Loe raamatut: «Под пеплом вулкана. Остров драконов», lehekülg 9
Глава 11
Ещё утром Таш поняла – будет дождь. Птицы летали низко. Она предупредила управительницу, посоветовала перенести пиршество во дворец, но кто бы её послушал. Небо казалось ясным. Теперь грязный ливень попортит гору одежды, а прачек ждёт каторжная работенка. Попробуй отстирать вулканический пепел! Если бы управительницу выбирали из прислужниц, а не из не имевших понятия о настоящем труде нобилек, во дворце было бы больше порядка.
Таш забралась в свою каморку и бросила в угол промокшую кисею, устало опустилась на стул перед разбитым зеркалом, которое по счастливой случайности заполучила себе из покоев распорядителя пиршеств. Она взглянула на отражение, хмурое и неприветливое. Как редко доводилось смотреть на себя без покрытой головы.
Женщина постаралась улыбнуться, расправила плечи и распустила косу. В её роду поздно старели, а на тот свет уходили и вовсе без единственного седого волоска. Бабка Таш в шестьдесят составляла конкуренцию девицам моложе её вдвое. Сказывался так же пылкий нрав и завидная наглость. Моложавая старуха не стеснялась окружать себя годящимися в сыновья, а то и внуки, мужчинами.
Таш такой широтой взглядов похвастаться не могла. В свои сорок пять, заколоченная обязанностями прислуги, она находила себя существом потерянным для влечений. Но сейчас женщина разглядывала себя в зеркале, и на ум приходила мысль, что она ещё могла бы понравиться мужчине…
За спиной скромно прокашлялись. Таш обернулась, пристыженная – оказывается, её самолюбованию нашелся живой свидетель.
В дверях стоял поджарый человек, высокий, с благородной выправкой. На вид ему было не больше пятидесяти: полностью седая голова отливала серебром, что только служило украшением философскому облику. Тонкие губы с намёком на улыбку и прямой осмысленный взгляд вызывали безотчетную симпатию.
С таким лицом, как у этого человека и напрягаться не надо, чтобы убедить даже самого въедливого скупердяя дать тебе в долг. Не лицо, а символ благонадежности.
Естественно, остатки её женской натуры захотели предстать перед гостем в лучшем свете, но репутацию тоже надо поддерживать.
– Что нужно? – неприязненно проворчала Таш, обернув голову первой попавшейся тканью. – Не натопчи мне тут. Что ж вы все лезете и лезете после дождя.
Но на самом деле незваный гость не оставлял после себя следов. Его сандалии были необыкновенно чисты для такой погоды, а на горчичного цвета костюме прислужника ни грязинки, ни капельки, хотя мужчина, без сомнений, пришел с улицы.
– Несправедливо, что такая женщина вынуждена прятать свою красоту, – ровным тоном без заискивания сказал он и прокрутил на плече короткий посох с тонким веером-чашей на конце.
Сначала Таш потеряла уверенность в собственном хамстве, но быстро восстановилась. Не девочка уже, чтобы теряться от комплиментов, хоть и необычайно редких. Для верности переместила внимание с себя на штуковину в его руках.
– Занятная вещица.
– Зонт, – ответил гость, протягивая посох женщине – маленький купол, спасающий от дождя. Крессы используют его, как укрытие от солнца и как символ власти. За зонты в процветающих землях порой ведутся целые войны.
– Как он достался тебе? – недоверчиво буркнула Таш, рассматривая причудливую роспись на веере.
– На Эрахе зонт не несёт никакого символического значения. Любой пройдоха может обзавестись им, имея на то желание.
Тот, что держала Таш, не был обычной работой ремесленника. Дорогую вещь она почувствовала сразу.
– Оставьте себе, – великодушно предложил мужчина.
– Ещё чего, я не принимаю подачек!
Она пихнула подарок обратно гостю и отошла на расстояние, насторожившись. Если кто-то вёл себя с ней по-доброму, это значило, что её хотят использовать.
– Впереди много дождливых дней, – подметил он, будто тем объясняя свою неуместную щедрость.
– Скажи уже, чего хочешь. Не морочь голову, не идиотка. Одет как старший прислужник, но голова не покрыта. Я не видела тебя раньше, и, готова поклясться, ты не из дворца.
