Loe raamatut: «Русалочья ночь 2. Ведьмина дочь»

Есть старинное предание.

О русалках есть сказание.

Раз в году бывает ночь,

и реки родная дочь

по земле идет, как люди.

Но добра тому не будет,

кто русалку повстречает

и в глаза ее заглянет.

1.

Далеко в лесу, в глуши,

ни одной живой души

тут не встретить, не найти.

Нет дорог сюда, пути.

Островочек есть, поляна,

что окутана туманом,

скрыта. К ней не подступиться.

Молодая там девица

плачет в плохонькой избушке

у кровати над старушкой:

– Мама, мамочка моя!

Как я буду без тебя?

Я прошу, не умирай

и меня не оставляй!

– Нет, дочурка, время вышло, -

говорит уж еле слышно.

– Жизнь я долгую жила.

Умирать пора пришла.

Ну а ты уж не грусти.

Что не так, за то прости.

Здесь одна не оставайся,

а в деревню отправляйся.

Да за Васькой пригляди, -

Кот свернулся на груди.

Все тебе я отдала.

И хочу, чтоб забрала

ты себе мою всю силу.

Не могу сойти в могилу

я без этого. Дай руку.

Не забудь мою науку.

Ты придвинься ко мне ближе.

Наклонилась Поля ниже.

Бабка что-то ей шептала:

– Тайну я тебе сказала,

свою душу облегчила.

Я, как дочь, тебя любила.

Не вини меня, прости!

С миром, Поля, отпусти!

А девица побледнела

и молчит, окаменела

от старухина рассказа.

И в себя пришла не сразу.

Слышит, бабка захрипела

и лицом вся посерела.

Только тут она очнулась

и от страха содрогнулась:

– Я прощу! Ты моя мать!

С миром можешь умирать!

– Вот и славно, – простонала,

глаз уже не открывала

бабка, руку Поли сжала.

Дрожь по телу пробежала.

Вздох глубокий, хрип и стон.

Дух из тела вышел вон.

Поле тут же показалось,

что она слепа осталась.

Тьма кругом, хоть глаз коли.

Только красные угли

громко в печке затрещали.

За окном вдруг закричали

совы, стая воронья

приземлилась у жилья.

Кот мяукал, словно плакал.

Дождь по крыше звонко капал.

Полю вдруг заколотило,

зазнобило, замутило.

Голова кругом пошла.

По лицу слеза текла.

Зашатался будто дом.

И все ходит ходуном.

Перед взглядом все плывет.

Поля встала и идет.

Шаг, другой, она упала

и сознание потеряла.

2.

А за лесом, за дремучим,

что стеной стоит колючей,

поле травы раскидало.

Там деревня и стояла.

И большая, разрослась.

Жизнь людей тут удалась.

Луг и сад, и лес с рекой.

Все, что надо, под рукой.

Молодежь по вечерам

расходиться по домам

не спешит, все ей не спится,

до утра все веселится.

Вот и парни загуляли,

звезды в небе все считали.

Молодая кровь бурлит,

спать им ночью не велит.

Видят, белое пятно.

Приближается оно.

Пригляделись, девка это.

В платье легкое одета.

Меж домов бредет, как тень.

Ухватилась за плетень

и в калитку заглянула,

снова за угол свернула.

Интересно, кто такая.

– Не из наших, то чужая!

Что одной здесь делать ей?

И они пошли за ней.

– Стой, – кричат. – Как звать тебя?

Улыбнулась: – Лиля я.

И стоит, и не боится.

Видно смелая девица.

Или дурочка совсем.

– Здесь гуляешь ты зачем?

Улыбнулась им опять:

– Просто хочется гулять.

Шаг к ним сделала девица.

Лунный свет в лицо струится.

И тут парни рты раскрыли,

все на свете позабыли,

завздыхали, онемели,

будто разом отупели.

А она в ответ смеется.

А из глаз огромных льется

синий луч и их тревожит,

и доводит их до дрожи.

Что-то с ними тут случилось.

В головах вдруг помутилось.

Окружили, обступили,

непонятно говорили.

Стали за руки хватать,

платье трогать, задирать.

Самый старший вдруг сказал:

– С ней пойду на сеновал.

Крепко он ее схватил

и куда-то потащил.

Тут она и закричала.

И порядком напугала

жутким криком всех парней.

Хватка сделалась слабей.

Звук был страшный, как сирена.

Стыла кровь в горячих венах

от него. Проснулись люди.

– Кто ночами тут нас будит?

Загорелся свет в окошках.

И девица дикой кошкой

извернулась, отскочила

и опять заголосила:

– Я дурного не желала!

Тихо, мирно я гуляла!

Ну а вы зачем напали

и меня вы обижали?

Я запомню ваши лица!

По ночам вам пусть не спится!

Вы хотели?! Я приду!

И я каждого найду!

Парни встали как столбы,

нервно чешут себе лбы.

В темноту она ступила.

Та ее и поглотила.

А ребята вдруг очнулись,

обернулись, оглянулись.

Побежали, ее нет.

И пропал девичий след.

В темноту кричат: Прости!

Ты обиду отпусти!

3.

За окошком потемнело.

За столом семья сидела.

Ужин. Ели, говорили

и дела все обсудили.

Слышат, кто-то в дверь стучит.

Но никто и не спешит

открывать, насторожились

и притихли, затаились.

Говорят они: – Кто там?

Не ко времени вы к нам.

– Я нездешняя, пустите.

И советом помогите.

Взял ружье отец, вздохнул,

резко дверь ногой толкнул.

И девица на пороге

на ружье глядит в тревоге.

– Что такое? Я не враг, -

отступила чуть на шаг.

– Вижу я, ты не босая.

Знать, не дева водяная.

Опустил ружье мужчина.

– В чем опасности причина?

– Так русалки все шалят,

извели совсем ребят.

– Так русалки же в воде!

– Хватит, к ночи о беде

не пристало поминать.

Ты совет просила дать.

– Двух сестер я здесь ищу.

Коль найду, так навещу.

Звать Аленушкой, Ариной.

– Знаю, путь туда недлинный.

По прямой и за углом

повернешь, найдешь их дом.

Только тетки не в себе.

Не везло им по судьбе.

Много горя испытали.

Память, разум потеряли.

– Вот спасибо, подсказали.

Дверь за ней уж закрывали.

4.

Вот она за поворотом..

Подошла к кривым воротам.

Тут не заперто, идет.

Что же здесь она найдет?

Тетка ей идет навстречу,

говорит ей : – Добрый вечер.

Вам кого? – А Вы Арина?

– Я Алена, – и кручина

тут Полину захлестнула.

И от чувств она всплакнула.

– Кто ты, девочка? Не плачь

и беду свою не прячь.

Чем помочь тебе могу?

– Дочь я Ваша! Я не лгу.

– Нет детей у нас с сестрой.

– Так пустите на постой.

Ночь хотя бы пережду.

Обо всем вам расскажу.

И Арина, и Алена