтому боты, которых я аккуратно и очень органично подписывала весь последний год на ее страничку, вдруг начали жаловаться на нее. Искусственному интеллекту ничего не оставалось, как заблокировать аккаунт! Но дело оказалось не в ней и не в тоске по ней…
Даша встала и снова направилась к столу с виски.
– Я жила в шкуре другого человека несколько лет. Вживалась в эту чертову роль, чтобы понравиться тебе. Собирала информацию о том, где ты, с кем ты, чем живешь. Собирала твой образ по крупицам. Нет, я не придумала тебя. Я тебя узнавала. Жила в мечтах, что ты прижмешь меня к себе… Как твой герой в «Сети лживых». Помнишь? Такой же ублюдок, как и ты. Только умеющий любить. Любить и беречь свою женщину. А ты не умеешь. Ты вообще существо без характера. Ты даже не человек, Максим, ты – жидкость. Принимаешь форму роли, которую тебе дают. Да ты достоин ли жить? Я вот еще вчера хотела покончить со всем, вскрыв себе вены и описав в подробном письме все, что ты сделал со мной. А потом поняла, что не меня одну нужно вычеркивать из этой жизни…
Зеркало лезвия большого ножа, которым еще несколько часов назад Даша разделывала лимон, сверкнуло у ее лица. Она рассматривала его, трогала острие.
Максим напрягся.
– Даш, давай поговорим…
– Так поговорили уже, Макс… – Ее голос был теперь спокойным, отчего Королькова начало знобить. Она повернулась, и уже не было никаких сомнений в ее намерении. – Хочешь фокус, Макс?
– Не хочу…
Иволгина подняла палец свободной руки вверх, а затем медленно, с наслаждением опустила его к столу и нажала на экран телефона.
– Эй, Максим, зачем тебе нож? – вдруг совсем другим тоном заговорила она. – Пожалуйста, Макс, не надо…
В этот момент Корольков поймал себя на мысли: а не сон ли это все? Слишком сюрреалистично: вот она, девчонка с прекрасными карими глазами, стоит перед ним с ножом в руках и кричит нечто неразумное…
– Макс, не надо, не надо, пожалуйста! – Даша вскрикнула и сделала шаг обратно к столу с алкоголем, скинула все на пол.
Грохот и звон бьющегося стекла, брызги полетели на телефон с горящим дисплеем, на котором угадывалась красная кнопка диктофона. Теперь понятно, что она там включила. Дальше можно ожидать чего угодно, но если Макс не сможет обезоружить безумную девушку… Бог его знает, что она там еще придумала и чем обернется эта встреча.
Мысли вертелись в голова Короля – действовать надо было быстро, каждая секунда промедления могла стоить жизни. Даша уже разделалась с «декорациями» и с «озвучкой» идеального убийства, которое потом будет представлено как самооборона.
– Максим, пожалуйста, прошу, не надо! – кричала Даша, подходя к нему с ножом.
– Ну что ж. Если хочешь убить меня – убивай, – вдруг абсолютно спокойно заявил Макс, еще до конца сам не осознавая, что делает. – Просто хочу, чтобы ты знала: до встречи с тобой моя жизнь была пустой и бессмысленной. Только я не знал об этом. Жил иллюзией…
Даша застыла. Слова героя «Сети лживых» возымели действие. Макс Король перевоплотился в маркетолога Льва – беспринципного парня, которого изменила Любовь.
– Что? – прошептала Даша, и ее улыбка теперь была больше растерянная, нежели безумная или злая. Она опустила нож.
– Иди ко мне. Я хочу тебя обнять.
– Не подходи! – Нож снова взметнулся в сторону Макса.
– Ну, хорошо. Даш, я правда подонок. Наверное, я и жить-то недостоин. Только я действительно полюбил тебя. Невозможно заставить человека влюбиться, используя приемы маркетинга и психологии. Это абсолютно искреннее чувство. А все мои «закидоны»… Я очень жалею, что обидел тебя. Сам себе не прощу никогда. Такой идиот, потерял невероятную девушку! Красивую, чувственную, талантливую… Иди ко мне?