– Я прибыл в столицу с господином.
– Стоило догадаться, прислуживаешь кому-то из принцев. И чего он от меня хочет?
– Он ничего не хочет. Я пришёл от своего имени. Гор.
Подозрительный человек. Надо его гнать, не задумываясь.
– Таш, – ответила женщина, решив всё же дать ему высказаться.
– Мне нужны лоскуты для перевязки.
– И всё? – удивилась Таш. Она-то подумала, что сейчас её поманят участвовать в заговоре, не минимум. – Иди к лекарям.
– Рана моего господина не должна стать гласностью. Обращение к лекарю сложно скрыть.
– Лишь двое сегодня получили увечья, – рассуждала женщина. – Раз уж Зейрих чудесным образом целёхонек, то ты толкуешь об Аларихе. Рана серьёзнее, чем всем показалось?
– Немного, – кивнул Гор. – Плечу надо зажить, прежде чем мой господин снова сможет лихо размахивать саблей. А пока хотелось бы держать это в тайне.
– С чего же мне держать язык за зубами?
Мужчина слабо улыбнулся, но этого хватило, чтобы его доверительное лицо стало ещё убедительнее.
– Хочется верить, что я разбираюсь в людях.
– Я уж подумала, что ты умен, – усмехнулась Таш, подбирая чистые отрезы ткани, которые сгодятся для перевязки раненого.
Гор не ответил на издевку. Женщина убедилась: он не из простаков выкладывающих, что у них на уме, стоит их немного задеть. Будет хорошо, если он заглянет к ней снова. Даже короткая беседа с ним доставляла удовольствие.
– Держи.
– Благодарю, – улыбнулся мужчина. – Как объяснишь пропавшую ткань?
– Скверной погодой и открытым окном.
***
– Не дождь, а камнепад, – причитала Таш, выглядывая из окна бельевой.
Тесса согласно кивнула, вспоминая с какой силой капли ниспадали на её страдальческую голову, пока она бежала до дворца; как сандалии скользили, впивались мокрыми ремешками в кожу, а платье болталось ледяным колом.
С упоением девушка закуталась в теплое одеяло и вдохнула аромат бодрящих благовоний.
– Хорошо, что прислужницы вас отыскали, а то до сих пор блуждали бы, как курица без головы.
Примяв локтем башню из белых чистых полотен, рядом с которой валялись обрезы ткани, Таш с прищуром посмотрела на невесту. В бельевой кроме них никого не было, поэтому женщина позволяла себе и откровенность, и заботу. Она ощупала лоб Тессы.
– Жара нет, здорово. Не хватало вам слечь с простудой до конца отбора. Как буря уляжется, императрица Сигила ещё отблагодарит за спасение её любимого сыночка. Она уже распорядилась, чтобы вас переселили в покои получше и подобрали на смену старому наряду новый. Только вы способны замараться в грязь по самую макушку.
– Ещё ночь в той комнате я бы не выдержала.
– Говорила же, вам не понравится быть прислужницей.
Таш перебирала разноцветные ткани в ларце. Подставив к лицу девушки нежно-фиолетовый лоскуток, женщина досадливо цокнула:
– Не ваш цвет. Подберем что-нибудь другое.
– Как думаешь, Зейрих держит своё слово?
– Ну это как посмотреть. Он не образец идеального эрахейца. Если начистоту, – женщина понизила голос и оглянулась. – принц несносный мальчишка, которого как следует не пороли. Вот к чему он полез в драку? Выставил себя дураком, а мог вообще помереть.
Тесса улыбнулась, ловя себя на схожей мысли.
– Я взяла с него обещание не давать лент другим невестам.
Таш устроила руки в боки – верный признак того, что вот-вот она опустит кого-то с небес на землю.
– Требовать от принца? Вы молодец. Третья жена вам мешать не будет.
Тесса обратила на женщину вопросительный взгляд.
– А разве вы не знали? Зейрих в первый день отбора одарил лентой солнцеволосую Фригу. Потом на смотре дал ленту ещё девице, но ту убили. И как по мне, потому что Сигиле такая невестка не пришлась по вкусу.
