Loe raamatut: «1949»

© Юлия Ворона, 2017

ISBN 978-5-4483-9961-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«…люби их всех, Господи…»

 
…люби их всех, Господи,
корми с руки!
одно лишь знаю: насыпью, россыпью
тяжесть твоя – тяжесть моей ноги.
люби, заглядывай за души, дляще
люби, отспорь!
но жажда – место, где губ сипящих
прекрасен хор.
 

2001

Не о реях

 
…и когда перестану здесь я,
сердце ставней открывши в Сад,
над Россией не будет места,
а под нею навеки спят,
 
 
мне ж, бессонной, и в покрывалах
не слежаться с землей. в земле
места мало, на дне каналов
тоже тесно – куда же мне?!
 
 
окна – наглухо, хлеб с елеем:
«…всё – елей, если есть на что…» —
понимаю, что быть… на рее
нужно тихо, как вот пальто
 
 
незаметно явилось в двери,
незаметно исчезло в дверь,
не успев воспитать, еврея
опасаясь во мне. теперь
 
 
над землею, над тридесятым
царством золото, потемнев,
место выделит в самой пятой,
в самой маковке, средь дерев.
 
 
и ещё: проклинаю память
мест, куда ни пойду – они,
дети, тоненькими руками
мне готовят клочок земли…
 

20.10.2010—05.05.2015

«…столь тенью быть плывущим в небесах…»

 
…столь тенью быть плывущим в небесах,
столь памятью – аллеям на закате…
мое окно в сиреневых глазах,
сердечках, снегирящихся пернато.
 
 
не разгибая костяной спины,
терзаю тонкий воздух грубой рябью,
вгромыхивая в ухо злой стены,
с ней невозможные Вивальди хляби.
 
 
и мы – так – будто бы договорились
дышать без легких и без влаги пить.
и если вечером не станет пыли,
то я ушла, и руки убрались.
 

2006

«…неважно всё! – хочу, чтоб было страшно…»

 
…неважно всё! – хочу, чтоб было страшно
Вам! – не хочу! и мне уже не важно,
что даже сутолка привычного двора
мне аркой кажется, в которую пора!
 
 
пора ещё в девятисотвчерашнем, —
а я всё тут! – тут снег, и Вам не страшно
за всю меня, во всю меня, с утра,
в которое мне не одеться даже…
 

12.2016

С Городом

 
…она приедет из Москвы.
еще немного, и с Москвою.
скажите, это ли не быль:
два дня идем на Моховую
 
 
и не дойдем. всю жизнь мы не —
друг другу; вечно занят воздух
все чем-нибудь в Не-Будь-Стране:
Гордыней, Спасом, чванством, розней.
 
 
не говорите! а башмак —
слуга изгнаний и Арбата?
я, знаете, всегда жила
с неясным сердцем эмигранта,
 
 
с негодным выступом плеча.
сегодний день удачлив в сонме
стрекочущих поэтов; час
чной проклят в том еще Сидоне.
 
 
и разве можно из и в,
но так причудно это – сроки.
страшнее для иной Невы
раскольный угол Самотеки.
 

21.03.207—14.02.2015

«как Вам сказать, как я боюсь любить…»

 
как Вам сказать, как я боюсь любить:
готова с тонкой ловкостью изгоя
распугивать гуляющие лбы,
писать одно, а говорить другое
 
 
из невозможности над пишущей толпой
лирических и набожных героев,
среди крылатых туфель и сапог
нащупать небо босою ногою.
 
 
так плотно все, и плотояден строй,
и невдомек, что в поприще отсюда,
погладив день бездомною рукой,
любви своей я голоса добуду.
 
 
а коль не так, то незачем лететь
ни птицам вдаль, ни песням над рекою,
я не любить боюсь, а умереть,
средь этих толп не узнанной тобою.
 

2010 – 22.03.2015

«…от не-моих стихов до не-моих сомнений…»

 
…от не-моих стихов до не-моих сомнений
один мышиный взмах гусиного пера,
но, бережна и радостна вчера,
я в новый год ступать уже не смею,
коль сердца твоего не обрела.
 
 
одно: стара, и сны мои стары в тетрадях,
не будут веком кончены и мной,
и никогда в свои седые пряди
я не посмею вплесть стих молодой,
я не посмею, бренности не хватит.
 
 
о женщина, которой есть в ночи
твердь оправданий, да не будь поэтом!
и голоса, отмеченного где-то
и кем-то, за собой не волочи…
будь женщиной!
не смеешь – будь поэтом…
 

2011 – 30.12.2016

его Марине

 
…смирённою рукой ты ласточек брала,
снегами назвала все то, что не имела,
и странное тепло – тепло, где нет тепла, —
ладонью поведя, как синим-синим мелом,
 
 
чертила над вихром, над чистою водой,
над черною водой и над землей, где – «Чья я?»
наверное, ничья. Одно скажу: «Постой,
мы все уже ничьи, давай-ка выпьем чаю».
 
 
поднимется асфальт, и ласточек батман
ударится в стекло, что заслонишь ладонью,
и стукнется тепло в голубый шарабан
Земли, что тянет твой – из сновидений – пони.
 

1996 – 04.02.2017

«…с таким привычным и обычным этим днем…»

 
…с таким привычным и обычным этим днем
что делать глупой, отвернуться только.
и сплетня старости, и юности попойка —
всё без цены уходит в окоем.
 
 
за рощей Марьи, там, где вжитый лебедь —
Холм – красен, и зубаст, и лжив —
ты – мне все кажется, к тебе смогу доехать
быстрее жизни, если это жизнь.
 
 
чума с тюрьмою – наши города!
в их губы влито «проклята», «проклятый»,
и я, забывшая откуда и куда,
и ты, отпомнивший чудачества и клятвы.
 
 
так, каждый свят, а потому и скуден —
больничный голубь на сухой траве.
давай-ка спешимся и поспешать не будем —
ты – не ко мне, я – никогда – к тебе!
 

2000—2009

«…удавленница…»

 
…удавленница…
сгрёбши лапы в кучу,
кудрями подавилась тишина,
летевшая по следу и по случаю,
наперсницею в ангельских делах.…
 
 
теперь идут и места не находят,
да разве сыщешь лунку в пустоте,
что небожители и иже люди
всё колупают на пустом кресте.
 

2003

«…хочу на улицу, где мед снегов – в компост…»

 
…хочу на улицу, где мед снегов – в компост,
где смело лед протягивает руку,
где, знаю, не узнает царский мост
и не застанет, как твою подругу.
 
 
где с силой выметенные дворы
столетьями не прибраны и смелы,
где ряженые – дети Анкары,
где суженые сжиты светом белым.
 
 
хочу в Москву, быть вечером в Москве
прозрачной петербурженкой до гроба,
любовью отрекаясь от замены
всея страны на эти два сугроба…
 

07.01.2011—02.01.2016

«…был крайний день, подрагивал январь…»

 
…был крайний день, подрагивал январь,
плескался вечер,
и Корсики серебряная тварь
задумывала встречу.
 
 
и в уши б-гу, и скотам в пяту
тварь впору, дворне
не станет вдохом Тварь, но ту
тварь будут помнить!
 
 
«…хотела, Тварь, бери свой мир стихий!
и горлиц чтут потомки.
иные у земли теперь стихи,
а у людей – котомки».
 
 
что ж, обнимаю твой земной пожар
крылом отары.
чтоб стать душою, Твари нужен дар,
а Тварь бездарна…
 

20.01.1999—11.06.2016