Он смотрел на нее своим фирменным взглядом. Такой взъерошенный, красивый… Такой, каким она его полюбила.
Едва Даша подошла к своему кумиру, едва прикоснулась к нему, чтобы потом прижаться, обнять и рыдать на его груди, Корольков схватил ее за руку и швырнул в сторону нож. Ему ничего не стоило скрутить полоумную фанатку, заломить ее руки за спину, тем более что сопротивления уже не было.
Очень быстро дотянулся до телефона, одной рукой держа обе руки Даши, перевернул его экраном вверх, отключил камеру, начал возиться с набором номера. Кое-как набрал Фетисова.
– И что ты сделаешь? – спросила Даша. – Полицию вызовешь? Что скажешь им?
– Слушаю. – Андрей взял трубку.
– Я у Даши, она с ножом на меня кинулась, – коротко сказал Корольков. – Стромынка, 5, квартира 77.
– А-а-а, товарища на помощь позовешь, – протянула она, не пытаясь сопротивляться. – Ну конечно, ты же сам с девушкой не справишься. Вокруг одни враги, да, Максим? Все против тебя.
Корольков скинул вызов, не дождавшись ответа. Отпустил Дашу. Отошел на безопасное расстояние, в телефоне зашел в галерею, открыл последний видеофайл и нажал на кнопку «Поделиться». Сначала выбрал контакт Собакина. Потом передумал и отправил Фетисову. Если вдруг эта ненормальная выкинет еще что-то и удалит запись, ее можно будет восстановить.
Все это время он держал Иволгину в поле зрения. Разобравшись же с телефоном и снова включив камеру, решил попробовать еще раз добиться признаний.
– Ладно. Набедокурили мы с тобой. Я дурак, ты психичка. Иди сюда.
Иволгина заплакала.
– Маленькая девочка, моя красивая глупенькая Даша, – говорил он и гладил ее по голове, пока та всхлипывала и обнимала его. – Что же ты наделала… Ничего, мы все исправим. Слышишь? Исправим. Ты же не хотела, чтобы Лика упала, да? Ты случайно?
Девушка оттолкнула его и громко взвыла, посылая Максима по известному маршруту. Тот тоже вспылил.
– Слушай, дура. Тебе лучше во всем признаться следователям! Я знаю, что на крыше была ты! Что Алинку провоцировала на дурость тоже ты! И что Марину…
– …спровоцировала по рекламе обратиться в автосервис? В чем ты меня обвинить хочешь? В чем? Ты полночи провел с бывшей женой на своей старой квартире! Ты обманывал невесту! Разве я в этом виновата? Да твоя дура сама сиганула с крыши, узнав об измене! Прими это и неси ответственность!!! А этот дебил Морошко пусть воспитанием дочки занимается, а не ищет, на кого вину свалить!!!
– Ладно. Не хочешь по-хорошему. Окей. А вот скажи мне, ты действительно думала, что я буду с тобой всегда? Ты свою вот эту истеричность и психические расстройства когда показать планировала? После свадьбы? Сколько ты была намерена играть роль девушки, похожей на мою Анжелу? Ты хоть понимала, что Анжелу не заменила бы мне никогда? Я, знаешь, тоже, как и ты, влюбился в образ девушки, похожей на мою Лику! Не в Дарью Иволгину! А в то, во что поверил сам! Ты-то сама кто? Ты потеряла себя, как только посвятила жизнь этой тупой идее заполучить известного артиста, звезду экрана!
Сколько времени Корольков доводил ее одними и теми же вопросами – сказать сложно. Девушка кричала, рыдала, билась на полу в истерике, но не хотела сознаваться в убийстве. В конце концов она снова схватила нож и кинулась на Королькова.
Максим перехватил ее руку, а в следующую секунду заметил стоящего в изумлении посреди комнаты Фетисова и отталкивающих его полицейских, которые быстро обезвредили молоденькую девушку.
Разбираться пытались на месте, но Иволгина сопротивлялась, кидалась на сотрудников, выла и кричала, так что потребовалась помощь медиков. Скорая прибыла быстро, девушку успокоили с помощью инъекции. Психотерапевта и артиста допросили, взяли письменные объяснения и отпустили.