– Как она выглядит, эта Фига? – С раздражением спросила девушка. – Солнцеволосая…
– Фиги на дереве растут, а невесту зовут Фрига. – Прислужница приложила зеленую ткань. – С этим цветом лучше, но не идеально.
– Всё равно мне, – Тесса надула щеки, – как её зовут.
– Тогда, как она выглядит, тоже не важно, – усмехнулась женщина. – Злитесь и вредничайте сколько угодно. Эрахейские традиции не поменяете.
– Знаю, принц может иметь трёх жен, если захочет… Но почему бы ему не перехотеть?
– От обременённой им девушки Зейрих не откажется. Фрига развлекала его прелестями задолго до отбора. И к тому же она дочь влиятельного сенатора и владельца столичных терм. Видная девица.
– Почему ты мне не сказала?
– А какая разница? Будут у вашего муженька ещё жены, как ни старайтесь. Для безоблачной жизни вам достаточно быть главной.
– Её существование не даст мне покоя, – нахмурилась девушка, стиснув одеяло в ладонях.
– Смиритесь. И чем раньше, тем лучше. Пылкая молодость различает только крайности, но во дворце быстро взрослеют. – Таш покрутила в руках синюю ткань и тут же вернула её в ларец. – А чего мы выдумываем? Сразу надо было выбирать красное.
Тессе было не до подбора цвета её одежды.
– Если представить, что у Фриги такой же невыносимый характер, как у внучки архижреца, замужняя жизнь превратится в пытку.
– Говаривают, у Фриги веселый нрав.
– Ещё лучше, – Тесса обессиленно вздохнула и позволила прислужнице примерить на неё выбранное платье. – Фрига. Не люблю её заранее.
– А принца любите?
– Нет. Пока что… это не помеха для ревности. Она будет делить со мной мужа и родит ему первенца. Сама мысль не радует.
– Вижу, вы потеряли настроение.
– Ты мне великодушно помогла.
– Скажите спасибо, что выбиваю из вашей головы сказочные прихоти. Сейчас придёт Кия, проводит в новые покои.
– Великолепно! – Не жалея платья, девушка упала на кушетку. – Хоть что-то хорошее.
– Ну не мните же!
С приятной новостью расположение духа вернулось к Тессе, но мимолетные, колкие, как шипы на наездничьих сапогах принцев, мысли о Фриге время от времени всплывали в её сознании.
– Кия не торопится, – простонала девушка спустя время. – Она, как сонная муха.
– Кия болеет.
– Вылечу её, как-нибудь.
– Не тратьте свои драгоценные способности почем зря. Вдруг они не бесконечны.
– Я тоже так думала, но у меня хватило сил излечить Зейриха, а рана его была смертельной. А ещё я воскресила птичку, кажется.
Слова Тессы не произвели на женщину никакого впечатления, она посетовала:
– О, боги. Вы размениваетесь на мелкое зверье. Беда на мою голову.
– Мне всего лишь надо отдохнуть и силы восстановятся. Только бы Аларих не вызвал Зейриха на ответный поединок…
– Не вызовет.
– Почему ты так уверена?
– Кия пришла.
Таш с радостью передала невесту на попечение другой прислужницы, а на вопрос так и не ответила.
Пройдя через пустующее крыло невест, Тесса оказалась внутри просторных покоев, более роскошных, чем те в которые её поселили изначально. Из-за низко висящих серых облаков, бледного света и плеска дождя за окном комната представлялась неуютной и необжитой. Девушка понадеялась, что вскоре тучи рассеются. Сундук-путешественник стоял у спинки кровати, сливающейся голубым пологом с узорчатой драпировкой на стенах.
– Где сейчас невесты? – спросила Тесса, слыша тишину, которой не могло бы быть, если бы девушки вернулись в крыло. – Мне не хочется оставаться одной.
– Невесты в праздничных залах вместе с принцами. Вечер ещё не настал, потому отбор продолжается. Могу предположить, что завтра погода не улучшится, и вы снова будете в залах.
– Отведите меня туда.
– Императрица Сигила лично приказала, чтобы вам позволили отдохнуть.
– Я не устала, – упорствовала девушка, несмотря на легкую истому и боль в суставах. Принудительная изоляция от дворцовой жизни настораживала. В мысли закрадывались опасения, что это станет её уделом.
– Вот. – Несуразная ладонь протянула ключ. – Можете запираться на ночь. К вашим покоям приставят караул, но императрица считает, что лишняя бдительность не помешает.
– Караул? Зачем?
– Вы ценны.
– Как вещь какая-то, – нахмурилась Тесса.
– Пока императрица не определилась, кто достоин охранять вашу комнату, не забывайте запираться. Вам принесут ужин к вечеру.
– Не надо, я не голодная.
– Как скажете, – прошипела прислужница, затворяя за собой дверь. – И всё же еду принесут на случай, если вы передумаете.
В распоряжении девушки оказалось много свободного времени. Она повалялась на кровати, но так и не сумела вздремнуть. Прокручивала в голове все сказанные ей сегодня слова. Где смолчала? Где сглупила? Аларих, наверняка, возненавидел её. Хорошо, что теперь она под защитой Сигилы.
Достав книгу, подаренную Валехом, Тесса покрутила её в руках и раскрыла на случайной странице. Переворачивая лист за листом, она повела носом, поддавшись желанию поймать меж страниц знакомый запах и тут же одернула себя за глупость. Девушка перешла к столу, зажгла свечу. Воздух насытился сладостью меда, отчего стало немного уютнее.
Наполовину книга состояла из красочных рисунков, а форзацы и вовсе представляли из себя маленькие картины. Звездное небо с отмеченными на нём созвездиями, плавно вливалось в землю. В начале книги обнаженный бесполый человек упирался ногами в твердь и поднимал руки ввысь, в конце наоборот, будто мир перевернулся вверх тормашками.
Тесса отдалась чтению.
Поэтичный миф рассказывал о сотворении мира, каким его видели жрецы Эраха. Сперва бушующий хаос стал космосом, породил сферу, сфера разделилась на небо и землю, день и ночь. Из небесного эфира появились боги, и сильнейшим из них был Мориотер. Он блуждал по пространствам, собирая в длани стихии, и из них по подобию своему созидал людей. Правой рукой он направлял человеческую жизнь, а левой – смерть. Если он создавал новое, то старому нарекал конец, и так во всем соблюдал гармонию.
Мориотер не останавливался ни на миг, не знал покоя, как вечное движение. Он спустился на дно морское и повстречал богиню Велиру. Вместе они заселили воду всевозможными обитателями. В плодоносных садах он столкнулся с богиней Паллой, и от их любви расцвели земли. Но ничто не могло остановить Мориотера, задержать его на одном месте. Он скитался по миру в поисках последних крупиц хаоса и обращал их в гармонию.
Так было, пока он не встретил богиню Ислу, жившую в жерле могучего Эра. Его настолько охватила пламенная страсть, что он не пожелал расставаться с возлюбленной женой. Дни сменяли ночи, а они всё были вместе. Исла наблюдала, как меж дланей Мориотера перетекают друг в друга жизнь и смерть, как сотворенные им люди подчинены непреложному закону своего бога. Она скучала, подглядывая за жизнью презренных ей людей, и извергала все вулканы мира, когда их слабость становилась для нее безобразно тоскливой.
Каждый раз Мориотер терпеливо возвращал жизнь на землю, делая людей все сильнее телом и духом. Но Исла все равно скучала. И тогда она придумала забаву: наделила редких людей божественным даром и принялась наблюдать. Одаренные люди, нареченные магами, были неудержимы в стремлении кроить мир по своей воле. Исла ликовала от веселья. Мориотер же пришел в ужас, когда хаос раскинулся по земле: деревья росли из неба, птицы плавали в море, черная тьма просачивалась в свет, а смерть наступала до жизни. Он разгневался на Ислу, велел ей забрать у людей дар, но упрямая богиня отказалась.
Тогда Мориотер придумал законы природы. Мир людей стал цельным и неизменным. Если где-то убывает, то где-то прибывает и наоборот.
Свеча погасла, испустив вверх тонкую струйку дыма. Маленький островок света вокруг книги захватила тьма ночи. Тесса досадливо вздохнула, так и не узнав простил ли Мориотер Ислу.
Когда пришло время, девушка осторожными перебежками добралась до покоев Флоары.
– Думала, не придешь, – прошептала девочка, как оружие, держа в руках подсвечник, – после всего…
– День был тяжелый, но я же обещала. – Тесса бесшумно затворила дверь. – Сигила хочет приставить ко мне караул, так что другой возможности могло и не представиться.
Прислонившись к стене напротив сундука, Флоара затаила дыхание.
– Слышишь?
– Тишина.
– Как только ты зашла в комнату, скрежет прекратился. Но он это делал, клянусь…
– Давай подождем.
Девушка присела на край кровати. Флоара с несчастным вздохом опустилась рядом:
– И так каждую ночь. Мама, чтобы отпугнуть нечистого, над входом в дом подвешивала пучок полыни, соседи тоже. А у эрахейцев никаких оберегов от него нет.
– Так, может, здесь нечистые духи не обитают?
– Как же? Они же… Вдруг нечистый увязался за мной, спрятался в ухо и так долетел до острова?
Тихий скрежет, словно отвечая на вопрос Флоары, раздался со стороны сундука. Как испуганные зверьки, невесты замерли и переглянулись.
– Нечистый бесплотен и не может причинить телесный вред человеку, – Тесса попробовала успокоить себя и девочку. – Дух способен лишь насылать кошмары, путать мысли, навевать дурные желания…
– Ещё проклинать, – боязливо добавила подруга. – Давай выкинем сундук?
– Как ты это представляешь? Его огромные прислужники с трудом поднимают.
– Что же тогда делать?
– Открывать.
Отважившись, Тесса откинула крышку сундука. Флоара в ужасе отскочила и жалобно пискнула.
Ритмичный, иногда сбивчивый, скрежет не прекратился. Но ничего поистине ужасного так и не произошло: злобный дух не ощетинился перед девушками, не полил их разящей бранью и не попытался захватить разум. Внутри, в стороне от немногих сокровищ Флоары, оплел паутиной угол маленький паучок, навряд ли хоть сколько-нибудь опасный. Между тем звук не утихал и кажется стал более внятным.
Озарившись догадкой, Тесса прижалась ухом к стене позади сундука. Скрежет послышался яснее и четче. Он исходил извне, из соседней комнаты. Ритмичный и странный, он походил на скрип кроватной решётки. Примерно такой звук издавала замковая кровать, когда девушка, утомившись занятиями, падала на перину.
– Дух нас проклял? – подала голос девочка.
– Нечистого в сундуке нет и не было, – смущенно пробормотала Тесса. – По-видимому, мы поймали твою соседку за непристойным занятием.
– Правда?
Флоара также припала к стене и спустя мгновение отшатнулась. Глаза её превратились в два удивленных блюдца. Она прикрыла рот ладонями, чтобы не взвизгнуть.
– Теперь мы знаем, что во дворце обитают исключительно люди. Я пойду, пока никто не застал нас вдвоем.
– Спасибо, – ожил голосок. – Наконец-то я смогу заснуть…
Покинув Флоару, Тесса неспешно прогуливалась по галереям. Опасения столкнуться с караулом не казались значимыми, потому как она не выходила за пределы крыла невест, а запретов блуждать по нему не существовало. В основном невесты сидели по комнатам из-за страха, что с ними может случиться то же, что настигло несчастную покойницу в первые дни отбора.
Тесса уверовала, что её магия справится с любой бедой. Если соперницы нападут, она подожжет им волосы. Главное, не терять концентрации, иначе сила обернется никчемным пшиком.
Только сейчас, поднимаясь на третий этаж, девушка поняла, что Сигила переселила её поближе к собственным покоям. Такой же чести Мойнара удостоила Юдиль. Но то была царевна, и трепетным отношением к ней императрица будто исправляла неловкость за-за участия в отборе ребенка. Сигила не разменивалась на ритуалы вежливости. Но после сегодняшнего дня, мать Зейриха одним приказом воскресила репутацию будущей невестки. Тесса довольно хмыкнула себе под нос: всего за сутки она поднялась со дна до солнца.
Впереди зазвучали тяжёлые, ровные шаги. Эхо подхватывало их и возносило к потолку. Навстречу двигался высокий силуэт, держался в тени, избегая матового света луны, возникшей на прояснившемся небосводе. С его приближением сердце то колотилось в бешеном ритме, то сжималось, пропуская удары. То был и страх, и предвосхищение.
Аромат, столь ощутимый, обгонял своего хозяина, что девушка сразу отличила, кому он принадлежит.
Понимая, что пути их так или иначе пересекаются, Тесса замерла. Она хотела незаметно переждать бурю, пока та летящей походкой проносилась бы мимо. Вместо того на расстоянии вытянутой руки Аларих остановился. До слуха доносилось его мерное дыхание.
– Ты не изменяешь себе, Тесса, – прозвучала холодная усмешка.
Девушка заставила себя пошевелиться, и её накрыла рябь мурашек В огромном, давящем мощью колонн и высотой сводов, коридоре они были одни среди знамен и погасших ламп. Воздух потяжелел, будто дворец опустился на дно океана, и вся толща воды теперь давила на плечи.
– Почему дрожишь? У тебя есть повод меня бояться?
Набравшись смелости, Тесса взглянула в огни нефритовых глаз. Конечно! У неё есть тысяча причин трусить в его присутствии. Кто бы не вздрогнул наедине с матерым хищником?
Аларих безмолвно, терпеливо ждал. Привыкший властвовать и запугивать, он, по разумению Тессы, считал, что жертва его внимания оробеет и предстанет беспомощной перед любыми манипуляциями. И самое обидное, так оно и было. Тесса терялась в присутствии принца, казалась себе ведомой и послушной. Так не должно продолжаться.
Намеренно вспомнив все прегрешения черного принца, девушка сжала за спиной кулаки. Место страха занял робкий гнев.
– Дрожу? Верно… – сказала она. – От злости.
– Вот как. – Аларих поднял острый уголок губ в саркастичной полуулыбке. – Мне кажется, ты надеешься убедить меня в том, во что сама не веришь.
На лицо принца падал серебристый свет, сглаживал выразительные черты. Его внимательный взгляд задержался на девушке жгучим холодом. Тесса расправила плечи в попытке казаться бесстрашной. Лучше всего она умела прятаться за надменностью.
– Равно как бесчувственных палачей боятся, так же их презирают, – вылетело из её уст. – Вы даже не моргнули, рассекая своему брату горло.
– Я давал Зейриху шанс одуматься. У моего милосердия есть границы.
– А Бэлрих? Он не заслужил вашего вмешательства, когда Герих насмехался над ним?
– Бэлрих велел мне не вторгаться в его жизнь. Я следую его требованию.
– У вас на всё имеется оправдание. Лишив Бэлриха дракона, вы попросту оставили брата самого на себя.
– Прекратим на этом, – принц надавил голосом и с печальной иронией добавил: – Шоры на глазах мешают тебе смотреть по сторонам, Тессия Игнисвит. Я бы послушал твое оправдание замыслу Зейриха.
Тесса виновато поджала губы. Откуда ей было знать, что, пользуясь временной слабостью брата, Зейрих потребует поединок. Красный принц действительно собирался убить Алариха, окажись боги на его стороне.
– Сегодня я мог умереть. Сама того не понимая, ты преподнесла мне урок. – Он снисходительно улыбнулся, отчего душа девушки сжалась в комок. – Теперь моя очередь.
– Мне пора возвращаться в покои.
Она медленно попятилась назад, но принц так же неторопливо наступал. Её шаг, его шаг. Тесса представила, как ледяные руки обхватывают шею и сдавливают до хриплого стона. Если он задушил жену, то ему ничего не стоит избавиться от чужой невесты.
– Я скажу, когда будет пора. – Повелительный тон не терпел пререканий, да и девушка не находила в себе сил для бравады. – Зейрих знал, что у него есть преимущество в схватке. Откуда? Ты клялась держать рот на замке, и твоему слову я всецело верю.
– Мало ли кто мог проболтаться. Слуги, нобили…
– Действительно, – протянул принц. – Пир не был секретом для тех у кого есть шпионы. У Зейриха их нет. Если не ты поделилась с ним знанием, то остается один человек, который мог это сделать. Валех. Я не терплю предательства, поэтому утром вызову его на поединок.
– Не надо! Виновата я. Принц Валех ни при чём. Вы же знали, догадались ещё в шатре. Зачем всё это?
– Мне было интересно, как далеко ты зайдешь.
– Довольны?
– Если интригуешь против кого-то, рассчитывай все последствия, любимица Сигилы.
– Я не…
Тессу прервал пронзительно громкий драконий рёв. Зародившийся на вершинах гор, подхваченный эхо, он прогремел по небу, а рокот достиг дворца. В него вливалось больше и больше драконьих голосов, будто волчья стая завыла на луну. Но этот рёв не пугал и не поднимал тревогу, он был мелодичным и приятным для слуха. Ритм то дробный, то гулкий и протяжный накрывал куполом, а отзвуки дрожащим звоном затихали в бронзе лампадариев.
– Что-то случилось? – спросила Тесса.
Аларих посмотрел в сторону окон на горы, покрытые серебром лунного света, и довольно, совсем незаметно, улыбнулся.
– Дракон родился, вот они и поют. – Он прикрыл веки, наслаждаясь утробной музыкой. – Станцуем?
Через мгновение его рука обняла талию, не оставляя выбора. Девушка вздрогнула и жадно схватила губами воздух, словно Аларих попытается его отнять. Тёплая ладонь, с едва заметным шрамом на линии жизни, накрыла её ладонь. И почему Тесса придумывала, что он холоден, как полоз?
Она не сопротивлялась. Принц вёл в танце, властно держа девушку в своих руках и одновременно храня между ними хрупкое расстояние, отделяющее от объятий. Под рёв драконов они медленно кружили по залу. Безжалостный и бесстрастным мужчина смягчился, его лицо поддалось улыбке. Тесса полыхала непрошенным жаром. Алеющие щёки, блуждающий по сторонам взгляд – она размякла, словно хлеб в вине.
– Зачем вы втянули меня в… это? – спросила, едва дыша.
– Драконы поют очень редко. Нельзя упускать момент. – Пряное дыхание опустилось на кожу, застыло теплом.
– Сначала назвали интриганкой, а теперь выбрали в партнерши для танца, – с трудом выговорила она. – Я пытаюсь найти тому объяснение, но не нахожу.
– Если хочешь, это метафора. – Аларих больше не направлял девушку, предоставив ей свободу. Она не могла предугадать движения и неловко наступала принцу на ноги.
– Простите. Разве вам не больно? Вы же ранены.
– Царапины, не более. Представь, что во дворце все танцуют и, начав, уже не могут остановиться. Подгоняемые друг другом, они должны танцевать быстрее и быстрее, уворачиваясь от чужих убийственных взмахов рук и ног.
Аларих ускорился, закружил Тессу. Пространство вокруг них завертелось в бегущий поток. Она сталкивалась с каменной грудью партнера, каждый раз, когда он менял направление танца. В голове проносился хоровод, а в ушах гремел шум прибоя.
– Ты тоже решила вступить в танец, рискованно пригласив меня. Пляшешь по наитию, как велит тело. Слушаешь разноголосое пение и подстраиваешься под его ритм. Но надо знать движения, иначе неминуемо попадёшь под удар или упадешь.
Аларих выпустил девушку из рук, и она, потеряв равновесие, повалилась вниз. Принц в то же мгновение перехватил её, прижал к себе, спасая от удара об пол. То хрупкое расстояние, что было между ними, разрушилось.
Драконы замолкли, и в тишине Тесса попыталась сосчитать биение сердца. Один, два, три… слишком быстро.
– Не так страшно упасть на пол, но следующий наш танец будет на краю пропасти. – Сказал Аларих, раскрывая объятия. – Учи движения или стой в стороне. Я милостив к своим врагам, а тебе такое милосердие не по нраву, невеста Зейриха.
Принц ушел, сливаясь чернотой ночи. Постепенно затихли звуки размеренных шагов. Опершись о колонну, Тесса выровняла дыхание.
“Он думает, что я намеренно столкнула его с Зейрихом и врала из злого умысла? Высшие силы, моя неискушённость в дворцовых играх принята за коварство!”
***
Ужасно осознавать себя воровкой.
К другим своим порокам Таш относилась терпимее. Жестокость? Кто не жесток во враждебном мире долго не протянет. Склочность? Так хотя бы не дашь себя в обиду. Зависть? Сложно не завидовать, когда тебе ничего не принадлежит, даже ты сама. Но воровство – мелочное дельце, не обязательное для выживания и всё-таки значительно его облегчающее.
В основном она похищала свитки и книги из императорской библиотеки. Это не были серьёзные труды в золотых переплетах. Лишь копии поэм о великой любви, которой Таш нигде кроме как на пергаменте не повстречать, и сатиры, обличавшие дураков-нобилей. Она читала их ночью, проливая слезы умиления или беззвучно хохоча, а потом обязательно возвращала обратно, и гаденькое чувство пропадало до нового раза. С книгой традиций случилось иначе: отдав её Тессе, она не замкнула круг. Но и тогда Таш нашла оправдание. Кто если не она поможет девчонке набраться ума?
Женщина готовилась ко сну. Стащила с себя неудобную одежду прислужницы и умылась, взяла баночку с кремом. Не её кремом.
Руки сохли, как проклятые. Таш стыдилась корки, покрывающей задубевшие от многолетней работы ладони. Если её нарядят в дорогое платье и позволят помалкивать, она вполне сумеет показаться благородной матроной, но стоит взглянуть на руки и всё сразу встанет на свои места. Почти тридцать лет в услужении! Вся её молодость.
Вдобавок иссушенная кожа причиняла боль, стоило пошевелить пальцами. Таш снова пришлось воровать.
Императрица Мойнара тратила на уход за собой не меньше половины дня. Пока не искупается в молоке, не насладится массажем с натиранием маслами и тщательными косметическими процедурами, даже не выйдет из покоев. В её запасах имелось то в чём нуждалась Таш. Когда понадобилось проверить не изъела ли моль шторы в крыле императрицы, прислужница незаметно умыкнула баночку с жемчужной мазью.
Мойнара и не заметит пропажи, но воровство остаётся воровством.
Женщина растерла по рукам прохладный крем и блаженно простонала. Короткую негу прервал стук в дверь.
– Я собираюсь спать! – проворчала Таш, рассудив, что серьёзный гость стучать бы не стал. Значит, прислужница. Пусть катится восвояси, ей полагается заслуженный отдых.
– Нам надо поговорить, – проскрипел голос Кии. – Я войду.
Таш впопыхах спрятала свою добычу, и, когда больная кляча переступила порог, она была в воинственном всеоружии.
– Не нападай, – сказала Кия, – сначала выслушай. Знаю, хочешь занять моё место.
Таш не удивилась, она совершенно не скрывала намерений получить лучшую должность. Но знает ли кляча какой ценой?
Кия уселась на стул у стены и протяжно выдохнула.
– Мне не долго осталось.
– Это уж точно.
– Последние дни я бы хотела провести с семьей. Там, вне дворца, я оставила сына, прежде чем попасть сюда. У него внуки…
Обида нахлынула на женщину: ей-то уже не иметь детей. Чего карга ждёт, делясь мечтами? Что она ей посочувствует?
Таш скупо ответила:
– Нам не дают вольной.
– Бывают исключения, если вступится император.
– Император нынче способен только гадить под себя. Да и раньше он не отличался сердобольностью.
– Держала бы ты язык за зубами, а то найдутся желающие донести. Но я тебя не стращать пришла. – Кия достала мешочек с монетами и положила на кровать. – Власть скоро сменится.
Женщина, не притронувшись к подкупу, пронзительнее взглянула на бледное лицо соперницы.
– Мне обещают вольную, – сказала та. – Тебе обещают должность и деньги на которые сможешь купить всё, что захочешь.
"Крема, гребень, мягкую камизу".
– Кто? – спросила Таш.
– Будущий император.
– Ты не знаешь кто.
– Прислужница слишком маленький человек, чтобы принц вёл с ней дела напрямую. Ко мне приходили щедрые люди.
– Чего они хотят? Не по доброте душевной все эти подарки, так?
– Верно. Нам надо посодействовать. Шпионить и докладывать, выполнять поручения…
